Никто не станет отрицать, что существовали и существуют определенные проблемы в российской науке и что эти проблемы, в частности отношение к науке и ученым в обществе, невостребованность научных разработок отечественными предпринимателями и государственными организациями, пресловутая «утечка мозгов» и многие другие, не один раз являлись предметом обсуждения в СМИ и в самом научном сообществе. Достаточно обратиться к публикациям в «Известиях», «Независимой газете», «Поиске», «Вестнике РАН», других периодических изданиях, чтобы в этом убедиться. Тем не менее, результативность такого рода обсуждений невелика.
Одно из возможных объяснений того, что хотим как лучше, а получается все равно как всегда, состоит в том, что в российском научном сообществе и в обществе в целом на самом деле отсутствует действенный публичный механизм обсуждения и решения проблем науки. Если это так, то его надо создать, и чем скорее его удастся создать, тем будет лучше и для науки, и для общества. Разумеется, тут же возникает ряд вопросов. Что это может быть за механизм (или даже несколько механизмов)? Как и кем он может быть создан? Как и кем управляться? Наконец, как соотноситься с уже существующими многообразными научными, общественными и государственными институтами? Для одних таким механизмом может быть Общественная палата ученых (ОПУ), для других — уже существующий, но каким-то образом преобразованный Союз научных обществ России (СНО РФ), для третьих — Всероссийский съезд ученых (ВСУ). Какие бы конкретные формы этот механизм в тех или иных предложениях ни принимал, в самом общем виде он может быть определен как механизм общественного самоуправления российского научного сообщества.
Исходя из данной предпосылки, с декабря 2008 по апрель 2009 г. в Санкт-Петербургском союзе ученых, в частности на Координационном совете СПбСУ и на Рабочей группе, специально созданной для этого, а также в Санкт-Петербургском и Московском обществах естествоиспытателей, в Российском философском обществе, в ряде других научных и общественных объединений ученых было проведено предварительное обсуждение необходимости и возможности проведения Съезда ученых России. По результатам этих скоординированных Рабочей группой СПбСУ обсуждений на заседании этой группы 31 марта 2009 г. был принят документ, легший в основу следующей краткой резолюции Годичной конференции СПбСУ, состоявшейся 11 апреля:
«1. Идея проведения Съезда ученых, высказанная на предыдущей Годичной конференции Санкт-Петербургского союза ученых, получила отклик со стороны ряда научных, научно-просветительских обществ, инициативных групп ученых и отдельных ученых (например, Московского общества испытателей природы, Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, Российского философского общества, Российского гуманистического общества).
2. Однако небольшое число отозвавшихся, определенные сомнения и достаточно сильное и серьезное (аргументированное) скептическое отношение к идее проведения Съезда ученых показали, что в настоящее время сообщество российских ученых (в лице Санкт-Петербургского союза ученых, положительно отозвавшихся обществ и в любом другом лице) еще не готово для принятия окончательного и однозначного вывода о необходимости проведения Съезда ученых.
3. В то же время наличие целого ряда проблем, касающихся самой науки и ее положения в обществе, понимание учеными того, что без их непосредственного и активного участия эти проблемы могут получить неадекватное, с точки зрения самих ученых, решение, свидетельствуют о необходимости, по меньшей мере, широкого публичного обсуждения этих проблем, а также идеи проведения Съезда ученых всем сообществом российских ученых или по крайней мере всей активной частью этого сообщества.
Исходя из данных заключений, Годичная конференция Санкт-Петербургского союза ученых обращается к научным обществам, инициативным группам и отдельным ученым с предложением продолжить обсуждение идеи проведения Съезда ученых, сделав это обсуждение максимально широким, публичным и результативным.
Для этого необходимо:
1. Организовать и провести (желательно до конца этого года) такое обсуждение во всех основных научных центрах России в различном формате (в виде конференций, семинаров, дискуссионных клубов и т.п., в том числе в печати и в Интернете).
