Наш первый разговор с доктором физ.-мат. наук, деканом факультета математики НИУ ВШЭ, профессором Независимого московского университета Сергеем Ландо состоялся три года назад, когда новый факультет только создавался (см. ТрВ-Наука №17 от 25 ноября 2008 г., с. 4) [1], а ныне настало время подвести некоторые итоги. Беседовала Наталия Демина. Полную версию интервью читайте на сайте «Полит.ру» (www.polit.ru/article/2011/09/27/math_in_hse).
— Что Вы считаете главными успехами факультета за прошедшее время? Что получилось? Что пока не получилось?
— Как ни странно, наши планы в основном реализуются. Сформированы две главные составляющие хорошего факультета: сложился высококлассный коллектив преподавателей, и к нам приходят хорошие студенты. Условия работы в Высшей школе экономики позволяют преподавателям, работающим на полную ставку, не тратить значительных усилий на зарабатывание денег на стороне, в результате чего у них есть время на исследования и на общение со студентами. Научная жизнь — семинары, спецкурсы, конференции, поездки — бурлит.
Первые три года мы набирали в среднем около 35 студентов, в этом году их пришло 48. Хуже обстоят дела с магистратурой и аспирантурой. Они были открыты в прошлом году в расчете на привлечение выпускников других вузов и пока в полную силу еще не развернулись. С ростом факультета все больше ощущается теснота: в одном кабинете размещаются четыре-пять преподавателей, не всегда хватает комнат для семинаров.
Конечно, хотелось бы, чтобы факультет располагался в удобном зеленом кампусе, среди других факультетов университета, чтобы у каждого профессора был свой кабинет, а у студентов — комнаты для самостоятельных занятий, чтобы в перерыве студенты могли посидеть на травке, предварительно перекусив в одном из ближайших студенческих кафе, а профессора могли обсудить научные проблемы за чашкой кофе в профессорском клубе. Этого нет и в ближайшие 2-3 года не предвидится. Однако уже сейчас у студентов есть широкий выбор разнообразных специальных курсов, специальных семинаров и научных руководителей.
— Я знаю, что на факультет пришли многие профессиональные математики. Что, на Ваш взгляд, отличает методы преподавания на математическом факультете ВШЭ от существующих структур математического образования в России?
— Преподавательский состав факультета — одно из главных наших достижений. Та группа преподавателей, которая создавала факультет, задала очень высокую планку профессионализма. Так, из 9 сотрудников «первого призыва» двое — Виктор Анатольевич Васильев и Борис Львович Фейгин — делали пленарные доклады на Международном математическом конгрессе. Это, пожалуй, высшая форма признания профессиональным международным сообществом. У меня ощущение, что установленная тогда планка не опустилась. Скажем, трое сотрудников получили степень PhD в Гарварде: к работающему с момента основания факультета Михаилу Финкельбергу присоединились Михаил Вербицкий и Леонид Посицельский.
Об их уровне можно судить, например, по тому, что работам М. Вербицкого по кэлеровой геометрии был посвящен один из недавних докладов на семинаре Бурбаки (в традициях этого знаменитого парижского семинара с 60-летней историей, который собирается на сессии два раза в год, — заслушивать доклады о наиболее интересных недавних результатах). Отмечу при этом, что мы ведем конкурсный отбор новых сотрудников по научным и педагогическим качествам, не обращая особого внимания на то, какое учебное заведение они закончили или где защитили диссертацию.
Что принципиально важно, среди новых сотрудников много молодежи — возраст 11 из 23 доцентов не превышает 35 лет. Это означает, что кадровое будущее факультета также обеспечено.
Существенную роль в пополнении нашего преподавательского состава играет тесное взаимодействие с ведущим российским исследовательским центром — Математическим институтом им. В.А.Стеклова РАН. Институт дал согласие на образование на факультете его базовой кафедры, что значительно расширяет круг направлений исследований, осуществляемых сотрудниками.
Образовательная деятельность не замыкается на сотрудниках факультета. Только за прошедший учебный год отдельные лекции студентам прочитали такие выдающиеся математики, как профессор Университета штата Мичиган в Анн Арбо-ре Сергей Фомин, лауреаты Медали Филдса Станислав Смирнов и Владимир Воеводский, Андрей Агра-чев. Большим успехом, причем не только у наших студентов, пользовались мини-курсы декана факультета математики Университета Колам-бия (Нью-Йорк) Игоря Моисеевича Кричевера и профессора Калифорнийского университета (UC Irvine) Владимира Барановского.
