27 февраля 2012 года на президиуме Государственного совета в Чебоксарах были рассмотрены министерский «Проект Концепции общенациональной системы выявления и поддержки молодых талантов» и «Комплекс мер по ее реализации» [1]. Там же президент РФ Дмитрий Медведев дал поручение в двухнедельный срок обсудить и доработать этот проект. Профессор Высшей школы экономики, академик РАН Виктор Васильев прокомментировал для ТрВ-Наука новые концепции по работе с талантливой молодежью.
Конечно, поддержка и развитие молодых талантов — крайне важное государственное дело, сулящее огромные выгоды самого разного свойства. Поддержка самого высокого уровня здесь может только приветствоваться. Кроме того, и по исполнению эти документы выглядят менее халтурно, чем многие другие инициативные бумаги, например, недавние образовательные стандарты.
Меня обрадовал пункт 28 «Комплекса…», дающий право на существование «профильным государственным образовательным учреждениям среднего профессионального образования», т.е. попросту спецшколам (хотя в данном случае не предметным, а «творческим»). Если только при этом казуистически не ограничиться школами-интернатами, это блокирует появившиеся недавно попытки запретить школьникам обучение не по узкому месту жительства. Впрочем, жалко, что прямыми словами не прописана допустимость и предметных спецшкол.
Но мы — люди, запуганные историей образовательных реформ, и во всякой инициативе в первую очередь ищем если не подвох, то возможность для неправильного ее использования. Как легко убедиться, текст этого «проекта» неточно соответствует своему названию: пока что он является лишь проектом создания и поддержки административных и педологических структур, на волю которых будут отданы собственно формирование и управление указанной выше системой.
В «Комплексе мер…» помимо самых разных «разработать и утвердить комплекс мер…» со сроком исполнения не позже 2014 года я вижу лишь один достаточно материальный пункт (№ 32) — о создании школ-интернатов для одаренных детей при федеральных университетах к 2016 году (что при нашей исполнительской дисциплине означает «может быть, когда-нибудь») и многозначительное отсутствие других подобных конкретных мер.
Но административное, правовое, информационное и прочее обеспечение (которые планируется «разработать и утвердить») — это, конечно, хорошо, однако всё же основа — это собственно работа с детьми. Здесь приходится констатировать застарелое противоречие между нашими педагогами-практиками, реально и успешно растящими молодые таланты (а также собственно уже выращенными талантами), и приближенными к начальству теоретиками развития способностей, готовыми написать ученейший текст в поддержку совершенно чего угодно.
Устрашающий оборот из документа о создании чего-то «на основе… эффективных механизмов, научно обоснованных психолого-педагогических и социальных методик и технологий в сфере выявления и развития одаренности» вызывает опасения на этот счет: люди, делающие реальное дело, называют свою работу гораздо проще. Поэтому тревожно, кто же в реальности будет реализовывать эту систему. Хочется верить, что создаваемые структуры захотят и будут делать именно то, что нужно, или, по крайней мере, будут сами жить и другим давать. Однако опыт самых разных реформ вызывает горячее желание подстелить соломку и убедиться заранее, что же именно будет реально делаться, — как раз потому, что дело уж очень важное, а потерять уже имеющееся было бы смертельно жалко.
Из всех этих опасений у меня родился следующий суконно-язычный текст.
«Принимая во внимание, что
1) планируемая система радикально зависит от решений, которыми еще предстоит наполнить данный проект, а также от их исполнения;
2) при утверждении данного проекта в настоящем виде принятие этих решений отдается на откуп создаваемой сети административных и теоретико-педагогических структур, реалии формирования которой также неясны;
3) имеются самые разные взгляды на принципы продвинутого образования, некоторые из которых дурны, а данный текст проекта не фиксирует однозначного выбора между этими взглядами;
4) уже существующая на протяжении десятков лет система углубленного образования по ряду предметов является одной из немногих областей, в которых Россия была и остается на лидирующих позициях в мире, и загубить ее было бы очень жалко;
5) предыдущий опыт решительных реформ на ниве образования крайне неоднозначен и доказывает значительную неравномерность компетентности занимающихся этим людей;
6) многократно упоминающийся в проекте процесс выявления молодых дарований, связанного с разнообразными последующими льготами, несет чрезвычайную коррупционную и психологическую опасность, полагаю, что данный текст проекта недостаточно ясен и оставляет возможности неверного толкования и злоупотреблени. На уровне предварительного обсуждения должны быть определены конкретные принципы обучения (включая права учебных заведений на самостоятельность, пределы этой самостоятельности и многое другое), а занимающаяся этим структура должна быть реально подконтрольна сообществу людей, имеющих несомненные заслуги в выращивании и поддержке молодых талантов».
