В прошлом номере ТрВ была опубликована статья члена координационного совета Санкт-Петербургского союза ученых, зам. директора СПбФ ИИЕТ РАН, канд. биол. наук Михаила Конашева, в которой тот выступил с идеей проведения Съезда ученых и тезисами о состоянии научного сообщества России. Публикуем отклики на этот предсъездовский манифест.
Призрак надежды
Андрей Алексеев, социолог, канд. филос. наук (Санкт-Петербург):
— Съезд ученых, идею которого обосновывает в «Троицком варианте» член Санкт-Петербургского союза ученых М.Конашев, — не иллюзия (очередная) и не задача (первоочередная), а «всего лишь» или, наоборот, значимый почин, не росток, так семечко, цветы из асфальта, призрак надежды на хотя бы относительно независимую от власти и бизнеса науку в современной России и т.п.
Внимательно прочитав текст коллеги М.К., я вынес убеждение (на основании стилистики), что это не очередная имитационная «инициатива» сверху (каких уже столько!), а неорганизованная инициатива снизу (каких, кстати, не меньше и нынче), а стало быть — благо, даже если угаснет.
Переоценивать значение этой инициативы, разумеется, не следует, но и поддержки она заслуживает в меру самомобилизационного ресурса научного сообщества. Похоже, автор и сам ограниченность этого ресурса осознает.
Если готовить такой съезд, то он не должен, мне кажется, претендовать на репрезентацию всей «популяции» научных работников, а делегатов можно избирать от самоорганизующихся групп, скажем, не менее 10-20 человек. Ну, если вдруг больше окажется, то можно и двоих, и троих делегатов от группы, но что-то плохо верится, что такое произойдет. А съезд позволит выработать и принять некоторую платформу, которая, понятно, никого ни к чему не обяжет (даже составителей), но будет способствовать дальнейшей самоорганизации, отличной от официальных, безнадежно забюрократизированных академических, университетских и прочих структур.
Понятно, и «спонсор» понадобится, но это должно быть не источником, а всего лишь фактором движения. Не исключено, что строительными лесами будущей общественной структуры сможет стать «Троицкий вариант», ежели уцелеет, чего очень ему желаю.
Боюсь, что я не высказал того, что уже не было бы прокламировано автором инициативы. Но тогда пусть это будет еще один голос в ее поддержку.
Идея съезда — опасна и бессмысленна
Михаил Фейгельман, док. физ.-мат. наук, зам. директора Института теоретической физики им. Ландау:
— Идею проведения такого съезда в обозримое время считаю опасной и бессмысленной. Сами разговоры на эту тему оказывают вредоносное влияние, привлекая внимание к теме «наука в России» новые легионы псевдоученых, недополитиков и просто стукачей. Незачем съезд проводить, чтобы в очередной раз убедиться в полной импотенции этого «научного сообщества», — если только кое-кому не хочется именно что продемонстрировать это самое свойство массово и прилюдно (таких любителей, кстати, мы знаем).
А ни в чем другом убедиться не получится, потому что абсолютное большинство тех немногих людей, что на самом деле пытаются делать что-то содержательное (и в науке и в организации ее функционирования), ни в коем случае и близко к этой затее не подойдут. Просто хотя бы в видах сохранения собственной репутации.
Поясняю подробнее: съезд индивидуумов проводить бессмысленно в принципе (я надеюсь, хотя бы это не нужно обосновывать?). Проводить можно съезд представителей каких-то реально работающих структур (а не ячеек неведомо кому и зачем нужных объединений, существующих для своих функционеров). Таких структур, действующих в поле науки, в России практически нет вообще (или о них почти никому не известно). Поэтому заниматься надо не обсуждением вопроса о том, как делегатов на съезд выбирать, а поиском очагов существующей разумной деятельности и установлением связей между ними. И не пылить при этом!
Забыть надо эту безумную идею «съезда», как если бы ее и не было. Не знаю мотивов того, кто начал дискуссию на эту тему, но независимо от мотивов, по существу — это опасная провокация.
