В Молдавии есть Высшая антропологическая школа — очень современный вуз с преподаванием на русском языке, в нем кафедра антропологии и социальных технологий, которой заведует Леонид Авраамович Мосионжник, романтик и человек энциклопедически образованный. В 2011 году из-под его пера вышел объемистый труд «Классический и современный марксизм». На обложке — Маркс за компьютером.
Это детальный анализ марксизма как системы научных взглядов, с характеристикой выдающихся деятелей марксизма, написанное с позиций его почитателя. В то же время Мосионжник по своей природе демократ и человек либеральных взглядов. Он сугубо критически относится к сталинизму и не закрывает глаза на огрехи марксизма, хотя и считает его потенциал далеко не исчерпанным.
Хотя марксизм в целом относится больше к теории социологии, сегодня можно наблюдать всплеск интереса к «практическому» применению некоторых его постулатов.
Книга Мосионжника написана чрезвычайно образованным и знающим человеком, поэтому ее интересно читать и с автором интересно спорить. На мой взгляд, именно такая книга хорошо демонстрирует главные «слабости» марксизма, которые делают это учение утопическим, а его реальные «приложения» — столь кровавыми.
В частности, возьмем вопрос частной собственности. Ее отмена кажется Мосионжнику необходимой и неизбежной (даже на своем труде он поставил не значок копирайт, а противоположный — свободы пользования). Необходимость и неизбежность мотивируются марксистской философской истиной: коренное противоречие между общественным характером труда и частным характером присвоения. Ладно, уничтожим частную собственность (это уже бывало), исчезнет частный характер присвоения, но частный характер потребления же останется! Значит, останется коренное противоречие! С ним-то что делать? Потреблять коллективно? Это, кстати, понимает и сам Мосионжник. В главе «Научный коммунизм» он рассматривает общество будущего как коммунистическое — без частной собственности. Он понимает, что при современном человеке оно существовать не сможет. И Маркс это понимал, потому планировал это общество не для себя. Маркс ставил задачу воспитания нового типа человека. Эту задачу рассматривает и Мосионжник, говоря о построении новой морали, новой этики, о сходстве марксизма с религией. Уж куда ближе: священное писание, жития святых, ереси, инквизиция, списки запретных книг, требования покаяний, казни несогласных, обращение неверных…
Но Мосионжник совершенно упустил один из основных пороков теоретического марксизма: Маркс сводил человека к узлу социоэконо-мических связей, полностью игнорируя его биологическую природу. У человека есть наследуемые биологические качества, неотъемлемые и не поддающиеся переделке: исключительная любовь к своим детям, любовь и забота о своих родителях и братьях-сестрах — куда большая, чем об остальных людях, чувство солидарности с узкой общиной, ряд инстинктов. Отменив частную собственность на средства производства, мы убираем важнейший стимул к труду — адекватной замены ему нет, это показала вся советская практика. Чтобы создать равенство, нужно отменить право наследования. Это еще более дезорганизует труд.
Если позволить успешным работникам потреблять больше и лучше других, создавать лучшие возможности для их детей (не обязательно с теми же задатками), мы вынуждены нарушать идеальные нормы, необходимые для коммунизма. Нарушение этих норм убивает коммунизм в зародыше, но это дань, которую мы платим капиталистам и другой элите за прогресс всего общества.
В одной из глав автор разбирает по косточкам «российские варианты марксизма: большевизм и сталинизм». Он старается вывести все беды сталинизма из локальных особенностей России — из влияния православия, незрелости рабочего класса и т.д. Но ведь везде, где коммунисты приходили к власти, было то же самое. В России — ЧК, ГУЛАГ и массовые расстрелы, в Камбодже тяпками отрубали головы значительной части населения, в Китае — хунвейбины, в ГДР — всевластие штази и самострелы на Берлинской стене. И везде потрясающие контрасты между убогим и нищим населением и роскошью верхушки с сакральным культом властителей — от Кремля до Чаушеску, от династии Кимов в Корее до золотостатуйного Туркмен-баши. Почему везде одно и то же? Если «виноват не Маркс, а неправильное употребление его идей» (с. 76), то почему за полтораста лет где бы ни применялись его идеи, они всегда применялись неправильно? Может, виноваты всё-таки сами идеи? Если эксперимент не удался раз — виноват эксперимент, если два раза — экспериментатор, если три — теория. Марксистский эксперимент над человечеством провалился десятки раз.
