При всем обилии мемуарной и биографической литературы фигура Льва Гумилёва остается загадочной. Загадочным остается его полное небрежение научными методами и принципами в большинстве работ — они начисто отсутствуют. Поэтому научное сообщество России его не признает, хотя он бешено популярен вне науки. Загадочным остается его теперь уже несомненный антисемитизм. Это был болезненный факт для многих его друзей.
Анна Ахматова винила во всем советскую власть и лагерь. Возлюбленная ее сына Эмма Герштейн (2006: 351)1 вспоминает:
«Мы видели на протяжении многих лет человека, носящего имя Лев Николаевич Гумилёв, но хотя мы продолжали называть его Лева, это был не тот Лева, которого мы знали до ареста 1938 года. Как страдала Анна Андреевна от этого рокового изменения его личности! Незадолго до своей смерти, во всяком случае в последний период своей жизни, она однажды глубоко задумалась, перебирая в уме все этапы жизни сына с самого дня рождения, и наконец твердо заявила: Нет! Он таким не был. Это мне его таким сделали». И в другом месте: «Ее поражал появившийся у него крайний эгоцентризм. «Он провалился в себя», — замечала она, или: «Ничего, ничего не осталось, одна передоновщина»» (2006: 387). Передонов — герой повести Сологуба «Мелкий бес», тупой провинциальный учитель, соблазняемый бесами. Гумилёв не только предостерегал православную Русь от еврейской опасности, но и много говорил о бесах (об этом вспоминает священник отец Василий — 2006: 308).
Воздействие лагеря на образ мышления Л. Н. я выделил в своей критической статье 1992 г. («Нева», 4), предположив, что он был лагерной Шехеразадой, «толкая романы» уголовникам, и привычка подстраиваться под интересы своей лагерной публики повлияла на форму и содержание его сочинений, придав направленность его учению. Эта догадка вызвала возмущение у многих ярых приверженцев Гумилёва. Он не мог быть Шехеразадой! Он был пророком и учителем, вождем!
Судить об этом трудно. Гумилёв оставил очень мало сведений о своей лагерной жизни. И это само по себе тоже загадочно. «Почти четверть века посчастливилось мне дружить со Львом Николаевичем и учиться у него — говорил Савва Ямщиков (2006). — Беседы наши были доверительными и открытыми. И только двух страниц своей труднейшей жизни ученый никогда не касался: страданий узника ГУЛАГа и отношений с матерью». Отношения с матерью — понятно, не для чужих. Открывались только близким. Конечно, лагерь — тяжелая тема для воспоминаний, но многие пишущие считают своим долгом и облегчением души поведать людям эту страшную быль. А Гумилёв — признанный мастер слова, красочно описывающий прошлые века и дальние страны, другие народы и всякую экзотику. Он побывал в этом экзотическом мире лично, всё видел, испытал, способен рассказать всем. И молчит. Шаламов, Солженицын, Губерман, Разгон, Гинзбург, Мирек и бездна других выживших узников — все пишут, рассказывают, негодуют, обличают. А Гумилёв молчит. Молчит не только в печати. Многие мемуаристы отмечают, что он и устно почти никогда не рассказывал о своем лагерном житье-бытье. Никому.
Обычно не желают вспоминать этот отрезок своей жизни те, кто был категорически недоволен собой в этом покинутом ими мире, для кого унижения лагерного быта не остались внешними факторами, а обернулись утратой достоинства, недостатком уважения среды. В лагере, где основная масса — уголовники, всё сообщество четко делится на касты. В верхнюю касту попадают отпетые уголовники и «авторитеты». В среднюю, в «мужики», — вся серая масса. В нижнюю касту, касту «чушков», беспросветная жизнь которых полна унижений, избиений и бедствий, попадают слабые, жалкие, смешные, интеллигенты, больные, неопрятные, психически неустойчивые, нарушившие какие-то законы блатного мира. Они ходят в отребье, едят объедки, ждут тычков и пинков отовсюду, жмутся по углам. Спят воры на «шконках» первого яруса, мужики — повыше и на полу, чушки — под шконками или под нарами. Там есть известное удобство (изоляция, укрытность), но место считается унизительным, а в мире зэков престиж, семиотичность очень много значит.
