Феномен Ляпунова

На обложке книги известного биолога Н.Н. Воронцова, изданной к 100-летию со дня рождения А.А. Ляпунова, помещено фото, относящееся, видимо, к последнему году жизни Алексея Андреевича. Значит, здесь ему всего 62. А выглядит он предельно утомленным человеком преклонных лет. Я же его помню таким, каким его можно видеть на фотографиях 50-х — начала 60-х: молодым, оживленным, стремительным — и невероятно обаятельным.

Н.Н. Воронцов (1934-2000) в моей памяти останется «Колей». Он был женат на дочери Алексея Андреевича — Елене Алексеевне (Ляле); книгу о Ляпунове закончил в 1977 г., однако по разным причинам (о них — ниже) издана эта книга только теперь. Как написала Е.А. Ляпунова в предисловии, текст публикуется без изменений, добавлены лишь комментарии. Замечательно красноречивы многочисленные — их более 300 — фотографии.

Алексей Андреевич Ляпунов сыграл в моей жизни роль, о которой сам он, конечно, не догадывался. Он не просто ввел меня в науку, но и привел меня «на передний край», т.е. в область, только начинавшую собственное бытие. Потом эту область назовут математической лингвистикой.

Нас познакомил Игорь Мельчук, однако самую первую встречу с Алексеем Андреевичем я не помню. Зато один из первых разговоров с ним запомнился на всю жизнь. Алексей Андреевич попросил меня сказать, что такое интеграл. Я ответила.

Алексей Андреевич был так огорчен масштабами моего невежества, что даже встал и прошелся по нашей «комнате за залом» (в Институте русского языка АН СССР), после чего сказал: «То, что Вы сейчас произнесли, Рита, это чудовищное сотрясение воздуха!».

Запомнилась эта история еще и потому, что я тогда пыталась решить некую разумно поставленную лингвистическую (точнее — когнитивную) задачу, решение которой предполагало знаниенекоторых основ дифференциального исчисления, я же пребывала на уровне чутья. Так что хотя сказала я сущую глупость, Алексей Андреевич оценил мою поглощенность задачей.

…Счастлив тот, кому выпало «входить» в науку во времена ее подъема! Даже если судьба потом выполнила не все свои обещания… Ведь подъем осуществляют люди, оставляющие о себе память как герои своего времени. Среди них немногие останутся в памяти просто как герои; Алексей Андреевич Ляпунов именно из этой когорты. Он жил и работал на абсолютном максимуме своих возможностей — здесь, впрочем, стоило бы добавить — и невозможностей.

Алексей Андреевич всегда видел дальнюю перспективу — в отдельных задачах, в больших научных направлениях. А главное — в людях. Он постоянно был готов начать что-то новое: открыть физматшколу, отделение на факультете, поставить новую задачу, встретиться с новыми людьми. Вот уж кто был «награжден каким-то вечным детством»! В книге Воронцова эта сторона жизни Алексея Андреевича замечательно описана.

А вот что, как мне кажется, в рамках собственно биографического очерка невозможно описать, — так это сам «феномен Ляпунова». Сказать, что Алексей Андреевич много работал — значит ничего не сказать. Это как если бы попытаться сказать о неугасимой лампаде, что она «постоянно горела». Неугасимость — это ведь что-то совсем иное, не правда ли?

В предисловии Е.А. Ляпунова упомянула о том, почему эта книга дошла до нас с таким опозданием.

Н.Н. Воронцов был не только крупным биологом — он был ученым большого масштаба. Именно поэтому он не готов был подробно писать о заслугах Алексея Андреевича в математике и предложил сделать это ученице и сотруднице Ляпунова О.С. Кулагиной. То, что было ею представлено, никак не могло быть соединено с текстом Н.Н. Воронцова. В результате книга о Ляпунове задержалась и выпала из плана редподготовки издательства «Наука» (сегодня уже надо объяснять, что это значило в 70-е годы), а текст в дальнейшем печатался только в виде сильно сокращенных «выжимок».

О.С. Кулагина (для меня — Оля) в эти годы и вплоть до своей кончины была моей ближайшей подругой. Ее бескомпромиссность не знала границ в такой мере, что при самих благих намерениях соавторство с ней могло стать, — а применительно к книге об Алексее Андреевиче не могло не стать, — нереальной задачей.

Напомню, что написанное Н.Н. Воронцовым жизнеописание уникального человека, каким был А.А. Ляпунов, было ориентировано на публикацию в академическом издании 70-х.

Удивительно, как много при этом сумел сказать нам автор этой книги.

Ревекка Фрумкина