Перепечатано из журнала «Знание – сила» ( www.znanie-sila.su ), 2002, № 4: 60-66.
В конце марта на совместном закрытом заседании президиума Госсовета, Совета безопасности РФ и президентского совета по науке и высоким технологиям под председательством президента Путина были приняты важные документы, которым предстоит определить политику государства в области науки на ближайшие десять лет.
Действительно ли эти документы сыграют надлежащую роль? Будущее покажет. Но по крайней мере еще с конца семидесятых годов в научном сообществе возникло мнение, что центр внимания и финансирования в фундаментальной науке должен быть перенесен на тех, кто эту науку непосредственно делает: на завлабов и ведущих научных сотрудников. С тех пор это мнение существует параллельно официальному или даже — в оппозиции к нему. В момент, когда высшие власти страны задумались над судьбами науки, кажется важным, чтобы и это мнение было услышано.
Редакция будет рада познакомиться с откликами на статью А. Кондрашова.
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след…
В. Высоцкий
Новейшая история естествознания на нашей родине полна горькой иронии. Партия и правительство неустанно заботились о советской науке и при Брежневе даже зачем-то объявили ее «производительной силой». Перестройка началась с того, что науку решили развивать — весной 1985 года в ЦК КПСС состоялось совещание по «ускорению научно-технического прогресса». Затем ее поддерживали и, наконец, после распада СССР спасали.
Полагаю, что настала пора спуститься на следующую ступень и призывать к возрождению науки. По крайней мере, естествознания, которое будет основным объектом моего рассмотрения.
Кризис? Какой кризис?
Далекому от науки читателю мой тезис может показаться неоправданно мрачным. В самом деле — многочисленные НИИ стоят, где и стояли. Российская академия наук регулярно пополняется новыми членами и исправно выпускает отчеты о проделанной работе. Более того — потрясения последних лет почти не затронули валовой научный продукт: в 80-е годы советские ученые публиковали около 40 тысяч статей в год, а сейчас российские публикуют чуть меньше 30 тысяч (у немцев или японцев — лишь в 2-3 раза больше). Уж не является ли автор (российский гражданин, с 90-го года работающий в США) банальным эмигрантом-злопыхателем?
Кризис
К сожалению, этот пристойный фасад скрывает лишь картину запустения. Жанр и объем журнальной статьи не позволяют мне привести подробный анализ ситуации (многие важные сведения можно найти на сайте www.scientific.ru), так что я ограничусь лишь ключевыми фактами.
Более половины публикуемых российскими учеными статей никем не цитируются (за исключением, может быть, самих авторов). Формально говоря, примерно 3000 (10%) из ежегодно публикуемых россиянами статей можно отнести к хорошим — на каждую из них по прошествии пяти лет набирается не менее 20 ссылок. Но большая часть таких статей делается за рубежом выехавшими (постоянно или временно) из России учеными, которые указывают и свой бывший адрес. Кроме того, в значительной части их участвуют иностранные соавторы (это означает, что работа частично сделана на Западе и — обычно полностью — на западные деньги). Это — показатель страны 3-й лиги. Вклад российских ученых в статьи, вышедшие в Nature и Science (эти журналы публикуют существенную часть важнейших достижений во всех областях естествознания), не выше, чем ученых из Бразилии, Индии или Южной Кореи.
Для ученых, оставшихся в стране, индексы цитирования (общее число ссылок на все опубликованные работы) выше 1000 — это некий минимум для вхождения в клуб тяжеловесов — имеют, видимо, не более 500 человек. Поражает низкий уровень широких масс научного начальства. К примеру, средний индекс цитирования действительных членов РАН по отделению общей биологии лишь немногим выше 100, а среднее число ссылок на статью этих академиков меньше 3 (их рекорд — 67). Для сравнения, у членов Национальной академии наук США по примерно аналогичному отделению популяционной биологии и эволюции средний индекс цитирования превышает 5 тысяч, а число ссылок на важнейшие статьи по «общей биологии» измеряется тысячами.
Хорошо известное мне положение в российской биологии (автор этих строк — биолог) особенно грустно. В стране осталось примерно 10 биологов первой величины (то есть ученых, достойных быть профессорами Гарварда) — коллеги, на мнениях которых основана эта оценка, словно сговорившись, называли цифры от 5 до 15. Крепких профессионалов, способных возглавлять современные лаборатории, — около 100 (и большинству из них — за 50).
Ясно, что даже нынешнее плачевное положение дел неустойчиво. Передовая наука в огромной стране не может долго существовать, в основном за счет поддержки из-за рубежа. Эта поддержка (часто вовсе небескорыстная — выгоднее отдать часть работы российским ученым, которые рады получать по $300 в месяц, чем нанимать у себя сотрудников за $3000) предотвратит полное прекращение исследований высокого уровня в ближайшие годы, но не обеспечит воспроизведения ученых. Сильнейшие выпускники вузов по-прежнему будут уезжать, и через 10–15 лет не останется и того, что еще есть. Поэтому сейчас надо стремиться именно к возрождению российского естествознания.
Кто виноват?
Подробное рассмотрение этого извечного вопроса завело бы нас слишком далеко. Можно вспомнить и разгром Московского университета правительством Столыпина в 1911 году, и сессию ВАСХНИЛ 1948 года, и сравнительно недавние издевательства над Сахаровым. О последнем же десятилетии и говорить нечего — наивно было ждать лучшего от эпохи распада сверхдержавы. Хочу лишь подчеркнуть, что повинен в нынешней ситуации вовсе не только постсоветский развал, и мы наблюдаем сейчас синергический эффект целого ряда событий ХХ века. Удивляться следует лишь тому, что на родине Менделеева, Павлова и Фридмана еще осталось небольшое число работающих ученых.
К 1991 году наука, как и многое другое в СССР, пришла прогнившей. Не было никакого нижнего предела компетентности. Бездельники составляли большинство даже в центральных академических НИИ, не говоря уже об отраслевых и провинциальных заведениях. Из миллиона советских ученых по-настоящему работали тысяч 30. Но денег хватало (по минимуму, конечно) и на них. К тому же ученые обычно не могли эмигрировать, а внутри СССР альтернативных достойных занятий было немного.
Исчезновение советской власти отразилось на науке двояко: 1) денег стало в несколько раз меньше и 2) появилась возможность уйти или уехать. При этом не произошло никаких реформ, хоть как-нибудь поощряющих хорошую работу ( гранты РФФИ трудно назвать серьезной поддержкой). В результате произошел отрицательный естественный отбор: ушли прежде всего сильнейшие, оставив после себя скорлупу зданий и административных структур.
Разумеется, оставшиеся в России действующие (или старающиеся действовать) ученые виноваты в своей участи не больше, чем жертвы сталинизма. Ученый — это нежное растение, которое надо выращивать, поливать и защищать от паразитов. Только после этого общество может ждать от него урожая.
Что делать?
По-моему, приведенные выше данные позволяют ответить на этот вопрос с большой долей определенности. До некоторой степени мои предложения повторяют сказанное ранее многими людьми (в том числе и президентом Путиным). Однако я оцениваю ситуацию более пессимистично и поэтому считаю необходимыми более радикальные шаги. Единственной их целью должно быть создание благоприятных условий для тех, кто способен двигать науку, — ничего другого непосредственно для нее общество сделать просто не может. Итак, что же мешает оставшимся в России ученым работать и как эти помехи устранить?
Куда девается миллиард?
