Что страна подыхает — в позднесоветское время понимали практически все. В начале 1980-х мне предложили сделать в клинике Федорова глазную операцию — кератотомию (разрезание роговицы): у меня с детства астигматизм и сильное разноглазие, 7 диоптрий разницы. Вдаль я вижу только левым глазом, а читаю одним правым. Тем не менее, вопреки всем законам офтальмологии, в любых очках и без оных у меня сохранялось бинокулярное зрение. Когда меня осмотрел знаменитый московский офтальмолог Утехин, он созвал всех своих сотрудников, а мне сказал: «Этот факт нужно увековечить на вашей могиле, никогда такого не видел!»
Операция была уже назначена, но я все-таки решил проконсультироваться с ведущими ленинградскими офтальмологами. Когда я позвонил завкафедрой Педиатрического института, профессор сказал, что в принципе такая операция мне показана, но он не уверен, стоит ли ее делать.
— Вы испробовали еще не все консервативные методы, например линзы, да и так ли уж вам это нужно? Основатель нашего государства очков не носил, хотя имел ту же проблему, что и вы. Помните его знаменитый прищур? Вдаль он смотрел одним глазом, а вблизи — другим. Очки же надевал только для чтения.
И мне тут же, не отходя от телефона, стало ясно, почему у нас все так плохо. Одним глазом Ильич ясно видел вдали светлое коммунистическое будущее, а другим — отвратительное царистское настоящее. Того, что лежит между тем и другим, он просто не различал, а мы живем и умираем именно в этой злосчастной зоне. Так что никто не виноват и жаловаться не на что.
На основе этого откровения я мог бы инициировать новую науку — политическую офтальмологию, но за отсутствием в СССР спроса на новизну делать этого не стал. Психофизиологические особенности наделенных пророческим даром национальных лидеров учитывать следует: вдруг он все видит и чувствует не так, как мы, грешные? Однако о слабостях своих вождей подданные чаще всего узнают лишь после их, вождей, вскрытия, да и то не всегда сразу.
Игорь Кон