Для нас язык — это в первую очередь слова.
Да, конечно, все знают, что многое может зависеть от интонации. Но, скорее, на уровне анекдотов. Ну там, про Вовочку, например: Ты зачем назвал Петрова дураком? Немедленно скажи, что он не дурак, и извинись. Ну и находчивый Вовочка говорит: Петрооов не дурааак?!!! Иизвини-ите!!! Но ясно же, что на самом деле Скажи, что Петров не дурак предполагает, что сказать надо не с вопросительной инотонацией, а с утвердительной. Да и с извинениями тоже все понятно.
Между тем, иной раз и вправду из-за интонации случаются недоразумения. Вот как-то на одном из телевизионных шоу, где игроки отвечают на вопросы, соревнуясь в эрудиции, произошел такой случай. В финале им было предложено продолжить высказывание Бернарда Шоу: «Существует 50 способов сказать да и 500 способов сказать нет, но лишь один способ.» Игроки призадумались.
Я, сидя у телевизора, тоже недоумевала, что, впрочем, меня не удивляло — я-то ведь не эрудит. Но все же: что может быть противопоставлено согласию или отказу? Ни да, ни нет? Но это абсурд — кто стал бы утверждать, что есть только один способ не сказать ни да, ни нет? Скорее наоборот, таких способов бесконечное количество. Тогда что же? Молчание? Но в таком утверждении смысла тоже не очень много, а уж присущего Бернарду Шоу остроумия и вовсе нет.
Но вот время истекло, гипотезы игроков совпали с моими и оказались неверными, что, впрочем, не повлияло на исход игры, и был оглашен правильный ответ: «…но лишь один способ это написать». Игроки развели руками в недоумении. Мне тоже показалось, что в задании есть что-то некорректное. Действительно, в высказывании Шоу противопоставляется устная речь с ее бесконечным количеством фонетических, интонационных и прочих вариантов и письменная речь с более или менее унифицированной орфографией. Но тогда логическое ударение, а точнее, ударение, которое лингвисты называют контрастным, должно стоять на словах сказать и написать: Есть много способов сказать да или нет и только один способ это написать. Ведущий же прочел начало фразы без учета последующего противопоставления, по общему для русского языка правилу поставив автоматическое ударение на последнем слове в каждом фрагменте: 50 способов сказать да и 500 способов сказать нет. Поэтому игрокам пришлось думать, что может противопоставляться согласию и отказу.
Конечно, если бы ведущий правильно сделал упор на сказать, все бы сразу догадались, о чем идет речь, но, не сделав этого, он исказил смысл. Выход у организаторов игры был один: надо было предъявить начало фразы в письменном виде. Ведь написать-то его можно было только одним способом, а произнести — разными, и исходя именно из этого, игроки должны были бы отгадывать продолжение. Замечательно, что это недоразумение с высказыванием Бернарда Шоу о различии устной и письменной речи возникло ровно по вине этого самого различия!
В любимой мною книге Михаила Безродного «Конец Цитаты» есть замечательный эпизод: «В холле гостиницы иногда устанавливался стол для тенниса, проходя мимо которого и слыша в паузе между сериями туповатого перестука реплику «восемь -два», можно было уже по тому, как эти слова произносились — с несколько нарочитой бесстрастностью и с упором на «восемь», легко понять, что принадлежат они именно победителю, а не его сопернику или кому-то из зрителей, и что этому предшествовал счет «семь — два», а не «восемь — один».
Произвольная постановка логического ударения может изрядно исказить смысл. Особенно это заметно при актерском чтении стихов. С детства помню такой случай. Один артист исполнял стихотворения Блока. И вот дело дошло до «Что же ты потупилась в смущеньи» — речь там, кто не помнит, идет о жене, которая ушла было к другому, но потом вернулась. Строки: «Я не только не имею права, / Я тебя не в силах упрекнуть / За мучительный твой, за лукавый, / Многим женщинам сужденный путь» — актер продекламировал с большим чувством, даже с надрывом, и с таким ударением: «Я не только не имею права, / Я тебя не в силах упрекнуть». Без комментариев.
Впрочем, похожая ситуация и в письменной речи — с пунктуацией. Тут ведь тоже не только Казнить нельзя помиловать. Мне вспоминается еще одна моя любимая история.
Как-то в Госдуме шла дискуссия по вопросу о продаже земли в частную собственность. Коммунисты, позиция которых по этому вопросу очевидна, с утра прямо в зале заседаний развернули огромный, заранее заготовленный плакат. Текст был такой: Продавать землю, значит, продавать Родину. Легко себе представить, как ночью депутатки, может быть, во главе с актрисой Еленой Драпеко, старательно вырисовывали и закрашивали буковки. Вот только не нашлось там грамотея, который бы подсказал, что знаки препинания расставлены у них слегка неправильно. Авторы имели в виду, что продажа земли тождественна продаже родины. Подлежащее и сказуемое здесь выражены неопределенной формой глагола, и между ними стоит слово значит. В этом случае необходимо поставить перед этим значит тире. Авторы же вместо этого выделили значит запятыми, как будто это вводное слово, как в таких фразах: Значит, так… А ты, значит, здесь работаешь. Но тогда прочесть плакат нужно совсем не с той интонацией, как это было задумано, а так, как бы размышляя: Продавать землю, значит. продавать родину. Ну вроде как быть или не быть — вот в чем вопрос.
Эту сцену и плакат потом очень много раз показывали по телевизору. Правда, никто, кажется, ничего не заметил.