Разумеется, первой из помех является отсутствие денег. Зарплата завлаба в развитых странах составляет обычно от 3 до 10 тысяч долларов в месяц, а в России — в 100 раз меньше. Примерно та же пропорция в аспирантских стипендиях и в деньгах на оборудование. Поскольку стоимость жизни в России ниже только в 2-3 раза, ученые обычно существуют на зарплаты супругов (если те заняты «настоящим делом»), доходы от сдачи квартир, переводы, репетиторство или, если повезет, на западные деньги — гранты или заработки от отхожих промыслов. Ожидать от них высокой отдачи было бы попросту глупо.
Обсуждение этого безобразия обычно сопровождается призывами выделять на науку больше денег. Я же полагаю, что просить дополнительных денег можно, только если текущие вложения расходуются эффективно. А об этом нет и речи. Государство отводит на науку (статья «Фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу» федерального бюджета России) один миллиард долларов в год. Значит, на каждую опубликованную научную работу (любого качества) затрачивается примерно 30 тысяч (миллион рублей). Любой российский ученый над этой цифрой посмеется — от государства таких денег никто не видел. Интересно, что в США затраты на статью выше всего втрое — около 100 тысяч. Возникает резонный вопрос — почему же зарплата ученого там выше не в 3 раза, а в 100?
Конечно, часть «научного миллиарда» уходит на сторону. Однако корень зла в том, что бедное, но «доброе» государство пытается содержать во много раз больше научных работников (практически всех, кто еще сам не разбежался), чем могло бы даже при фантастически благоприятных обстоятельствах (скажем, при удвоении расходов на науку), хотя большая их часть ничего не производила, не производит и производить не может. Если ситуация не изменится, то любые дополнительные вложения будут пущены на ветер.
Что делать, если долларов остался всего миллиард?
Конечно, некоторая доля даже фундаментальных (то есть не приносящих немедленной пользы) исследований должна была бы финансироваться субъектами РФ и частным капиталом. Однако даже в развитых странах государство играет главную роль в обеспечении науки, в том числе и прикладной (по крайней мере биомедицинской). В России же, где крупный капитал в основном занят вывозом природных ресурсов, а потребность в современной науке «на местах» из-за отсталости производства близка к нулю, эта роль неизбежно оказывается еще больше.
Поэтому я буду вести речь только о казенном миллиарде.
Правильный подход к его распределению очевиден: надо а) установить сумму, потребную на содержание «научной единицы», то есть лаборатории (в среднем, скажем, $100 000 в год); б) определить максимальное число подлежащих финансированию лабораторий путем деления всех имеющихся денег на эту сумму и в) выбрать сильнейшие лаборатории в этом или меньшем числе, а финансирование остальных прекратить.
Хотя миллиард — сумма относительно скромная (бюджет одних только Национальных институтов здоровья США составляет более 20 миллиардов), это все-таки серьезные деньги, тем паче в России. Будем исходить из того, что непосредственно на естественнонаучные лаборатории можно потратить полмиллиарда (остальное уйдет на другие области, космос и библиотеки). Тогда оказывается, что государству сегодня по карману 5000 прилично обеспеченных лабораторий. Это совсем не так плохо и, к сожалению, превышает число работающих в России ученых, которые могли бы быть сильными завлабами.
Поэтому, в отличие от многих, я не вижу в принципе проблемы в том, кому давать деньги, а кому нет. Той 1000 российских ученых, которые уже доказали свой хороший уровень — имеют индексы цитирования выше 500, — надо гарантировать деньги на лаборатории, скажем, на 10 лет вперед, а еще 2000 перспективных (если только они еще есть) — на 3-5 лет. Для выявления этих перспективных следует использовать общепринятые в мире критерии и механизмы, ничего не изобретая. О реформе надо было бы объявить за год или два, чтобы те, кто имеют хорошие результаты, но поддались атмосфере упадка, успели хотя бы опубликоваться в журналах с высокими импакт-факторами (импакт-фактор журнала — мера того, насколько опубликованная в нем статья привлекает внимание ученых всего мира) и не остались бы за бортом.
Думаю, пришлось бы финансировать гораздо меньше 5000 лабораторий — страна не настолько богата, чтобы поощрять серость. Соответственно, в среднем на лабораторию можно было бы выделить более 100 000. После этого сами завлабы должны решать, на что эти деньги расходовать (подбор сотрудников, покупка оборудования и прочее). В результате выиграла бы и вторая, не менее важная категория ученых — «аспиранты», поскольку из-за сильных аспирантов возникла бы конкуренция между лабораториями.
Такой подход оздоровил бы ситуацию и в науке, и вокруг нее. Множество дутых авторитетов и просто бездельников исчезли бы с горизонта, а некоторые 40-летние «мальчики», которыми, несмотря на их достижения, всю жизнь помыкало начальство, вдруг стали бы отцами-благодетелями. У молодежи появилась бы реальная возможность не уезжать. Стремление ученого публиковаться там, где прочтут, перестало бы восприниматься как причуда. И наконец, изменилось бы отношение к ученым: никто не назовет «ботаником» ботаника, получающего в месяц хотя бы тысячу долларов.
Подобные предложения (поддерживать немногих, но хорошо) часто включают идею «определения приоритетов», то есть финансирования лишь «актуальных» направлений. Я полагаю, что это было бы только вредно. В России осталось так мало ученых мирового класса, что сказать хоть кому-нибудь из них: «извини, сам ты молодец, но твоя тема нам неинтересна», — непозволительная роскошь. Надо спасать то, что еще можно. Попытки (осторожные!) активно влиять на направление развития науки могут быть полезны только тогда, когда она именно развивается, а не гибнет.
Одна из причин, по которым принцип финансирования исследователя в зависимости от оценки качества его работы не находит сочувствия даже у многих серьезных ученых, — это то, что обычно его пропагандирует начальство. При этом подразумевается, что само оно никуда не денется, поскольку уж его-то никому оценивать не позволят. Конечно, если доверить выборочную «раздачу слонов» нынешним боссам, большая часть которых сама не соответствует минимальным стандартам, выйдет только вред. Поэтому реформу финансирования науки нельзя проводить без реформы ее организации.
Я начальник — ты дурак…
Второй помехой российской науке является ее нынешняя организационная структура. Наука делается в лабораториях (численностью от одного до тридцати человек), и ключевой фигурой в ее организации должен быть завлаб. Именно так и обстоит дело в США. Однако в России испокон веков завлабами командуют много слоев начальства: ученый совет, замы директора по науке и по общим вопросам, директор института, члены-корреспонденты, действительные члены, члены Бюро отделения, академик-секретарь, Президиум РАН и ее президент. Большинство из этих слов не поддается переводу не только на иностранные языки, но и на русский. Всевластие иерархии с таким числом уровней неизбежно ведет к коррупции и неэффективности. Особенно опасны директора: их назначают каким-то диковинным образом, сочетающим в себе элементы прямой первобытно-общинной демократии и феодализма, вследствие чего они имеют все возможности для безнаказанного произвола.
Давно пора оградить российскую науку от пагубного влияния РАН. Для этого не обязательно даже посылать группу «Альфа» на штурм здания Президиума, достаточно лишить академиков, самих себя выбирающих и несменяемых, власти и права распределять деньги. Если раньше академическая иерархия хотя бы играла роль буфера (впрочем, хлипкого) между учеными и репрессивной властью, то сейчас и этой роли у нее нет. Как и все прочие национальные академии, РАН должна обладать (или не обладать) только авторитетом.
