В 30-е годы прошлого века подмосковные дачи (обычно одноэтажные деревянные дома, иногда с мезонином) строились прежде всего с целью вывоза детей «на природу», т.е., как сказали бы сегодня, в рекреационных целях. Так и мои родители, принадлежавшие к среднеобеспеченной московской интеллигенции, 75 лет назад построили сугубо летний одноэтажный деревянный дом, где до 1941 г. мы жили вчетвером с моей няней.
Лесные пожары в нескольких десятках километров от нас, в районе Шатуры, случались и тогда; помню свои детские страхи, когда в сумерки я заглядывала в темные углы своей детской, потом — в комнату родителей: а вдруг там уже горит?.. Других детских страхов у меня, как мне кажется, не было.
Исходно наш ландшафт назывался «сосняк мертвопокровный». Чтобы срубить дерево, даже трухлявое, надо было вызвать кого-то из лесничества, чтобы на дереве сделали зарубку. В противном случае владельцу грозил немалый штраф.
После войны отец посадил здесь липы, клены и жасмины, я посадила еще жасмины и черемуху, а в результате появился такой подлесок, что его пришлось прореживать, вызывая рабочих из лесничества. Со временем лесничество куда-то испарилось, так что я даже не знаю, следил ли кто за состоянием леса в поселке в целом. Тем не менее в основном старый сосновый лес с обычным для Подмосковья лиственным подлеском, местами достаточно мощным, здесь сохранился.
Хотя постепенно кругом стало всё больше новых домов, пригодных для жизни круглый год, и, соответственно, новых хозяев и новых автомобилей, общее количество зелени вроде бы не уменьшилось, а если уменьшилось, то не сильно и по не зависящим от жителей причинам. Лес, как известно, стареет; старые деревья больше подвержены болезням и т.д. Дятлы, поползни и синицы, конечно, кстати, но…
В этом году в конце июня ураган повалил у нас четыре вековые сосны, которые при падении снесли под корень два больших платанолистных клена и большую липу, деревья, посаженных отцом сразу после войны. И много чего поменьше…
Два огромных комля до сих пор лежат около двухэтажного нового дома, построенного моим племянником на нашем же участке: неясно, кто может помочь их распилить и вывезти, — для этого наше дорогое, но любительское оборудование слишком слабосильно.
Я выбралась сюда в первых числах июля, когда московская квартира еще проветривалась, хотя жара стояла уже давно. Участок наш был неузнаваем. Дикие многолетники просто сгорели; ольха, черемуха и рябины порыжели и значительно оголились, липы сбрасывали листву; рябинник, бересклет и калина засохли, всё было засыпано сухой хвоей, ветками и шишками.
Несколько первых дней я с утра пыталась хоть как-то убрать мусор, заваливший почти весь участок, что в комбинации с порыжевшим барвинком и засохшими листьями ландышей создавало впечатление полной заброшенности. Но тут градусник пополз за 30, а главное — начался смог. Первая мысль была: горит где-то рядом, потому что в дыму потонул наш забор на границе с соседским участком. Дым лишь слегка разрежался к вечеру.
К счастью, ни у кого из детей (восемь, шесть и два с половиной) не проявилось специфической аллергии на задымление.
Жара тем временем нарастала. К счастью, это была сухая жара, иначе у меня просто не выдержало бы сердце. При этом мой старый дом (как говорят, благодаря наличию большого пустого чердака) нагревался меньше, чем новый дом, куда я ходила вечерами принимать душ (у молодежи «городские» удобства). Там, несмотря на двусветную конструкцию большого холла, было душно.
Через некоторое время вечерний душ потерял смысл, потому что в 23 часа я еще не могла открыть у себя ни двери, ни форточки — на открытой террасе термометр показывал 33.
В конце июля племянник погрузил свое семейство в джип Patriot и на неделю убыл на русский Север, оставив меня на попечение нашего мастера Юры. И тогда, несмотря на кажущуюся безнадежность запоздалых усилий по воскрешению всего, что засохло, мы поставили на круглые сутки все имеющиеся поливалки, так что воздух постепенно отчасти увлажнился. Вопреки, казалось бы, здравому смыслу, Юра посеял на самом порыжевшем месте — рядом с погибшими кленами — найденные в сарае просроченные газонные семена, и они не только взошли, но ярко-зеленая трава, хоть и с проплешинами, сейчас довольно неплохо выглядит.
После холодных дождей ожили разные почвопокровные — барвинки, живучка, и даже расцвели сильно побитые одичавшие флоксы. Удивительным образом уцелела и покрыта кистями оранжевых ягод большая рябина под моим окном. К вечеру, тем не менее, опять сильно потянуло дымом. Откуда на этот раз?..