Очередная попытка полностью изменить программу средней школы сама по себе, конечно, нелепость и «ноздревщина». Однако же позиция, согласно которой в средней школе всего слишком много, а подлинно нужного — мало или вообще детей учат не тому или не так, — эта позиция имеет под собой основания.
При всех разговорах о том, что без высшего образования даже в курьеры не берут, реальный выбор, совершаемый молодежью, заслуживает анализа… Вот несколько наблюдений.
1. Никита учился в лицее при одном почтенном вузе инженерного профиля. Однако даже выпускников «своего» лицея в этот вуз не собирались брать «автоматом»: им предстояли довольно нетривиальные экзамены (разумная, с моей точки зрения, система — хотя и изматывающая.) Вуз был хороший, но, прямо скажем, не уникальный: я-то застала Физтех конца 50-х — начала 60-х годов и мехмат времен Колмогорова.
Никита поступил на первый курс, его преодолел, как я считаю, на основе навыков,приобретенных до вуза. На втором курсе он начал подрабатывать, не слишком посвящая родителей в свои дела. К третьему пришел с «хвостами», зато довольный работой в фирме, успешно торговавшей дорогими кожаными изделиями. Родители особенно не огорчались бы, если бы не неизбежная перспектива загреметь в армию…
Как знакомая семьи я позволила себе поинтересоваться, что дальше. Герой моего рассказа дал мне понять, что он вовсе не намерен остаться без необходимого ему образования. То есть? Надо знать логистику и еще много всего «про бизнес». Этому учат на хороших курсах — за хорошие деньги. Что ж, теперь он нормально зарабатывает и сам за себя везде заплатит.
2. С Мариной, вполне прилично учившейся в гуманитарном классе одной из лучших московских школ, я когда-то занималась английским: язык она более или менее знала, но читала как-то вяло. Впрочем, и сама она была вялая и томная, как восточная красавица в плохом фильме. Собиралась Марина в РГГУ, а поступила в какой-то третьеразрядный «пед».
Спустя сколько-то лет я случайно открыла женский журнал категории «сильно так себе», и мне бросилась в глаза фамилия Марины: это был короткий материал о том, как накрыть праздничный стол — своего рода торжество дурновкусия… Ну, томная, миловидная, — наверное, просто вусмерть как хотела известности и «красивой» жизни. Диплом, наверное, ей пригодился как «знак качества».
3. Лена, в отличие от Марины, — этакий «живчик». Наконец-то освободившись от школьных нагрузок, Лена куда-то ездит, к чему-то готовится -то это хор, то гимнастический кружок, то выставка цветов. Она охотно подрабатывает, помогая по хозяйству знакомым ее семьи и знакомым знакомых. Между прочим, еще и учится на вечернем отделении известного гуманитарного вуза, где в соответствии со своим веселым нравом обзавелась кучей подружек.
То есть она как бы учится — и я в очередной раз порадовалась тому, что не преподаю. В самом деле: придет на экзамен такое славное создание, вовремя не утрудив себя премудростями какой-нибудь исторической грамматики или елизаветинской драмой… Что я ей скажу? «Девочка, иди, выспись как следует, тогда придешь»? Но я не хочу, чтобы такие девочки/ мальчики являлись еще раз — с расчетом взять меня измором.
Из трех моих героев — обладателей аттестатов зрелости — достаточно зрелым оказался только Никита: он сделал, быть может, не лучший, зато самостоятельный выбор. Уже потратив немало усилий, он отказался идти по протоптанной с помощью его школы дороге, так или иначе определив для себя другие перспективы как более привлекательные, притом реалистичные.
Что касается Марины, то сколько-то начитанная девочка в гуманитарном классе (по крайней мере в ее школе) могла без особого труда учиться на «четверки». Это поддерживало высокий уровень притязаний — в случае Марины без должных оснований. Увы, иллюзия знания куда вредоноснее, чем незнание.
Лена с ее живым, сугубо практическим умом, с моей точки зрения, вообще не должна была провести столько времени за партой (впрочем, она после 11 лет школы пишет с орфографическими ошибками). При более гибкой образовательной системе ей хватило бы, например, 9 лет «общей школы», за которой следовали бы разные ступени специализации. Например, 3 года учебы, совмещенной с практическими занятиями, плюс год стажировки- а дальше жизнь покажет. В «текущем состоянии» вуз как образовательное учреждение ей вообще ни к чему: статус студентки — это всего лишь способ социализации. А учеба — что-то вроде вишенки на торте.
Небольшое резюме в свете споров по поводу предметов обязательных и «не вполне».
Что бы там ни говорили, реальный багаж знаний школьников в последнюю очередь зависит от минобразовских «закидонов» и стандартов, а в первую очередь, — от семьи и ее ценностных ориентаций, во вторую — от учителя и установок данной школы. Никто не знает, что окажется полезным, а что необходимым через 4-5 лет. К тому же отмечаемое всеми раннее взросление почти всегда дисгармонично (впрочем, как все слишком раннее, в том числе ранняя одаренность). А социальные стереотипы — штука весьма живучая, и, что важно, нередко они имеют реальную прогностическую силу.
Мне представился случай расспросить руководителя одной западной фирмы, торгующей у нас одеждой класса premium, о его подходе к отбору офисных сотрудников. Предпочтительным оказалось наше высшее гуманитарное образование как гарантирующее общую грамотность и элементарное знание английского. Компьютерная грамотность подразумевается.
Я спросила: «А гуманитарный вуз зачем?». Ответ был прост, как валенок. В очень вольном переводе он звучал так: «Чтобы дамы не являлись с утра в декольте и пользовались литературным русским языком». Вот они где, стандарты….