Задачей фундаментальной науки является получение новых знаний о нашем мире. Критерий новизны важен для любой научной публикации. В отличие, например, от политиков, юристов или проповедников, ученые редко высказывают и публикуют общепринятые точки зрения и хорошо известные профессионалам факты. Бывает трудно написать и научно-популярный текст — смущает необходимость упрощенного изложения материала и перечисления известных истин. Отчасти поэтому удачные научно-популярные статьи сейчас в большом дефиците. Хорошо, что «Троицкий вариант» своими живыми публикациями приоткрывает дверь в мир науки для всех желающих туда заглянуть.
Дальнейшие положения очевидны для большинства моих коллег, но, несмотря на это, я считаю нужным написать о важном механизме самоорганизации фундаментальной науки. Внутри своего цеха мы все интуитивно понимаем, как он работает, и даже нет необходимости использовать для его обозначения термин «стигмергия». Однако именно эта сторона научной жизни, видимо, абсолютно непонятна не только далеким от науки людям, но и чиновникам, пытающимся модернизировать российскую науку.
Итак, термин «стигмергия» (stig-mergy) обозначает спонтанное непрямое взаимодействие между индивидами, которое происходит через оставленные индивидами в окружающей среде следы или метки, которые стимулируют дальнейшую активность этих же или других индивидов. Действия отдельных индивидов взаимно усиливают друг друга с когерентным результатом, создавая без первоначального планирования сложные объекты. Понятие стигмергии было введено в 1959 г. знаменитым французским зоологом Пьером-Полем Грассе (Pierre-Paul Grasse) для описания поведения термитов. Термин образован от греческих слов «стигма» (знак) и «эргон» (действие). В начале процесса построения гнезда термиты скатывают в шарики частицы почвы, метят их пахучими веществами и размещают случайным образом. В тех местах, где в результате случайных флуктуаций или особенностей рельефа наблюдается повышенная концентрация шариков, усиленный запах мотивирует термитов оставлять новые шарики. Результатом становится концентрация активности насекомых в определенных местах и построение там термитников — домиков, башен или даже целых городов.
Можно легко найти черты стигмергического взаимодействия внутри научной среды. В научном сообществе в роли индивидов (термитов) выступают либо отдельные ученые, либо коллективы соавторов. Взаимодействие внутри таких коллективов достаточно интенсивно, и в целом их можно рассматривать в качестве субъектов-индивидов. Индивиды оставляют свои метки (шарики) в окружающей научной среде в виде публикаций в научных журналах. Наиболее интересные работы привлекают внимание коллег и стимулируют дальнейшую исследовательскую активность: на соответствующую тему публикуются новые работы, которые развивают результаты первых работ по этой теме и опираются на их идеи. Научная активность очень часто группируется вокруг относительно небольшого числа работ (seminal works), выводящих в свет новые теории или важные экспериментальные факты. Так строятся «домики» или «башни», формирующие научный ландшафт.
Подчеркну, что первичное размещение меток — в данном случае статей — достаточно хаотично. В момент написания научного текста авторы редко готовы предсказать дальнейшую судьбу своей работы. Если бы это было возможно, то мы публиковали бы только первоклассные результаты, сразу выбрасывая в корзину второстепенные. Однако только время отделяет зерна от плевел. Это подтверждается списком публикаций любого самого выдающегося ученого. Наряду с первоклассными работами, которые, как говорится, «выстрелили», есть и менее известные работы, и даже просто забытые.
