Системный кризис российской науки неотделим от проблемы «утечки мозгов». Для молодых российских ученых вся их активная научная жизнь прошла на фоне этих процессов. Не удивительно, что логика, связывающая кризис и утечку, стала размываться. У многих складывается впечатление, будто утечка мозгов является одной из причин, а не следствием кризисных явлений. Отсюда и довольно неожиданные идеи антикризисных мер, которые вызвали недавно полемику среди членов Клуба научных журналистов.
Разговор заострился после того, как была высказана мысль, что государству не следует терять средства, вложенные в подготовку специалистов с высшим образованием. Если они покидают страну, то должны компенсировать расходы на свое образование. Высказавший эту позицию Александр Липницкий, научный редактор журнала «Современные технологии автоматизации», специально для «Троицкого варианта» уточнил формулировку своих тезисов:
- В современной российской науке остро стоит проблема кадров.
- Одним из способов решения этой проблемы в наших реалиях является снижение оттока специалистов за рубеж (что никоим образом не касается стажировок, командировок, разных форм обучения, повышения квалификации и т.п. за границей — это надо только приветствовать).
- В качестве одной из форм сдерживания оттока специалистов предлагаю ввести процедуру возврата специалистами, отъезжающими на постоянное место жительства за границу, средств, затраченных государством на их высшее образование.
- Эта процедура должна распространяться только на тех, кто бесплатно получил высшее образование и/или бесплатно обучался в аспирантуре/докторантуре и кто при этом отъезжает на ПМЖ.
- Данную компенсацию государству следует употребить для подготовки новых специалистов и улучшения условий труда молодых учёных и специалистов.
Ситуация в нашей науке так запущена, что, к сожалению, без «непопулярных» мер уже не обойтись! Предлагаемые меры полностью укладываются в канву «интеллектуального права». Подобно тому, как снимки, сделанные фотографом по заданию в рабочее время, являются собственностью его работодателя, а сделанные во внерабочее время — его личной собственностью, защищённой авторским правом, надо различать платное и бесплатное образование и понимать, кем и с какими целями это бесплатное образование даётся.
Предложения Александра Липницкого вызвали довольно резкие возражения. Прежде всего, было обращено внимание на принципиальное различие между «интеллектуальной собственностью», регулирующей оборот отчуждаемых от автора произведений, и образованием, неотделимым от самой личности его носителя.
Александр Сергеев, научный редактор журнала «Вокруг света»:
В предложенной схеме получение бесплатного высшего образования влечет за собой ограничение фундаментальных прав человека, в частности прав на свободу передвижения, выбор работы и места жительства. Фактически возникает режим личной зависимости человека от государства, ведь от однажды полученного образования нельзя отказаться, его нельзя ни продать, ни взыскать по суду. Получается феодальная модель, в которой человек со всеми его способностями и опытом может рассматриваться как собственность. Чтобы вернуть себе свободу, он должен выкупить себя из «рабства». Ну, или кто-то должен его выкупить.
Попробуем на минуту представить себе, что такая система заработала. Вот что мы рискуем увидеть:
Реклама в журнале Science: Университет N предлагает выкупить хорошо обученных физиков со знанием английского языка. Бакалавры — по 50 тыс. долл., магистры — по 100 тыс., кандидаты наук — по 200 тыс. Аспиранты — по договоренности. Наценка за «красный диплом» — 10%, за знание немецкого, французского, испанского — 15%, китайского, корейского, японского — 30%. Оптом — дешевле.
Постинг в ЖЖ: Не стал защищать диплом в МГУ — фиг потом выкупишься. Перевелся с последнего курса в Первый дипломный университет — у нас полгруппы туда свалило. Преподы те же — на полставки подрабатывают, а выкуп — в пять раз дешевле. Жалко, конечно, МГУ-шного диплома, но 50 тыс. евро на дороге не валяются, а в аспирантуре Утрехта меня и так ждут.
Объявление в газете «Из рук в руки»: Помогите собрать на выкуп из университета. Муж — постдок в Германии. Меня с ребенком к нему не выпускают после филфака. Больше половины уже собрали, надо еще 20 тыс. долл. Кто внесет 500 долл., приму на неделю в Дюссельдорфе, гостем на полном пансионе. Контракт заверяем у немецкого нотариуса при посольстве. Есть поручители.
Сомневаюсь, что подобная крепостная зависимость позволит вывести науку из системного кризиса. Скорее наоборот: у закрепощенных сотрудников не будет стимула работать, а у руководства — стимула создавать им нормальные условия для работы.
