Богадельня, фикция или охота за головами?

В стране решено создавать Советы молодых ученых и специалистов (СМУС). По этому вопросу уже есть немало документов, проектов и концепций, проводятся совещания и круглые столы. СМУСы, согласно идее, поддерживаемой и Министерством образования и науки, и Министерством спорта, туризма и молодежной политики, должны существовать и на уровне институтов-университетов, и на уровне регионов, и в федеральных округах:, и на федеральном уровне. Нужно ли все это? Будет ли система работать? Об этом рассуждает Сергей Попов.

25-27 июня в МИФИ проходило Всероссийское совещание по вопросам поддержки молодых ученых и спе­циалистов. К нему была приуроче­на встреча членов Координацион­ного совета по делам молодежи в научной и образовательной сфе­рах (далее — КС), членом которо­го я являюсь. Впечатление от этих встреч довольно сложное. Увиден­ное и услышанное наводит на ряд в основном грустных мыслей о мо­лодежи в российской науке и ее окрестностях, а также о попытках все это заорганизовать.

Задачи и цели

В очередной раз решением сверху путем создания новых структур пы­таются решить старую проблему. Везде решено создавать СМУСы, например при губернаторах. Спра­шивается — зачем?

«Совет молодых ученых и специа­листов (далее — Совет) является постоянно действующим коллеги­альным совещательным органом при руководителе высшего испол­нительного органа государствен­ной власти субъекта Российской Федерации…»

(Здесь и далее — цитаты из «При­мерного положения о СМУС субъекта Российской Федерации» за подписью В.Л.Мутко и А.А.Фурсенко.)

Одной из заявленных задач (в ку­луарах ее называют одной из основ­ных) является мониторинг. Сейчас это модно, поскольку есть ощуще­ние, что руководство живет, «под собою не чуя страны», о чем неча­сто говорят вслух. Связано это, ви­димо, с тем, что население (вклю­чая молодых ученых) предпочитает решать свои проблемы, не обраща­ясь за помощью к государству, а го­сударство не предлагает проекты и программы, которые сильно инте­ресовали бы население.

Здесь весьма показателен опыт федеральной целевой про­граммы по научным и научно-педагогическим кадрам (далее — ФЦП). Завязанность на 94-ФЗ и ужасающая бюрократизированность отпугивают очень многих. Даже памятные многим гранты INTAS, проводившиеся под эги­дой очень забюрократизирован­ной Еврокомиссии, не содержали такого набора удивительных тре­бований, как мероприятия ФЦП. В результате далеко не все силь­ные ученые, особенно молодые, берутся за написание заявки на грант ФЦП. А в самом конкурсе демпинг по цене и срокам пере­бивает высокую квалификацию. Все это делает невозможным ка­чественный мониторинг состо­яния науки через информацию об участниках ФЦП. То же самое происходит и в некоторых дру­гих программах, не идущих че­рез более-менее нормально функ­ционирующие фонды — там еще прибавляется влияние админи­стративного ресурса.

«Общее руководство и ко­ординация деятельности Совета осуществляется ответственным за реа­лизацию молодежной по­литики в субъекте Рос­сийской Федерации».

Например, показательно, что лауреаты Президентской премии для молодых ученых (которую получили действительно очень сильные исследователи) далеко не стопроцентно представлены среди победителей Президент­ских грантов для молодых уче­ных. Значит, или эти гранты не столь привлекательны (хотя там процедура составления заявки не столь утомительна), или же от­бор обладателей грантов был не вполне адекватен. Тут есть над чем задуматься.

33N-7Как СМУСы в регионах смогут обеспечить мониторинг? Есть опа­сения, что достаточно формально. Всегда можно объявить какой-то конкурс, выявить каких-то победите­лей и как-то отрапортовать. Трудно мотивировать действительно про­дуктивно работающих на мировом уровне людей участвовать в кон­курсах и еще труднее обеспечить хорошую экспертизу. По итогам со­вещания у меня не создалось впе­чатления, что эти вопросы будут решены в большин­стве регионов.