Итак, еще раз перечислим ключевые свойства научной среды. Первое — взаимодействие между учеными в основном непрямое, обмен информацией происходит через публикации или на научных конференциях. И в том, и в другом случаях чаще всего коллегам представляются уже «созревшие» научные результаты, а неопубликованные рукописи обсуждаются только между соавторами. Второе — непредсказуемость появления публикаций, из которых только некоторые становятся эпохальными. Остальные могут быть важны методически, мостить дорогу для будущих прорывных работ или представлять интерес второго плана. Третье — научная среда в основном децентрализована и не нанизана ни на какую вертикаль (в колонии термитов нет начальника). Это способствует здоровой конкуренции между научными коллективами. Научные авторитеты играют важную роль в формировании научного пейзажа, но истинная авторитетность строится именно на эпохальных публикациях, возникших в результате изначально хаотичного научного поиска. Сейчас уже трудно представить, что вся современная фундаментальная наука может успешно управляться несколькими великими «гуру». Заметны специализация и разделение дисциплин, поэтому трудно представить человека, способного грамотно планировать развитие даже одной области знания в целом. Современная наука имеет множество веток и направлений, которыми не могут эффективно управлять даже самые эрудированные и выдающиеся ученые. Наконец, самые известные ученые не всегда стремятся занять высокие административные посты.
Подчеркну, что стигмергический механизм взаимодействия и самоорганизации большого количества отдельных исследователей или их самостоятельных небольших групп весьма характерен для современных естественных наук за рубежом, но фактически полностью игнорируется при попытках организации фундаментальной науки в России. В этом организация нашей науки в худшую сторону отличается от «западной» модели, где во главе исследований стоит заведующий лабораторией, который получает финансирование на конкурсной основе и набирает сотрудников под конкретные задачи»1. Ключевой фигурой науки там является завлаб2, а преимущество западной модели состоит в здоровой конкуренции между научными группами. Стигмергическая самоорганизация позволяет, во-первых, вести исследования по широкому спектру проблем (оставлять метки-публикации везде, где можно) и, во-вторых, не пропустить появление важных результатов и оперативно концентрировать усилия на перспективных направлениях с когерентным результатом именно там, где меток-публикаций много и они хорошего качества.
Отмечу, что стигмергическая сторона функционирования науки совсем не требует полного отказа от централизованно-иерархических научных структур. В США — весьма успешной научной державе — есть аналоги наших министерств, например Министерство энергетики (Department of Energy), курирующее, в частности, исследования в области ядерной физики и физики частиц. В другой крепкой в научном отношении стране — Германии — функционируют организации, объединяющие множество научных институтов, например Общество Макса Планка и Общество Гельмгольца. Стигмергическая самоорганизация науки находит себе место и в рамках таких учреждений через честную конкуренцию за гранты, периодическую оценку эффективности работы научных учреждений на основе количества и качества их публикаций.
Централизованно-иерархическая Российская академии наук (10 отделений по научным областям, 3 региональных отделения и 15 региональных научных центров) является уникальной научной организацией и обладает мощной инфраструктурой и ресурсами, которые, разумеется, следует сохранить. Однако ничто не мешает задуматься о поддержке и культивировании стигмергической самоорганизации внутри самой Академии, например делегирование части функций и полномочий от центрального аппарата РАН к институтам.
Простой пример — недавний скандал с англоязычной версией сайта РАН3. Централизованная разработка англоязычной версии (заказанная непонятно кому) обернулась конфузом. В результате работы автоматического переводчика десятки институтов получили комические англоязычные версии своих названий. А ведь проще всего было бы сделать англоязычную версию сайта РАН в виде Wiki-проекта. Выбрать общий дизайн и предоставить права заполнения страниц самим институтам. Я уверен, что работающие ученые смогли бы правильно подать общую информацию о своем институте по-английски!
Устойчивой тенденцией вне РАН является вытаптывание стигмергической самоорганизации науки. Создаются новые централизованно-иерархические организации. Это прежде всего Российский научный центр «Курчатовский институт», который включил в себя институты, переданные из других ведомств4. Структура центра «Сколково» пока не представлена публике, но и в нем можно ожидать появления централизованно-иерархического построения. Разумеется, идея властной вертикали (иерархии) близка и понятна чиновникам, затевающим такие преобразования и начинания. В отличие от грантовой системы финансирования науки в подобных организациях распределение выделяемых средств часто проводится без учета текущей научной результативности получателей, своим людям, под «модные» отрасли исследований или под расплывчато, но громко сформулированные направления работы; упомянутые новые научные институты появляются без предварительного обсуждения в научном сообществе, которому только предъявляются уже принятые управленческие решения4.
