Недопустимое заимствование

К сожалению, узнавание в тексте видного российского исследователя фрагментов текста зарубежного исследователя без отсылки на первоисточник, становится банальностью, которой точно никого не удивишь. Именно так произошло с несколькими работами доктора педагогических наук, академика Российской Академии Образования, директора Института коррекционной педагогики Н.Н. Малофеева.

В его монографии [1], которая стала основной публикацией при защите докторской диссертации в 1996 г., и нескольких книгах, выпущенных после защиты, можно обнаружить достаточно цитат из книги М. Винзер [2], известной канадской исследовательницы, занимающейся историей специального образования. Заимствование обнаружилось, потому что автор заметки читал как книгу Малофеева, так и книгу Винзер.

При сравнении этих текстов были обнаружены совпадения, которые давали право предположить, что текст Винзер был заимствован в определенном объеме и без соответствующей ссылки на автора. Всего в тексте Малофеева обнаружено 54 (пятьдесят четыре) фрагмента текста Винзер. Общий объем заимствования составляет не менее 4801 слов, что составляет порядка 11,6% текста монографии Н.Н. Малофеева. Из 54 заимствованных фрагментов только в 12 случаях представлена ссылка на текст Винзер. В 10 случаях указана ссылка на авторов, которых цитирует сама Винзер, — в том фрагменте, который совпадает текстуально с фрагментом текста Малофеева. но на текст самой Винзер ссылок нет. В 13 случаях Малофеев при текстуальном совпадении с Винзер дает ссылку на других авторов, в работах которых не обнаружена информация, упоминающаяся Малофеевым. В 16 случаях нет ссылок ни на какой источник при явном заимствовании текста Винзер.

Кроме того, в списке использованных иноязычных авторов Н.Н. Малофеев указывает 28 источников, 17 из которых представлены в списке источников, использованных Винзер. Ссылки на этих авторов по преимуществу приходятся на те фрагменты текста Малофеева, которые заимствованы из книги Винзер. Если следовать правилам цитирования в отечественных академических изданиях, которые были извлечены мною из книги Г. Батыгина [3], то объем цитирования не должен превышать 300 знаков (с. 237), тогда как в большинстве фрагментов этот объем превышен; кроме того, далеко не всегда указано авторство. Причем трудно предположить, что Н.Н. Малофеев не владел правилами оформления подобных ссылок — поскольку в двух случаях ссылки на Винзер и ее цитатник оформлены в соответствие с требованиями.

Предложенный Малофеевым подход к рассмотрению проблем развития специального образования по многим критериям также весьма схож с подходом, предложенным Винзер. В частности, использование исторического метода при анализе факторов развития специального образования, сопоставление траекторий развития специального образования в разных странах. Заметим, что официальная «визитная карточка» Н.Н. Малофеева включает указание на то, что он — «автор нового методологического подхода к сравнительному анализу систем специального образования разных стран мира и периодизации процесса становления и развития системы специального образования в России».

Наша справка

Малофеев Николай Николаевич — директор Института коррекционной педагогики РАО, доктор педагогических наук, академик РАО. Подробнее см. на сайте его института http://www.ikprao.ru/index_who.html

Книга Н.Н. Малофеева «Специальное образование в России и за рубежом» (в 2-х частях. «Печатный двор», 1996) была опубликована по решению Ученого совета ИКП РАО. Ее рецензентами выступили доктор психологических наук Л.И. Тигранова и доктор педагогических наук Г.В. Чиркина.

Информация о заимствовании вместе с текстами Малофеева и Винзер была отправлена в ВАК с просьбой сообщить, как соотносится такой подход к цитированию с академическими требованиями, возможно ли проведение экспертизы по обнаруженным фактам заимствования и каковы могут быть последствия такой экспертизы, можно ли считать докторскую диссертацию Н.Н. Малофеева, основанную на указанной монографии, соответствующей требованиям к оригинальности исследования. Ответ ВАКа включал отсылку на срок давности рассмотрения вопроса о лишении степени и указание на то, что проблема относится к сфере авторского права, а не к сфере регуляции качества диссертационных исследований.
Думается, проблема заимствования зарубежных исследований отечественными исследователями не сводится только к определению заимствования как плагиата, технологии распознавания плагиата и правовой оценки этого явления. Эта проблема соотносится с трудностями встраивания российской гуманитарной науки в мировую науку. Позволю высказать несколько предположений, скорее даже интерпретаций, относительно отношений между отечественной психолого-педагогической наукой и зарубежными исследованиями по соответствующей тематике.

Несомненно, практика латентного заимствования зарубежных теорий и методологических подходов в сфере гуманитарных наук в России началась еще во времена СССР, когда те, кто владел иностранным языком и имел выход на зарубежные источники, могли использовать материалы исследователей других стран. Это заимствование привело к деформации отечественного подхода к зарубежным теориям и изысканиям. Во-первых, в советское время все зарубежное в первую очередь было предметом критики, далеко не всегда выдержанной в традиции активизирующей академической дискуссии. Западный опыт не принято было уважать, с ним не было принято считаться, но им можно было пользоваться, только «исподтишка». Возможно, это стало источником достаточно масштабного присвоения зарубежных идей в том или ином объеме без оглядки на академическую порядочность.

Во-вторых, в силу невозможности заимствовать теорию целиком (например, базовые принципы все той же гуманистической психологии или психоанализа противоречили традиционному советскому подходу в психологии) по большей части заимствовались технологии исследований и практик. Позже практика частичного заимствования уже больше согласовывалась со стремлением «украсить» свое исследование чем-то оригинальным.

В-третьих, заимствование отдельных исследований не позволяло понять общий «ландшафт» зарубежной исследовательской деятельности, увидеть возможные связи между разными подходами. «Подводное» знакомство с западным опытом, сложившееся в поздний советский период, в постсоветское время трансформировалось в неограниченное и неконтролируемое заимствование западного опыта.

Это явление привело и к тому, что встроить отечественные гуманитарные исследования в зарубежные не представляется возможным: с одной стороны, многие российские исследовательские школы развивались вне мирового контекста; с другой — мировой контекст «торчит» то из теории отечественного автора, то из методики, то из выводов. Но, наверное, самым значимым последствием остается качество российских исследований, которые отличаются размытостью позиций, совмещением подходов, которые не стоит совмещать, описательностью, преобладающей над аналитичностью.

Российская наука нуждается в определенных критериях оценки оригинальности проводимых исследований. Несомненно, отношения между отечественной и зарубежной наукой не сводятся к тому чтобы знакомство с западными источниками сводилось исключительно к цели выявления заимствования. Однако думается, пока состояние отношений между российской гуманитарной наукой и западными исследованиями таково, следовало бы начать с ревизии тех адаптаций, которые делаются российскими учеными.

1. Н.Н.Малофеев. «Специальное образование в России и за рубежом», 1996.

2. M.Winzer. «The history of special education. From isolation to integration», 1993.

3. Г.Батыгин. «Лекции по методологии социологических исследований». М.: Аспект-пресс, 1995

Виктория Шмидт,
докторант университета Masaryk, Брно, Чехия,
кандидат психологических наук