Мыслимы, по крайней мере, два варианта административной структуры, в которую могли бы встроиться порядка тысячи хорошо финансируемых лабораторий — малое число крупных НИИ или несколько университетов. Конечно, хотелось бы, чтобы оставшиеся в России ученые мирового класса плотно взаимодействовали со студентами (сейчас даже в МГУ, по крайней мере на моем родном биофаке, большинство профессоров безнадежно отстали от современного уровня науки). Однако наука уже многие десятилетия, в основном административно, отделена от высшей школы, и я не уверен, что разумно проводить две реформы сразу.
В любом случае административная вертикаль должна быть короткой (скажем, министр науки — директор — ученый совет), ее власть должна быть минимально необходимой (и не включать непосредственное распределение денег), и наверху этой вертикали должен стоят тот, от кого деньги в конечном счете исходят, то есть государство. Американская модель, основанная на большом числе независимых университетов, конечно, лучше, но в ближайшем будущем в России такие университеты реальной силой не станут.
Библиотеки
Наконец, третьей из важнейших помех является отсутствие библиотек. Сейчас в России нет ни одной приемлемой научной библиотеки. Даже сотрудники МГУ лишены доступа к многим из самых основных изданий, а ученым из провинции получать информацию вообще неоткуда (каким образом некоторым из них все же удается держаться на плаву — для меня загадка). Замечу, что БЕН АН СССР была полноценной «полуприемлемой» библиотекой (единственной в стране!); с книгами там было плохо, но журналы поступали практически все (например, бюллетень Новозеландского общества натуралистов «Туатара»).
Даже как-то неловко настаивать, что России необходимы хотя бы десять настоящих научных библиотек — по одной на крупный университетский город. Годовой бюджет библиотеки, в которую поступает в разумной степени все, составляет примерно 10 миллионов долларов, и, таким образом, на библиотеки требуется 10 процентов научного бюджета страны (в идеале, конечно, деньги на библиотеку, к примеру Красноярского университета, должны поступать из краевого бюджета).
Если бы я был Путиным, то сделал бы вот что:
1) назначил бы министром науки (и только науки) нестарого, работающего ученого и отдал в его ведение половину «научного миллиарда»;
2) велел бы этому министру созвать четыре государственных экспертных совета — по физике, геологии, химии и биологии. В каждый такой совет должно войти по двадцать — тридцать ученых высокого класса, не обремененных административными постами, — треть из России, треть россиян, работающих за рубежом, и треть иностранцев. Состав советов должен обновляться каждые два-три года;
3) поручил бы этим советам нарезать 500 миллионов долларов на 2 тысячи кусков по 250 тысяч (в год!) и раздать их сроком на три — десять лет лучшим из потенциальных российских завлабов, доверив тратить эти деньги под минимальным контролем. В результате в стране оказалось бы около 20 тысяч ученых, имеющих реальную возможность работать;
4) упразднил бы все существующие структуры управления наукой и поручил бы министру науки создать под две тысячи работающих лабораторий одну простую структуру;
5) на оставшиеся деньги обеспечил бы десять научных библиотек, а также провел переквалификацию тех из 380 тысяч оставшихся не у дел научных работников, которые еще не достигли пенсионного возраста.
Прогноз
Я полагаю, что без осуществления очерченных выше реформ российское естествознание ждет только дальнейшая деградация. Полумеры бесполезны, и ситуация настолько плоха, что выход из нее, по сути, один. Несмотря на это упрощающее задачу обстоятельство, есть несколько причин, по которым в ближайшие годы, к сожалению, едва ли произойдет что-нибудь существенное:
1) любые радикальные реформы будут сейчас встречены в штыки, так как все от перемен устали и хотят стабильности, хотя бы и иллюзорной;
2) реформы сделали бы немногих оставшихся ученых самыми высокооплачиваемыми из бюджетников, что многим не понравится;
3) людей, которые от реформ потеряют (пусть и немного), гораздо больше чем тех, кто выиграет;
4) почти нет социального заказа на передовую науку. Общество живо интересуется объективностью судейства на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, но спокойно смирилось с тем, что в геномной революции участвуют Бразилия и Китай, но не Россия. Популярны креационизм, колдовство и астрология. В России демократия, и политикам трудно делать то, что безразлично избирателям;
5) наконец, у властей и без того невпроворот неотложных проблем. Вряд ли в скором будущем реформа науки попадет в список трех важнейших государственных дел, а без этого решительных действий быть не может.
Поэтому единственной надеждой на ближайшее будущее мне видится привлечение в Россию отделений международных научно-исследовательских институтов. Это дало бы возможность хотя бы немногим ученым работать на родине в нормальных финансовых и организационных условиях, гораздо лучших, чем при выполнении зарубежных грантов или субконтрактов. Конечно, этого совершенно недостаточно.
Через пять лет исчезновение фундаментальной науки начнет пагубно влиять не только на отдаленные перспективы страны, но и на массовое высшее образование: читать основы генетики будущим врачам и учителям биологии станет некому. Я надеюсь, что осознание этого факта вынудит власти и общество провести наконец необходимые реформы. В противном случае будущим поколениям россиян науку придется уже не возрождать, а создавать с нуля.
Алексей Кондрашов
Интересная статья, спасибо. Но «практическая часть» вызывает несколько вопросов.
Зарплата завлаба в развитых странах составляет обычно от 3 до 10 тысяч долларов в месяц, а в России — в 100 раз меньше.
То есть от 30 до 100 долларов? Сомнительно.
В результате выиграла бы и вторая, не менее важная категория ученых — «аспиранты», поскольку из-за сильных аспирантов возникла бы конкуренция между лабораториями.
Не совсем понятно, как может увеличиться конкуренция между лабораториями, если число лабораторий уменьшится.
…назначил бы министром науки (и только науки) нестарого, работающего ученого
А он сможет остаться после этого работающим учёным?
…поручил бы этим советам нарезать 500 миллионов долларов на 2 тысячи кусков по 250 тысяч (в год!) и раздать их сроком на три — десять лет лучшим из потенциальных российских завлабов, доверив тратить эти деньги под минимальным контролем.
Идея финансировать только лучших понятна. Но такой подход означал бы закрытие огромного числа не только конкретных научных тем, но и, возможно, целых отраслей науки (если этим отраслям на данный момент не повезёт с хорошими учёными)…
>То есть от 30 до 100 долларов? Сомнительно
Обратите внимание, эта статья ВОСЬМИ-летней давности! Перепечатывается в связи со статьей автора в недавнем номере ТрВ.
Да, действительно, я не обратил внимания…
Даже если пересчитать на инфляцию. Всё равно за вычетом налогов и аренды комнатушки, получится лаборатория из 3-х теоретиков, которые в случае провала работы (банально не цитируемой) уйдут через год из науки и НИКОГДА туда больше не вернутся.
Похожая идея уже неявно была реализована в ФЦП Кадры в программе по НОЦам. Причем там выделялось финансирование в 5М рублей в год, но требовалось 2 руководителя. Или в «Молекулярной биологии» РАН. Нового и не требуется ничего придумывать.
Проще всего сделать следующее. По завершению ФЦП по кадрам объявить новую госпрограмму (более долговременную), в которой бы сохранились только 3 вида конкурсов — поддержка сильных лабораторий (6М рублей в год на 10 лет), создание новых лабораторий («перспективные») (3М рублей в год на 3-5 лет + 3М подъёмных), поддержка конференций/журналов, организуемых от лица этих лабораторий (потому что создать пул нормальных отечественных журналов тоже весьма важно, для развития остальной части науки, не ставшей ещё современной).