Автор начинает эту главу со споров Ленина с Карлом Каутским, но забывает отметить главное: что в споре с Каутским по основному вопросу — о природе социалистического государства — прав оказался как раз Каутский. Ленин считал (или по крайней мере утверждал), что демократический централизм позволит диктатуре пролетариата служить народу, а Каутский предсказывал, что диктатура пролетариата неизбежно сведется к диктатуре партии над пролетариатом, а та — к диктатуре ЦК над партией, а в конечном счете — к диктатуре одного вождя над всеми, к произволу и бесчинствам. Как и произошло.
Интересно, кстати, что в главе «Марксизм на Западе» автор хочет противопоставить со в етс ко му до гм ати ч е -скому марксизму свободные трактовки на Западе (еврокоммунизм и прочие течения). Это любопытно, но не производит большого впечатления. За исключением левацких авантюр, это идеология социал-демократических партий, боровшихся за улучшение экономического положения трудящихся без покушений на строительство коммунизма.
Пытаясь определить позиции коммунистов в современном постиндустриальном мире, где первенство переходит от индустрии к информации, автор называет главными противниками марксизма «неолибералов», причем почему-то анализ ограничивает делами Пиночета и совершенно умалчивает об экономике Тэтчер и Рейгана. Вообще вопросам экономики в книге уделено мало места, а вопрос о месте государственной регуляции в капиталистической экономике надо бы рассмотреть со всей серьезностью — ведь здесь капиталистический менеджмент как раз вторгается в ту сферу, в которой марксист чувствовал себя единственным знатоком. Возможно ли достичь нужного эффекта без введения жесткой плановости (мы хорошо знаем ее последствия), и способен ли государственный капитализм конкурировать с новыми типами капиталистической экономики — вот в чем сейчас решение судьбы марксистской политэкономии.
Само название завершающей труд десятой главы формулируется вопросом: «Есть ли будущее у марксизма?». На этот вопрос мы оба отвечаем утвердительно. Но Мосионжник — потому, что верит в осуществимость утопии, а я — потому, что не верю ни в трезвость народных масс, ни в скорую ликвидацию неравенства на земле.
Лев Клейн
Ради объективности не стоит забывать, что в ИСТОРИИ есть и другие примеры успешных коммунистических проектов. Скажите, а такие быстро развивающиеся страны как Вьетнам и Китай разве отказались от коммунистических идей развития? Это одна из самых молодых идей (чуть больше 100 лет) и у неё большое будущее (если Америка раньше не установит глобальный фашистский режим). Не спишите с «окончательным» диагнозом. Христианство, например, тоже не сразу завоевало «место под солнцем» — столетия гонений и репрессий.
Маркс действительно игнорировал природу человека.
.
«Классовый подход», «диктатура пролетариата» и т.д. не учитывают многие социально-психологические факторы.
.
1. Классовый подход и революция. Он не учитывает, что у представителей одного и того же класса (например, пролетарии) совершенно различные целевые установки при совершении революции (одни мечтают о «всеобщем благе», другим хочется пробиться в «богатенькие», чтобы иметь деньги, третьих гонит в борьбу властолюбие и т.д.). Отсюда при победе «революционного класса» неизбежно возникают проблемы власти(келейная борьба лидеров за власть), которая продолжает кровопролитие.
.
2. Теория Маркса не учитывает изменение понимания ценностей и соответствующих целевых установок людей при смене поколений. То, что для одного поколения было мечтой, для другого — реальность, а для третьего «анахронизм».
.
Есть и еще проблемы, но о них позже.
«Классовый подход» это критериальный подход, которых проводит размежевание «свой-чужой». Сознание человека, его нравственные принципы и целевые установки определяются не сколько «наличием средств производства», сколько воспитанием.
Этот подход принес много вреда и ненужных жертв.
Только близкие нравственные принципы и общие целевые установки могут служить критериями объединения.
Как-то автор узко понимает общественную собственность, и стимулы к труду.
При любой форме собственности на средства производства- стимулы- дело правильной организации.
Плати по труду (по создаваемой стоимости) и порядок. Стимул есть.
А вот стремление к тому, чтобы будучи хозяином. брать 95% создаваемой стоимости- это зло!!
