Reformare

В последнее время идет много разговоров о реформе российской науки. Предлагаются самые разные меры. Все перечислять нет нужды, они на слуху. Каждое предложение аргументировано и вполне рационально. Если же пытаться охарактеризовать весь комплекс предложений немногими словами, то можно обойтись пятью. А именно: «Давайте сделаем как на Западе».

В такой постановке, заметьте, ясно виден не только общий вектор устремлений российского научного сообщества (во всяком случае – некоторой довольно активной его части), но и мотивация, которая руководит теми, кто предлагаемым реформам противится. Собственно, можно попытаться в этих мотивациях разобраться поподробнее. Организация науки в России имеет очень большие отличия от ее организации на Западе. Укажем два из них.

Мы и Запад

Первое. Наука в России имеет ровно одного заказчика – государство. Частного спроса на науку нет, и в ближайшем будущем не предвидится. Следствием этого будет тот факт, что реформа может «пойти» только в одном случае – если к тому будет государственный интерес.

Второе: в России (и не только в науке, но и в остальных профессиональных областях) на руководителя ложатся все административные тяготы. Иначе говоря, как только человек занимает хоть сколько-то важный пост – на него наваливается грандиозная административная работа. И все работающие в вузе прекрасно знают о такой закономерности: если заведующий кафедрой хороший администратор, то кафедра будет жить хорошо. Конечно, если он еще и ученый хороший, но администратор – это главное. А если завкафедрой в административных делах… не очень, то хоть он будет самым расчудесным ученым, кафедра будет бедствовать.

Поднимая человека вверх по служебной лестнице (декан, проректор, ректор), система выжимает из него всю науку и оставляет только и исключительно административную работу. Что будет следствием? Научная иерархия России в большей степени иерархия административная. А не научная. Можно сказать,что какая-то научная составляющая ей сопутствует, но ясно, что, во-первых, решает она мало (да практически ничего), а во-вторых, взаимодействие государства на 90% как минимум идет именно с администраторами.

В совокупности эти два фактора проливают свет на полное равнодушие, с которым относятся к проектам реформы те, от кого эта реформа зависит.

Возьмем, например, одно из предложений научного сообщества: о введении института международной экспертизы и о «вычислении» значимости ученых посредством заграничных импакт-факторов. Перефразировать это можно примерно следующим образом: деньги будет давать государство (больше просто некому), а оценивать эффективность их расходования — иностранцы (потому что так хотят сами ученые).

Надеюсь, все понимают, что российское государство,особенно в нынешнем его состоянии (характеризующемся кроме всего прочего глухой оппозицией к этому самому Западу) на это не пойдет. Более того, вне всякого сомнения,такие предложения наше с вами государство неминуемо должны страшно раздражать. Причем чем дальше, тем больше.

Другой пример. Все деньги идут из одного источника. Но разными путями. РФФИ, например, — единственный более-менее прозрачный сверху донизу поток (хотя лично я слышал множество и негативных отзывов, но прозрачность — штука относительная, так что возьмем за эталон). Пример потока совершенно мутного — это многочисленные ФЦП, о которых сказано-пересказано уже — прибавить нечего. Есть предложение о всемерном повышении прозрачности финансовых потоков. Пусть все будет как РФФИ.

Хорошо. Однако кому это надо? Скажите честно: многие ли откажутся от выполнения работы, которая займет максимум две недели и за которую можно получить миллион? Не сомневаюсь, откажутся немногие. Но не те, кому эта работа на самом деле предлагается.

Так вот, сама логика административной системы такова, что никто и никогда из тех, кому что-то подобное предлагается, от него не откажется. Более того, такую работу административная система генерирует сама. Не может она без этого. Это ее имманентное свойство.

Хорошо. Однако кому это надо? Скажите честно: многие ли откажутся от выполнения работы, которая займет максимум две недели и за которую можно получить миллион? Не сомневаюсь, откажутся немногие. Но не те, кому эта работа на самом деле предлагается.Так вот, сама логика административной системы такова, что никто и никогда из тех, кому что-то подобное предлагается, от него не откажется. Более того, такую работу административная система генерирует сама. Не может она без этого. Это ее имманентное свойство.