Другой вариант «мони­торинга»: заставить всех писать большие анкеты-отчеты, т.е. повесить на людей дополнительную нагрузку. Но практика по­казывает, что это не тот путь, который дает адек­ватные данные. Люди долж­ны быть мотивированы к предоставлению полной и точной информации. Так что вряд ли СМУ­Сы смогут в ближайшее время обеспечить адекватный монито­ринг молодых ученых. Пугает то, что какие-то результаты будут и на их основании могут быть даже сделаны какие-то выводы и реа­лизованы программы. Вот толь­ко ожидать хороших результатов не стоит.

Ожидается также, что СМУСы да­дут нечто положительное в смыс­ле кадрового резерва. Идеальный член СМУС должен быть хоро­шим ученым, должен, как гово­рят, «иметь активную жизненную позицию», быть хорошим менед­жером и при этом должен быть утвержден губернатором. Как пи­сали Стругацкие: «А как насчет крылышек? Или, скажем, сияния вокруг головы? Один на тысячу!» Мой опыт говорит, что хорошие ученые очень неохотно идут во всякие советы, а если и идут, то очень неактивно там работают. Связано это и просто с занято­стью более интересным делом, и с тем, что доверие к системе на­ходится на очень низком уровне. Зато в Советы охотно идут карье­ристы и «тусовщики». Как гово­рил известный юморист: «Те, у кого были способности к искусству, те пошли работать в искус­ство. У кого к науке — в науку. У кого к производству — в произ­водство… А те, кто в молодости ленился и у кого никаких способ­ностей так и не появилось, пошли работать в комсомол и в профсо­юз, стали руководить теми, у кого эти способности были, пока они у них тоже не исчезли благодаря их руководству…» Есть проблема с набором кадров для СМУС (и для курирования СМУС).

Министр Мутко, справедливо заметивший на совещании, что в Советы должны идти наиболее ав­торитетные среди самих молодых ученых, не сказал главного — как этого добиться. Как не сказал он и о том, почему каждый губерна­тор должен быть заинтересован в настоящих ученых с настоящими проблемами вместо нового поко­ления со всем согласных «комсо­мольцев». Ведь утверждать состав Совета — губернатору, а ему с ло­яльными жить проще. Вот и в КС наиболее активные что-то плохо приживаются …

С лояльными и не шумными мож­но очень успешно заниматься ими­тацией деятельности. Ведь ученых у нас все-таки много. По крайней мере много тех, кто считается уче­ным. Они пишут «как бы научные статьи», пу­бликуют их в «как бы научных журналах». В прикладной науке тоже наверня­ка есть «как бы изобретения» (то чудо-фильтр, то вечный двигатель на спутнике, то нано-носки).

33N-8К тому же в массе своей «как бы ученые» много не просят. В об­щем со всех сторон с ними легче и проще. Значит, нужно продумы­вать какие-то критерии, которые позволяли бы оценивать эффек­тивность работы СМУС и уровень их членов, а самим Советам нуж­ны критерии, которые помогали бы им в работе по отбо­ру и мониторингу. На со­вещании это, увы, не об­суждалось.

«Персональный состав совета утверждается руководителем высшего исполнительного органа власти субъекта Российской Федерации».

Еще одна задача СМУСов — предоставление экс­пертных оценок. Здесь мы упираемся в тот же во­прос: а кто их будет давать? Экс­перт должен быть компетентным, независимым и добросовестным. Как обеспечить попадание в СМУС именно таких людей?

Среди других целей СМУСов мы находим пропаганду достижений, содействие укреплению связей, содействие обеспечению условий труда и жизни и т.п. Но это со­вещательный орган! То есть по­лучается, что это просто группа переговорщиков между органи­заторами конференций, популяризаторами, научными журнали­стами и местным руководством. Мне трудно поверить, что если местное руководство не способ­но само услышать ученых и по­мочь им, то созданная по письму из центра общественная структу­ра способна донести все это, не выступив испорченным телефо­ном. Если же никакой активности и так нет, то вряд ли созданные приказным образом СМУСы смо­гут ее сгенерировать.