Наконец, свежий печальный пример: грядущая реорганизация РФФИ с потерей им функции финансирования инициативных научных проектов5. Их тематика предлагалась самими исследователями и оценивалась силами экспертов, набираемых РФФИ из глубины научной среды. Кому-то такая стигмергическая функция фонда показалась непозволительной роскошью (растрата аж 2,6% гражданского научного бюджета!), и фонд могут лишить права «самостоятельно выбирать области исследований, распределять внебюджетные средства и утверждать распределение ассигнований, выделяемых из федерального бюджета, по областям науки и проектам на конкурсной основе»5. Фонду предлагается финансировать только утверждаемые правительством Российской Федерации приоритетные направления развития науки и технологий.
Сказанное выше приводит к следующим выводам. Стигмергическая сторона жизни современной фундаментальной науки реализуется через публикацию большого количества работ по многим направлениям, их критической оценкой внутри научного сообщества и последующей концентрацией дальнейшей научной активности на перспективных направлениях. Приоритеты фундаментальной науки быстро и динамично меняются, для их правильной формулировки требуется как изрядная доля интуиции, так и способность критически рассматривать свежие научные публикации. Этим обладают, пожалуй, только сами активно работающие ученые. Поэтому такие приоритеты не могут быть заданы извне — министерствами, ведомствами и даже самим правительством. Грантовая система финансирования науки не лишена недостатков, но на сегодняшний день она является наиболее эффективной системой. К сожалению, всё это не принимается во внимание при разработке научной политики в России.
Разумеется, государство имеет право выбирать и оплачивать социально значимые проекты и важные технологические направления, но это не должно отменять грантовую (стигмергическую) систему финансирования науки — жизненно необходимо параллельное существование этих двух систем. Яркий пример — успешный атомный проект СССР, на который целенаправленно выделялись огромные средства. Но стоит обязательно помнить, что толчком к запуску атомного проекта стали, во-первых, открытие в 1940 г. в СССР спонтанного деления урана Г.Н. Флёровым и К.А. Петржаком (на современном языке — в результате инициативного научного проекта), а во-вторых, анализ публикационной активности по делению ядер в журналах того времени (внезапное прекращение публикаций — работы стали секретными). Последнее — это тот самый анализ меток-публикаций для формирования научных приоритетов, который может быть выполнен только внутри научной среды и который является важной частью стигмергической модели научной деятельности.
Игорь Пшеничнов,
канд. физ.-мат. наук,
с.н.с. Института ядерных исследований РАН
1 М. Франк-Каменецкий: «Я удивляюсь, когда талантливые люди остаются в России» www.inauka.ru/sciencei/article51200.html
2 А. Кондратов, Ключевая фигура — завлаб!
http://trv-science.ru/2010/12/07/klyuchevaya-figura-zavlab/
3 А.Самохин, Ошибки, ошибки и ошибки
http://trv-science.ru/2011/01/18/oshibki-oshibki-i-oshibki/
4 Б. Штерн, Извольте любить и жаловать!
http://trv-science.ru/2011/02/01/izvolte-lyubit-i-zhalovat/
5 Б. Штерн, РФФИ не дает покоя…
замечательно и грамотно писано
А кто выбрал ученых управлять своей деятельностью?
Их дело статьи писать, а не управлять!
Не очень-то весело. Ведь термитная колония, в сущности, не является разумом, она является просто происходящим событием. Природным явлением. Получается, Научный Аппарат тоже в сущности является просто стихийным явлением, как пятно плесени, распространяющееся по хлебу. Она не может себя контролировать. Например, произвольно вести исследования в полезном для человечества направлении или остановить себя от распространения каких-то опасных данных.
Что, Владимир? Вы рады этому? Разделяете распространённое презрение к научной интеллигенции? Но подумайте: политики и олигархи — тоже, по сути, пятно плесени, и даже меньше достойное доверия. Они тоже не могут толком контролировать Науку, и каждый из них зажат в тиски системных правил. Каждый достиг, по Питерсу, своего «потолка некомпетентности», где вся энергия уходит только на то, чтобы удержать пост.