Я не стану сейчас подробно описывать эту систему — я сделал это в книге «Перевернутый мир».
Не сомневаюсь, что в конце своего многосоставного срока Гумилёв пользовался привилегиями старого сидельца и обладал авторитетом, а если исполнял функции Шехеразады, — то и уникальным положением. Но по моим представлениям, по крайней мере в начале своего прибытия в лагерь молодому Гумилёву пришлось неимоверно плохо. Он должен был по своим данным угодить в низшую касту. Сугубый интеллигент, в детстве преследуемый мальчишками (2006: 25-27), с недостатками речи, картавый (сам иронизировал, что не выговаривает 33 буквы русского алфавита). Характер вспыльчивый, задиристый, тяжелый, неуживчивый (2006: 121; 265), «любил препираться в трамвае» (2006: 331) — именно такие попадали в чушки. Его солагерник по последнему сроку А. Ф. Савченко (2006: 156) вспоминает, что физические данные у Гумилёва были очень невыгодные для лагеря: «Комплекция отнюдь не атлетическая. Пальцы — длинные, тонкие. Нос с горбинкой. Ходит ссутулившись. И в дополнение к этим не очень убедительным данным Гумилёв страдал дефектом речи: картавил, не произносил буквы «р»… Кто картавит? Из какой социальной среды происходят картавые?» Савченко отвечает: дворяне и евреи. Обе прослойки чужды уголовной среде.
Савченко подчеркивает, что в этот срок, «несмотря на такой, казалось бы, внушительный перечень неблагоприятных свойств, Гумилёв пользовался среди лагерного населения огромным авторитетом. Во всех бараках у него были хорошие знакомые, встречавшие его с подчеркнутым гостеприимством» (там же). Он рассказывает, как вокруг Льва Николаевича собирались многолюдные кружки слушать его истории (функции Шехеразады). Но всё это потому, что как раз перед последним лагерным сроком политических отделили от уголовников, «благодаря чему жизнь в лагере стала сравнительно сносной». А до того? «То был кошмар» (2006: 167, также 157). Но когда уголовники всё же оказывались в одном лагере с политическими, возникали эпизоды, подобные описанному тем же Савченко (2006: 168-172): «Рябой с ребятами бьет там жидов», а этим «жидом» оказался Л. Н. Гумилёв.
Есть и прямые свидетельства о деталях быта, которые вписываются в эту реконструкцию. О своем открытии пассионарности Гумилёв рассказывал так:
«Однажды из-под нар на четвереньках выскочил наружу молодой с взлохмаченными вихрами парень. В каком-то радостном и дурацком затмении он вопил: «Эврика!» Это был не кто иной, как я. Сидевшие выше этажом мои сокамерники, их было человек восемь, мрачно поглядели на меня, решив, что я сошел с ума…» (Варустин 2006: 485). И другим он рассказывал, что «теорию пассионарности придумал, лежа в «Крестах» под лавкой»). Проговорился Л. Н., определил свое положенное место в камере — под нарами, под шконкой.
О раннем сроке Гумилёв сам вспоминает, что к 1939 г. совсем «дошел», стал «доходягой». В Норильлаге зимой 1939/40 г. с ним сидел Д. Быстролетов, который поместил свои воспоминания в «Заполярной правде» (23 июня 1992 г.). Быстролетову нужно было подыскать себе помощника, чтобы вытащить из барака тело умершего. Один зэк растолкал доской спящего под нарами доходягу, это оказался Гумилёв. У Быстролетова сложилось впечатление, что Гумилёв имел «унизительный статус чумы», шестерки. Он, видимо, регулярно подвергался обычным унижениям этого люда. Быстролетов описывает его как предельно ослабевшего, беззубого, с отекшим лицом, этот доходяга еле двигался и с трудом произносил слова, был одет в грязную одежду. Никаких вещей у него не было.
Воспоминания Быстролетова некоторые подвергают сомнению, поскольку тот сам был до ареста чекистом (разведчиком), но воспоминания эти очень реалистичны и согласуются со всем остальным, что мы знаем об этом периоде жизни Гумилёва. Для Гумилёва это было особенно тяжело, потому что дворянская честь, уважение среды и сознание своей высокой миссии были его природой. Контраст самосознания со своей неспособностью противостоять гнусной реальности был для него особенно катастрофичен.
