Quousque tandem?

Ну извините. Я всегда подчеркиваю, что исключительно починяю примус — говорю только про свое, про язык. А впрочем, сегодня тоже про язык. На митинге на Болотной и потом при разглядывании фотографий из Москвы и других городов меня поразило количество остроумных лозунгов, в том числе построенных на языковой игре. Вот замечательный по точности и лаконичности — Вы нас даже не представляете. Здесь игра на двух значениях слова: не представляете в смысле «не знаете» и в смысле «не являетесь нашими представителями». И то и другое соответствует действительности, конечно. А вот совсем просто, но мило — на воздушном шарике написано: Меня надули. Надули же, спору нет.

Совсем в другом ключе, но безумно смешно: Панду Путина на суп! Это игра уже не с многозначностью, а с созвучиями. По этому же принципу построена известная фраза Битва бобра с ослом. А когда-то давно была история про то, как в знаменитой песне дети расслышали Котятки грустные больны вместо Хотят ли русские войны. Мне еще понравилось: Чуров, брицца! Вот ведь совершенно безобидно, а почему-то убойнее, чем угрюмое Чурова на нары!

Можно было бы цитировать долго, но я не буду. На улицах была живая стихия языка. Язык радостно бурлил, плескался, искрился. Народ-языкотворец, одно слово. Кстати, о народе: «А вот и народ вышел на улицу», — сказал кто-то из коллег, увидев лозунг по-латыни: Quousque tandem abutere, Putin, patientia nostra? Это знаменитые слова Цицерона из речи против Катилины — а не Путина, конечно: «Доколе же еще, Катилина, ты будешь испытывать наше терпение?» А помните у Козьмы Пруткова: Из терпенья, Катерина,/ Ты выводишь наконец!! Очень смешно, конечно, из-за этого tandem. Кстати пришлось. Действительно, Quousque tandem?

Вы можете сказать, что у меня профессиональная деформация, но я думаю, что язык не обманешь, а правда там, где язык живой. Даже и с латинскими цитатами. Нет, ничего не могу сказать, с другой стороны тоже присутствует языковое творчество — несколько однообразное, правда. В основном они резвятся по части зоологических метафор: люди на Болотной у них одновременно хомячки, шакалы, бараны, а теперь вот еще и бандерлоги. Собрались и раскачивают лодку. Ну чистый Ноев ковчег! Язык беспощаден к неправде. Ведь всего-то и хотел Чуров сказать, что проницательно предсказал итоги выборов. О, как я все угадал! — подобно булгаковскому Мастеру. А Медведев возьми и ляпни: Да вы просто волшебник! И всё — не вырубишь, как говорится, топором. Та же петрушка и с фразой про то, что о работе губернаторов будут судить по результатам ЕдРа на выборах. Да, да, знаем, слышали — сто раз они потом объясняли, что это они в хорошем смысле. Мол, где люди жируют, там они власть любят и за нее голосуют. А раз не голосуют, значит, губернатор народ недокармливает. Да только кому интересен этот жалкий лепет оправданья? Слово-то не воробей.

И еще два наблюдения. Как говорил иностранный профессор из «Осеннего марафона», Там было много новых слов. Новых не в смысле совсем новых, какперепостмодернизм (придуманное Львом Рубинштейном) или i-декабристы. Такие тоже были. Но я о тех словах, которые появились, изменили свое значение или стали популярными в последние годы и за жизнью которых я слежу.

В начале митинга оказалось, что народу так много, что задние ряды напирают, прижимая первые ряды к трибуне. И организаторы митинга попросили площадь на счет три сделать полшага назад — чтобы всем было комфортно. Комфортно — новое и ключевое слово нашего времени, обозначающее новую фундаментальную ценность. Комфортно — приятно, но без экстрима, как я неоднократно писала. Уже по одной этой фразе было видно: митинг мирный, никто не хочет никаких революций.

И еще одно. Несколько лет назад я писала о том, как меняется в русском языке ценностный статус слова выбор. Что выбор сам по себе никогда не был ценностью в русской культуре, что идея свободы связывалась вовсе не с выбором как с набором опций, а с требованием, чтобы не мешали, не лезли, не заставляли. И вот, писала я, это стало меняться — прежде всего в сфере потребления. Я говорила об идеологии подарочных карт и слогане «Подарите ей выбор». Что это новая идея — подарить девушке не только духи, но и возможность самой выбрать духи. И я выражала робкую надежду: представление, что возможность выбрать — это фундаментальная ценность и отдельное удовольствие, постепенно проникнет глубже и распространится не только на духи. И вот это произошло.

На Болотной слово выбор было одним из ключевых: У нас украли выбор!, Верните нам выбор!, Вернем стране выбор! Причем благодаря тому, что политическое пространство было предварительно так блестяще зачищено, что для многих людей выбирать было в общем-то не из кого, очень хорошо ощущалось: митинг не в поддержку каких-то партий или кандидатов, а за чистую идею — идею выбора. Эта мысль была афористично выражена на гениальном, по-моему, плакате: Я не голосовал за этих сволочей! Я голосовал за других сволочей! Требую пересчета голосов! Здесь тоже, между прочим, языковая игра — на разных употреблениях указательного местоимения.

Так что это было в своем роде торжество идеализма. Поэтому не стоит, по-моему, слишком огорчаться, если непосредственный практический результат будет не так заметен. Результат есть — это смена ценностной парадигмы. А против парадигмы не попрешь. На парадигму не натравишь мужика из Нижнего Тагила, который предложил Путину подъехать и помочь разобраться с недовольными.

И еще одна важная вещь была заметна. И в разговорах на Болотной, и в комментариях это звучало не раз: очень многие люди, особенно молодежь, вовсе не хотят влюбляться в каких-то харизматических лидеров, становиться фанатами партий и идеологий. Просто хотят иметь возможность выбирать партии и кандидатов, как выбирают сотового оператора. Да, может, ни один не идеален, возможно, разницы особой нет, но выбор быть должен. Вот просто должен быть. Я их выбираю, и пусть они за меня поборются и от этого станут лучше. Этот не понравится — в следующий раз выберу другого. Хочет меня удержать — пусть поработает, постарается. Другого не дано. И человеку, который привык не мириться с тем, что сотовый оператор украл его минуты, невозможно объяснить, почему он должен спокойно смотреть на то, как Чуров крадет его голос. Ему так некомфортно.

Ирина Левонтина