В тексте проекта есть много хороших слов, демонстрирующих желание сделать как лучше, однако бросаются в глаза подводные камни и недоговоренности, из-за которых всё может получиться «как всегда»; способов же предохранения от этих опасностей не указано.
В великой книге [2] описаны многочисленные законы размножения бюрократии, в условиях бесконтрольности удивительно напоминающие размножение бактерий в питательной среде. Один из распространенных способов этого размножения состоит в следующем.
Поскольку для создания нового бюрократического метастаза обычно требуется какая-никакая мотивировка, берется живая и успешная человеческая инициатива, всячески приветствуется, поднимается на щит, затем возглавляется, подминается и омертвляется. После этого бюрократическая структура успешно функционирует, пишет бумаги, проводит мероприятия, отчитывается, плодит филиалы… Однако всё это происходит по чисто бюрократическим законам и в бюрократических интересах: никакой жизни и настоящего дела в этом уже нет, и случайные встречи этой деятельности со своим номинальным объектом достойны пера Кафки.
Увы, в данном случае имеются все необходимые предпосылки для такого развития событий: и живое дело, в котором благодаря подвижническому труду лучших учителей Россия на протяжении десятилетий находится на ведущих позициях в мире (по крайней мере в знакомой мне области), и обилие околопедагогической братии, нуждающейся в размножении, в рабочих местах и симуляции активности. Опять-таки боюсь зря обидеть тех, кто сейчас занимается данным проектом, но хочется, чтобы такой сценарий был исключен независимо от персоналий. Даже если исходный посыл был другой, это течение и вероятность перехода на такой сценарий слишком велики и опасны.
Необходимо застраховаться от таких вариантов. Для этого, во-первых, хотелось бы видеть намного больше конкретики на этапе предварительного обсуждения и, во-вторых, контроль со стороны настоящих знатоков. Административное, правовое и прочее обеспечение — это очень важно, но в принципиальных вопросах собственно работы с детьми — программ, методов, допустимой самостоятельности и т.п. — решающее слово должно принадлежать людям, не понаслышке знающим о том, как готовятся таланты.
Это могут быть и учителя, вырастившие замечательных профессионалов и доказавшие свою преданность делу (в преподавании математики это, например, Н.Н. Константинов, С.Е. Рукшин, Р.К. Гордин, В.И. Рыжик, Б.М. Давидович…), и сами состоявшиеся таланты — всемирно признанные профессионалы нобелевско-филдсовского уровня, на своем собственном примере испытавшие, как этот самый талант зарождается и развивается.
Необходимо, чтобы люди этого уровня составили нечто вроде попечительского совета над проектом с реальными полномочиями; например, могли бы, собравшись вместе, блокировать особо неудачные решения. Увы: буду рад ошибиться, но что-то мне подсказывает, что все принципиальные вопросы тут будут решать минобровские чиновники и приближенные к ним псевдоученые, занимающиеся педагогикой развития способностей совершенно платоническим образом. Не то чтобы в этой сфере деятельности не было разумных людей, но, к сожалению, в ней практически отсутствует и «foolproof», и результаты бывают совершенно удивительные, см. следующий раздел.
Многократно упоминающееся в проекте выявление молодых дарований, сопровождаемое значительными льготами, несет огромный коррупционный потенциал и психологически очень опасно. Как и кем будет решаться эта проблема? Известен способ отбора талантов, полностью гарантирующий от коррупции,— это отбор преподавателем, имеющим высокую репутацию, своих будущих учеников. Даже если вообразить себе, что он по жизни нечестен (что для людей этого типа нехарактерно), ни за какие коврижки он не согласится обречь себя на годы бесплодного общения с бездарным и немотивированным ребенком, на пропадающие зря усилия, на косые взгляды своих учеников и коллег. И напротив — талантливому ребенку нужны не столько льготы, сколько достойный его учитель (которого за деньги не купишь). В идеале же продвинутое образование должно быть доступно всем, кто его «потянет» вот и получится естественный отбор.
С другой стороны, тестологиче-ские службы в области педагогики, которым, вероятно, предполагается доверить критический этап «выявления талантов», не принадлежат к числу профессиональных сообществ, вызывающих доверие: об этом см. в следующем разделе.
Лирическое отступление: тестология и «надежность»
Лет несколько назад, плотно и не всегда мирно общаясь с просоставителями вариантов для ЕГЭ, я узнал о существовании могущественного показателя качества теста — так называемой надежности. Любые наши рациональные доводы: о вредности задач с выбором ответа, о необходимости расширения тематики (в частности, о сохранении геометрии и задач «с условием») — отбивались одним железным аргументом: это уменьшает пресловутую «надежность» теста.