В 2010 г. ВШЭ приняла участие в конкурсе Министерства образования и науки на приглашение в вузы ведущих профессоров. В результате победы в этом конкурсе на факультете была создана Лаборатория алгебраической геометрии и ее приложений под руководством профессора Математического института Куранта Нью-Йоркского университета Федора Алексеевича Богомолова. Эта лаборатория оказывает существенное влияние на жизнь факультета. Ее пятничные семинары собирают алгебраических геометров со всей Москвы при активном участии наших студентов и аспирантов. Летом лаборатория провела две недельные школы, на которых к нашим студентам присоединились ребята из других регионов России. Только в сентябре совместно с МИ АН были проведены две международные конференции. С десяток наших студентов и аспирантов — сотрудники лаборатории, их исследовательская деятельность получает материальную поддержку. И всё это сделано меньше чем за год.
При составлении учебных планов мы ориентировались прежде всего на современное состояние математической науки и на опыт, приобретенный в Независимом Московском университете. Каждый преподаватель—сложившийся исследователь, знающий, какие области математики и какие подходы используются на переднем крае исследований. Это знание формирует принципы отбора преподаваемого материала и методы его преподавания.
Небольшие размеры факультета дают возможность индивидуально работать с каждым студентом. Такой подход не только обеспечивает включение сильных студентов в исследовательскую деятельность, но и позволяет своевременно выявлять возникающие трудности и помогать в их преодолении. Мы стараемся, чтобы уже на первом курсе каждый студент выполнял курсовую работу. На 1-2-м курсах эти работы носят реферативный характер, на 3-4-м в них включаются результаты собственных исследований.
— Как складывается сотрудничество Независимого Московского университета и математического факультета ВШЭ? 3 года назад Вы говорили о том, что создание факультета не сделает НМУ слабее, получилось ли задуманное? Удалось ли из старой и новой структуры сделать единое целое?
— Мы не планировали превращать Независимый университет и матфак ВШЭ в единое целое. Это тесно связанные, но совершенно самостоятельные организации. После создания факультета руководство Высшей школы экономики поддержало целый ряд проектов, начатых Независимым университетом, и эти проекты стали совместными. Среди них — программа Math In Moscow, в рамках которой студенты из ведущих университетов Северной Америки приезжают в Москву, на семестр для изучения математики. Курсы, которые им читаются на английском языке, могут посещать и сдавать также студенты матфака. Это и «Московский математический журнал» — наиболее цитируемый из российских периодических математических журналов. Он издается на английском языке.
На Независимом университете появление матфака сказалось самым положительным образом. По этой ли, по другой ли причине уже второй год первые лекции в Независимом испытывают небывалый ранее наплыв народу. Единственный большой зал в университете, где читаются лекции первокурсникам, не может вместить всех 250 человек желающих, и администрации пришлось организовать телетрансляцию в столовой.
Конечно, как и прежде, двойную нагрузку в течение долгого времени выдерживают немногие, но само по себе желание у такого количества молодежи восполнить недостаток математических знаний не может не радовать.
— Довольны ли Вы уровнем приходящих в «Вышку» абитуриентов? Есть ли проблемы с набором? Является ли ЕГЭ удобным инструментом для выбора лучших?
— В целом мы довольны абитуриентами, которых набираем. Значительная их часть — ребята с хорошей подготовкой, настроенные на занятия математикой. Большинство остальных также готово приложить немалые усилия, и порой прогресс бывает весьма заметен. В результате у нас маленький отсев. Да и он компенсируется тем, что на факультет переводятся сильные студенты из других вузов, узнавшие от своих товарищей про сложившуюся у нас атмосферу, желающие попасть в нее, чтобы почувствовать современную математику.
В предыдущие годы отбор на факультет проходил по результатам олимпиад, и в дополнение к ЕГЭ мы проводили свой вступительный экзамен. Этот экзамен служил своеобразным барьером, позволяющим абитуриентам сориентироваться и понять, совпадают ли их устремления с тем, что их ожидает на факультете. Его задачи (хоть и несложные, но непривычные) требовали для своего решения настоящего понимания школьной математики.