Съезды больше не нужны
Дмитрий Вибе, док. физ.-мат. наук, ведущий научный сотрудник Звенигородской обсерватории Института астрономии РАН, член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах:
— Я не понимаю, зачем в текущих условиях нужен такой съезд. Прежде всего, провести его на должном уровне сейчас или в близком будущем, на мой взгляд, не удастся. А проведение его не на должном уровне может оказаться не только бесполезным, но и вредным. Чтобы у решений съезда был хоть какой-то вес, он обязательно должен быть представительным, но он таким не будет.
Авторы идеи сами отмечают, что на их призыв откликнулось очень небольшое число ученых. Это понятно: в отсутствие механизмов для реализации решений съезда не видно особого смысла предпринимать какие-то усилия даже для поездки на него, не говоря уже об участии в организации. Ну, хорошо, съедутся в Санкт-Петербург несколько десятков ученых, послушают доклады о непростом положении науки, примут резолюцию со многими правильными словами. Что дальше?
Далее, непонятно, что имеется в виду под демократией в науке. Какие именно вопросы предполагается решать демократическим путем? Ключевые проблемы, перечисленные в начале статьи, — отношение к науке и ученым в обществе, невостребованность научных разработок, утечка мозгов — решаются не введением научной демократии, а адекватным финансированием и активной пропагандой науки. Для правильного распределения финансовых потоков демократия (как таковая) тоже не нужна, а нужно конкурсное финансирование, о чем на страницах ТрВ и в других местах говорилось уже много раз.
Я вообще рискну предположить, что съезд как форма выработки и выражения коллективного мнения утратил свою актуальность. Посмотрите на кинематографистов — вот они съезжаются, разъезжаются, а что толку? В XXI веке нужны, наверное, новые формы — обсуждения на интернет-форумах (вспомните, как эффективно и оперативно получилось с письмом против введения ОПК), выступления в ЖЖ и др.
Объединяться нужно для конкретного дела, а не для пустословия
Дмитрий Дьяконов, док. физ.-мат. наук, зам. директора Отделения теоретической физики Петербургского института ядерной физики РАН, зав. сектором теоретической физики высоких энергий:
— Про Съезд ученых — как говорит один персонаж в «Созвездии козлотура» Фазиля Искандера — «интересное начинание, между прочим». Я бы не стал препятствовать его проведению, но плохо понимаю, чем он может быть полезным при тех формулировках, которые предлагаются.
В декларации членов Петербургского союза ученых много прекрасных слов, но это — общие слова, из которых пока ничего не следует. Объединяться можно (и нужно) для какого-то конкретного дела, а не для пустословия на тему «путей и механизмов трансформации российской науки». Да если б авторы декларации хотя бы подписали свои и другие институты в Петербурге на газету «Троицкий вариант» (которая, на мой взгляд, и выполняет сегодня роль общероссийского съезда учёных), была бы конкретная польза.
На самом деле, если научный работник небезразличен к судьбе отечественной науки, есть много насущных точек приложения сил. Например, аспирантская стипендия в РАН составляет 1500 руб. Это безобразие, которое предметно показывает приоритеты Президиума РАН. По моей оценке, во всей Академии наук порядка 1000 аспирантов. Аспирант должен получать как минимум 15 000 руб. в месяц, что требует 180 млн рублей в год по Академии.
Это годовой бюджет одной из многих программ Президиума РАН по фундаментальным исследованиям. Я не обсуждаю сейчас качество этих программ и как реально делятся там деньги, но очевидно, что сегодня в России нет более «фундаментальной» программы, чем привлечение молодежи в науку. Конечно, можно и нужно требовать от правительства дополнительного финансирования «на аспирантов», но пока его нет, надо добиваться того, чтоб в собственном доме — Академии наук — было чисто. Действуйте через знакомых членов Академии, своих представителей на Общем собрании, через «Троицкий вариант» и другие издания.
Если уж собирать съезд ученых, то в его программе должно быть обозначено несколько конкретных болевых точек, которые нетрудно перечислить. А не пустые слова о «путях и механизмах трансформации российской науки» (куда?), «поддержке научной молодежи» (чем?) или о «науке и образовании» (у вас есть идеи? Выскажите их сначала!). Для конкретного дела и энтузиастов соберется больше, и работа пойдет веселее.