Последнюю мысль развил Алексей Тимошенко, обозреватель разделов «Наука» и «Здоровье» интернет-издания GZT.RU:
А если человек не уехал, но десять лет ковырял в носу — что тогда? Я могу предложить массу способов, как формально работать [в научном учреждении], а фактически ничего не делать. Причем к половине из них никто даже не подкопается. К тому же и проверять, что там я делал все равно некому. А зарплата будет идти, так как предлагается же отработка сколько-то лет.
Да и какой смысл вкладывать деньги (=распределять специалистов) в институты, где, например, руководство занимается откровенной лженаукой и нет никаких механизмов, позволяющих этот позор прекратить? Вот, пожалуйста: www.trinitas.ru/rus/doc/0203/001a/02030010.htm. Представитель старой школы. Не единственный, могу еще человек пять показать таких же.
По приведенной ссылке на одном известном псевдонаучном сайте находится статья академика РАМН В.П. Казначеева, заслуженного человека в медицине, который, однако, еще с советских времен пропагандировал уфологию, телепатию, торсионные поля и т.п. Так что кризис российской науки стал «созревать» еще до того, как утечка мозгов стала серьезной проблемой, а значит, принудительное закрепление специалистов вряд ли поможет делу.
Максим Борисов, научный обозреватель интернет-портала «Грани.ру»:
Вообще-то модель с «рабством» как раз и существовала в какой-то мере в СССР. Называлась она «распределением». Молодой специалист должен был отработать два года там, куда пошлют. И откупиться не мог, разве что взятка или блат… И за рубеж уехать было тоже не так-то просто.
Про то, чтобы вернуть «распределение», заговаривают. Но безуспешно. Еще можно вспомнить, что порой на большинство бюджетных мест сейчас могут претендовать «люди по направлению». Правда, и они в большинстве своем потом не «отрабатывают» на самом деле. Это блат для детей начальства, не способных поступить в вуз самостоятельно.
Советский Союз был, условно говоря, самодостаточным государством. Он обеспечивал всем гражданам рабочие места. Сейчас таких гарантий нет, государство просто не способно стать полноценным «рабовладельцем». Если только в чрезвычайно уродливой и циничной форме, как в описании Александра Сергеева. Попытки взыскать стоимость бесплатного образования сравнимы с требованием к работникам разорившейся фирмы заплатить компенсацию за то, что их «отпускают».
Советская система обязательного распределения не помогла предотвратить кризис, и люди, воспользовавшись вновь обретенной свободой передвижения, потянулись туда, где лучше. К чему приведет попытка закрепить специалистов денежным образовательным выкупом?
Сергей Попов, с.н.с. ГАИШ МГУ, обозреватель ТрВ:
Я думаю, что, имея такую перспективу, народ массово начнет уезжать получать первое высшее «туда». И будет прав.
Можно ли привести примеры из современной жизни других стран, когда человек, получивший в своей стране штатское высшее образование (оно почти везде бесплатное), обязан потом в 100% случаев «отработать» или выплатить? Причем примеры именно на уровне общей государственной политики (ясно, что человек может какую-то редкую стипендию с таким условием получить или просто взять кредит в банке, который надо вернуть).
Встал вопрос: может быть Китай придерживается такой политики? Вправе ли китаец, закончивший, скажем, Пекинский университет, спокойно отправиться на ПМЖ в Калифорнию?
Леонид Петров, научный сотрудник Центра космических полетов им. Годдарда, США:
В радиусе 20 м от моего рабочего стола я таких насчитал аж 5 человек. Я провел блиц-интервью, как, по их мнению, государство китайское относится к этому факту.
По существу ответили трое. Ответ такой.
Перемещение людей из одной провинции в другую или за границу не является предметом государственной политики. Государственная политика строится, исходя из того факта, что люди перемещаются. Научный прогресс создаёт новые технологии. Эти технологии внедряются в Китае, уровень жизни растёт. Китай вносит свой вклад в развитие мировой науки. Работа ученых за границей вносит не меньший вклад в науку, чем их работа в Китае. Результаты их работы за границей публикуются так же, как и результаты их работы в Китае. Да, я мог бы вести свою работу из Китая. Но, во-первых, передать 100 терабайт данных — задача хоть и решаемая, но со значительным трудом; во-вторых, здесь я могу пообщаться с разработчиками и выяснить нюансы, которые не публикуются (не по злому умыслу, а просто не получается раскрыть все детали в научной статье). В-третьих, мне зарплату платят из большого бюджета Америки, не тратя ни цента из маленького бюджета Китая.
Сколько из вашего курса уехало доучиваться в Америку? — 20 человек. — Сколько вернулось? — 1.
