Монгольская дорога

«В одной части земли находится несколько небольших лесов, другая же часть совершенно безлесная, пищу же себе варят и сидят [для тепла] как император, так вельможи и все другие люди при огне, разведенном из бычачьего и конского навоза. Далее даже и сотая часть вышеназванной земли не плодородна, и она не может даже приносить плода, если не орошается речными водами. Но вод и ручьев там немного, а реки редки, откуда там нет селений, а также и каких-нибудь городов, за исключением одного, который слывет довольно хорошим и называется Каракарон…»

Так писал о Монголии францисканец Джованни дель Плано Карпини, посетивший эту страну в середине XIII века. С тех пор даже в монгольских маловодных реках утекло много воды, изменились границы государств, человечество увеличилось в числе почти в 20 раз, и даже климат немного изменился.

В Монголии сегодня так же неважно с источниками пресной воды, так же не развито земледелие, и по-прежнему топят печи кизяком. Плотность населения в Монголии — самая низкая в мире; при этом едва ли не половина населения сосредоточена в городе-миллионнике Улан-Баторе. Улан-Батор (в своей центральной части) имеет вид вполне современного города с высокими красивыми зданиями, широкими проспектами, шикарными ресторанами и гостиницами. Но всё это довольно быстро исчезает по мере удаления от центра и не встречается уже нигде более по всей стране.

Если вы посмотрите на космический снимок окраины Улан-Батора, то увидите огромные площади, занятые какими-то квадратными клетками с маленькими белыми кружочками внутри. Это не что иное, как юрты, огороженные заборами. В этих юртах живет около половины жителей Улан-Батора. Внутри такого забора обычно находится абсолютно голый участок земли, но забор должен быть, иначе нельзя зарегистрировать собственность на землю.

Что ж, теперь, продираясь сквозь городские пробки в сочетании с почти полным отсутствием правил дорожного движения, попробуем выбраться за пределы столицы. Нашему взору откроется местность, для обозначения которой существует литературный штамп «бескрайняя степь». Это та самая бескрайняя степь, о которой писали Тургенев, Чехов и Шолохов, но которую давно уже нигде не увидишь в России. Степь, не расчерченная полями и не перегороженная лесополосами. Просто всхолмленная поверхность земли, поросшая травой. Иногда будут встречаться юрты и еще чаще — скот. Скота в Монголии гораздо больше, чем людей. Хотя и люди, несмотря на пресловутую малонаселенность Монголии, не так уж незаметны: видимость на местности составляет десятки километров, спрятаться некуда. К тому же кочевники-монголы, не сконцентрированные в населенных пунктах, довольно дисперсно рассредоточены по степи. Поэтому, чтобы попасть в по-настоящему безлюдную местность, от Улан-Батора придется ехать далеко (например, в Гоби). Впрочем, если поездить далеко и к тому же в разные стороны, то можно своими глазами убедиться, что в Монголии кроме степей, заполненных пасущимися овцами, есть и тайга, и настоящие пустыни, и высокогорья…

Но мы с вами отъехали еще недалеко, остановимся перекусить в придорожном цайны-газаре. Будьте уверены — здесь всё «настоящее», никаких потёмкинских деревень и блюд специально для туристов не будет (в отличие от сувенирных лавок, битком забитых подделками под антиквариат). «Цайны» — от слова «цай», т.е. чай. Но не ждите увидеть здесь чай в привычном для нас виде. Монгольский суутэй цай представляет из себя горячее подсоленное молоко (суу — молоко) пополам с водой. Чай туда тоже кладут (зеленый прессованный), но вкус его практически не чувствуется. Если вы не хотите подвергать подобным испытаниям свой желудок, попросите «липтон» — это означает просто черный чай. Но учтите, что по мере удаления от цивилизации вероятность удовлетворения этой просьбы будет всё меньше.

Туристов, кстати, в Монголии довольно много — французов, немцев, поляков. И с каждым годом становится всё больше. Но русского монголы всегда отличат — слишком многое связывало последнее столетие Монголию с нашей страной. Всё старшее поколение учило в школах русский — поэтому при случае большинство может выжать из себя как минимум «Как тебя зовут?» и «Куда ты идешь?» (На самом деле в обратном порядке — первая фраза почему-то пользуется большей популярностью.) Для многих монголов пообщаться с русскими — что-то вроде аттракциона, наиболее бесшабашные будут предлагать вам вместе выпить водки. При этом могут быть весьма навязчивы, но, скорее всего, не агрессивны. Вообще, по моим наблюдениям, к русским и к России отношение в целом довольно позитивное, гораздо лучше, чем ко второму большому соседу — Китаю.

Ну что ж, мы перекусили (не слишком переживайте, скорее всего, уже через несколько дней ваш желудок будет переваривать бараний жир гораздо лучше) и можем двигаться дальше. Если мы едем от Улан-Батора на запад, север или восток, у нас есть шансы увидеть относительно крупные реки — Керулен, Орхон, Селенга.

Вода в них обычно (особенно после дождей) довольно мутная, к тому же у воды всегда бывает такое количество скота, что купаться вряд ли захочется. Мелкие реки часто могут оказаться пересыхающими, и вода в них есть только короткий период времени, например после сильных дождей. В монгольском языке есть два разных слова, обозначающих большие реки и маленькие. «Большая река» обозначается тем же словом, что и океан. Вот такой вот он, океан по-монгольски.