Съезд как промежуточный итог
Сергей Попов, канд. физ.-мат. наук, член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах:
— Мне кажется, что съезд может явиться не первым этапом, а некоторым промежуточным итогом большой работы, которая пока не проделана. Собрание большого числа участников, многие из которых впервые видят друг друга и чьи цели и конкретные шаги недостаточно обсуждались, редко бывает достаточно продуктивным.
В дополнение к уже прозвучавшей критике и сомнениям самих организаторов, хотелось бы отметить еще три момента.
1. Съезд должен быть возможно более представительным. Не должно возникать вопроса «кто все эти люди?».
У нас в стране, к сожалению, существует проблема известности ученых за пределами своих областей. Это показывают и опросы общественного мнения: мало известных, достойных, харизматичных фигур. Соответственно, возможно, необходима серьезная информационная поддержка задолго до съезда.
2. Цена ошибки очень велика. Инициаторы и организаторы должны четко отдавать себе отчет в том, что неудача ударит не только по их репутации, но дискредитирует и саму идею. Поэтому предварительная подготовка должна быть очень тщательной. Само, как это бывало в конце 80-х, дело сейчас не пойдет.
3. Время деклараций и концепций, на мой взгляд, прошло.
Необходимо, чтобы участники (а не только инициаторы) максимально понимали, какие практические шаги возможны и необходимы, что уже возможно в рамках существующего законодательства, где есть узкие места, какие новые законы или поправки нужны.
Это требует наличия юридической информации и поддержки, статистической информации.
Кроме того, необходимо понять, кому научное сообщество делегирует представление и защиту своих интересов в парламентах и правительствах (от местных до федеральных).
Без этого выработанные предложения рискуют остаться на бумаге.
Готовь телегу зимой
Борис Штерн, док. физ.-мат. наук, Институт ядерных исследований РАН:
Организация нашей науки во многом напоминает некий реликт феодализма — как по степени архаичности, так и по «производственным отношениям». Это сравнение не раз звучало на страницах ТрВ и уже стало своеобразным клише. Когда говорится «так жить нельзя!»,- все согласны. Но когда некто высовывается, говоря: «А давайте попробуем сделать так…», — на инициатора со стороны товарищей по несчастью обрушивается словесный шквал, типа.
— А ты собственно кто такой, чтобы выдвигать такие инициативы?
— Это делать бесполезно, будет только хуже, поскольку здесь никогда ничего не получается и от всего становится только хуже.
— Инициатор преследует свою выгоду или является провокатором в пользу темных сил.
Это не критика или здоровый скепсис, а скорее агрессия и неприятие априори. Так принцип «разделяй и властвуй» живет и побеждает сам по себе — по инициативе снизу и без вмешательства сверху. Это не люди у нас такие недоверчивые и агрессивные — атмосфера такая.
Такое впечатление сложилось от многих дискуссий на форуме Scientific.ru, и, когда пошло обсуждение идеи съезда ученых, выдвинутой в статье М.Б.Конышева в предыдущем номере «Троицкого варианта», оно лишь укрепилось.
Автору статьи, чувствуется, досталось по полной программе еще до ее публикации в «Троицком варианте», достается и теперь (не только на страницах газеты, но и на форуме Scientific.ru), в том числе и по пунктам, перечисленным выше. На самом деле, я считаю нужным поблагодарить авторов инициативы (в число которых входит ряд членов Санкт-Петербургского союза ученых) за то, что не побоялись сказать «А» в свете всего вышеизложенного. От авторов трудно, да и не надо ожидать, что они с первой итерации выдадут продуманный, конкретно проработанный проект. «Б» должно быть сказано как результат некого консенсуса при более широком обсуждении.
Съезд ученых — это одна из необходимых вещей для того, чтобы в нашей стране лет через десять все еще существовала настоящая наука. Сейчас наша наука находится в таком месте (не будем его называть), откуда можно выбраться только скоординированными усилиями самих ученых. Встреча активной части ученых живьем была бы крайне полезной для такой координации — ее не заменят виртуальные формы общения, лишь дополнят, но не заменят, — по той же причине, по какой и поныне люди собираются на конференции и экспертные панели.
