Недавно я прочла замечательную книгу об известном американском физике, лауреате Нобелевской премии Ричарде Фейнмане «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!». В книге собраны разнообразные истории из жизни ученого, и уже через несколько десятков страниц становится понятно, [ насколько необычным был этот человек. Многие коллеги Фейн-мана отмечали, что физика была смыслом его жизни, однако он также находил время для почти профессиональной игры на барабане, изучения португальского и японского языков, регулярного посещения баров и казино, расшифровки рукописей майя, уроков рисования и много для чего еще. После окончания Принстонского университета Фейнман несколько месяцев работал в биологической лаборатории в Калифорнийском технологическом институте.
Это было время зарождения той биологии, которую мы знаем теперь, — биологии, в основе которой лежит изучение молекулы ДНК, и благодаря своему краткому увлечению фагами и рибосомами Фейнман смог проследить за развитием самых основополагающих биологических догм. По словам самого Фейнмана, погружение в другую специальность помогло ему в совершенстве овладеть тонкими манипуляциями пальцев рук — в частности, он освоил технику откручивания и закручивания крышки от тюбика зубной пасты одной рукой. Но кроме этого молодой физик-теоретик узнал, что существуют иные подходы к изучению живой природы, и на собственном опыте выяснил, какие типичные ошибки случается допускать при постановке экспериментов.
Думается, что подход Фейнмана к освоению окружающей действительности оказался бы очень полезным для всех, кто решил связать свою жизнь с наукой. Я предвижу, как в этом месте читатель возмущенно хмыкает и совершенно справедливо возражает, что Ричард Фейнман был человеком выдающихся способностей, которых с лихвой хватало и на физику, и на биологию, и на что он там еще осваивал, а, так сказать, рядовому исследователю вовсе незачем так распыляться и тратить свое время на занятия посторонними предметами.
Я не раз сталкивалась с такой точкой зрения в физ-матклассе в школе, а позже в университете и в лаборатории. Люди, твердо решившие поступать, скажем, на мехмат, испытывали глубокое отвращение к урокам химии, а биологию так и вовсе презирали. Все эти алканы, хлорноватистые кислоты и циклы Кребса отвлекали их от главной цели — математики. Уже в последних классах школы они начинали превращаться в специалистов — тех самых, которые подобны флюсу. К моменту защиты кандидатской диссертации процесс завершался, и взгляд этих людей на науку приобретал монолитность, пробиться сквозь которую становилось чрезвычайно сложно.
Конечно, трудно спорить с тем простым фактом, что ученый должен досконально разбираться в своей области, иначе цена изобретенным им велосипедам будет невысока. Но намеренно отсекая от себя все «постороннее», человек загоняет себя в жесткие рамки, которые сужают поле его будущих поисков. Имея только пластиковое ведерко и совочек, довольно сложно построить прочное здание, но что делать, если в песочнице других инструментов нет? А ведь вполне может оказаться, что нужные приспособления есть в соседней песочнице, где роются, скажем, биологи или астрономы.
В связи со всем вышесказанным хочется посетовать на традиционную российскую систему образования. В наших вузах, конечно, уделяется некоторое внимание непрофильным предметам, но внимание настолько формальное, что эффект от него зачастую получается обратный: студенты еще больше укрепляются в мысли, что предметы эти им не нужны. А чего же еще ожидать, когда сами лекторы с большой неохотой рассказывают «посторонним» факультетам о своей науке и зачастую во время зачета не требуют даже элементарных знаний?!
Если бы студентам вместо таких скучных лекций давали возможность попробовать себя в далеких от основной специальности дисциплинах и самим убедиться, что интересные результаты можно получать неожиданными и непривычными методами, тогда, возможно, в будущем они смогли бы гораздо плодотворнее работать над своей основной темой. Тем более, что сейчас научные дисциплины все больше и больше сливаются друг с другом, и одалживание инструментария у «соседей» становится обычной практикой.