Активность под ключ

Активность очень трудно породить по приказу началь­ства. Тем более, если начинать с писем-поручений губернаторам и создания новых структур для «информирования, организации и пропаганды». Правильно было написано: «Не надо бороться за чистоту, надо убирать».

Пока же у нас есть плохая ФЦП, негодные для под­держки науки законы, а вот у хоть сколько-то эффективных фондов грядут проблемы, так как они «не вписываются» в наше законода­тельство и структуры.

Не на то тратятся силы! Не тех, не так и не тем пытаются при­влечь к активной работе. Зачем нужно искусственно создавать постоянные советы с трехлетним членством и зампредседателя «по должности», если можно под кон­кретные задачи создавать груп­пы экспертов? В субъектах фе­дерации уже есть управления по науке и образованию. Зачем еще совещательный орган, утверждае­мый тем же губернатором, кото­рый создавал Управление по на­уке и образованию?

Дочитав статью до этого места, критик может воскликнуть: «Здесь все в черном цвете. Ведь есть и

хорошо работающие Советы, есть работающие там вменяемые мо­лодые ученые!». Что тут ответить? «Дружок, я все знаю… »

«Руководитель органа, ответствен­ного за реализацию молодежной по­литики в субъекте Российской Фе­дерации, входит в состав Совета по должности и является замести­телем председателя Совета».

Где-то Советы молодых ученых возникли и успешно функциони­руют без положения о них за под­писью двух министров. И слава богу! Поддержите их, если в том есть нужда (есть у Советов, а не у министерств в год молодежи). Но не создавайте источник новых проблем — фиктивно работающие Советы, выдающие неадекватную информацию, на основе которой потом по аппаратной логике при­дется принимать решения.

Нужны ли ученым еще какие-то Советы?

Мне показалось, что у участни­ков в массе не было достаточно четкого понимания, что надо не просто, чтобы была «как бы нау­ка». Что хорошие ученые или пре­подаватели — это не штампован­ный, а довольно редкий и дорогой товар, высоко ценящийся в мире. Их не выловить и не сохранить выдачей трех-четырех Президент­ских премий в год. Речь все-таки идет о тысячах людей как мини­мум. И платить им надо не раз в жизни, а регулярно. Равно как и поддерживать их работу.

И здесь, мне кажется, нельзя подходить с «социальными про­граммами», призывами и «повы­шением престижа» (вопрос с пре­стижностью профессии ученого у нас довольно запутан). За хоро­шими головами надо охотиться. Надо относиться к ним должным образом. Надо предлагать условия для работы и зарплату, на кото­рую они согласятся. И требовать с них. А любая социальная, на­пример жилищная, программа, во-первых, чревата коррупцией. Во-вторых, там начинают рабо­тать критерии, не имеющие ни­чего общего с научной результативностью. Если деньги идут на поддержку ученых, то именно это и надо делать, а не поддерживать малоимущих людей, числящихся научными сотрудниками.

Нужно давать возможность хо­рошим руководителям брать себе хороших аспирантов (стимули­руя мобильность, а не перетека­ние «своих» студентов в «свои» аспиранты). Это значит, что нуж­ны реальные открытые конкурсы и среди руководителей (за аспи­рантские места), и среди аспи­рантов (за стипендии, с которыми они могут прийти к выбранному ими руководителю). Нужно охо­титься за молодыми и талантли­выми, которые способны не толь­ко исполнять, но и руководить, многое им давая, но, видимо, ста­вя жесткие контрактные условия хотя бы на первое время.

То есть главное, что нужно, — это разработать нормальные програм­мы не для латания дыр, подкор­ма вымирающих видов и создания «имитации бурной деятельности», а для полноценного развития с ви­димой перспективой. Пока же, на мой взгляд, задачи, поставленные перед СМУСами, не имеют выхо­да на такие просторы.

Фото Евгения Онищенко

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Оценить: