Симулякр поддержки науки

Ситуацию с РФФИ на собственном опыте анализирует Михаил Родкин, докт. физ-мат. наук, сотрудник Международного института теории прогноза землетрясений и математической геофизики РАН (МИТП РАН), Москва

К сожалению, в нашем Отечестве в последнее десятилетие непомерно развилась тенденция симуляции формально декларируемых видов деятельности. Такая компонента в работе почти всегда присутствует: надувать щеки и создавать видимость куда легче, чем действительно работать; но до почти полного вытеснения изначальной деятельности все же ранее обычно не доходило. Извращение в особо крупных размерах началось с запрещения тех или иных продуктов питания (как вредных для здоровья) по сугубо политическим основаниям,продолжилось тем, что парламент стал не местом для дискуссий, и достигло апогея развращенности в крышевании преступных группировок прокуратурой. Удобство и одномоментная эффективность использования таких методов (не только для ОПГ, но и для первых лиц государства) неоспоримы, но последствия их использования оказываются разрушительными. Ниже автор хотел бы обратиться к вопросу симуляции поддержки государством фундаментальной науки. В данном случае, — по линии РФФИ. Не потому, что поддержка науки по линии РФФИ наименее эффективна. Наоборот, это наиболее эффективная в плане отношения результативность/затраты форма финансирования российской науки (формальным подтверждением тому являются результаты анализа цитируемости). Статья инициирована тем, что и в РФФИ в последнее время стали доминировать тенденции «построения властной вертикали» и «правильного деления ресурсов». Со всеми вытекающими последствиями.

Формально вроде все по-прежнему. Растет разнообразие типов грантов. Это традиционные гранты для малых исследовательских коллективов, издательские проекты, гранты поддержки организации различного рода научных мероприятий и поездок на международные конференции, международные и региональные проекты, программы поддержки молодых ученых. Но во всё большей степени ресурсы РФФИ идут на административно ориентированные проекты по развитию материально-технического обеспечения и фундаментально ориентированные проекты. Специфика таких проектов в том, что выделяемые на них суммы намного больше, а их получателями фактически могут быть только организации или группы, возглавляемые руководителями институтов. В этом нет, может быть, и ничего плохого (кроме определенного искажения изначального смысла РФФИ в смысле способа финансирования науки безотносительно к ее административной структуре). Но на практике ситуация иная.

Ее фундаментальное изменение в том, что не только относительная ценность грантов РФФИ, но даже и их абсолютная величина за последний десяток лет имеют стойкую тенденцию к уменьшению. Они резко снижаются в годы кризиса, но продолжают потихоньку усыхать и в тучные периоды. Если отвлечься от специальным образом ориентированных грантов, то типичная величина финансируемых РФФИ исследовательских проектов упала с некогда почти достигнутого уровня в 500 тыс. руб. до 300 и даже до 200 тыс.

Но дело даже не только в величине грантов. Их использование всё более обставляется такими дополнительными препятствиями, что становится весьма утомительной и унизительной процедурой. Начну с моего опыта совместного проекта с Индией (это еще относительно хороший случай, защищенный какими-никакими международными соглашениями). Изначально декларировалось предоставление фиксированной (равной с индийской стороной) суммы в 500 тыс. руб. в год. Индийская сторона действительно всё время выполнения проекта получала такую сумму и могла ею реально распоряжаться. Но не так у нас. Начнем с того, что суммы были урезаны до 350 и 320 тыс. соответственно. Но и эти урезанные суммы предоставлялись в режиме «наибольшего неблагоприятствования». Формально считается, что годовой этап работ по проекту продолжается с апреля по март. Но реально средства поступали на счет института в конце июня, а в ноябре следовало по ним уже полностью отчитаться. Итого: суммы финансирования (по сравнению с индийской стороной и исходными условиями предоставления грантов) уменьшились чуть ли не вдвое, и срок действия проекта также был урезан вдвое. Отсюда целый ряд ограничений даже на сроки планируемых и необходимых для выполнения проекта взаимных поездок в Индию и Россию. Индийские участники проекта не вполне понимали, как это может быть, и склонны были подозревать своих русских коллег в различного рода «грехах», что, согласитесь, не очень приятно.

Дальше — больше. В текущем 2011 г. на начало июля средства по грантам РФФИ еще не поступали (и непонятно, когда придут). С целью дополнительной эффективной задержки этого процесса новое руководство РФФИ оттянуло вопрос о ставшей обязательной регистрации грантов в Центре информационных технологий и систем органов исполнительной власти РФ до июня. Раньше проинформировать об этом руководителей грантов было никак нельзя? Или задержка в переводе денег, ситуация когда деньги длительно отлеживаются в банке, кому-то греет душу (и может не только душу) предпочтительнее? А то, что от этого срываются полевые работы — не важно? Все же никогда раньше (даже в «лихих 90-х») подобных задержек не бывало. Непонятно, регуляризация и совершенствование административно-бюрократической структуры — это для дела? Или это против дела?