Этот период неизбежно должен был наложить отпечаток и на последующие, когда положение Гумилёва улучшилось, когда он освоил статус Шехеразады и добился внимания и уважения солагерников, да и солагерники стали другими. Зэк низшей касты никогда полностью не переходит в верхнюю ни в глазах окружающих, ни в собственном самоощущении. Сбросить это наваждение он может только со всем антуражем лагеря, откинув лагерь как кошмарный сон. Поэтому люди этого плана стараются не вспоминать лагерную жизнь, гонят от себя эти кошмары, очищают память, чтобы выздороветь от лагеря.
Однако необратимые изменения психики почти неизбежны, остаются после лагеря. У тех, кто выдержал испытания и завоевал уважение среды, не оказался внизу, воздействие лагерного прошлого может быть укрепляющим — он выходит из лагеря если не добрее, то сильнее, чем туда был взят. Те, кто был сломлен, кто не выдержал ужасных тягостей, не сумел отстоять свое достоинство в злой среде, навсегда ушиблены лагерем, у них изменилось общее отношение к людям — стало отчужденным и недоверчивым, самооценка стала нуждаться в постоянном подтверждении, самолюбие стало болезненным. Эти люди постоянно ищут, на чем бы показать свое превосходство над другими — в ход идет всё: опыт, вера, национальность, пол…
Большой поклонник Гумилёва и Ахматовой, М. М. Кралин (2006: 444) вспоминает, как впервые увидел Гумилёва на заседании Географического общества 22 января 1971 г., где Гумилёв председательствовал, а доклад делала Нина Ивановна Гаген-Торн. Она — «такая же старая, матерая лагерница, как и он, сидя на сцене, прихлебывала маленькими глоточками кофе из маленькой чашки и невозмутимо отвечала на яростные филиппики возражавшего ей по всем пунктам Льва Николаевича… В кулуарах Нина Ивановна говорила, что лагерь по-разному действует на человеческую психику, что у Льва Николаевича в этом смысле хребет перебит на всю оставшуюся жизнь. Но, кажется, он и сам этого тогда не отрицал».
Я думаю, что всё то, что распространяется по России под названием гумилёвского учения об этногенезе, не имеет ничего общего с наукой. Это мифы, сотворенные в больном сознании чрезвычайно одаренного человека под воздействием чудовищных обстоятельств его трагической жизни. Ненаучность этих талантливых произведений, абсолютно ясную всем профессионалам, он не видел и не понимал.
Между тем, в некоторых своих работах он был действительно замечательным ученым, сделавшим великолепные открытия, — это работы о циклических изменениях путей циклонов и влиянии этих изменений на жизнь и историю населения Евразии. Если бы он сосредоточился на этих явлениях, возможно, он был бы гораздо менее заметен в массовом сознании, но значительно более авторитетен в научном мире.
Фото с сайта gumilevica.kulichki.net
1 Многие воспоминания цит. по сб.: Воронович В.Н. и Козырева М.Г. 2006. «Живя в чужих словах…»: Воспоминания о Л.Н. Гумилёве. Санкт-Петербург, Росток.
Л.Л.Гошка, как он сам себя аттестует, — узкий ремесленник (он не видит в этом ничего плохого). Наткнувшись на трудноразрешимые вопросы в своей сфере, требующие вмешательства «сверху» и, вероятно, политических реформ, он, не желая бороться за реформы, нашел спасение в другом. Он требует решения от специалистов по археологии (она каким-то боком задевает вопрос об этносах, а этносы он каким-то другим боком связывает со своей сферой). Почему бы не потребовать этого же от музыкантов? Для того, чтобы дуть в трубы, тоже нужен воздух, а музыканты организованы в общества и ими управляет дирижер. Вот дирижер пусть и отвечает за это. А дирижеру позволительно быть узким ремесленником или нет? Ему, наверное, достаточно хлопот в сфере музыки и управления музыкантами. Воздух пусть им г. Гошка обеспечивает! Он для этого обучен. А в высших эшелонах власти есть люди, ответственные за организацию всего этого дела наилучшим образом. Если они это делают плохо, значит нужно их сменять, а для этого, похоже, нужны реформы. Этносы тут не при чем — так же, как оркестры.