Что? Когда же, наконец, перестанет трясти и мы выедем на трассу? Так это и есть трасса! Строительство дорог в Монголии часто сводится к… ну скажем так, если по одному и тому же месту несколько раз проехать, то дорога в общем-то появляется сама. Это же так удобно! А если слишком разбили колею, то можно просто поехать рядом -образуется параллельная дорога. В результате дорога на равнине, как река, распадается на множество рукавов, проток, ответвлений; они то сливаются, то снова расходятся, покрывая степь замысловатой сетью… В горах, конечно, всё будет несколько иначе — сложный рельеф жестко диктует направление. По распадкам, по долинкам сухих русел можно вползти на горный хребет и потом, так же петляя, спуститься с него с другой стороны. Но давайте остановимся здесь, наверху, на несколько минут, ведь отсюда такой прекрасный вид! Что? Зачем здесь эта палка с синими тряпочками? Это называется обо. Их устраивают у источников, на перевалах — в особенных, примечательных местах. В таких местах живут духи, и путник обязательно должен как-то почтить их. Один из традиционных способов — выпить вместе с духами водки (часть, причитающаяся духам, разбрызгивается вокруг). Непьющие могут обойти вокруг обо три раза по часовой стрелке. На обо можно принести камень (часто вырастают большие кучи камней), можно привязать синюю ленточку (хадаг), можно оставить что-то еще — часть одежды, еду, деньги.

Традиция сооружения обо уходит корнями в древнее, добуддийское прошлое монголов. Синий цвет ленточек — наследие культа Вечного Синего Неба (Тэнгри). Обычай поклонения обо оказался настолько живучим, что при распространении буддизма был не вытеснен, а включен в круг буддийских обрядов. Вообще «народный» монгольский буддизм довольно сильно разнится с буддизмом «книжным» — тем, что в храмах и монастырях. Суть «народного» буддизма (как, вероятно, и любой «народной» религии) сводится к поклонению каким-то там высшим существам — они могут защищать, одарять благами, а могут и наказывать.

Особенного религиозного рвения за монголами не замечено — буддизм не является основой национального самосознания; к наиболее популярным сегодня национальным символам относятся, во-первых, Чингис-Хан, а еще атрибуты кочевой жизни — лошади, юрты. При этом в конфессиональном отношении монгольский буддизм довольно монолитен: монголы исповедуют тибетскую ветвь буддизма (ламаизм), и противоборство разных религиозных течений и сект им практически незнакомо. Кстати, в современном мире Монголия является единственной «страной победившего ламаизма» — ведь Тибет, родина этой ветви буддизма, находится под юрисдикцией Китая. В связи с этим монгольские политические лидеры часто вынуждены решать дилемму: поддерживая связи с Далай-ламой, они обычно принимают его неофициально, чтобы не испортить отношения с Китаем, с которым у Далай-ламы отношения далеко не самые радужные.

Ну ладно, вернемся к тому, что нас окружает непосредственно, и двинемся дальше по нашей трясучей дороге. Столик с бутылкой у обочины стоит не просто так. Видите юрту чуть в стороне? Здесь продают айраг. Европейцам этот напиток известен под тюркским названием «кумыс». Хотите попробовать? Имейте в виду, по крепости примерно как пиво. Не случайно же в монгольском языке пиво называется «шар айраг», т.е. «желтый айраг». Готовится он из кобыльего молока, и от кисло-молочных напитков отличается тем, что в данном случае молоко сбраживается дрожжами. Получается штука с весьма специфическим вкусом — с первого раза вряд ли понравится. Зато стоит немного втянуться, и уж тогда!..

Встречные грузовики, навьюченные как будто гигантскими тюками, под которыми сам грузовик бывает еле виден, везут козью шерсть — ценный продукт сбыта монгольских скотоводов. А вот этот грузовик перевозит юрту со всем скарбом — видите деревянный круг наверху всего груза? Это не колесо для гигантской телеги, это верхняя часть деревянного каркаса юрты, называется «тоно». Раньше юрты перевозили на быках или на верблюдах, теперь, конечно, всё чаще на грузовиках. А вот навстречу поехал монгол с женой и двумя детьми на китайском мотоцикле, не выворачивайте шею, подумаешь, делов-то. Ну, вчетвером на одном мотоцикле, здесь это в порядке вещей. Видели бы вы, сколько человек у них в маршрутку влезает! Посмотрите лучше на небо.

Небо в Монголии — одна из главных достопримечательностей. Во-первых, оно такое громадное, что вмещает в себя одновременно кучу разных событий: вон там идет дождь, а там ясно, а вон там тоже идет дождь, вот в эту сторону закручиваются облака… Облака, бывает, можно увидеть сразу нескольких видов — и кучевые, и высоко-кучевые, и перистые… Глядя на это небо, начинаешь понимать, почему именно его монголы когда-то выбрали в качестве объекта поклонения. Каких только оттенков, каких только форм ни увидишь там! Кажется, всю мыслимую круговерть фигур и красок забрало себе оно, оставив под собой лишь однообразную степь, — Вечное Синее Небо!

Георгий Рюриков,
сотрудник Института
проблем экологиии эволюции
(ИПЭЭ РАН)