Минувшая перед выходом в свет этого номера февральская неделя выдалась плодотворной на памятные даты и события в истории науки, дни рождения известнейших ученых…
Началась неделя, понятно, в День Российской науки. Эта дата выбрана потому, что 8 февраля 1724 г. Указом Сената по распоряжению Петра I в России была основана Академия наук. Некоторые материалы, посвященные этому великому празднику, украсили наш номер. Открывает его (и это тоже в каком-то смысле эксперимент!) публикация одного из наших читателей. Вполне себе научно-популярная публикация из серии «Было бы смешно, если бы не было так грустно».
Старение отечественной науки стало притчей во языцех. Меры во спасение не только дебатируются, но и отлиты уже во вполне зримые целевые индикаторы стратегий и программ. На конкретных примерах покажем, как может родиться иллюзия «радикальных» решений для данной проблемы.
Рассмотрим сообщество ученых численностью 56 тысяч, 42 тысячи из которых моложе 60 лет (данные близки к реальным). Предположим, что мы хотим за 10 лет существенно омолодить его, заменяя 70-летних на 25-летних по тысяче в год. При таком замещении получаем совокупное омоложение на 450 тысяч «возрастных единиц» суммарно. Однако 42 тысячи человек за это время постареют на 10 лет; следовательно, на противоположную чашу весов мы должны положить 420 тысяч «возрастных единиц». Но это не все: принимаемая по тысяче в год молодежь также будет последовательно стареть, что в результате даст довесок на эту же чашу в 55 тысяч «возрастных единиц». В итоге средний возраст сообщества не только не уменьшился, но даже слегка вырос. Казалось бы, такая благоприятная схема для радикального омоложения — ан нет! Справедливости ради заметим: небольшая вариация среднего возраста в сторону сокращения все же возможна (например, из-за мобильности кадров или в силу того, что при нехватке 70-летних для замещения в нашей схеме пришлось бы брать людей старше, а затем младше этого возраста), но сути дела это не меняет.
Но как же все-таки омолодить исследовательские кадры за 10 лет, скажем, в среднем с 49 до 40 лет, как предлагает проект стратегии «Инновационная Россия-2020» [1]? Рассмотрим следующий сценарий: оставим в покое существующий контингент и станем выращивать новый, набирая ежегодно в течение 10 лет по N исследователей в возрасте 25 лет. За это время прежний контингент самосократится (пусть до 46 тысяч) и постареет (скажем, до 56 лет в среднем), а новый составит 10N. Зная средний возраст объединенного контингента на конец периода (40 лет), из простого уравнения получаем N=7747 (человек). Как видим, поставленная цель утопична, как и «маниловское» пожелание снизить средний возраст ученых РАН к концу десятилетия на 10-15 лет за счет ежегодного приема по 5 тысяч молодых кандидатов и докторов наук [2]. Если же мы масштабируем наш расчет на реальное число исследователей в России (376 тысяч в 2008 г.), то требуемый для омоложения приток «свежей крови» станет совсем запредельным: около 52 тысяч человек ежегодно.
Где же собака зарыта? Дело в том, что средневозрастной показатель в крупной кадровой системе достаточно консервативен. Неискушенный прогнозист подсознательно не учитывает, что все остающиеся в системе ежегодно становятся на год старше, да и вновь принимаемая молодежь тут же начинает стареть. При всей условности приведенные примеры наглядно показывают логические ловушки для таких прогнозистов. Понятно, что подобные «схемы» омоложения нереальны ни с какой точки зрения. Но если даже предположить, что они осуществились (ведь этого хотят составители программ), то и тут мало хорошего: полученное сообщество окажется малопродуктивным. В науке все-таки важна «гармония» возрастов. Для вменяемых прогнозных расчетов структуры и динамики научно-кадровых систем требуются адекватные математические модели. Такие модели, например эволюции научного сообщества, структурированного по возрасту и продуктивности, разрабатываются в ЦЭМИ РАН.
Выбивают слезу целевые показатели по кадрам в «Программе развития наноиндустрии в РФ до 2015 года» [3]. Согласно ее уточненному проекту, доля лиц до 39 лет среди исследователей в области наноиндустрии должна достигнуть к 2015 г. 50% (фактическая доля в 2008 г. — 31%). Заметим, что при значительной студенческой когорте медианный возраст участников нанопроектов РФФИ в 2008 г. составлял 43,5 лет [4]. Программируемое число исследователей должно вырасти с 10,3 в 2008 г. до 12,4 тысяч человек в 2015 г. Согласно несложному расчету, чтобы достичь целевых 50%, в первую группу (≤39 лет) нужно ежегодно принимать 300 человек в счет расширения всего контингента и примерно столько же за счет увольнения людей из второй группы (>39 лет). Конечно, на эту схему нужно было бы наложить естественную убыль и мобильность ученых, что, кстати, легко сделать в математической модели. Однако в любом случае подобный режим воспроизводства кадров представляется практически невозможным, в том числе по причинам, обсуждаемым в [5]. Это и сокращение выпуска студентов начиная с 2012 г. из-за падения рождаемости в 1990-е годы, и неготовность образовательной, аттестационной систем к массовой подготовке квалифицированных специалистов для междисциплинарных исследований, и др.