А уж об археологии и говорить нечего. А если кого-то из археологов осенило (Гошка ссылается на Гумилева), то пусть Гошка и дальше вычитывает такие премудрости из работ этого конкретного археолога. Но пусть не удивляется, если другие археологи придут к убеждению, что этот археолог — сказочник, а не ученый.
А я и дальше буду заниматься никчемными археологическими вопросами (они очень нелегки), даже иногда изучением формирования этносов, а вопросам современной жизни я уделяю внимание отдельно, как каждый сознательный гражданин, и не боюсь высказываться за политические реформы. Но стараюсь не залезать в сферы, лежащие вне моей компетенции. Демагогические призывы г. Гошки на меня не подействуют.
Лев Самуилович!
Вы на меня никак обиделись? Грех историку на меня обижаться. Мы с Вами живем в одно и тоже время, но в разных исторических эпохах.
Вы живете в эпоху «паровоза» и паровых машин. Соответственно, и стереотип поведения у Вас соответствует этой эпохе. В этом нет ничего особенного. Так живет большая часть населения. Какие внешние условия, такова и реакция системы.
Часть людей избежала этой участи, и они живут уже в новой исторической эпохе, т.е. в переходный период с V технологического уклада на VI.
Закономерно, что для Вас цена любого вашего вопроса – деньги. Если считать деньги средством достижения цели, то для этой исторической эпохи целью является покрытие потребностей. Ваших потребностей. Для данной исторической эпохи эти условия обеспечивали динамическое равновесие системы.
С середины 80-х годов прошлого столетия на состояние этой системы стал влиять набирающий обороты экологический кризис, тем самым выводя систему из равновесия. Очевидно, что реакцией этой системы на внешнее воздействие, становится процесс самоорганизации.
Я уже 15 лет работаю в условиях переходного периода с V на VI технологический уклад.
Поэтому цена любого моего вопроса в моих действиях, это человеческая жизнь.
За примером ходить далеко не надо. Я вчера совсем неслучайно привел следующую информацию:
« Вместо того чтобы повышать эффективность своей работы, оно просит денег, недоумевал министр финансов Антон Силуанов. Министр здравоохранения Вероника Скворцова, однако, дала понять, что цена вопроса измеряется не в рублях, а в человеческих жизнях: «Различие реализации госпрограммы по бюджетному или модернизационному сценарию состоит в числе сохраненных жизней – к 2020 году различие составляет 1 миллион 100 тысяч жизней россиян»».
Два министра в правительстве. Один представляет Вашу историческую эпоху, а второй уже мою.
Для Вас закон о госзакупках это борьба с коррупцией, а для меня это открытая форма торговли человеческими жизнями.
Для меня, как и доктора Рошаля, нынешние строительные стандарты – это вопросы рубля, а не вопросы решения проблемы «синдрома больного здания».
Для Вас нормальным состоянием является то, что если кто-то создает для Вас дискомфорт, тогда Вы знаете, что на него надо пожаловаться кому следует и он обязан на вашего обидчика «рявкнуть» и тем самым его поставить на место. А для того чтобы этот «Рявкало» исправно выполнял свои обязанности, он должен знать, что через четыре года его обязательно переизберут.
Это ваша система управления в обществе.
В новых условиях метод «Рявкала» не работает. Нужна система управления, которая не рявкает, а управляет сложными открытыми системами.
Мне не на кого и некому жаловаться, поэтому мне «Рявкало» без надобности. Меня бы больше устроило, если бы на место «Рявкало» посадили настоящее шимпанзе или бабуина из любого обезьянника. Ни вреда и пользы от примата не будет, а содержание будет гораздо ниже.
По поводу критерия Ключевского о никчемных людях. Я считаю, что так бывает не всегда, а только в переходные периоды из одной исторической эпохи в другую и по объективным причинам.
При таком переходе система управлением дает системные сбои или вовсе становится парализованной, поэтому власть перестает выполнять свою основную функцию развития. В этом случае для большей части населения отсутствуют условия для самоорганизации, и они на переходный период становятся никчемными. Не их вина в этом, а власти.
