«У него есть счетная машинка, он всё подсчитывает. Теперь количество воды в Байкале ему известно, и он делит его на выпиваемую в день порцию… Он как бы участвует в управлении страной», — Михаил Жванецкий дал отличный совет, которым можно с успехом воспользоваться и для прогнозирования развития российской науки.
Просуммируем все статьи бюджета «на науку» на 2011 г.1 и получим около 163 млрд руб. Отправим мысленно все деньги на зарплату молодым ученым и аспирантам, которых 66 тыс. и 154 тыс. человек соответственно2. На каждого придется около 740 тыс. руб., что с учетом стандартных накладных расходов в 15% и начислений на фонд зарплаты в 34,2% даст зарплату в 39 тыс. руб. в месяц. Это почти в два раза выше средней по стране3, но ниже, чем в Москве4. Пристойно, но не очень конкурентноспособно на мировом уровне.
Посчитав всех, выясним, что в России 530 тыс. человек, которые должны заниматься наукой. Если делить «бюджетный пирог» поровну на всех, то доли получаются слишком маленькие, и вести реальные научные исследования за эти деньги невозможно. Государство идет на компромисс, делит пирог на неравные части. Вместе с ним делится и научное сообщество — на «перспективную науку» (получатели «мегагрантов» и победители конкурсов по 218-му постановлению о кооперации науки и промышленности), «средний класс» (исполнители госконтрактов по разным ФЦП, получатели грантов РФФИ и президента, конкурсов Президиума РАН, «инноваторы» со СТАРТом) и «научную бедноту».
«Перспективная группа» появилась совсем недавно и по размеру очень невелика. Фундаментальная наука в ней будет представлена 80 новыми лабораториями, основанными на «мегагранты». В каждую из них вложат по 150 млн руб. на 3 года. Прикладная наука — 112 больших совместных проектов университетов и компаний, в каждый из которых государство готово вложить до 300 млн руб. при аналогичном вкладе бизнеса. Пока нет информации, сколько людей входит в каждый коллектив — пусть 25 человек. Тогда в этой части науки окажется около 5 тыс. человек, меньше 1% всех ученых.
«Средний класс», как и обычный средний класс, крайне неоднороден. Получатели рядовых грантов РФФИ составляют «нижний средний класс» с бюджетом до 500 тыс. руб. в год. Современная наука на такие деньги не делается. По госконтрактам в рамках ФЦП или по конкурсу СТАРТ денег получается больше. На «рекомендуемый» коллектив выходит до 10-15 тыс. в месяц на человека. Но коллективы для повышения качества заявки всегда больше рекомендуемых, и помноженная на ценовой демпинг итоговая сумма оказывается меньше раза в два, сравниваясь с грантами РФФИ. Известные «лоты Минобрнауки» и гранты «офи-м» дают больше денег, вот только получить их может далеко не каждый; конкурсы эти «закрыты для посторонних».
Знакомые, участвующие в этих проектах, получают те же 15 тыс. руб. в месяц. Представители «среднего класса», совмещающие зарплату в университете с надбавками из грантов, получают от 25 до 40 тыс. руб. в месяц, но аспиранты довольствуются 5-15 тыс. руб. Разумеется, есть и «высший средний класс», получающий несколько разных грантов, порой включая и зарубежные. Но зарплаты в «высшем среднем» не столь стабильны и гарантированы, как в «перспективном» классе. Можно смело считать, что весь средний класс отличает наличие хотя бы одного гранта РФФИ, а раз ими охвачены «десятки тысяч» ученых5, то средний класс — 10-20% всех ученых.
Сопоставив с библиометрическими показателями, увидим, что как раз около 30 тыс. статей публикуют российские ученые, что примерно соответствует по размеру вышеприведенным оценкам6. Но все отмечают ухудшающееся качество статей. Средний класс в целом живет в «стесненных» условиях. Существующие гранты не обеспечивают нормальных, комфортных условий. В ответ государство и фонды спрашивают не очень жестко, требуя отчета статьями в журналах из «списка ВАК», многие из которых можно смело считать «мусорными», не заметными в мире и не вносящими никакого нового вклада в науку.
«Научная беднота» живет на одну зарплату или работает где-то еще, многие преподают, живут репетиторством. На науку они тратят меньше половины рабочего времени7 и де-факто не являются учеными.
Призывы кардинально изменить ситуацию звучат постоянно. Пишутся очень правильные документы и показываются самому высокому начальству. Изменения идут — ФЦП «Кадры», рост президентских грантов, потом мегагранты, 218-е постановление. Средний класс несколько оживился, но хочет большего. Ведь во всех программах масса изъянов. Мегагранты чересчур велики, гранты РФФИ и ФЦП чересчур малы, непрозрачны и распределяются не всегда по научным критериям.