Мнение о том, что “центр внимания и финансирования в фундаментальной науке должен быть перенесен на тех, кто эту науку непосредственно делает: на завлабов и ведущих научных сотрудников” существует очень давно. Я отношусь к тем, кто считает эту идеологию глубоко ошибочной. Просто, система поощрения и ранжирования ученых очень инертна. Нобелевские премии иногда достигают ученых через десятки лет после того, как научное открытие было сделано. Нередко пик карьеры ученых приходится на то время, когда они уже перестали выдавать интересные, ценные идеи. Дальнейшее финансирование таких ученых – это выбрасывать деньги на ветер. Ориентироваться в этих случаях на молодых ученых – будет просто дискриминация старых.
Старомодная идеология, что финансировать нужно лучшие идеи, повидимому, на сегодняшний день наиболее правильная. Не имеет значения преложение или проект исходят от 20-летнего студента или 90-летнего академика, ученого, инженера. Вопрос, конечно, состоит в том как отобрать лучшие идеи? Лидерами по еффективности отбора идей, скорей всего, являются США. Однако, было бы большой ошибкой бездумно копировать их систему, даже в такой большой стране как Россия. В маленьких странах она вообще неприемлема. Более того, в самих США сущесвующую систему селекции идей беспощадно, и часто справедливо, критикуют. Их peer review система очень далека от оптимальной. Я так понимаю, сейчас в России пытаются бездумно копировать недостатки многих существенно недоработанных частей американской системы.
Последние 15 -20 лет я наблюдал крах многих реформ организации науки и в Америке и в России. На самом деле нигде лучше не становится. То что предложено в 2002 году Алексеем Кардашевым и в какой-то степени пытается реализовать Российское правительство вряд-ли что- либо изменит к лучшему. Самое главное, прежде чем что-то начинать, надо, не пожалев денег, разработать лучшую в мире модель отбора наиболее перспективных идей и предложений ученых.
Найдите на это деньги, объявите на весь мир открытый конкурс! Я готов в нем поучаствовать.
P.S. Кстати, последний случай с изобретениями В. И. Петрика однозначно показывает какой в России царит хаос в оценке идей и предложений.
Приведу пару примеров.
Эпизод 1. На нашей конференции мы давно практикуем политику «двойного слепого рецензирования», где рецензенты не знают автора статьи, а автор не знает рецензентов. От группы одного профессора поступило несколько статей. Из них одну взяли, а остальные отклонили. И эта ситуация поначалу вызвала явное негодования со стороны профессора, т.к. оказалось, что его статью отклонили, а статью аспиранта его взяли. Основной тезис его претензий был таким — «Как вы можете относится к моей работе так же, как работе аспиранта, не беря в расчёт мои заслуги, мой статус и мои предыдущие работы?» На что я ему долго и нудно объяснял, что в том то и смысл, что рецензенты оценивают сами работы непредвзято, не зная, кто авторы.
Эпизод 2. Довелось мне узнать про отчёты, которые пищутся по открытым работам (не секретным) по заказу наших «контор». При этом сами люди в конторе не обладают должной квалификацией как для оценки качества работы, так и даже для составления тз на нир. И пишут им в отчётах зачастую разную чушь, далекую от современного уровня развития. Причём сделать они ничего не могут, т.к. практики peer-review у них нет, и они а) вообще не могут отдать работу на внешнее рецензирование б) у них нет чётких критериев, кто будет достойным рецензентом, кто нет.
Эпизод 3. Экспертам дают рецензировать отчёты по госконтрактам в рамках ФЦП, зачастую в количестве 40 штук на одного человека на пару ночей. Разумеется, в таких условиях уровень рецензирования, хм, никакой.
К чему я это всё говорю. А к тому, что в нашей сложившейся системе организации науки просто отсутствует нормальная практика рецензирования. И альтернативы этой практике на данный момент нет. Попросту нет. Если мы хотим повысить эффективность научной работы, то нам никуда не деться от жесткого внедрения этой практики повсюду в научной работе.
На самом деле нигде нет нормальной, логически непротиворечивой системы рецензирования. Здесь в США и, повидимому, в России ученые предлагают множество полезных идей как улучшить систему,однако ничего, кроме незначительной косметики, в реальной жизни не появляется. Это, скорей всего, связано с тем, что полезные инновации в этой сфере могут больно ударить кое кого из истеблимента. Верхи, как и во все времена, прежде всего заботятся о своем благополучие, а не о прогрессе науки в стране. Поэтому, на данном этапе, инициатива должна исходить от людей, которые намного выше, как минимум например, от министра А. Фурсенко. В идеальной системе не имеет значения от кого исходит инициатива. В ней полезная инновация в сфере организации науки быстро находит себе дорогу без министров. Повидимому, ради блага страны, кто-то наверху должен пожертвовать (в далеком будущем, конечно) частью своих полномочий, как это сделал в свое время М. Горбачев.
Очень хорошая идея сейчас, как я уже говорил, объявить открытый для всего мира ПЕРМАНЕНТНЫЙ конкурс.
Похожая идея уже неявно была реализована в ФЦП Кадры в программе по НОЦам. Причем там выделялось финансирование в 5М рублей в год, но требовалось 2 руководителя. Или в «Молекулярной биологии» РАН. Нового и не требуется ничего придумывать. Проще всего сделать следующее. По завершению ФЦП по кадрам объявить новую госпрограмму (более долговременную), в которой бы сохранились только 3 вида конкурсов — поддержка сильных лабораторий (6М рублей в год на 10 лет), создание новых лабораторий («перспективные») (3М рублей в год на 3-5 лет + 3М подъёмных), поддержка конференций/журналов, организуемых от лица этих лабораторий (потому что создать пул нормальных отечественных журналов тоже весьма важно, для развития остальной части науки, не ставшей ещё современной).
Моему завлабу понравилось. Мне как аспиранту нет, ибо нет стимула становиться завлабом, а уж в Академики вообще сильно расхотелось идти.
И ещё кто решать то будет ? Этот вопрос в статье совсем не конкретизирован.
Вот всегда у нас так: «партия, дай порулить!» Никак не переведутся «изобретатели» кардинальных реформ :(((
С одной стороны идея финансировать непосредственно исполнителей НИР минуя посреднические структуры вполне разумна и «по идее» должно произойти повышение эффективности научной работы. И положительный опыт грантового финансирования непосредственно временных творческих коллективов РФФИ и РГНФ в России насчитывает два десятилетия. Но как всегда получается по Черномырдину. Автор совершенно не понимает почему Россия не Америка и что сложившаяся исторически система организации науки в России имеет объективные основания и вовсе не может быть «радикально улучшена» каким-то волюнтаристическим решением поделить всё на 2000 опричников, а остальную часть похерить как малоценную. Опричная наука как любая опричнина или шарашка конечно очень заманчива, но исторический опыт неизменно доказывает, что подобные опричные структуры неизбежно приводят к деградации государственной политики в той отрасли, в которой применяются.
Объективные отличия российской организации науки следующие:
1. Низкая мобильность т.к. цены на аренду/покупку/ипотеку жилья несопоставимы с уровнем зарплат и уровнем жизни. Никакая отдельная лаборатория не сможет ни за счёт какого гранта построить/купить/арендовать общежитие или квартиры для своих сотрудников, аспирантов, студентов. Я полагаю, Алексей Кондрашов как владелец многомиллионной недвижимости, доставшейся его семье с советских времён, такую «мелочь» не заметил.
2. Отсутствие мест для детей в муниципальных детских садах. Не знаю, насколько эта тема актуальна лично для семьи Алексея Кондрашова, но принять на работу в лабораторию иногороднего сотрудника, который не встал на очередь в детский сад с момента рождения ребёнка, мягко говоря проблематично, а оплатить сотруднику место в коммерческом детском саду мягко говоря сопоставимо с выплатой ему зарплаты в двойном размере.