В вашу эпоху возможно, чтобы историк, не владея в достаточной мере знаниями одновременно по геологии, химии, биологии и генетике влезал в этногенез, да еще не в начало, а в конец и давал оценку научности данной теории. Ну, совсем, как экономисты на сопоставлении двух цифр делают глобальные выводы, т.е. на зоологическом уровне.
Почему Вы не влезли с критикой Вернадского по поводу «Ноосферы»? Не потому ли, что Вернадский писал на более сложном языке, чем Л.Н.Гумилев? Или в понимании Ноосфера сложнее, чем Этногенез?
А я уже сейчас в практической работе сталкиваюсь с проявлениями отдельных элементов той самой Ноосферы.
Не надо путать проблему, на основе которой формируется цель и средства достижения этой цели, т.е. технологии, которые включает в себя железо.
Это для вашей исторической эпохи целью является потребление и создание комфортных условий, которые все чаще приводят к различным серьезным заболеваниям.
Для моей эпохи целью является профилактика заболеваний.
Просмотрел всю дискуссию и пришёл к печальному выводу:Да Вы,батенька,тролль!Большой жирный тролляка!И цель у Вас,Гошенька,видимо просто поизгаляться над Л.С.Клейном.
Вы не Глазьев ли?(Что Вы не Кондратьев — это точно) Хотя С.Ю.Глазьев навряд ли стал бы с Вами даже здороваться.
Вы пишете:»Вы живете в эпоху «паровоза» и паровых машин.»
И чем,скажите пожалуйста ,Вам эпоха паровых машин не угодила?Чем вам плох Толстой или пушкин?Менделеев или Павлов?Вы-то сами,Гошенька,для начала доросли бы до этой эпохи , а затем уж затевали дискуссии.Я вижу,что неандерталец даст Вам 100 очков форы.И всё равно выиграет.
По этому поводу я процитирую В.И.Вернадского. Я думаю, что этого будет достаточно.
«Никогда в истории не было примера. Чтобы мозг страны – интеллигенция не понимала, подобно русской, всего блага, всей огромной важности государственности.
Не ценя государственности, интеллигенция, несмотря на длительную борьбу за политическую свободу, не знала и не ценила чувства свободы личности. Живя в огромном государстве, со столь же огромными естественными богатствами, интеллигенция совершенно не была связана с производительными силами страны, ничего не делая для развития этих сил.
И еще – русская интеллигенция была даже не атеистична, она была арелигиозна; она пыталась прожить, не замечая религиозных вопросов, замалчивая их.
В огне и буре великой небывалой разрухи идет процесс не только материальных сил, но и процесс огромного внутреннего перерождения».
В.И.Вернадский «Русская интеллигенция и новая Россия (из доклада на съезде Таврической научной ассоциации)»
27 октября (9 ноября) 1920 г.
Не понятно зачем Гошка выбросил:»…не только борьбы материальных сил,»
Этой речью Вернадский доказал,что нельзя учёным доверять управление страной!Если Вернадский,сам Вернадский допускает такие «ляпы»,то что уж говорить о других!?
Примечание:Вернадский говоря Россия имеет в виду РИ.
«Новая Россия, будет ли она меньше в своих границах, чем раньше, как думают многие, или больше, как думаю я, — то она будет единой.» — И больше оказалось ошибкой , и единой оказалось ошибкой.Уже в то время и Польша , и Финляндия отпали!Т.е. Россия стала меньше.А всего через 70 лет СССР(та самая новая Россия) распался!
«И новая русская интеллигенция будет понимать и помнить это единство.»
Можно сколько угодно изгаляться,что интеллигенция Укераины,Молодовы,Литвы,Латвии… и т.д. не русская,но они-то выходцы из СССР,т.е. из РИ.Что эта интеллигенция делает для невозможности объединения с Россией — уму непостижимо!
«И теперешнее религиозное движение в России таит в себе залог будущего расцвета русской науки.» — слов нет,одни выражения!РПЦ в МИФИ — это признак расцвета русской науки?
«грядет новая Россия. В ней не будет места Обломовым и героям Чехова.»
И Обломовых,и героев Чехова вполне хватает и долго они ещё будут жить-поживать в России.И не только в России!