2. Каждое такое обсуждение обязательно должно иметь «результативную часть» (рекомендации, предложения, пожелания, относящиеся в целом к ситуации в российской науке и к ее положению в обществе, но в первую очередь — к идее проведения Съезда ученых). Между рабочими группами, созданными прежде всего в наиболее крупных научных центрах, производить регулярный обмен итогами обсуждений, создав тем самым полиморфный (в нескольких местах) банк данных.
3. Общества, группы ученых и отдельные ученые, заинтересованные в проведении Съезда ученых, в ходе обсуждения идеи проведения Съезда организуются в инициативные группы (ИГ) по его проведению. Именно эти группы в начале следующего года на своей конференции решают вопрос о необходимости, целесообразности и возможности проведения Съезда ученых, а также о дате, принципах и процедуре формирования оргкомитета Съезда».
Высказывавшиеся в ходе предварительного обсуждения возможности проведения Съезда ученых России сомнения и опасения, кратко сводятся к следующему.
В России ученые не готовы (мягкая оценка) или не способны (жесткая оценка) к какой-либо самоорганизации и активной общественной работе «не за страх, а за совесть».
Ученым, как и прочим категориям российских граждан, присущ глубоко укоренившийся «инстинкт подчиненного», привычка и традиция следовать принципу, согласно которому начальству всегда виднее.
Научным сотрудникам свойственны традиционная апатия и безразличие.
Уже только этих трех качеств «научных низов», казалось бы, более чем достаточно, чтобы согласиться с тем, что надежда на демократическую самоорганизацию российских ученых — всего лишь очередная иллюзия. Но к этим причинам можно, наверное, добавить по крайней мере еще несколько, не менее весомых и важных. Многие рядовые ученые просто не заинтересованы в какой-либо инициативе. Каждый решает, и иногда достаточно эффективно, свои проблемы сам. Причем такой индивидуальный способ решения иногда более эффективен и менее затратен во всех смыслах и случаях, будь то оплата научного труда, поездки за границу, получение нового оборудования, необходимого для нормальной научной работы, чем любой коллективный. В «курилке» скорее согласятся, чем не согласятся, с тем, что:
— ученому проще договориться с начальником, так сказать, сторговаться с ним по поводу своей зарплаты, поездок за рубеж, получения реактивов и т.д. Ведь, согласно стародавней традиции, с ближним надо делиться. Вот ученый и делится с начальством всем, чем может;
— ученому проще получить грант, даже если львиная доля этого гранта в виде небезызвестных процентов вернется обратно государству и тому же начальнику, чем конфликтовать с ними, например, пытаясь создать независимый профсоюз научных работников;
— ученому проще вообще уехать за рубеж, на какое-то время или навсегда. Особенно молодому и талантливому. Родина — там, где можно заниматься научной работой, особенно если за это относительно прилично платят.
В целом этот далеко не полный перечень совсем не надуманных и не беспочвенных возражений указывает, согласно скептической точке зрения, на то, что условия для демократического самоуправления научного сообщества и попыток его создания в России ныне крайне неблагоприятные.
Какие же тогда аргументы «за»? Только сами ученые могут сказать, в каком направлении может и должна развиваться наука в целом, отдельные ее области и направления. Только они знают, какие точки роста в науке могут принести несомненную пользу в отдаленном, а какие — в ближайшем будущем. Только они понимают, какими печальными, а то и вовсе катастрофическими последствиями может обернуться принижение роли науки, тем более гонения на нее, преднамеренное одевание на нее «шутовского колпака». Значит, только они могут и должны сказать власти и обществу, каково действительное значение науки и какова цена науки, в том числе неизбежные издержки на ее достойное содержание и развитие. И сказать это они обязаны не только, как в достопамятные «советские» времена, в «курилке», «на кухне» и в других не менее представительных местах, а на своем Съезде, в совместных с исполнительной и законодательной властью полномочных комиссиях. Власть, конечно, слышит голос какой-то части ученых, но это не голос всех ученых, всей науки, это не результат коллективного мозгового штурма, а часто, увы, лишь плод так называемого «личного» или корпоративного интереса.
