Михаил Кацнельсон, доктор физ.-мат. наук, профессор теории конденсированного состояния Университета Радбауда (Radboud University), Голландия.
— Что в речи Обамы вам кажется наиболее важным? Что применимо к российской реальности?
— Боюсь, я мало что могу сказать по существу, т.е. о речи Обамы как таковой, — я совсем не разбираюсь в американской политике и очень мало — в организации американской науки, а всё нужно воспринимать в правильном контексте. Единственное, что я понял, — на науку в США выделяются большие деньги. На первый взгляд, это хорошо. Для второго и третьего взгляда у меня просто не хватает информации.
Одно ясно: американская наука такая большая и такая влиятельная, что, если, не дай Бог, она повалится, — плохо будет науке во всем мире. Можно осторожно надеяться, что увеличение финансирования американской науки пойдет, наоборот, на пользу науке во всем мире, но тут, как всегда, важны детали — каковы критерии, что поддерживать, а что — нет, как и кем это будет конкретно решаться, и т.п. А то был в последние годы советской власти, помнится, памятный случай с высокотемпературной сверхпроводимостью… Почти уверен, что тогдашний бум сыграл немалую роль в разрушении отечественной физики. Наука — тварь нежная, нет такого, что чем больше денег туда влить, тем непременно для нее лучше.
В любом случае, к российской реальности это всё не имеет отношения. Сама система организации российской науки сейчас порочна в принципе: вливай в нее деньги, не вливай — толку не будет. Сразу скажу — у меня нет никаких конструктивных идей, как и что реорганизовывать, но раз вы задали вопрос — пытаюсь ответить, на что могу.
Вспомнил разговор с моим другом и тогдашним соавтором в начале 80-х. Он сказал тогда интересную вещь: наука в СССР (речь о том времени) существует по недоразумению. Наши власти искренне не понимают, зачем она нужна, но раз в Америке есть — пусть и у нас будет на всякий случай, а то мало ли… И еще он сделал прогноз-предсказание, впоследствии сбывшееся: как только власти перестанут думать о состязании с Америкой, всё закончится само собой.
— Возможна ли такая речь из уст российского Президента?
— Из уст российского Президента возможна, на мой взгляд, любая речь. Вообще любая. Я до такой степени не понимаю, чего власть сейчас хочет от страны, что не удивился бы ничему. Наверно, это моя, и только моя проблема — темен и аполитичен, а всем остальным понятно больше. Но, вообще, чего хотим? Если основа экономики — нефть, газ и т.п. и это всех устраивает, — вроде бы наука тогда особо и не нужна.
Если наука нужна как подспорье военному делу — нужно делать то-то и то-то (кстати, я не согласен с расхожими мнениями, что гонка вооружений была благодеянием для науки — развитие шло очень однобокое, несбалансированное и нездоровое). Если ставится цель всерьез устроиться в постиндустриальном мире — совсем другое дело и совсем другой подход. То есть надо сначала определиться с желаемым состоянием России и с местом России в мире в целом. Отдельно от этого вопрос о поддержке науки не решается. Как говорил Гегель, «частные цели могут быть достигнуты, только если достигается в себе и для себя сущее». Во как сказанул!
Беседовала Наталия Демина