В своей «умственной» башне Вернадский потерял чувство реальности.Это о нём сказано 2 000 лет тому:»осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели» (Рим.1;21)
К «сожалению» таких как Гошка, на самом деле очень много, и каждый в своей области не находит своей константы, между биологическим «хочу» и социальным «надо».(возможно у каждого формулировка своя).В сотый раз,задавая себе эти вопросы и натолкнувшись на теорию Гумилева, они находят эти ответы. Обращаю внимание — не начитавшись Гумилева, впихивают его учение куда то там, а именно находясь в поисках своего, находят ответы у НЕГО. Это наталкивает на определенные мысли и по-крайне мере нельзя вот так вот с ходу обьяснять этот феномен талантливым изложением мифотворца!Скорее всего здесь нечто другое…Возможно Гумилев уловил что то такое,что не вписывается в нечто привычное, и может быть это что то со временем найдет свою, ни на что не похожую оболочку…и т.д.Но то, что ЭТО более значимое и прикладное для человечества это уже свершившийся факт..
Сознательно не конкретизировал, испльзуя «что то и нечто»,дабы не потеряь смысл изложенного….
О популярности мифологии Гумилева я уже говорил, и незачем на этом останавливаться. Мифы всегда находят своих адептов, история этому учит и никак научить не может.
Очень любопытно, что Гошка меня обвиняет то ли в корыстности, то ли в почитании денег («Закономерно, что для Вас цена любого вашего вопроса – деньги» — откуда он это взял?) Это, наверное, потому, что он меня совершенно не знает. Даже за многие свои книги я гонораров не беру, если издательству туго, и вообще привык больше давать, чем брать. К концу жизни я с семьей проживаю не в профессорской квартире, а в однокомнатной гарсоньерке. Большего не нажил. Как там у Вас, Гошка, с жилплощадью?..
А вот что он мнит себя человеком будущего, ну это просто самообольщение. Будущему нужны работники, специалисты, а не болтуны с цитатниками из Вернадского и Гумилева, жаждущие переложить свои задачи на соседа.
Можно подумать что только мифы находят своих адептов!Вы упорно не хотите слышать, что ж ярлык навесить легче всего, я Вас понимаю. К стати я так и не услышал по поводу «мелочеведения»….??? Мой комент выше.
Владимиру.
Я же указал: «мелочеведение» упоминается в «Вымышленном царстве», а точную страницу мне лень для Вас искать. Сами найдете.
Это ведь Ваша стихия — выискивать слова. Тем более — в любимых мифах. А если хотите — кричите, что вот нет у Гумилева этих слов! Если будете очень громко кричать, так и быть, найду и укажу. А толк-то какой? Вы же немедленно уцепитесь за другое словечко. Вам же нет интереса выяснять, говорил ли это Гумилев или нет, он в любом случае непогрешим. Вам нужно меня уесть, что вот ошибся… Нет, не ошибся. Поищите — найдете.
Вы совершенно напрасно иронизируете, в комментарии выше я указал Вам где это звучит и в каком контексте, в совешенно не в том, в каком озвучили Вы! Там же я обвинил Вас в том, что Вам как ученому и серьезному человеку, непозволительно было выдергивать из контектса одно лишь слово, разворачивая смысл изложенного Гумилевым на 180 градусов. К сожалению Вы не обратили, а может не захотели обратить на этот факт никаго внимания, хотя на мой комментарий в целом Вы ответили и даже по пунктно…
«Поиски вымышленного царства»
ТРИЛИСТНИК ПИСЬМЕННОГО СТОЛА
1. Преодоление филологии (окончание)
ПОИСКИ ПУТЕЙ ИССЛЕДОВАНИЯ
Последний абзац:
Итак, при историческом анализе лучше всего применять все три метода, так как ни один из них не заслуживает предпочтения, а просто отвечает на разные вопросы. Предлагаемый здесь подход не что иное, как анализ, т.е. «расчленение», необходимое для того, чтобы распутать неясные места в истории и потом перейти к синтезу, когда учитываются результаты разных методик исследования. Только таким путем можно вырваться из прокрустова ложа заданной схемы, не впадая в мелочеведение, при котором теряется сам предмет исследования — ритмы Всемирной истории.