Но кроме того, демократическое самоуправление ученых, как воздух, необходимо именно потому, что у части научных сотрудников до сих пор так и не изжит «инстинкт подчиненного», и этот «инстинкт» имеет под собой серьезные основания; что ученым, как и прочим категориям российских граждан, свойственны привычка и традиция следовать принципу, согласно которому начальству всегда виднее; что, наконец, они в основной своей массе, скорее всего, действительно не готовы и не способны к какой-либо самоорганизации и активной общественной работе «не за страх, а за совесть». Но, как известно, нельзя взлететь, не попытавшись хотя бы раз взмахнуть крыльями. Эти пусть еще и совсем маленькие, неокрепшие крылья у российского научного сообщества пока еще есть. Конечно, без употребления или в случае только «показательного» употребления они очень быстро атрофируются.
Необходимо особо подчеркнуть, что вопреки насаждаемым мифам о «советском прошлом» формальные и неформальные научные общества разного уровня и масштаба сыграли крайне важную роль в развитии науки в царской России и в Советском Союзе 1920-х годов. Совсем не случайно Сталин и сотоварищи начали «великий перелом» с ликвидации именно независимых научных обществ, проводивших регулярные Всесоюзные съезды, последний из которых, 4-й Всесоюзный зоологический съезд состоялся в 1930 г. Именно через возрождение научных обществ и создание новых, в том числе Санкт-Петербургского союза ученых (СПбСУ), во времена перестройки проходила одна из главных магистралей настоящей, «низовой» демократизации замшелого советского «реального социализма», ревностно оберегавшегося пресловутой партийно-государственной номенклатурой. Многие из подлинных успехов той демократизации советского общества, были достигнуты за короткий период, когда «перестройка» шла по восходящей во многом благодаря «низовой демократии» ученых. Достаточно вспомнить, что им удалось выдвинуть и добиться избрания акад. А.Д.Сахарова депутатом.
Новейшая история уже подтвердила и еще не раз подтвердит: без демократизации науки нет и демократизации общества, а без демократии в обществе нет и демократии в науке. Поэтому, нравится это кому-то или нет, но достойная, процветающая наука может быть только в свободном и потому процветающем обществе. Поэтому, заслуживают всяческой и безоговорочной поддержки все усилия, направленные на создание свободной и демократической науки, на создание механизма, обеспечивающего свободу и демократию в науке. Причем обсуждение обязательно должно проходить в контексте тех общих и частных проблем, которые давно уже стоят перед российской наукой, но так и не получили удовлетворительного разрешения вовсе либо были решены лишь частично. Поэтому СПбСУ еще в 2008 г. предложил обсудить на Съезде ученых России следующие основные вопросы:
— трансформация российской науки: пути и механизмы;
— наука и образование;
— поддержка научной молодежи;
— самоорганизация научного сообщества и роль неправительственных научных организаций (научные общества, союзы и др.) в научно-образовательной политике;
— наука и общество;
— наука, псевдонаука и религия. Способно ли научное сообщество хотя бы на такое обсуждение, или правы скептики, покажет будущее. Уверенности в том, какой прогноз сбудется, ни у кого нет. В чем можно быть уверенным, так это в том, что эксперимент по учреждению демократической самоорганизации ученых в любом случае покажет, как минимум, три вещи:
1. Отношение научного сообщества в целом и отдельных его групп к идее новой демократии в науке и новой самоорганизации ученых.
2. Отношение власти и общества в целом к этой инициативе ученых.
3. Тем самым перспективы развития науки в России или их отсутствие.
М.Б.Конашев,
председатель рабочей группы С.-Петербургского союза
ученых (СПбСУ) по подготовке Съезда ученых России