В заключение сошлемся на исторический опыт. После Великой Отечественной войны средний возраст научных работников Академии наук снижался только в 1950-е годы (напомним, что в 1957 г. было образовано Сибирское отделение), в последующие же десятилетия рос: 1950 г. — 41,5; 1960 г. -38,3; 1970 г. — 38,5; 1980 г.- 41,3; 1990 г. — 43,2; 1998 г. — 47,9; 2008 г. — 51 год. Если правительство не пойдет на некие экстравагантные шаги (объявив, например, исследователями студентов старших курсов вузов), то наше исследовательское сообщество будет и дальше стареть, что не исключает, впрочем, локальных успехов. Во избежание же конфузных ситуаций от целевых индикаторов по кадрам лучше вообще отказаться, если специалисты по форсайтам, разрабатывающие программы, плохо умеют считать.
Александр Терехов,
канд. физ-мат. наук,
ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН
1. www.economy/gov.ru/minec/activity/sections/innovations/doc20101231_016
2. РАН: правда и домыслы (www.strf.ru/organization.aspx?CatalogId=221&d_ no=28957)
3. www.economy/gov.ru/minec/activity/sections/innovations/doc20101231_016
4. www.portalnano.ru/read/documents/met/mon-sm-538_16_16072010/pro-gram_2015
5. Терехов А.И. О кадровом ресурсе развития нанотехнологии // 2010. Т.5, № 5-6. С.7-10.
В качестве добавления несколько слов о возрастной динамике высшего кадрового эшелона Академии наук – ее действительных членов.
1.Естественный процесс старения населения, характерный для развитых стран, охватывает разные слои общества, включая и научную элиту. Так средний возраст первого состава действительных членов Академии наук (17 приглашенных в Россию из-за границы ученых) был равен 31.7 лет. В 1800, 1917, 2008 годах он последовательно равнялся 51.9, 61.1, 70.7 лет.
2.Фактор продолжительности жизни тесно переплетается с карьерным. Чтобы дорасти до академика, сначала нужно стать кандидатом, затем доктором наук, потом быть избранным в члены-корреспонденты и, наконец, в академики. До каждой из этих ступеней нужно физически дожить, а при избрании по конкурсу, возможно, и подождать своего часа (в зависимости от интенсивности конкуренции).
Пройдя перечисленные фильтры, новоиспеченный академик должен ведь еще и поработать, а не сразу удалиться на пенсию. Выходит, академики не так уж «виноваты», что они у нас старые, а процесс их старения имеет вековую природу и является объективной тенденцией? Об этом стоит хотя бы задуматься, а лучше, истины ради, провести исследование.
С уважением, А. Терехов (ЦЭМИ РАН).
Вопрос. Откуда взято число 376 тысяч исследователей и кто сюда включен?
Научные сотрудники РАН (всего 50 тысяч) занимают половину списка Штерна.
Значит всего научных сотрудников 100-150 тысяч. Прокоментируйте пожалуйста или укажите источник.
Александр Пухов (НИИЯФ МГУ)
Согласно статистическому справочнику ЦИСН (Центр исследований и статистики науки):
численность исследователей в России в 2008 г. – 375804 человек;
численность исследователей в РАН в 2009 г. – 55402 человек.
Это официальная статистика, на ее основе делаются правительственные расчеты и прогнозы. Найти можно на сайте ЦИСН (www.csrs.ru). Вопрос о том, сколько у нас реальных ученых, в другой плоскости.
С уважением, А. Терехов (ЦЭМИ РАН).
Спасибо. Там приведено число исследователей с учеными степенями — 101тысяча человек. То есть реально исследователей 150 тысяч, не более. Вопрос, а включены ли сюда преподаватели вузов?
С уважением
Александр Пухов.
Я пытался оценить число действующих научных сотрудников с помощью Web of Science.
Число российских соавторов, засветившихся в WoS хотя бы в одной статье за 5 лет — 120 — 130 тысяч человек. Это еще нельзя считать «действующими» научными сотрудниками. Вероятно, более правильная цифра для тех, кто регулярно публикуется и заметен вне стен родного института — 50 тысяч. Это примерно соответствует роли РАН в нашей науке (чуть больше половины), при том, что в РАН почти половина недействующих сотрудников. Понятно, что полчища остепененных экономистов и юристов в это число не входят
Большая разлица среднего возраста между западными и российскими учеными
бросается в глаза. Конечно, это симптом неблагополучия российской науки.
Суть проблемы: зарплата низкая, молодые люди не идут в науку.
В этой ситуации любой начальник благодарен пенсионеру который занимает
ставку и тем самым сохраняет ее для научного подразделения.
Как это можно исправить? Первый вариант — значительно поднять зарплату.
Второй вариант — значительно сократить число рабочих мест в науке.
Так как оба варианта представляются не реальнымми, можно спокойно продолжать работать.
Уважаемый Александр!