Все, что мы знаем об истории, мы знаем из источников. Положение это, сообщаемое студентам на первых курсах исторических факультетов, представляется бесспорным; но на практике оно нередко забывается.
Л. Н. Гумилев начисто отвергает всякое источниковедение, объявляя его «мелочеведением», при котором «теряется сам предмет исследования»: «Для нашей постановки проблемы, — писал он, — источниковедение — это лучший способ отвлечься настолько, чтобы никогда не вернуться к поставленной задаче — осмыслению исторического процесса». Анализу источников, показания которых он презрительно именует «словами» и «цитатами», Гумилев противопоставляет «факты». Он предлагает «гимназическую методику», заключающуюся в том, чтобы взять из источников «то, что там бесспорно — голые, немые факты» и наложить их на «канву времени и пространства». Но где основания считать какие-то из показаний источников «бесспорными» и «немыми» фактами? Средневековый автор, если он был недостаточно осведомлен или тенденциозен и прибегал к догадкам, проявлял свою неосведомленность и тенденциозность не в рассуждениях, а чаще всего в изложении фактов. «…Данные летописей, будучи сведены в солидные исторические труды, не вызывали никаких сомнений за последние полтораста лет», — писал Гумилев
Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва. Яков Лурье
Скепсис
Что и требовалось доказать…В моем комментарии от 20.12.2012 так все просто и разжевано. Т.е. ЛСК солидарен с Лурье, который в корне не прав, даже по Вашей Анатолий цитате чуть выше…»Итак, при историческом анализе лучше всего применять все три метода,». ВСЕ ТРИ МЕТОДА, он не отвергает источниковедение…и за их синтез, а в сдедующей главе «А теперь о синтезе» он рассказывает как это сделать на примере телескопа….
Вы ,Владимир,напрасно ищете во мне союзника.Я Гумилёва не воспринимаю всерьёз.Я просто помог найти искомое слово и сделал это меньше,чем за пять минут.
Для меня суть Гимилёвской «науки» хорошо передаётся следующей фразой:если факты противоречат моей теории,тем хуже для фактов!
Статья Л.С.Клейна мне очень понравилась!
И ещё,Владимир!
Почитайте вот это:
Горькие мысли «привередливого рецензента» об учении Л.Н.Гумилёва.Лев Клейн
Скепсис.
http://scepsis.net/library/id_86.html (пробелы убрать)
Ссылки у нас нормально работают и не запрещены, так что пробелы ставить незачем…
Максим!
Вчера сделал три попытки без пробелов.Может интернет глючил?Раньше было нормально.Я ведь уже давал ссылки.
во всяком случае если в спам и в неопубликованные не попадало, то система ничего не имела против. Ну а где именно могут вообще быть еще глюки — кто ж может знать?..
Я без претензий!
Вчера почту не мог отправить минут 30.Так что ТрВ тут ни при чём.
Я не ищу не в ком союзника, и меня не интересует Ваше мнение, (извините если грубо). В разговоре с ЛСК я просил прокомментировать отдельные позиции по Гумилеву, на что он отказался,сославшись на Лурье, или прикрываясь его высказыванием. На что я ему и указал. К сожалению это не единственная его не точность. Вообще меня удивляет его умение обходить устрые углы, сосредотачиваясь на «безделицах». По Вашей ссылке пройду обязательно, жаль не смогу с вами обсудить…А вот про ЛСК можно сказать как о «мелочеведение».
Вы уж простите меня великодушно за то,что я высказался не испросив на то Вашего разрешения! :) Но такой уж я человек!Наверное нехороший!
Владиимиру.
Вас удивляет мое «умение обходить острые углы и сосредоточиваться на безделицах». Наверное поэтому моя статья вызвала такой шквал комментов (уже 222). Что Вы называете острыми углами, а что безделицами?
Что касается источниковедения у Гумилева, «мелочеведения» и т. п. Отойдите от цитат — и Вы увидите, что никакого синтеза нет, а источниковедением и не пахнет. На что ему не раз указывали многие оппоненты из разных наук. Миф действительно есть, сровременный, новотворный. Он мил Вашему сердцу — ну и ладушки.