Иначе говоря,те, кто в системе, всё прекрасно понимают и всем довольны. Одни уже у кормушки, другие мечтают к ней попасть.Третьи эту кормушку соорудили. Всем хорошо. Нехорошо нам, но мы-то извне. Я об заклад готов побиться, что среди обсуждающих реформы нет администраторов. Более того, готов побиться за то, что, если бы кто-то из нынешних пламенных ораторов стал вдруг таким администратором,- его мнение изменится. Не потому, что он вдруг станет плохим. Просто потому,что такова логика системы. Находясь в ней,ты не можешь ей не следовать.

В той же логике, не пройдут никакие прожекты по «укрупнению» и созданию из пяти средних российских университетов одного Гарварда. Реорганизация же или даже упразднение Академии наук не даст ничего путного. Так как на ее место придет то же самое. Окружающие-то структуры не изменятся, так что придется заполнять все тот же объем.

Промежуточные итоги

Итак, если мы хотим сделать как на Западе — надо ехать на Запад.Так как у нас тут всё не так. Второй вариант — сделать у нас всё так же и во всем, как на Западе — я в данной статье не рассматриваю. Это вопрос не нашей компетенции. Просто надо помнить — структура управления имеет свойство повторяться. Что на верхнем уровне иерархии,- то, с очень высокой вероятностью, будет и на всех остальных. Отсюда имеем простое ограничение: реформы, чтобы быть успешными, должны учитывать особенности российской действительности. Скажу даже больше — российская действительность должна быть положена в их основу.

Что делать?

Давайте посмотрим, что можно сделать. С двумя отмеченными в самом начале особенностями поделать ничего нельзя. Это значит, международного индекса Хирша и т.п. как основы внутрироссийского ранжирования ученых не будет. Нужно свое.Увязанное, связанное, но свое. С русской фамилией в названии. Это значит, международной экспертизы как фундаментальной основы оценки значимости работы, научной группы и т.п. не будет. Здорово будет, если удастся включить их в качестве дополнительных параметров.

Но это значит — нужно делать собственную экспертизу. И так далее, и тому подобное. Это та работа, которая имеет шанс быть выполненной здесь и сейчас. Заниматься, как мне кажется, стоит только такой.

Попутные замечания

Уже слышу возражения. Взятые в комплексе высказанные мной выше предложения ведут к попытке построения отдельного здания российской науки — на выселках у науки мировой. В то время как генеральная линия развития — во все более тесной интеграции, слиянии и т.п. Верно. Но давайте подождем, пока это станет верным для Российской Федерации.

Ниже небольшой отрывок из текста А. Крушельницкого, недавно достаточно широко распространенного. «Почти пятнадцать лет у меня идет совместная работа с университетом Халле, что в Германии. Поскольку возможности полноценной работы в моем институте очень ограничены (нет необходимого оборудования, а с тех пор, как я начал писать статьи на оргнаучные темы, перспективы получить поддержку для работы в институте вообще свелись к абсолютному нулю), я вылезал в науке в основном на том, что каждый год от 2 до 5 месяцев работал в Германии».

Ситуация известная и, кажется, разрешившаяся хорошо. Но давайте попробуем представить, что это пишет, например, шведский ученый. Представить невозможно. Во всяком случае — мне. То, что масса российских ученых этим живет (и сам я так жил — три месяца работы в Дании по продуктивности были как полтора года в России).

Вывод: до конвергенции нам еще далеко. Мировая наука, которая этим занимается, — они живут в городах и странах, где института прописки нет. И ездят без виз. И зарплата средняя у них… другая. На выселки мы поселены фактом своего рождения. Это не хорошо и не плохо, это факт. Надо обустраиваться тут.

Второе. Ввидутого.что иерархия у нас адми-нистративная.то и реформирование возглавят администраторы. Тоже факт. Но тут уже надо самим стараться и голосить. Главное — чтобы в предложениях не было ничего, что верхние структуры (государство) раздражает. Тогда оно прислушаться может.

Третье. За любым,даже самым дурным «верхним» решением стоит конкретный интерес Надо разбираться в первую очередь с тем — чей он, что реально дает тому, кто это решение предложил и протолкнул.

А потом — ну, можно и рубаху на груди порвать. Покричать. Обличить. Потребовать все и полностью изменить. А можно — предложить это все изменить. Преобразовать. Или как там по латыни — reformare.