3. Налоги на фонд оплаты труда в России 13% НДФЛ + 34% социального налога = 47% чувствительный кусочек. К этому необходимо добавить 24% НДС для наукоёмкого бизнеса. Плюс налоги на землю и недвижимость, арендные ставки по конкурсам, плюс коммуналка… В итоге белая зарплата, здания и земли под научными учреждениями в центре Москвы и крупных городов по цене владения «не по зубам» отдельной лаборатории существующей исключительно на временный грант.
Наука в России устроена иначе не потому, что это придумал какой-то бяка замшелый академик или так решил партком ещё при Союзе, нет. А потому, что уровень социального и экономического развития нашей нищей страны не позволяет «вытянуть» гораздо более дорогостоящую, гораздо более избыточную, гораздо более изнеженную американскую или британскую систему. Нет у нас для этого инфраструктуры! И жалкие попытки создать такую «тепличную» инфраструктуру в опричном отдельно взятом райке Сколково или в специально отобранных 80 мегагрантах или исключительных Федеральных университетах, или с 2000 отборными завлабами заранее обречены на провал, как хрущёвская кукуруза, шарашки ГУЛАГа, коллегиальный менеджмент Петра 1 или модернизация госаппарата Иваном Грозным по турецкому образцу. Дохлая идея изначально, страна не располагает такими ресурсами, глупо сеять кукурузу на вечной мерзлоте, где лучше клюкву собирать и северных оленей выпасать — больше толку будет.
Вот только представьте себе, что бы было в США, если бы тамошний конгресс принял 94-й закон о госзакупках, ввёл драконовские пошлины на научное оборудование и реактивы, ликвидировал 2/3 детских садов, запретил под страхом штрафов переносить финансирование на следующий финансовый год, обложил по полной налогами благотворительные взносы, ФРС и правительство добилось бы двузначной инфляции доллара и 15% ставки по ипотеке, а антимонопольный коммитет позволил монополиям взвинчивать тарифы на 30-50% в год. Вот тогда бы изнеженная американская наука накрылась бы медным тазом! А мы ничего, принюхались и работаем не тужим, лишь бы не мешали любители пореформировать, у которых так и свербит где не надо :)))
Совершенно согласен с Вами, уважаемый Андрей Геннадьевич!
Не надо прытко что-либо менять.
Ибо всё равно получится по Черномырдину(кстати, умнейший был человек. Мир праху его…)
Для начала давайте признаем, что любой человек стремится к личному благополучию.
И это-хорошо.:)
Страшны нагульновы у власти, чьё кредо-нет частной собственности.
Там, где кончается частная собственность, начинаются репрессии.
Ибо неизбежно появляется Хозяин нечастной собственности, устанавливающий свои «божественные» порядки.
Бардак в стране касается далеко не только науки.
Нам, обыкновенным мирянам, для жизни предоставлен точно такой же бардак.
И ничего, живём.:)
Постепенно наводя порядок в своих хозяйствах.
Даже если неожиданно у местной власти появляется вариант нагульнова.
Как реагируем?
В конечном счёте, даём пинка.
Потому не надо стремительных панацей.
Мы сами разберёмся в открывающихся возможностях.
И определим нужные постепенные перемены, учитывающие и прежние заслуги людей.
А иначе зачем им совершать эти заслуги?
Ваша фраза: «К 1991 году наука, как и многое другое в СССР, пришла прогнившей. Не было никакого нижнего предела компетентности. Бездельники составляли большинство даже в центральных академических НИИ, не говоря уже об отраслевых и провинциальных заведениях.» — Думаю я так:» Начиная свою статью (размышления точнее) с такого ФАЛЬШИВОГО постулата вызывает сомнения в компетентности писавшего». Спасибо.
Полностью согласна с автором статьи. Прошло 10 лет, наука по прежнему катится вниз, молодые ученые всё так же стараются уехать за рубеж, а балом правят, как и раньше, престарелые академики (многие из которых, по моему личному впечатлению, действительно не имеют нижнего предела компетентности). На «науку» стали выделять больше денег, но фактически их распиливает выше упомянутая верхушка, и я даже затрудняюсь какие доли процентов этих средств доходят до реальный научных групп… Те, кто у власти, мёртвой хваткой держатся за свои кресла, и близко не подпускают молодежь к управлению, всячески подавляя инициативу наиболее прытких, остальные приспосабливаются и превращаются в бездумных прихлебаев. Я сама молодой ученый, и прошла через все эти тоталитарные замашки наших «священных коров» от «науки» по полной программе. Множество моих коллег уехало работать на запад, я пока держусь, но, признаться, тоже подумываю… жду последней капли. Честно говоря, не верю в какие-либо положительные реформы. Пока не будет ХОТЯ БЫ введена возрастная граница (на западе это 65-67 лет) для ученых, занимающих руководящие посты, ничего не в науке изменится…
Мария, дались вам эти Академики, которые якобы мешают молодёжи.
Если заслуженных людей выгонять, то нормальная молодёжь никогда не пойдёт в науку.
Мы как-то с приятелем аспирантом обсуждали получение молодёжного гранта и заявления Осипова и Садовничего о необходимости выдавать квартиры молодым учёным и пришли к выводу, что работа в науке возможна лишь до 30-ти лет, а потом это просто НЕ ВЫГОДНО.
Квартиру получил, молодёжные гранты освоил и прощай наука в автосервисе больше платят
Это хорошо, Иван Александрович, если такой молодой человек работает в науке только для распила молодёжных грантов и квартир, то пусть лучше уходит в свой автосервис, в науке таким меркантильным людям делать нечего, здесь знаете ли не прибыль получают, а новые знания для человечества и это две большие разницы :)
Андрей, если человек «по-жизни» кретин, то он и в науке и преподавании себя только как кретин проявляет. По вашему рецепту в науке останутся только те кому в автосервисе или на производстве делать нечего ввиду полной недееспособности.
И дело тут не только в меркантильности. Если человек не задаёт себе вопросов зачем то, что он делает нужно людям, то это сумасшедший человек, а не учёный.
И когда талантливый человек понимает, что в автосервисе он существенно более нужен, то извините это уже приговор вашей «науке». Это Палата № 6, а не наука.
Иван Александрович, работать в науке способен далеко не каждый человек, работа в науке требует от человека высокой самодисциплины, высокой культуры мышления, творческой отдачи, и очень сильной самомотивации. Если единственной мотивацией к труду у человека служит размер зарплаты, то он профнепригоден к научному труду и такому человеку лучше реализовать себя в других видах деятельности, например, уйти в автосервис или пылесосами торговать. Учёный должен сознательно ставить своей целью в профессии достижение научной новизны, актуальности и значимости своей работы, даже в ущерб «срубанию бабла», только так достигается результат в науке, всё остальное – шелуха и накипь, пусть уж сразу уходит, чем занимать чужое место. Вот вам ответ на вопрос: «зачем то, что он делает нужно людям», чтобы донести новое знание человечеству, а вовсе не для того, чтобы срубить бабла, распилить грант, оторвать молодёжную квартиру и вовремя свалить где больше платят. И если талантливый человек понимает, что в автосервисе он существенно более нужен, то пусть и идёт в свой автосервис, скатертью дорожка и попутного ветра в спину, такие люди в науке не нужны, они не способны создать своё место в науке, они профнепригодны, лучше пусть машины ремонтируют и не занимают ставки, которых и так не хватает для талантливой и перспективной научной молодёжи.
Андрей, я вообще-то о грантах молодёжных писал, а не о зарплате. А гранты это не только зарплата, там и другие не менее важные статьи есть.