Выпытать формулу этой «надежности» (она же, как выяснилось, называется коэффициентом Кронбаха) удалось с большим трудом. Вот она:
cм. [3], здесь а — обозначение искомого коэффициента, k — число заданий в тесте, а2 — дисперсия балльных оценок по i-му из этих k-заданий; о 2— дисперсия оценок за весь тест.
Смысл этой формулы вот в чем. Тест считается лучше («надежнее»), если все задачи решают почти одни и те же люди. Если часть людей решит только первую половину задач, а другая часть — только вторую, то тест окажется бесконечно плохим, потому что суммарный результат у всех будет одинаковый (все получат ровно половину максимального балла) и разброс, стоящий в знаменателе, будет равен 0, а разброс по отдельным задачам — очень даже положительный. Если часть людей решит все задачи, а оставшаяся часть не решит ни одной, то такой тест получает максимально возможный коэффициент, равный 1. В реальности этого идеального результата можно достичь, только дав тест, в котором все задания текстуально совпадают между собой.
Я подозреваю, что изобретатель этого индекса был не такой уж идиот, и, вероятно, вначале имелось в виду следующее. Концепцию или систему создания тестов естественно считать надежной, если разные разработанные с ее помощью тесты дают примерно один и тот же результат на одном и том же наборе испытуемых. Эти разные тесты могут быть даны с временным разрывом, или одно испытание может состоять из серии похожих тестов, которые, естественно, должны давать похожие результаты и считаться тем надежнее, чем больше похожи их результаты для одних и тех же людей. Но доводить это требование до учета разброса по отдельным задачам внутри одного теста — это типичное головотяпство со взломом, да еще с особо тяжкими последствиями.
Например, одни люди лучше решают геометрические задачи, а другие — алгебраические; это факт, с которым ничего нельзя поделать. Если (что в высшей степени естественно) дать в одном экзамене по математике и алгебраические задачи, и геометрические, то «надежность» автоматически обрушивается. А с другой стороны, что же в этом плохого?
Конечно, низкая «надежность» теста может быть вызвана не только его разумностью (например, участием в нем как алгебраических, так и геометрических задач), но и, наоборот, полной его бессмысленностью (что, конечно, плохо). Но слишком высокая «надежность» неопровержимо указывает на то, что в экзамен включены только совершенно однотипные задачи (что еще хуже). Если система тестов действительно надежна, то в двух разных тестах этого типа один и тот же испытуемый примерно одинаково решит их геометрические части и примерно одинаково (но по-другому) алгебраические, в частности покажет сходные общие результаты. Но вместо этого требуется, чтобы он внутри отдельного теста показывал одинаковые результаты по всем задачам! Кто-нибудь может объяснить, почему это признак хорошего теста?
Очевидно,никто из принимавших решения на основании этого коэффициента не дал себе труда разобраться в смысле этой формулы или хотя бы спросить у кого-то, умеющего извлекать из формул их смысл. Ведь именно экспериментами с этой формулой (в частности) мотивировалось изгнание геометрии из состава ЕГЭ, и ими же мотивировалось использование задач с выбором ответа.
Возвращаясь к концепции выявления и поддержки талантов, очень хотелось бы создать гарантии того, чтобы решения в этой области не принимались на таком уровне, тем более — теми же людьми. К сожалению, я не вижу никакой новой системы защиты, которая предохранила бы этот проект лучше, чем то, как был (а точнее, не был) предохранен ЕГЭ.
Еще один замечательный пример — IQ: ведь, по агентурным данным, именно тесты IQ предполагалось использовать для выявления юных талантов. Как-то раз я просмотрел книжку тестов, принадлежащую классику этого бизнеса Х. Айзенку, и обнаружил, что из 16 своих собственных логических задач он сам решил неправильно 11, см. [4]. Выводы, естественно, те же самые.
Последние известия
7 марта 2012 года в здании Главмосстроя прошел круглый стол с участием некоторых разработчиков этого проекта, а также более раннего и более конкретного так называемого Колмогоровского проекта [5]. Участники обменялись доводами и критикой и договорились о совместной работе по совершенствованию проекта. Одно из важных решений, согласованных на круглом столе, — недопустимость присвоения ребенку статуса молодого дарования (что частично снимает одно из самых возмутительных мест документа). Однако в окончательный вариант это соглашение пока не вошло и, по самым последним сведениям, может быть дезавуировано главными разработчиками этих документов. Будем следить?
1. http://большоеправительство.рф/events/1096/
2. Паркинсон С.Н. Закон Паркинсона.
3. Челышкова М.Б., Теория и практика конструирования педагогических тестов. Учебное пособие. М.: Логос, 2002, с. 319-345.
4. Васильев В.А. Самый лучший IQ-тест. «Компьютерра», 21(737)2008, с. 16-20. www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=vassiliev