Ученые — тоже люди

Знакомясь с перипетиями отношений между академиками РАН и В.И. Петриком, всё более убеждаюсь, что из виду уходит главное. Точнее, оно подменяется второстепенным, недоказуемым, неопределенным и, следовательно, неподсудным: моральным обликом изобретателя, странными экспертизами, фантастическими суммами, которые он будто бы заработал (или собирается заработать) на нанофильтрах, будто бы покровительством спикера Государственной Думы и тому подобными деталями. Всё это уже было и произойдет еще много-много раз. Петрик — Казначеев — Грабовой — Кашпировский — Гаряев — это явления из разряда вечных. На самом же деле проблема РАН — Петрик лежит совсем в иной плоскости. По крайней мере много глубже и шире.

Во-первых, бороться следует за научность и рациональность, а уж потом против В.И. Петрика. Общеизвестно, что это далеко не одно и то же.

Во-вторых, изобретатели нанофильтров, трансперсональной коммуникации (старое-телепатия), фантомной геномики, торсионных полей представляют собой следствие, а не причину, вершину, а не основание иррациональности и псевдонаучности. Основанием же отчасти служит свойственное человеку заблуждение, а отчасти — медицинские проблемы психики. Это неколебимо упорные в своей правоте люди, они никогда не свернут с избранного пути. Стоит ли академикам попусту расходовать силы и время? За что собственно бьются академики — за истину, честь мундира, бюджетные деньги, здоровье граждан или, наконец, организацию под названием РАН?

В-третьих, следует хорошо представлять, что есть в современном мире псевдонаука и псевдоизобретатели. На мой взгляд, они являют собой самостоятельные течения, параллельные науке,хотя основное русло подпитывается и из вполне академических источников. Достаточно вспомнить, кто в позапрошлом веке инициировал «научную» парапсихологию. В самом деле, не удивляемся же мы, что историческая наука мирно уживается с историей, беллетризованной Дюма и Радзинским. Ученые в США вряд ли испытывают большое волнение по поводу того, что в университете Дьюка с 1940 г. функционирует лаборатория парапсихологии, созданная еще Д.Б. Райном. В-четвертых, академик Э.П. Кругляков (не берусь судить за всю возглавляемую им комиссию по борьбе…) в силу непонятной мне логики странным образом обходит нравственную сторону противостояния. Вот об этом последнем обстоятельстве подробнее.

Дело в том, что моя личная позиция обозначена очень давно — в статье «Меньше паники. Больше юмора» (Поиск, 1999, №31). Пафос той публикации был прост: с псевдонаукой и продолжением ее в практику действительно следует что-то делать. При этом на авансцену был вынесен вопрос об отношении академического сообщества к конкретным представителям академической науки,уж очень круто ушедшим в сторону парапсихологии, — чл.-корреспонденту РАН А.Г. Спиркину и академику РАМН В.П. Казначееву. Мне и тогда было предельно ясно, что простого решения, не говоря уже об административном, данный вопрос не имеет (в норме не должен иметь), поскольку он целиком лежит в нравственной плоскости. Но и замалчивать его не следует. Этот материал был, видимо, первым откликом на призыв комиссии к объединению усилий научно-педагогического сообщества. Он был естественным, так как проблема псевдонауки меня волновала, и ранее мною был опубликован небольшой труд («Экстрасенсорика — желания и возможности», Красноярск, 1995), по материалам которого в Красноярском педагогическом университете им. В.П. Астафьева я организовал семинар. Но вот что удивительно. Когда позже я вступил в электронно-телефонный контакт с Эдуардом Павловичем, представившись как автор той газетной публикации,то был смущен тем, что он не читал ее! Странно, не правда ли, обратиться к народу с призывом и не интересоваться тем, как этот народ воспринял обращение?

Позже Эдуард Павлович помог мне с публикацией научно-популярной книги «За границей реальности» (Новосибирск,2003),за что я искренне ему признателен был тогда и сейчас. Спустя некоторое время вышла в свет моя монография «Феномен паранаучного знания» (Красноярск, 2007), которую незамедлительно отправил Э.П. Круглякову. Долго ждал ответа, но, увы. Почему такое небрежение к собрату по антипсевдонаучному сообществу? Предполагаю, что прегрешение мое только в том, что, отдав уважительное должное усилиям Э.П. Круглякова, я высказал в ней «крамольную» мысль о ненужности комиссии, о естественной ограниченности в отношении свободы мышления старшего научного поколения (в том числе и лично себя). Судите сами, велик ли мой «грех». Вычеркнув из святцев таких, как я, с кем Вы останетесь, Эдуард Павлович? С одними Торквемадами? Будет ли польза нашему общему делу? Выскажу еще одно «крамольное» соображение. Мне кажется, что в своем стремлении запретить псевдонауку, не замечая реалий жизни, не проявляя должной меры толерантности, игнорируя научный и философский подход к ее феномену, Э.П. Кругляков и иже с ним становятся похожи на В.И. Петрика. Только с другой стороны. Велика ли разница?