Но раз уже речь зашла о ЗП, то можно ли доверять человеку который пожертвовал собственной семьёй и детьми «ради науки»? Это в первых.
Во вторых тот идеальный учёный о котором вы пишете, разве он будет работать НИИ в нынешний условиях? Конечно же нет! Он уйдёт в автосервис и будет заниматься наукой по вечерами и по выходным. Ему результат важен, а не написание жалких заявочек на гранты и запись в трудовой.
А в институтах останется только самый непотребный и неприличный человеческий материал, «жрецы науки» от слова ЖРАТЬ. Что мы сегодня зачастую и наблюдаем в России.
Иван Александрович, во первых «пожертвовал собственной семьёй и детьми «ради науки»» это вы о чём вообще? В нашем НИИ практически все люди старше 30 лет семейные, исключения можно пересчитать по пальцам одной руки. В нашей лаборатории, не считая молодёжи до 30-ти, есть 3 человека вдовых, в почтенном возрасте, остальные все женаты/замужем. У меня 2 детей, у многих 3 ребёнка, у одного 4 ребёнка, ещё у одного 5 детей, правда от разных браков, ещё у одного 6 детей, тоже от разных браков, но есть и рекордсмен — 7 детей! Очередь в детский садик свидетельствует, что никакого ущерба для семьи и детей научная работа не оказывает.
Во вторых, я не буду обсуждать неких идеальных учёных в вакууме, я обсуждаю реальных людей в реальной жизни. А в реальности совмещать науку с работой в автосервисе может разве что гуманитарий или математик, которому для работы нужен карандаш и бумага. Все остальные естественные и технические научные исследования можно выполнять только на современной приборной базе с дорогостоящими реактивами, поэтому оставьте ваши фантазии. Либо человек успешно работает в науке, активно публикуется, привлекает финансирование к своим исследованиям, коммуницирует с коллегами в мировом научном сообществе, либо благоразумно уходит из науки в другую область человеческой деятельности. Ну не каждый может быть учёным, автослесарем почти каждый, если не совсем безрукий, а учёным далеко не каждый! Вас ведь не возмущает, что не каждый может стать балериной или скрипачом? Тысячи людей заканчивают музыкальную школу по классу скрипки, но становятся профессиональными скрипачами считанные единицы и это совершенно нормально. Вы же не станете утверждать, что таланты уходят в автосервис за баблом, а в симфонических оркестрах играют одни бездарности, которым и бубен в руки не доверишь. Сотни тысяч людей ежегодно заканчивают университеты, но учёными из них становятся доли процента, остальные занимаются другими областями профессиональной деятельности и это совершенно нормально. Так что если некий имярек посчитал что в автосервисе он достигнет большего успеха, чем на научном поприще, то это совершенно нормально и чем раньше он поймёт свои интересы — тем лучше, освободит место для действительно перспективного талантливого молодого учёного, который хочет и может делать науку за те деньги, которые сможет раздобыть.
Я не разделяю вашего пессимизма «всёпропало» и «всетокажрут», всё очень по-разному. Есть прекрасные учёные, есть тихий балласт, есть коньюктурщики, сующие нанотехнологии и инновации куда попало, где ими и не пахло, есть откровенные халтурщики, как и везде. И тем более важно, чтобы научное сообщество ориентировало молодёжь в науке на работящих людей и продуктивные идеи, а не на попил бабла, чтобы в науке оставались самые лучшие, самые способные, самые честные, самые мотивированные энтузиасты!
Т.е. у вас в лаборатории у всех и квартиры и зарплаты есть, раз вы можете себе позволить по трое — семеро детей заводить да ещё и от разных жён. Поздравляю вас с этим!
Про во вторых. Хорошим автослесарем может быть не каждый. А балду в НИИ бесконтрольно пинать много ума и рук не надо. Тем более как я уже говорил в отсутствии грантов, а значит реактивов и дорогостоящих приборов. Плюс говоря о реальных людях чем идеальный учёный работающий 5 дней неделю в автосервисе хуже того же учёного в НИИ, занятого по 3-5 дней в неделю написанием различных бумажек, заявок, сомнительными с точки зрения получения новых знаний боданиями с рецензентами и редакторами научных журналов?
Да, так уж сложилось, что в лаборатории квартиры есть у всех, у некоторых и не одна. Благодаря жилищным сертификатам по федеральной программе «Жилище» даже молодые учёные смогли взять кредит и приобрести квартиру. В этом году последний МУ наконец обзавёлся квартирой и в общежитии не осталось ни одного сотрудника нашей лаборатории. В НИИ в целом конечно есть люди с жилищной проблемой, а в лаборатории всё в порядке. Что касается зарплат, то очень дифференцировано. Есть ИТР на низких ставках, есть научники не участвующие в грантах и хоздоговорах на голой ставке (таких в лабе всего двое), есть пенсионеры на половинках — им, конечно, зарплата невелика, а остальные зарабатывают в меру сил своих и талантов, грех жаловаться, как потопаешь — так и полопаешь :)
Про второе. Я думаю дискуссию про автосервис нужно завершать. Учёный не уйдёт в автосервис за длинным рублём, для учёного делать науку — это самостоятельная ценность в жизни. Если ушёл в автосервис — значит не так уж ценит возможность науку делать, значит профнепригоден, значит туда и дорога. Автослесарь — почётный труд, ничем не хуже любой другой профессии, не хочет человек в науке работать — пусть будет автослесарем, это лучше, чем будет скучать в НИИ, занимая чужое место. Взаимодействие с рецензентами и редакторами журналов — нормальная повседневная научная работа. Учёный должен получать отзыв на результаты своей работы и доносить свои идеи до научной общественности, рецензирование статей предоставляет для этого возможности.
Вот и получаем через 10 лет из молодых перспективных учёных инвалидов умственного труда на полставки занимающих чужие места.
И уважение от тех же автослесарей соответствующие.
Мария, то что вы пишете о низкой эффективности министерских госпрограмм по 94 ФЗ (конкурсы «кто дешевле — забирает все деньги») и академических программ Президиума и отделений — это всё правда. Дополнительные вливания в эти непрозрачные структуры приводят к «распилу» этих денег теми, кто их между собой делит. Проблема в том, что в качестве альтернативы вовсе не предлагается нормальной системы экспертизы независимыми панелями экспертов, вовсе не предлагается увеличения финансирования грантовых научных фондов РФФИ и РГНФ. Абсолютно игнорируется вопрос финансирования дорогостоящих уникальных объектов вне лабораторий (обсерваторий, научных баз, стационаров, ядерных реакторов, синхрофазотронов, кораблей научно-исследовательского флота, глубоководных аппаратов, научных коллекций зоологических, палеонтологических, минералогических, геологических, гербариев, коллекций штаммов микроорганизмов, ботанических садов, дендрариев, генетических резерватов и т.п.). Абсолютно игнорируется поддержание социальной сферы: общежитий, детских садов, поликлиник, медпунктов, детских оздоровительных лагерей. Под предлогом низкой эффективности существующей системы предлагается создать ещё более непрозрачную и коррумпированную систему «золотых» завлабов, назначаемых особым «экспертным советом» с использованием «общепринятые в мире критерии и механизмы, ничего не изобретая». В итоге от хоть какой-то системы выборов на любую должность, от м.н.с. до директора института и выборов в академики, предлагается вообще назначать тех, кто больше любит ЕР и лично ВВП. Что из этого получится предсказать несложно. Вся инфраструктура будет уничтожена т.к. отдельной лаборатории не по деньгам содержать на грант ни синхрофазотрон, ни корабль с глубоководными «Мирами» на борту, ни общежитие, ни детский садик. Завлабы попавшие в «золотые 2000» будут ходить в парчовых штанах и ездить на феррари, аспиранты так и будут горбатиться за гроши в надежде когда-то стать завлабом или ещё лучше назначать завлабов в экспертном совете. А наука окажется в ещё более тяжёлом положении, чем сейчас. Целые научные области, в которых работу не сделать в рамках одной лаборатории, будут уничтожены. Останутся только такие, где для работы нужна всего лишь комната с пробирками или вообще библиотека и компьютер с интернетом. Наверное именно в такой лаборатории и работает автор статьи, даже не подозревая, что бывает и по-другому, но желания «у всех остальных отобрать и поделить среди таких как я» со времён булгаковского Шарикова никуда не делись и автора так и распирает.