Как будут дальше развиваться события? Судя по концепции инновационного развития до 2020 г., радикальных изменений ожидать не стоит. Не будет резкого увеличения финансирования, не будет и массовых увольнений и сокращений, может быть лишь 20%. Значит, разделение на классы будет и в ближайшем будущем. И на первый план выходят по важности «детали».
Интересно задуматься, к чему приведет, например, активность «молодых ученых» нацеленная на улучшение процедур с закупками и распределением грантов?8 Что произойдет, если РФФИ сделать эффективнее, как многие предлагают? К чему приведут и действия государства, нацеленные на выделение «перспективной группы» университетов путем выдачи статусов «федеральных» и «национальных исследовательских»?
Все требования по сути дела нацелены на одно — на снятие искусственных ограничений для сильных коллективов. Это снижение фактора цены, что уменьшает демпинг, позволяя получать гранты сильным коллективам. Очевидно, это приведет к увеличению среднего размера гранта и к уменьшению их количества. Еще одно требование — снятие ограничения на одну заявку от одной организации на конкурсы по ФЦП. Требование справедливое, ибо заявка идет де-факто от коллектива, а в крупном университете их по любой области несколько. Это требование тоже на руку сильным коллективам: снимается дополнительное искусственное ограничение.
Текущее руководство РФФИ неоднократно заявляло, что вместо распределения средств по маленьким грантам лучше финансировать крупные проекты. Эти идеи были восприняты в штыки либеральной частью научного сообщества, слишком хорошо знакомого с тем, насколько коррупционны процедуры выделения больших грантов. Небольшие инициативные проекты остались, но крупные гранты «офи-м» все-таки появились, и они в несколько раз больше обычных грантов. Кроме того, в 2009 г., когда были надежды на увеличение финансирования грантов, победителям предлагалось запрашивать увеличение финансирования, т.е. вместо раздачи дополнительных грантов должен был расти размер существующих. Значит, скорее всего и дальше количество грантов РФФИ расти не будет, будет расти размер. Совершенствование процедур распределения крупных грантов «офи-м» лишь приведет к перераспределению их от «своих» к сильным группам.
Где же эти «сильные коллективы»? У кого будет больше шансов в честной борьбе выигрывать заявки? Например, это МГУ, СПбГУ, исследовательские и федеральные университеты, которые будут оснащены оборудованием гораздо лучше остальных благодаря новым государственным вливаниям. Да, на первых порах золотой бюджетных дождь расходуется не слишком эффективно, средства доходят лишь до избранных коллективов. Но, скорее всего, после того, как все возможные супердорогие игрушки будут закуплены, ряды облагодетельствованных коллективов расширятся.
Новые лаборатории «мегагрантников», большие прикладные проекты также в основном размещены в этих ведущих университетах. В этих коллективах — все условия для выращивания новых руководителей проектов, которым будет гораздо проще выигрывать и новые заявки. Тем более, что на один грант прожить нельзя, и эффективнее получать несколько, по разным программам. Так и будут вокруг этих групп создаваться новые группы.
Стоит еще добавить, что дальнейший рост расходов на науку государство предполагает обеспечить исключительно за счет бизнеса. До 75% в будущем должны составить внебюджетные доходы. А кому жадный и требовательный бизнес будет давать деньги? Правильно, сильным коллективам!
Увеличение среднего размера гранта при уменьшении их количества, повышение роли научных критериев и бюджетная накачка избранных университетов — всё это неминуемо ведет к скукоживанию «среднего класса», но и сближению его с высшим. Неравенство в научной среде будет стремительно нарастать. Одна группа всё больше будет напоминать опричнину, вторая — собес. Насколько быстро и как резко будет расти разделение, зависит от конкретных условий новой госпрограммы, идущей на смену всем отдельным ФЦП в области науки после 2013 г., и от продолжения существования РФФИ в его нынешней форме.
Такие согласованные действия могут в конечном итоге действительно изменить науку. Выделится основное ядро, в которое войдут не больше 10% всех ученых — 50-60 тыс. человек, которые и станут «новой российской наукой». Если искусственные ограничения на ее развитие будут сняты, то эта новая наука сможет нормально развиваться с той скоростью, с которой будет увеличиваться совокупное финансирование — и государственное, и частное. Жить эта наука, скорее всего, будет в ведущих 50 университетах и в некоторых институтах.
Антон Конушин,
научный сотрудник
лаборатории компьютерной графики
и мультимедиа факультета ВМК МГУ
1 http://blogs.strf.ru/blog/78.html
2 www.strf.ru/material.aspx?Catalogid=222&d_no=36769
3 www.gazeta.ru/politics/2011/02/28_a_3540905.shtml
4 www.rian.ru/moscow/20101007/283205492.html
5 http://trv-science.ru/2009/04/14/problema-2010-ili-chto-zhdet-rffi-i-rgnf-v-sleduyushhem-godu/
6 http://blogs.strf.ru/blog/20.html
правильные мысли. хорошо если так