Теперь немного скепсиса, надеюсь здорового. Если сейчас кто-нибудь (допустим, несколько существующих научных обществ) просто возьмет и объявит съезд, выдвинув из своих рядов оргкомитет, — неудача практически гарантирована. Допустим, повестка будет замечательной. Однако, во-первых, нет и в ближайшее время не будет механизма выдвижения делегатов, а затея не будет иметь должного авторитета — кто приедет на съезд? Неприкаянные пассионарии? Может быть… А сильные в профессиональном плане ученые только пожмут плечами. Во-вторых, в научных массах нет оформившихся точек зрения на то, что и как надо делать, — значит, будут доминировать популистские драматические воззвания к властям, что все уже неоднократно слышали. В-третьих, даже если съезд примет правильные, продуманные решения — нет ресурсов для их выполнения. Все эти обстоятельства сводятся к одному: в стране нет научного сообщества как такового. Авторы манифеста, похоже, это понимают, но исходят из принципа, что если ничего не делать, то уж точно ничего не будет.
Принцип правильный, и съезд, конечно, важен как один из шагов к самоорганизации научного сообщества, но должен ли этот шаг быть первым? Вот здесь большой вопрос. Он может состояться лишь тогда, когда уже что-то проросло, когда есть сеть живых организаций ученых, пусть формальных, пусть неформальных, но, главное, занятых конкретными делами и имеющих четкие интересы и взгляды. Такая сеть как раз и способна собрать настоящий съезд, подобно тому, как грибница порождает гриб.
Не то, чтобы у нас совсем не было ничего подобного, но то, что есть, пока находится в самом зачаточном состоянии, между тем, как список насущных точек приложения сил для групп энтузиастов необъятен:
— мониторинг состояния науки;
— расчистка завалов на пути молодежи в науку;
— за честные гранты;
— аккумуляция негосударственных средств для поддержки науки;
— популяризация науки.
Это только для примера; каждый читатель может добавить к списку что-то свое наболевшее, что никто не сделает за нас. В предлагаемой повестке съезда подобные мотивы обозначены как предмет для обсуждения. Но для их обсуждения как раз не обязательно собираться — общая встреча нужна, чтобы координировать усилия и принимать совместные решения, когда уже что-то сделано.
Короче, съезд проводить рано. Однако готовь телегу зимой. И если кто-то возьмет на себя функции коллективного «дежурного» по будущему съезду, т.е. будет нащупывать почву, заводить и модерировать дискуссию, собирать предложения и т.п., — это будет безусловно полезно. к тому же это будет означать появление нового активного элемента сообщества, с которым можно взаимодействовать и по другим вопросам. Если, скажем, эти функции возьмет на себя координационный совет СПбСУ, сказавший «А», тем лучше для всего питерского Союза ученых.
А есть ли естественный, внятный критерий того, что съезд проводить пора? Есть! к тому же простой, дальше некуда. Съезд стоит денег и немалых. Не надо просить эти деньги ни у Зимина, которого одного на всех не хватает, ни у других частных фондов, ни у государства тем более. Надо провести съезд на деньги ученых, пришедшие либо как членские взносы поддержавших организаций, либо напрямую. Если деньги таким образом будут собраны, это будет означать по крайней мере следующее:
— Какая-то немалая часть научного сообщества перестала быть люмпенами и дозрела до понимания простого тезиса: «хочешь перемен — вкладывайся в них трудом, временем, деньгами».
— Съезд подготовлен настолько хорошо, что народ готов поддержать его своими трудовыми деньгами, веря, что вложение не будет напрасным.
— Это заодно неплохо простимулирует чувство ответственности у делегатов.
В данный момент очень трудно поверить в то, что подобное возможно. Однако поживем — увидим. То, что время от времени то там, то здесь всплывает некая инициатива (хотя и немедленно наказуемая), внушает надежду. То, что я пишу «съезд проводить рано», не означает, что я предлагаю задвинуть его на неопределенные времена. Просто за конкретные вещи нужно браться немедленно. Неопределенных времен у российской науки впереди нет.