А по-подробней где конкретно в России по-другому?
Что вы предлагаете как альтернативу.
«Кому на Руси жить хорошо» Некрасов написал в конце позапрошлого века, но так до сих пор на Руси как жилось всем хреново, от крестьянина до царя, так и живётся всем хреново, от дворника до раба галерного. Нигде конкретно в России не по-другому, везде и всё только через анус. Обсуждать можно только степень хреновости, но занятие сие не благодарное.
Альтернатива очевидна — позволить людям самим решать те проблемы, которые им мешают!
Если 94 ФЗ коррупционный — его нужно отменить. Если перенос остатков на счетах через новогодний «световой барьер» на следующий год, как сделали для мегагрантов, позволяет более эффективно тратить деньги, то нужно разрешить перенос денег через 1 января. Если пересылка через границу скоропортящихся реактивов, образцов и живых организмов должна осуществляться без задержек в течение 1 дня, как во всём развитом мире, то и в России нужно разрешить научную пересылку без маринования на таможенных складах. Если от одной организации готовы подать заявки на НИР по ФЦП несколько лабораторий и ВТК, то нужно разрешить им это делать. Если ограничения на покупку одной номенклатуры товаров фактически парализуют исследования в крупных вузах и НИИ, необходимо отменить эти ограничения. Если инициативные гранты РФФИ и РГНФ признаны самой эффективной мерой финансирования фундаментальной науки, в том числе и самим Путиным признано, то первоочередное увеличение финансирования должно идти именно на инициативные гранты. Если РАН и вузы уже фактически интегрируются через межведомственные кафедры, лаборатории, НОЦы, ЦКП, преподавание по совместительству, то необходимо это разрешить и поддержать. Если очевидно, что аспирант при выполнении своей диссертации не просто обучается, а выполняет научную работу в рамках госзаказа, то эту работу нужно официально оплачивать из средств этого госзаказа и более того, тематику работы аспирантов над диссертациями привести в соответствие с темой госзаказа, над выполнением которого трудится научный коллектив, в который аспирант временно вливается. Необходимо отменить дурацкие ограничения на покупку научных приборов стоимостью менее 5000$, из-за которых приходится покупать не то, что нужно, а то, что подороже. Необходимо отменить ограничения на закупку научного оборудования минуя «академинторг», эта контора вообще неизвестно чем занимается. Я долго могу ещё писать про дурацкие никому не нужные ограничения, которые очень мешают научной работе в России, но именно этой дотошной каждодневной работой нужно заниматься чтобы улучшить научные результаты в России, а не всякими дурацкими измышлениями как волшебным образом всех разогнать к едрене фене, а потом снова собрать, но уже только самых лучших учёных в самых продуктивных коллективах.
Людям кому?
Сейчас решения принимаются на уровне директоров институтов и выше. Автор статьи предполагает, что решать должны завлабы. Вы написали, что с этим не согласны. Кто должен решать аспиранты, м.н.с, директора институтов, президент, министр?
Из текстов ваших комментариев следует, что это решать должен более высокий уровень «Вся инфраструктура будет уничтожена т.к. отдельной лаборатории не по деньгам содержать на грант ни синхрофазотрон, ни корабль с глубоководными «Мирами» на борту, ни общежитие, ни детский садик. »
Не ясно правда почему детский садик, должен содержаться из средств выделенных науку.
Правильно ли я понимаю, что вы хотите поднять уровень принятия решений до уровня ректоров и руководителей отделений (ваш первый пост) и одновременно освободить их от всех ограничений (ваш второй пост).
Объясняю, решения должны приниматься на том уровне, на котором они влияют на деятельность людей. Завлабы должны принимать решения на своём уровне, директора на своём, министры с президентами на своём, советы молодых учёных и аспирантов на своём. При этом если 94 ФЗ уже в печёнках сидит у всех, то должен быть механизм позволяющий научному сообществу пролоббировать отмену действия этого дурацкого закона в научной сфере. Если на невозможности переноса средств на следующий год страна в целом теряет десятки процентов своего бюджета ежегодно, то должен быть механизм позволяющий заставить министерство финансов отменить этот барьер, даже если при этом министерским бухгалтерам придётся на один день в год больше поработать. То же самое и с отменой всех остальных дурацких ограничений.
Что касается инфраструктуры, то нужно понимать, что науку нельзя разделить на 2000 абстрактных лабораторий, такого абсурда нет нигде в мире! Научные единицы бывают разного размера, от маленькой группы, отдельной лаборатории или временного творческого коллектива, финансирование которых действительно можно осуществлять и с помощью грантов, (конечно побольше, чем РФФИ) до крупных постоянных коллективов, таких как NASA, NIH, CERN, MIT, Новосибирский академгородок, Общество Макса Планка и т.п., финансирование которых должно быть не только грантовым, но и с помощью долговременных госпрограмм и частно-государственного партнёрства. Если стране нужен исследовательский ядерный реактор или глубоководные аппараты, то их существование должно быть поддержано постоянно действующим институтом с постоянным финансированием, а это уже не уровень завлабов, это уровень РАН или Министерства.
То же самое касается социальной сферы — общежитий и детсадов. Вы не можете получив грант на 3 года выделить деньги на постройку общежития для нанимаемых временно работников и детсада для их детей, а с окончанием гранта общежитие продать, а людей выбросить на улицу с детьми. Нигде в мире кампусы не строят на средства отдельных грантов силами лабораторий, строить и содержать общежитие может только крупная с постоянным финансированием организация, вроде вуза или регионального отделения РАН. И так во всём цивилизованном мире, и в США и в Великобритании и в Германии кампусы с общежитиями и детсадами строят и содержат вовсе не завлабы, а университеты и НИИ, или даже объединения нескольких вузов и НИИ. Детский садик содержится вовсе не из средств выделяемых на науку, а из специально выделяемых государством средств на дошкольное образование детей, это разные вещи, не путайте.
Я хочу чтобы уровень принятия решений был там, где ему положено быть, где он располагается во всех развитых странах мира. У каждого уровня свои объекты управления, свои финансовые возможности и своя ответственность за результат. Освобождение от безумных ограничений — главный путь к конкурентоспособности науки в России!
Много красивых слов, но никаких утверждений. Переформулирую вопрос по-другому как вы видите структуру распределения средств выделяемых на науку?
Уточняю на фундаментальную науку, не на детские сады и общежития, не на подготовку кадров в университетах, а именно на науку.
Отвечаю конкретными предложениями:
1. Отменить действие 94 ФЗ при финансировании фундаментальной науки.
2. При финансировании ФЦП вместо лотово-конкурсной схемы применять более адекватную, распространённую во всём мире схему экспертных панелей.
3. Увеличить долю финансирования инициативных проектов по грантовой схеме финансирования РФФИ и РГНФ.
