Из какого сора

Чем приятна моя наука (лингвистика), так это тем, что можно собирать материал или оттачивать инструментарий без отрыва от обычной жизни — разумеется, если держать уши открытыми. Конечно, и физик, и астроботаник могут думать в троллейбусе, но вот находиться «в поле», сидя при этом у телевизора или стоя в очереди, — так повезло не каждому. Особенно это, конечно, относится к тем, кто живет в стране изучаемого языка. Но даже если ты специалист, например, по санскриту, все равно полезно подумать и про русский: языковые механизмы-то везде одни. Да и вообще — любое наблюдение рано или поздно пригождается.

Так вот. Сижу я тут на уроке музыки у своей дочери. И с интересом слушаю, как любимый педагог ей говорит: «Сейчас я тебе фонарь поставлю». И дальше: «Играй от фонаря». Разумеется, речь шла не о том, что он собрался поставить ребенку бланш под глазом. Фонарь — круглый, крестообразно перечеркнутый значок, которым обозначается пропуск в тексте: играть до фонаря, потом не играть, а от фонаря снова играть.

И тут меня постигло озарение.

Я подумала, что, наверно, популярные выражения от фонаря (Все цифры написали от фонаря) и до фонаря (А ему все до фонаря) пришли из жаргона лабухов. Он вообще очень обогатил язык. Дело в том, что профессия музыканта весьма сложная, требующая длительного обучения, специальных знаний и профессиональной терминологии. При этом, скажем, приемы игры на скрипке веками остаются почти неизменными. Из поколения в поколение передаются и словечки. Кроме того, это профессия очень массовая (если брать не элитарный слой музыкантов, а тех самых лабухов, играющих в ресторанах, на свадьбах и похоронах). Заметим, что лабухи работают не где-то в цехах и лабораториях, а в самой гуще народной жизни, и их профессиональный жаргон на слуху. А с другой стороны, ресторанные музыканты зачастую вплотную соприкасаются с криминальной средой, и жаргон их смешивается с блатным жаргоном. Наконец, стоит отметить, что этот язык включает не только большое количество иностранной, в основном итальянской терминологии, но и еврейские элементы — ведь среди музыкантов традиционно было много евреев.

Конечно, в этом жаргоне много такого, что никогда не выходит за его рамки, — просто потому, что непосвященному непонятно, а если и понятно, то не смешно. Например, такие выражения, как в до мажоре (нагишом), полный бекар (неудача), залиговать (присвоить), синкопа (хромой человек). С до мажором понятно, это самая простая тональность — мажорная и без знаков при ключе. Отсюда и идея наготы. Бекар — знак, отменяющий диез или бемоль, т.е. тут выражена идея «ничего». Отсюда и ассоциация с неудачей. Хотя было бы понятно, если бы неудача называлась и бемоль, ведь это знак понижения на полтона. Но бемоль в этом жаргоне имеет другое значение — пузо (значок действительно «пузатенький»). Залиговать — значит соединить, сыграть ноты слитно, отсюда и новое значение. Как бы прихватил чужое заодно со своим. Ну, с синкопой тоже ясно. Но все это чисто цеховое. Как, например, и чрезвычайно выразительное лабать жмура (играть на похоронах).

А вот выражение под сурдинку давно вошло даже и в литературный язык. Сурдина — приспособление, меняющее звучание музыкального инструмента. У струнных это что-то типа гребешка или зажима, с которым инструмент звучит приглушенно. Отсюда и переносное значение — втихомолку. А вот что касается жаргона, то тут утверждать я не могу, самостоятельных исследований не проводила, да и вообще происхождение подобных единиц обычно дело темное, но считается, что именно из языка лабухов (во всяком случае через него, а потом через жаргон стиляг) пришли не только такие малоизвестные за пределами сленга слова, как берлять (есть) и качумать (молчать), но и всем знакомые лажа (Не лажает тот, кто не лабает), хилять (идти), чувак (в переводе не нуждается) и многие другие. Вспоминается популяризированная Аксёновым формулировка: Чувак на коду похилял (о смерти Сталина). Вообще выражение хилять на коду в прямом (выходить на коду) и переносном (умирать) смысле очень характерно. Во-первых, в нем сочетаются чисто жаргонное слово и музыкальный термин, а во-вторых, по нему видно, что этот язык приспособлен для описания как музыки, так и жизни.

На таком фоне от фонаря и до фонаря смотрится весьма органично. Ну а лампочка может появляться на месте фонаря (Мне все до лампочки) под действием типичного для фразеологии механизма замены элементов по признаку смысловой или фонетической близости: катить бочку — катить баллон на кого-либо; потом появляется и вариант крошить батон на кого-либо, с собственным вариантом крошить булочку. И уже трудно увидеть что-то общее в выражениях катить бочку и крошить булочку.

Предаваясь этим увлекательным размышлениям, я добралась до дома и стала смотреть, что говорят о происхождении выражений от фонаря и до фонаря. Оказалось, есть версия, что они связаны с фонарщиками, которые ходили от фонаря к фонарю и зажигали их — или, соответственно, гасили. Ну не знаю, по-моему, это фантазия.

Обнаружилась и еще одна версия — что, впрочем, было ожидаемо: во фразеологии всё как в психоанализе. Чуть ли не любое выражение можно выводить из понятно чего. Так вот, есть теория, что выражения до фонаря, до лампочки, от фонаря происходят из языка шахтеров. В прежние времена они использовали для освещения не налобный фонарь на батарейках, а нечто вроде подсвечника, окруженного специальной защитной решеткой, который носили на поясе. Соответственно осветительный прибор оказывался в непосредственной близости от причинного места. Поэтому слово фонарь стало заменять в разных выражениях неприличное слово (метонимия, т.е. перенос наименования по смежности). Что ж, определенная логика в этом есть. Во всяком случае, в слове офонареть фонарь точно заменяет слово из трех букв. Косвенное подтверждение такому объяснению состоит в том, что аналогично можно описать и выражение по барабану (А мне все по барабану). Имеется в виду барабан, который висит на шее барабанщика. Все это тогда попадает в ряд выражений типа от балды или до звезды.

Признаться честно, мне больше нравится моя версия о приличном, музыкальном происхождении выражений от фонаря и до фонаря. Но самое интересное состоит в том, что в каком-то смысле это неважно. Языковые выражения, по-видимому, часто имеют множественную мотивацию. Человек, который первым сказал какое-то выражение, имел в виду что-то одно, а тот, который подхватил выражение, услышал в нем что-то свое и вбросил его в речь уже с этой новой внутренней формой. То есть этимология выражения не обязательно линейна, причем касается это не только фразеологических единиц, но и слов. А кстати, если в речи есть частотное выражение от фонаря (скажем, в музыкальном смысле), вполне естественно его переосмыслить как эвфемизм, даже и без привлечения шахтерского фонаря.