Я далека от мысли, что Андрей Александрович Фурсенко и вправду думает, что высшую математику в средней школе не надо преподавать никому. Разумеется надо; вопрос, когда, кому и что именно включать в тот концентр математики, которую — в нашей традиции и применительно к нашей школьной программе — мы привыкли считать высшей. Не менее важный вопрос — зачем. Ведь идея, верная в общем случае, нередко оказывается абсурдной на уровне конкретики. Да, считается, что обучение математике развивает ум. Всем ли? Всегда ли? И какой именно математике?
Юрию Кобаладзе школьная математика не понадобилась. Мне тоже — но, в отличие от него, мне понадобилась другая математика, причем отнюдь не в процессе учебы на филологическом факультете МГУ, потому что тогда математической лингвистики еще не было, а с самого начала моей работы в науке: ведь именно мое поколение эту новую лингвистику и «придумало»…
Хотя в школе я получала по математике пятерки, заслуженными их можно было считать на том фоне, на котором математика преподавалась в нашей (весьма знаменитой) московской женской школе. Алгебра мне давалась сравнительно легко, зато геометрия не давалась вообще, хотя учил нас не кто-нибудь, а замечательный педагог Юлий Осипович Гурвиц, о чем я не устаю напоминать, потому что еще живы многие его благодарные ученики.
Спустя много лет мой ровесник и коллега, а заодно «наставник» по высшей математике, кстати ученик А.Н.Колмогорова, прояснил тип моей «математической ущербности»: оказалось, что, чем абстрактнее математическая задача, тем лучше я с ней справляюсь. Так что я вполне понимаю Юрия Кобаладзе, которому ни с какого боку не нужны тангенсы и котангенсы.
Но продолжим наши сомнения, следуя ходу мысли министра.
Например, я убеждена, что в старшей школе необходимо преподавать не столько физическую географию, сколько социальную. Социальная география бессмысленна в отрыве от экономической — она не существует без последней. При этом остается важным умение читать любые карты и планы, чему, казалось бы, на уроках географии и должны учить — а учат ли?..
И черчению я бы учила сегодня не так, как полвека назад учили меня. Впрочем, замечу, я имею в виду именно технику черчения, доставившую мне когда-то столько мучений: шрифты, рейсфедер (кто-нибудь еще помнит, что это за штука?), тушь нужного качества и т.п. Зато я и сегодня легко нарисую любую проекцию, план и т.д. — это полезное умение. И научили меня этому именно в школе.
Недавно я читала подробный рассказ известного московского преподавателя литературы Евгении Абелюк о том, чему и как она учит школьников. Это замечательно — но только для специализированных гуманитарных классов старшей школы. И нереально в общем случае — тут даже восьми уроков не хватит.
Вот именно поэтому программа старшей школы во всем мире — это вовсе не очевидность, а постоянно дискутируемая социальная проблема. Решение ее завязано на то, что к моменту перехода на последнюю школьную ступень учащийся — все-таки еще подросток! — должен более или менее определиться с выбором дальнейшего жизненного пути. А именно: собирается ли он/она поступить в университет или эквивалентное ему высшее учебное заведение или же в учебное заведение, ориентированное на приобретение квалификации «специалиста среднего звена» — дипломированная медсестра, квалифицированный техник и т.п. Но ведь кто-то захочет поскорее получить рабочую специальность, для которой достаточно подготовки на краткосрочных курсах,- и ему нужна другая старшая школа.
Например, во Франции обязательным является обучение для всех детей в возрасте от 6 до 16 лет. 16 лет в общем случае — это возраст окончания «базовой» средней школы (коллежа), заканчивающейся экзаменами «бревет» и, в случае успешной их сдачи, получением диплома diplôme national du brevet (DNB).
Нашей «старшей школе» во Франции приблизительно соответствует так называемый «общий лицей» (Lycеe gеnеral). По окончании общего лицея ученики сдают экзамен на аттестат зрелости (Baccalaureate) и имеют право записаться в университет или решиться на конкурсные экзамены для поступления в одну из Больших школ (Grandes Ecoles).
«Общий лицей», впрочем, вовсе не единственный способ продолжить свое образование: можно, например, поступить в Технологический лицей, который дает так называемый «технологический аттестат» (В.Е.Р). После него в университет выпускника не запишут, но существует много учебных заведений, дающих дальнейшую разнообразную профессиональную подготовку: в их числе двухгодичные, как мы сказали бы, техникумы — не в их нынешнем российском, нередко весьма ущербном варианте, а вполне полноценные институции, сравнимые с уровнем некогда знаменитого Московского электротехнического техникума, «Мерзляковки» и других известных профессиональных учебных заведений.
Не менее важно, что переход из колледжа именно в «общий лицей» уже предполагает не просто сдачу экзамена на бакалавра, но и более конкретный выбор дальнейшей программы обучения, а также и жизненной траектории. А именно: лицеист учится не «вообще» в лицее, а в классах определенного направления: это точные науки, социоэкономические науки и классы с углубленным изучением концентра дисциплин, который по-французски именуется lettres и включает древние языки.
Учиться в «общем лицее» нелегко, но там учатся только те, кто хочет учиться дальше, притом довольно долго. В частности, более 70% бакалавров из классов типа 5 («точные науки») потом сдают серьезные экзамены и поступают в подготовительные классы так называемых «Больших школ» — а значит, впереди у них в случае удачи примерно семь лет тяжелого труда.
Я хочу подчеркнуть, что французская система образования на уровне «старшей школы» предполагает много разных траекторий получения образования и профессии. (Заранее извиняясь за приблизительность изложения в предыдущих абзацах, интересующихся отсылаю к сайту.)
Я не скажу ничего нового, повторив: пока наша старшая школа озабочена более всего делением учащихся на М и Ж, потому что, пока мотивация М определена более всего угрозой армии, разговоры о важности высшей математики (социальной географии, современной истории и т.п.) будут иметь сугубо академический характер.
А как интересно было бы иметь вот такую статистику: «Предположим, у нас отменена обязательная воинская повинность. Сколько лет вы хотели бы учиться и где?»