4. Вместо грантов офи-м создать специализированные ориентированные научные фонды по типу РФФИ.
5. Сделать экспертизу прозрачной с предоставлением анонимных экспертных заключений по каждому проекту.
6. Разрешить переносить остатки средств на счетах на новый финансовый год.
7. Отменить ограничения на номенклатуру закупаемых приборов, реактивов, инструментов и т.п.
8. Отменить ограничения на цену закупаемых РАН приборов.
9. Отменить ограничения ФК по 30% предоплате.
10. Аспирантскую работу в обязательном порядке ставить в соответствие с выполняемой темой госзаказа и выплачивать аспиранту реальную зарплату за фактически проводимые в рамках госзаказа исследования.
11. Расширить программу поддержки интеграции не только на НОЦ по ФЦП Кадры, но и на специальные гранты поддержки мобильности для студентов, аспирантов, постдоков и профессоров между вузами, НИИ, практическими предприятиями в виде стажировок, приглашения ведущих учёных для чтения лекций и проведения семинаров, презентации иннновационного потенциала отечественных разработок для практики.
12. Принять специальные ФЦП по улучшению состояния и модернизации научной и социальной инфраструктуры в стране.
13. Выплачивать средства по выигранным грантам не в конце года и не в июле и даже не в апреле, а как положено — с 1 января. Ну ладно, хоть не января, но с 1 февраля уж будьте добры.
14. Ввести ограничения на доходы административного аппарата НИИ и вузов.
15. Ввести обязательное внешнее рецензирование заявок и отчётов по внутренним программам научных исследований академий и вузов.
16. Оказывать дополнительную господдержку тем отечественным научным журналам, которые имеют англоязычный вариант, полнотекстовый доступ через интернет и определённый международный импакт-фактор.
Для начала вот вам навскидку 16 конкретных предложений по улучшению эффективного распределения средств на фундаментальную науку. При таких реформах сильные коллективы вырвутся вперёд, будут служить центрами кристаллизации мощных научных школ, в целом будет кардинальное улучшение возможностей для научной работы в России и результаты будут говорить сами за себя.
1,2,3,6,7,9,13,14,15,16 – эти проблемы носят системный характер во всех отраслях Российской экономики. В рамках современной научной вертикали власти их решить нельзя нужны горизонтальные связи. Нужно сначала изменить структуру управления. В рамках МОН, РАН, федеральных университетов это не возможно. Вам нужно как-то её сломать. В случае передачи полномочия на уровень завлабов предложения будут выглядеть заметно более реалистично, чем при нынешнем феодализме.
4,10 и 11 не до конца раскрыты.
12 где деньги
5,8 реалистичные пункты, но не факт что он поможет.
1. уже дважды обсуждалось в ГосДуме оба раза не прошло. Оба раза отказывали, под лозунгом, что депутатам тяжело писать отдельный закон для учёных
2. То же самое что с 1, иностранцев не пустят.
3. Митинги в поддержку РФФИ были результатов не дали
4. Не понял, что изменится.
5. В РФФИ появилось в грант-экспрессе, как в КИАСе будет не знаю.
6. Регулярно подымается особенно в рамках дорожного строительства, но регулярно не проходит.
7. То же самое что с 1
8. Не сталкивался, правда мы всегда умудрялись прописать все закупки, как ремонт уже имеющегося.
9. смотри пункт 1.
10. Желательно уточнить, что имеется в виду если имеются в виду гранты, то по ним и так платят, а если из имеющегося бюджета, то у кого отобрать.
11. Уже программу мегагрантов запустили, с сомнительным эффектом. То же самое будет и с этой идеей. При чём отбирать деньги будут наверняка у РФФИ.
12. Источник финансирования?
13. Препятствия к этому не видны, но проблемы есть почти у всех бюджетополучателей.
14. Безнадёжно.
15. Полезно. Но будет сильное сопротивление. Тому кто попытается это сделать придётся очень сильно бороться с 80-ними советским академиками и с современными эффективными менеджерами. Министр, который реально попытается это сделать не продержится и года.
16. Судя по высказываниям Ковальчука и Осипова, они будут сопротивляться этому.
http://trv-science.ru/2012/07/17/programma-ishhem-vykhod/
1. И в третий раз нужно давить депутатов, а понадобится и в четвёртый и в пятый, чтобы им проще было написать-таки для науки специальный закон, чем постоянно подвергаться давлению, давить их гадов со всех сторон, пока работать не станут :)
2. В мегагрантах попытались что-то такое изобразить, нужно дальше давить, чтобы во всех остальных программах МОН перейти на панели международных экспертов.
3. Дали! В 2012 году бюджет РФФИ дополнительно увеличен на 2 млрд руб, и обещают к 2020 довести бюджет РФФИ до 25 млрд руб!
4. Нужно развести финансирование обычных инициативных проектов и ориентированных на определённые госзаказом научные направления, как сделано в цивилизованном мире, например для медико-биологических исследований отдельный специальный фонд, для наук о материалах отдельный фонд, для энергетики и ядерных исследований отдельный фонд, для CS отдельный фонд, чтобы эти горячие пирожки не отбивали хлеб у остальных.
6. Долбить нужно в эту болевую точку, нажать через Путина, продавить глоток воздуха для всей страны! Ну не должны мы каждый год в декабре уничтожать деньги, чтобы только они на счетах не дай Бог не остались, это абсурд!
7,8 и 9 вообще решается одним росчерком пера, ибо это не законы, а подзаконные внутриведомственные инструкции, отмена которых вообще не требует никаких ресурсов, просто давить нужно этих чиновников.
10. Именно не гранты и не хоздоговора, как дополнение — пожалуйста, но диссертационная работа должна выполняться по такой теме, которая согласуется с государственным заказом на выполнение НИР, чтобы предотвращать диссертации по хиромантии и эзотерике. И аспирантура и соискательство должны быть только в тех организациях, которые выполняют НИР по госзаказу. А раз аспирант должен обязательно работать по госзаказу, то и выплачивать зарплату за выполненную работу ему должны из госбюджета. Понимаете, не стипендию, а зарплату и это должно быть законодательно закреплено.
11. Вовсе нет, РФФИ тут не причём, ФЦП Кадры — это министерская программа, просто сейчас при интеграции НИИ и вуза она касается только НОЦ, я предлагаю расширить эту программу за счёт введения финансирования и для более компактных групп — лабораторий, кафедр, ВТК, а также индивидуальных грантов на научные стажировки, на приглашение с лекциями ведущих учёных и т.д.
12. А вот от Курчатника отрезать, от Чубайса, глядишь и на общежития деньги найдутся и на синхрофазотроны, и на новую телеметрию для глубоководных аппаратов и на многие другие ЦКП и инфраструктурные прибамбасы, всё лучше, чем «геном русского человека» секвенировать на американском оборудовании и американских реактивах ;)
13. Заставлять чиновников работать быстрее, а не крутить бюджетные деньги в банках почти целый год.
14. Давить их, гадов.
15. Посопротивляются конечно, но никуда не денутся, принудить можно, это ведь внутренние программы, Георгиеву ведь удалось с программой МКБ в какой-то степени.
16. Не будут сопротивляться, дополнительному финансированию каждый рад, а для журналов это будет серьёзным стимулом поднимать качество статей и переводов.
Большинство предложений реализуемо без дополнительных затрат и волюнтаристических телодвижений, просто заставить чиновников и депутатов выполнить их работу по их прямой обязанности т.е. политическая воля и ничего более.
согласен сАндреем Геннадьевичем эти самоделкины только отвлекают внимание