Нравственность и персоналии важны в каждом серьезном деле, не исключение — дискуссии о псевдонауке. Разделять эти два обстоятельства невозможно, точнее — вполне можно, но тогда мы превращаемся в персонажей известной песни «кое-где кое-кто у нас порой…». Это уже маленькая трусость, незаметно переходящая в безнравственность. В самом деле, велика ли смелость сражаться с петриками, будучи не связанными с ними корпоративными связями? Но вот что-то не встречалось мне аргументированных критических материалов о парапсихологических воззрениях и экспериментах академика РАМН В.П. Казначеева ни со стороны членов комиссии, ни вообще от членов РАН и РАМН. Но ведь авторитет Влаиля Петровича в паранауке и ее отростках в лжемедицинскую практику — величина на порядок выше Виктора Ивановича с его нанофильтрами, вряд ли известными рядовому потребителю паранаучного знания. Есть такой академик РАН А.Т. Фоменко и его оригинальные взгляды на историческую хронологию. Также известна отрицательная, научно аргументированная реакция научного сообщества на его исторические изыскания. Однако любопытно, что при этом Отделение истории РАН не высказало публично отношения к его историческим трудам, впрочем, может я его просто не видел. О том, как трудно быть смелым, можно судить, например, по прекрасной книге А.Г. Аллахвердяна и соавторов «Психология науки» (Москва, 1998). В одном из разделов авторы затрагивают проблему фальсификаций. Отмечают поименно некоторых зарубежных столпов науки, замеченных историками в подгонке данных. Сообщив читателю,что среди подправлявших первичные данные встречаются и отечественные ученые,авторы не отметили ни одного имени.

Пишу об этом, потому что мы волей-неволей вторгаемся в проблему свободы исследований и веры. Вопрос веры, как и крови, весьма деликатен, прямолинейность взглядов и поступков здесь может обернуться несправедливостью. Поэтому, на мой взгляд, разумнее согласиться, что можно быть дельным человеком и одновременно не забывать о полировке ногтей. Примеров сколько угодно. А.М. Бутлеров — замечательный химик и известный спирит; академик Н.П. Бехтерева — классический, известный физиолог, но не сомневавшийся в материальном воскрешении усопших; профессор Б.И. Кузник — за научные достижения не так давно награжденный медалью И.П. Павлова, но абсолютно уверенный в реальности любых парапсихологических феноменов. Как быть с этим борцу с псевдонаукой? Не знаю — каждый решает за себя, в меру личных установок.

Давайте вспомним, что лабораторию В.И. Петрика посетили академики и члены-корреспонденты РАН, оставив положительные отзывы об его открытиях и изобретениях. Как один из членов комиссии — Э.П. Круглякова объясняет этот факт? Да весьма бесхитростно; видите ли, они все — директора институтов, институты финансируются правительством недостаточно. Вот они и хотели какую-то толику денег получить от Петрика. Данный факт можно толковать и с несколько иными нюансами. Директора академических институтов — люди тертые, практические, понимают, что наука, которую они представляют как ученые и управленцы, — это один род деятельности. Петрик же — это параллельное течение, по большому счету не представляющее для них серьезной конкуренции, хотя, может быть, и частично пересекающееся с их темами. Почему бы не подкормиться за счет этого чудака, которому и нужна всего-то бумажка с лестным отзывом?

Что из этого следует? Ничего более, как ложность тезиса о монолитности научно-педагогического сообщества по отношению к псевдонауке. Самое неприятное и удивительное в этом -что некоторая часть академической науки активно сопротивляется всяким дискуссиям на тему «псевдо» и близкую к ней тему фальши в академических научных исследованиях. Мой опыт в этой части невелик, но показателен. Доклад «Паранормальность и медицина» включили в программу конференции, выступление состоялось, но тезисы не напечатали. Доклад «Антинаучные спекуляции и представления в экологии человека» был отвергнут, поскольку «…выходит за рамки рассматриваемых на конференции проблем». Удивительно — не подошел для секции «Теоретические аспекты экологии человека». После того, как пришлось возмутиться на самом высоком уровне, один сочувствующий коллега на условии анонимности сообщил мне как великую тайну, что РАНовские организаторы конференции («Экология человека», 2004 г., Архангельск) запретили касаться проблемы псевдонауки. Мелочь? Соглашусь, да. Но, увы,таких «мелочей» набирается довольно много; насколько я знаю, не один я сталкивался с этими мелочами. Дело-то ведь не только в боязни или нежелании некоторых лиц дискутировать на эту тему. Есть еще в научной среде общее равнодушие, апатия. На одной из замечательных конференций (2007 г.), организуемых Институтом высшей нервной деятельности РАН в Судаке, прозвучал доклад, в котором автор для объяснения лечебного эффекта своего устройства в качестве исходного постулата полагал, что в чистой воде 30% молекул ионизированы. Многих ли из числа сидящих в зале удивил этот «факт»? Уверен, что да. Но вот публично сказать об этом смог только я. Это не смелость, а павловский условный рефлекс — как иначе служить на ниве высшего образования?

Что же в сухом остатке? Те же слова, что были написаны 12 лет назад: «меньше паники, больше юмора, господа ученые». Добавление только одно — посмотрите на себя стороны, право, это забавно и полезно.

Леонид Медведев,
докт. биол. наук,
профессор Красноярского педагогического
университета им. В.П. Астафьева