О грядущих проблемах воспроизводства кадрового потенциала российской науки я пытался размышлять еще в 1994 г. («Проблемы прогнозирования», №2). Некоторые меры, в том числе, приравнять ученых (или хотя бы их «элитную» часть) к государственным служащим, предлагал в 2002 г. («Вестник РАН», №7). Теперь не нахожу ничего лучшего, чем приводить слова известного американского физика и науковеда М. Моравчика: «Если другие составляющие, необходимые для научной деятельности, при улучшении материальных условий можно воссоздать достаточно быстро, то производство соответствующим образом подготовленных национальных исследовательских кадров требует десятилетий даже при наилучших условиях» (цитировано не дословно, но смысл сохранен). Как все пойдет – трудно сказать, но оптимизма мало, если учесть уже заложенные демографические и др. проблемы. Кроме того, процессу кропотливого воссоздания отечественных научных кадров суждено пережить смены правительств.
С уважением, А. Терехов (ЦЭМИ РАН).
Поздравляю всех с Днем Российской науки.
Приятно, что эта маленькая заметка двухлетней давности
продолжает пользоваться интересом.
С уважением, А.И. Терехов
В последнее время многие умы захватил (вдруг) диссертационный вопрос. А ведь раньше на эту тему проводились исследования:
1. Терехов А.И. Подготовка кадров высшей квалификации и некоторые аспекты карьеры в науке // Бюллетень ВАК. 1992, № 3.
2. Терехов А.И. К вопросу о формировании профессионального ядра научных кадров // Бюллетень ВАК. 1992, № 4.
3. Терехов А.И. Престижа ради. Стремительный рост числа номинальных ученых превышает все разумные пределы // Поиск. 2002, № 16 (674).
Так, в [2] анализировался должностной «срез» соискателей кандидатской и докторской степеней по данным БД ВАК в 1990 г. Например, действующая тогда Номенклатура специальностей научных работников включала 28 специальностей по отрасли экономических наук. Количество же наименований должностей соискателей уч. степени кандидата экономических наук составило 135. Наряду с научно-исследовательским, научно-педагогическим персоналом, в перечень занимаемых должностей входили и такие: от президента республики и зам. министра до референта и переводчика. Из 380 докторских диссертаций по экономике 24 были защищены сотрудниками гос учреждений и общественно-политических организаций. Еще тогда отмечалось, что требуются более четкие критерии присуждения ученых степеней в области экономики и других общественных наук, наряду с которыми могла быть введена система степеней профессиональных, например в области менеджмента (по примеру степени магистра делового администрирования в США) [2]. А дальше — больше. Из числа новых д.э.н. 1996-1998 гг. около четверти работали вне научной сферы, как и 35% новых к.э.н. Примечательно, что в последнем случае это на 3% превышало долю аспирантов-экономистов [3].
В [1] отмечалось, что карьера в науке (особенно отечественной) — достаточно сложное и неоднозначное явление. Наличие двух ее ветвей — собственно научной и научно-административной порождает целый ряд проблем, на которые следует обратить внимание. Некоторые из них были диагностированы в ходе статистического анализа данных кадровой отчетности РАН и БД ВАК России.
Сейчас же, скорее всего, «разыграют» эту тему, выбьют финансирование на какую-нибудь «дорожную карту», подсократят количество диссоветов, которое потом опять вырастет.
С уважение, А.И. Терехов.
Извините за одну цитату из себя речь о нанотехнологии):
«The calculation of relative indicators for Russia gives on average 2.3 publications / 16.3 citations per one million dollars. The similar indicators for the USA are 6.7 publications / 129.0 citations per one million dollars. Thus, Russia is greatly inferior to the leader in the efficiency of research performance in the field of NT. One reason for this lies in the inefficiency of allocation of research funding. So, in 2009 the percentage of the RAS in public spending on nanotechnology R&D amounted to approximately 11%. Nevertheless, in this year the RAS contributed to 67.3% of nano publications, that brought Russia 73.7% of the citations. Thus, the relative indicators testify in favor the RAS as the most effective sector nano research in Russia, that does not find, however, adequate reflection in the policy of scientific authorities of the country.» (JNR.2012. V.14).
Быть может, примечателен и такой факт. С 2006 г. (начало госполитики по переносу центра тяжести исследований в вузы) по 2011 г. доля российских нано публикаций с зарубежным соавторством сократилась (по SCIE) на 14 процентных пунктов. А это, между прочим, — недобор ссылок в настоящем и будущем, поскольку соавторство, тем более зарубежное, повышает цитируемость (библиометрический факт). Особенно сильно его проявление для России (проверено). Так, с кого спрос за будущее ухудшение российских нано-библиоиндикаторов? Или опять все переведем на РАН? За проводимую политику тоже надо бы отчитываться по показателям (как, например, делают в США). Есть соображения и о «омоложенных» проточных коллективах, которыми нередко бравируют в различных официальных рапортичках. Решать кадровую проблему надо, но двигаться нужно осмысленным, интегративным путем. А то ведь под влиянием «субъективных факторов» можно еще много дров наломать.