11 апреля в Кёрксвилле (штат Миссури), не дожив до восьмидесяти лет, на руках у дочери и своей шестой жены умер Льюис Бинфорд (Lewis Roberts Binford), патриарх американской археологии. Это был один из самых известных и цитируемых современных археологов. Немедленно Общество американской археологии учредило фонд Льюиса Р. Бинфорда для поощрения научных рассуждений в археологии, нацеленный на развитие критического мышления. Авторитетнейший британский археологический журнал — Antiquity — объявил, что вместо официального некролога собирается поместить отклики на эту смерть всех желающих (придется воспользоваться интернет-изданием), дабы собрать живую память всех, кто его знал.
Я тоже знал Бинфорда лично, а два года назад выпустил книгу «Новая Археология», главным героем которой был Льюис Бинфорд, и он еще успел подержать ее в руках и написать мне благодарственное письмо. Книга была написана 30 лет назад, но напечатать ее стало возможно только теперь — в Донецке, на Украине, на русском языке. О том, что она не потеряла злободневности, можно судить не только по рецензиям, но и по тому, что книгу тотчас украли в Интернете, и она существует теперь также и без моего имени и под измененным названием «Политика в археологии», совершенно несуразным. Но это наши российские заморочки, а отмечать приходится конец жизни американского ученого, сделавшего эпоху в мировой археологии.
Что совершил Бинфорд? Он провел сциентификацию археологии — уподобил ее физике, химии и социологии, а в ХХ веке это означало модернизацию. Бинфорд не первый повернул археологию к внедрению математических методов и естественнонаучных критериев — за несколько лет до него в этом направлении двинулись француз Жан-Клод Гарден и швед Матс Мальмер, оба — на методологической основе неорационализма. Бинфорд перешел на методологию неопозитивизма и постпозитивизма и в 1960-е годы сумел заразить своим энтузиазмом целую когорту молодых американских археологов.
События, происходившие тогда в археологии, могут быть интересны для всех ученых, потому что молодые археологи сознательно стремились реализовать идеи Т. Куна о научной революции.
Конечно, маститые археологи встретили инициативу Бинфорда в штыки. Ему пришлось уйти из Мичиганского университета, а о защите диссертации его учитель Гриффин заявил: «Только через мой труп». Бинфорд перешел в Чикагский университет, где столкнулся с другим «традиционным» археологом — неоэволюционистом Робертом Брейдвудом. Первая статья Бинфорда называлась «Археология как антропология» и требовала изучать законы культурно-исторического процесса, а не исторические события сами по себе. Поэтому его концепцию стали называть «процессуальной археологией», но в обиходе всё течение получило броское название «Новой Археологии».
Через четыре года Бинфорд выступил в Денвере на заседании Американской антропологической ассоциации. Когда Бинфорд поднялся, чтобы идти на кафедру, его бывший студент обратил его внимание: «Боже мой, Лю, они там в задних рядах встают!». Бинфорд скоро оторвался от написанного текста и стал обращаться к аудитории с живыми словами. Он коряво писал, но был прирожденным оратором. «У меня было, что сказать, — вспоминает он, — и я хотел, чтобы меня услышали, я почувствовал себя свободно, так как предмет я знал как свои пять пальцев… Не помню, как кончил. Первое, что я помню, были аплодисменты, люди поднялись со своих мест и аплодировали. Это продолжалось, пока я шел назад к своему месту». Бинфорд заплакал от счастья.
В эту ночь он со своими студентами и бывшими студентами праздновал победу. Назавтра он проснулся знаменитым. К нему подходили незнакомые археологи, представлялись, просили советов. Вскоре редакции ведущих американских археологических журналов были захвачены его учениками — «мафией Бинфорда», как их называли. В 1968 г. вышел сборник «Новые перспективы в археологии» под редакцией Бинфорда и тогдашней его жены Сэлли. Еще через четыре года — книга Бинфорда (собственно, сборник его статей) «Перспектива в археологии». Статьи перемежались живо написанными воспоминаниями Бинфорда о недавних событиях. В те же годы (1968-1972) вышли фундаментальные труды британского «нового археолога» Дэвида Кларка.
Основной порок «процессуальной археологии» заключался в том, что археологические общности рассматривались как динамические системы, тогда как они вообще не системны, а лишь отражают деятельность систем.
Поэтому всё это победоносное шествие продолжалось недолго. Уже в 1975 г. вышла книга бинфордова ученика Майкла Шиффера «Бихевиорная археология», где было предложено перенести основное внимание с законов культурно-исторического процесса на законы образования археологического источника. Но Бинфорда это не застало врасплох. Он сам занялся именно этим и встал во главе этого нового течения в археологии. Приехав к эскимосам нунамиутам и живя с ними, Бинфорд пытался понять, как на деле образуются те останки, которыми занимаются археологи: как накапливаются кости животных вокруг жилища, как, где и почему они располагаются в самом жилище и т.п. Стала формироваться особая отрасль на стыке археологии и этнографии — этноархеология, лежащая ныне в основе значительной части теоретических изысканий в археологии. Вообще, активность Бинфорда придала большой стимул развитию этих изысканий, и они сформировались тоже в особую отрасль — теоретическую археологию (примерно с середины 1970-х годов).
Продолжение «Новой Археологии» держалось до середины 1980-х, когда англичанин Ян Ходдер, ученик Дэвида Кларка, инициировал возникновение постпроцессуальной археологии (которая была на деле постпостпроцессуальной, так как постпроцессуальной надо бы считать бихевиорную). Постпроцессуальная археология была типичным явлением постмодернизма — с замещением упований на сухую науку, логику и рассудок интуицией, игрой и метафорой. Ныне и эта мода отошла в прошлое, уступив место новому ответвлению эволюционизма — «дарвиновской археологии», которая гораздо ближе к «Новой Археологии», чем к постпроцессуальной.
Мы не можем сказать, что Бинфорд пережил свое время. Время вернулось к Бинфорду. После него археология стала другой. Он ушел как патриарх, в почтенном возрасте. Но слово «патриарх» очень мало подходит к нему. Рослый богатырь, всегда эмоциональный, бодрый и жизнерадостный, он заражал всех своей энергией, всегда готовый к борьбе за свои идеи. Таким и запомнился.
Для нас, археологов России (а в России Бинфорд несколько раз бывал), значима одна характерная черта всей «Новой Археологии»: многие идеи Бинфорда до боли напоминают ранние положения советской археологии: материализм, охота за закономерностями, социологическая направленность и т.д. Это не случайное совпадение. Советские идеи так же живо восприняли британский археолог-марксист Гордон Чайлд и американский неоэволюционист Лесли Уайт, а Бинфорд учился у Лесли Уайта в Мичиганском университете и считал его своим главным учителем. Но советские инициативы были искажены догматикой и затем подавлены террором 1930-х. Подавлены надолго. Помню, следя за событиями в американской археологии, я терзался мыслью: «Господи, ну почему не у нас?!».
Лев Клейн