— Это хорошо? — Да, это хорошо. Он принесёт свои знания в Китай.
— А что 19 не вернулось — это хорошо? — Да, это хорошо. Они будут продуктивно работать на пользу всех, в том числе и Китая. — Загадочная китайская душа!
Я работаю в отделе дистанционного зондирования Земли примерно год. Китайцев там половина — это было заметно сразу. Со временем узнал, что родившихся в Америке американцев — где-то 20%. Русских — 10%. НАСА занимается зондированием всей Земли, но из принтеров почему-то всё чаще вылезают картинки с территорией Китая. На стенках висят постеры с разноцветными диаграммами. В основном с территорией Восточной Азии. Появляется на принтере черновик статьи. Про аэрозоли над Китаем. За ним — какие-то картинки с иероглифами. Приходит китаянка, забирает.
Спрашиваю, что это? Отвечает: слайды для моего доклада в Шанхайском университете. Я еду на Новый год в Китай, заеду в Университет, сделаю доклад. — У вас там общий проект? — Да. — Отмечаю, что почти все китайцы 1-2 раза в год едут в Китай. Они всегда там желанные гости. Оформление визы (для тех, кто утратил китайское гражданство) занимает 3-4 дня по почте или 2 часа при личном визите.
Вчера ко мне зашла другая китаянка. У нее не работает калибровка данных. Разбираемся. На одной из картинок вижу береговую линию. Навскидку спрашиваю: это Китай? — Да! — Тычет мне пальцем в красное пятно — это Пекин. Выясняется, что она исследует изменения температуры поверхности Земли в районе столицы.
Со временем начинает вырисовываться картина, что данный отдел работает в значительной мере на Китай, а американцы, родившиеся в Америке, делают вид, что руководят. Нет, дело не в заговоре. Просто активные исследователи сами предлагают темы. А это в основном китайцы. Ну, еще русские :) Аборигенам больше нравится править. Темы получают финансирование. Над частью тем, на которые НАСА не выделило денег, исследователи работают за так, условно, в свое свободное время. Их работа востребована в Китае.
Я не берусь делать далеко идущие обобщения. Просто зарисовка, не отходя от рабочего места.
Эдуард Пройдаков, главный редактор PC Week/RE:
Недавно в «Нью-Йорк Таймс» прошла серия статей о китайской угрозе, в том числе и о том, что в Китае начали предлагать приличные гранты китайским ученым, работающим в США. В случае, который описывался, китайский грант специалисту по молекулярной биологии составил 10 млн долл. Для сравнения: РФФИ зачастую дает до 20 тыс. долл. на команду из 8-10 человек.
И вот это уже похоже на итог дискуссии. Есть две стратегии выхода из кризиса. Один вариант: удерживать людей против воли, надеясь, что от безысходности они организуют научный бум и даже безразличие начальства им не помешает. Другой: отпустить людей жить и работать там, где им нравится, а когда они понадобятся — позвать их назад действительно привлекательными условиями.
Но что же будет с затратами государства на бесплатное высшее образование для уезжающих?
Александр Сергеев:
Социальное государство не обязано искать прибыль в каждой отдельной транзакции. Оно дарит образование тем, чьи способности этого заслуживают, повышая тем самым общий уровень человеческого потенциала, — все ведь не разъедутся. И даже уехавшие останутся в орбите русского языка и культуры. А чтобы подаренное образование непосредственно работало на пользу страны, надо создавать условия для его применения на родине. Сделать это непросто, но у системных кризисов не бывает простых линейных решений.
Альтернатива — чисто рыночная модель на основе образовательных кредитов. Государство может предложить льготные варианты их погашения работающим в стране, но не лишает права поехать туда, где лучше платят и отработать кредит можно быстрее. Только надо понимать, что это, фактически, отказ от бесплатного высшего образования.
В любом случае знания и опыт, приобретенные человеком, — это безраздельно его личное достояние, независимо от того, платно или бесплатно они получены. Ведь человека нельзя ничему научить, можно только помочь ему научиться самому.
Бесплатное образование — это подарок безо всяких условий. Если же у страны нет ресурсов на такие подарки даже для самых одаренных граждан, то незачем обманывать студентов, называя их образование бесплатным. Надо оформлять кредит и оговаривать порядок его возврата в рамках Гражданского кодекса, а не крепостного права. Ни при каких обстоятельствах получение образования не должно приводить к поражению человека в правах или ставить его в состояние личной зависимости. Тем более что такая зависимость в конечном счете невыгодна и государству.
Обзор дискуссии подготовил
Александр Сергеев