Дальше — еще больше. Для получения денег требуется предоставление руководителями грантов ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ сметы расходов. Это значит, что в начале июня руководитель гранта должен до рубля предусмотреть расходы по билетам, проживанию в командировках и на приобретение оборудование и расходных материалов в течение всего года выполнения проекта. Все, что не влезет в эту смету, заботливое государство конфискует для иных своих неотложных нужд. Или может эти суммы пойдут на заслуженные премии сэкономившим государственную копеечку чиновникам?

Процедура покупки оборудования так же, насколько это возможно, осложнена. От продавца требуется выдача товара до его реальной оплаты институтом (оплата должна производиться по факту). По своему опыту я не знаю фирмы, которая идет на это. В лучшем случае магазин соглашается «как бы» отгрузить товар и предоставляют справку, где руководитель проекта подписывается в «как бы» получении товара. После этого «по факту получения товара» институт РАН производит оплату, и только после этого группа может получить вожделенный компьютер или принтер. Иногда это происходит уже в следующем году. И это не самый плохой вариант. Многие торговые компании отказываются предоставлять фиктивные справки, что они «как бы» уже отпустили товар. Это вступает в противоречие с наличием товара на складе и, вообще говоря, наказуемо. В подобных случаях необходимое оборудование приходится покупать за наличные, что с налогами обходится примерно в 1,5 раза дороже. Учитывая, что редкая бумажка предоставляется бухгалтерией и плановым отделом института правильно с первого раза, занимающийся этой приятной процедурой сотрудник еще и поездит между магазином и институтом. Заметим, что даже при безупречной подготовке документов означенная процедура предполагает полдюжины поездок (пересылка документов по факсу, естественно, запрещена). Автор знает это всё не понаслышке, GPS для работы в экспедициях ему пришлось покупать и за наличные, переплачивая в полтора раза. Такова сложившаяся практика, и год от года становится всё хуже.

В сложившихся условиях ценность получения гранта РФФИ для коллективов исследователей, естественно, падает, следует ожидать, что падает и качество оформления заявок и отчетов. Проблематичной постепенно становится и сама возможность реальной работы по проекту. Во всяком случае руководитель проекта лишен уже возможности заметным образом финансово стимулировать работу группы. Хватило бы на командировочные расходы и на покупку текущей техники и расходных материалов (чтобы не обивать пороги администрации с просьбами выделить пачку бумаги, что, согласитесь, не доставляет особого удовольствия, да и не всегда означенную бумагу дадут). Указанные неоправданные организационные проблемы отбивают охоту к такому, еще более-менее эффективному использованию грантов РФФИ; во всяком случае, приобретение сколь либо дорогой и нестандартной техники оказывается практически невозможным. Остается вариант как-то разбросать полученную от РФФИ сумму между активными участниками проекта; и со всеми вмененными налогами эта сумма вырождается в несущественную годовую премию. Вообще говоря, при желании скоро будет не сложно доказать, что декларируемые в проектах планы работ и рабочие группы по 5-10 человек в большинстве случаев реально являются фикциями, и на этом основании и вовсе прекратить их финансирование. Возможно, такое решение оказалось бы последним гвоздем в гроб российской науки.

У сторонников охранительной линии есть дежурное защитное возражение: критиковать легко, а вы скажите, как надо сделать, чтобы это было лучше, но просто и недорого. В данном случае это даже вполне нетрудно. Прежде всего надо поднять моральную ответственность за выполнение проектов (и не только по линии РФФИ, но аналогично и проектов Президиума РАН и всяких других). Для этого все финальные отчеты по проектам должны быть доступны для научной общественности на соответствующем сайте (РФФИ или ином). Здесь имеется в виду не краткий отчет, где в пределах разрешенной полстраницы несложно написать вполне непонятно, а полный отчет со списком опубликованных работ и иных фактических результатов выполнения проекта. В результате может оказаться просто стыдно писать в отчетах откровенную липу.

Что касается относительно больших грантов по материально-техническому обеспечению, то неплохо бы проверить используемость этого оборудования. Не открою, полагаю, тайны, если скажу, что часты случаи, когда дорогое оборудование тешит самолюбие руководителей институтов, но реально используется плохо. Возможно, такая проверка стимулировала бы шаги по лучшему его использованию. Научная общественность (как часть всего гражданского общества) достаточно созрела, чтобы одним неформальным общественным мнением заметно способствовать улучшению климата в российской науке. Наконец, повторю многократно уже декларировашееся — размеры грантов должны быть резко увеличены. Хотя бы до того относительного уровня, какими они были в 1990-е годы. Гранты должны быть таковы, чтобы за них имело смысл конкурировать реальным малым научным коллективам без административных паровозов. Конечно, крайне желательно было бы использовать независимую международную экспертизу (как это принято почти во всех странах), по крайней мере, для крупных проектов.