В этом году у нас своего вступительного экзамена не было, однако Российский Совет олимпиад школьников повысил уровень проводимой нами математической олимпиады с 3-го до 2-го. Это в значительной степени развязало нам руки, позволив учитывать лишь результаты действительно качественных олимпиад. Как следствие, на первый курс в этом году было принято 33 победителя и призера различных олимпиад, из них 8 человек — победители и призеры Всероссийской олимпиады по математике. Мы не сомневаемся, что на курсе образуется сильное ядро внушительных размеров, вокруг которого закрутится математическая жизнь.
Что же касается ЕГЭ, то Ваша постановка вопроса о выборе лучших предполагает ситуацию 40-летней давности: множество сильных школьников стучится в двери приемных комиссий большого числа ведущих математических и естественнонаучных факультетов страны, с замиранием сердца ожидая, пройдут ли они, и комиссиям лишь остается придумать способ для отбора сильнейших и этим способом воспользоваться. Сейчас ситуация другая: абитуриенты стремятся на факультеты экономики, государственного управления и гостиничного хозяйства. Так что к 380 заявлениям, поданным на наши 50 бюджетных мест, мы отнеслись спокойно: изначально было ясно, что значительная часть этих ребят занесла свои заявления в приемную комиссию лишь потому, что та оказалась по дороге.
Для нас важным фактором является желание абитуриентов учиться именно у нас, а ЕГЭ служит лишь подтверждением того, что они смогут учиться. У всех поступивших оценка ЕГЭ по математике больше 80, да и минимальная сумма оценок за три экзамена (математика, русский язык и физика) равна 243. В то же время нам не грозит наплыв абитуриентов с неправедно сданными экзаменами; мне трудно себе представить, чтобы человек, купивший результат ЕГЭ по математике, затем добровольно обрек себя на изучение математики еще в течение 4 лет. Конечно, месяц-другой учебы скорректируют наши представления о первокурсниках, но пока мы возлагаем на них большие надежды. Решения о формате поступления на будущий год в значительной степени определятся сравнением академических успехов этого и предыдущих наборов.
В целом же «отборочная» функция ЕГЭ меня волнует мало. Гораздо важнее влияние единого экзамена на школьное обучение, а вот судить о последствиях этого влияния можно будет лишь через несколько лет и лишь с помощью других форм независимого контроля.
К нашим явным недоработкам я бы отнес малое количество немосквичей среди наших студентов. Так, в этом году из-за пределов Московской области поступило не более трети абитуриентов. По всей видимости, это означает, что мы пока не нашли каналов достаточно эффективного распространения информации о факультете на общероссийском уровне. А ведь таланты при рождении вовсе не концентрируются в пределах Садового кольца или даже Центрального административного округа.
— Если оглянуться на 3 года назад, то можно ли что-то сказать об изменении ситуации в математическом образовании в России? Есть ли подвижки к лучшему?
— Мне трудно судить о школьном математическом образовании в целом: приходящие к нам абитуриенты и 40 лет назад удовлетворили бы самый взыскательный вкус, но это лишь очень маленькая и далеко не случайная выборка. А вот в высшем образовании за последний год наметились существенные сдвиги, которые я бы связал с министерскими грантами. Три таких гранта по математике (лаборатория Смирнова на матмехе Санкт-Петербургского университета, лаборатория Дубровина на мехмате МГУ и лаборатория Богомолова у нас) уже заметно изменили образовательный пейзаж. (К сожалению, я меньше знаю про лабораторию Тре-щева в Ижевске; возможно, учитывая масштабы города, ее влияние еще более заметно.) Одних только проведенных этими лабораториями студенческих школ уже насчитывается с полдюжины. К тому же их сотрудники не ограничиваются участием в своих школах, а читают лекции и ведут занятия и в традиционных летних школах, организуемых Ярославским университетом, Екатеринбургскими университетом и Институтом математики РАН, Горно-Алтайским университетом. Если финансирование действующих лабораторий будет продолжено за пределы выделенных им до 2012 г. грантов, если в том же формате будут образованы другие лаборатории, то они смогут дать толчок математическому образованию не только в своих базовых, но и в других университетах.
В то же время я не вижу существенных изменений в оплате труда преподавателей, работающих в классических и технических университетах, в том числе в федеральных и национальных исследовательских. Если в этих вузах не будут созданы условия для тех, кто получает и публикует научные результаты высокого уровня, то ни о каком прорыве не может быть и речи, а без прорыва мы обречены на дальнейшее отставание.