Кроме того, Клен зря иронизирует по поводу идейной близости социалистической (не будем говорить- коммунистической, это нереально) морали и церковных заповедей.
Церковь- это впержде мораль.
А все ритуалы и «праведный гнев»- это издержки религии.
(религия и Церковь- разные вещи!!!)
Но в главном я согласен- «хомо сапиенс» не может построить и жить в коммунизме.
И воспитать его нвозможно.
А вот при помощи генной инженерии- это (в будущем) реально!!!
Ага, давайте тогда население в пробирках выращивать — с нужным набором генов, моральными качествами и идейными установками! И если что — то сокращать, как поголовье кур! Вы настоящий патриот (амерканский, по-видимому) и гуманист!
Генная инженерия может привести к непредсказуемым следствиям.
ВОСПИТАНИЕ нравственных основ и правильных целевых установок, выявление профессиональной пригодности и способностей.
До этого далеко, причем могут возникнуть непредвиденные следствия, негативные для человечества. Я вижу выход в правильном последовательном ВОСПИТАНИИ нравственных основ и целевых установок, начиная с детского возраста.
.
Для этого должна существовать ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕЯ. Эта идея сейчас сводится к воспитанию ПОТРЕБИТЕЛЬСТВА (Путин, Фурсенко, Медведев). Потребительство воспитывает эгоизм (личный — я выше других и общественный — я есть Я, а государство для меня дойная корова) и т.д. Отсюда развал семей, пренебрежение родителей их воспитанием и прочие «негативы».
.
Идея потребительства направлена на подавление воспитания ТВОРЧЕСТВА, СОЗИДАНИЯ,
Такова сейчас идеология. Кто (какой «специалист» (Дворковичи, Чукбайсы….?)) разрабатывал эту вредоносную концепцию? И почему РАН, Ак. Пед Наук и другие организации столь пассивно реагируют на «реформы» образования всех уровней?
Для того, чтобы реализовывать идеи (в государственном масштабе) нужна идеология.
Государство не может существовать без идеологии. А в нашей стране государственная идеология запрещена конституцией (ст. 13, п. 2). Насколько я знаю, этого нет ни в какой другой стране мира (запрет на государственную идеологию). Не секрет, что нашу Конституцию РФ (1993 г) писали на американские гранты и под присмотром американских советников. Комфортные туалеты и «потреблядство» — не может быть национальной идеей.
Браво!
Согласен!
В обсуждение моей рецензии на книгу Мосионжника, как и следовало ожидать, втянулись сторонники коммунистической идеи: E-ehidna, Виктор Кулигин, Владислав. Большей частью они повторяют аргументы, на которые уже приведены возражения в моей рецензии. Но есть и дополнительные аспекты.
У Ехидны сквозит традиционный для коммунистов и ультра-патриотов анти-американизм. Между тем, главная страна капиталистической цивилизации США — единственная крупная держава, с которой Россия никогда не воевала и часто бывала союзником, которая не имеет к России никаких притязаний и в ментальности которой Россия занимает исчезающе малое место. Народ которой Россию врагом не считает. Россия для нее конкурентом ни в коей мере не является, как бы это ни было печально для нас. Ведь силы несоизмеримы. Их тревожит только одно: чтобы наше ракетное и атомное вооружение не попало в руки безответственных радикалов.
Владислав считает, что когда 95% создаваемой стоимости попадает в руки хозяина, это зло! Ни в одном капиталистическом предприятии доля того, что достается собственнику, даже отдаленно не приближается к такому проценту, а из того, что достается, значительная часть вкладывается в дальнейшее развитие производства. Конкуренция вынуждает к этому. Иначе обстоит дело в так называемых социалистических предприятиях, где доля забираемого государством чрезвычайно велика, и распределяется она в интересах партноменклатуры и в значительной части разворовывается.
Все высказавшиеся сторонники коммунизма считают, что нужна государственная идея, национальная идея, идеология, и она состоит в воспитании нового человека, который будет нацелен на творчество и созидание, а не на потребительство. «Комфортные туалеты и «потреблядство» не могут быть национальной идеей». Таково отношение коммунистических идеологов к повседневной жизни обычных людей.
Это мы уже проходили. Идейное воспитание начиналось в детском саду, продолжалось в школе и вузах, на политинформациях и партсобраниях, на демонстрациях, где нам вручали портреты далеких маразматических вождей, завершалось в казарме и лагерях — и каков результат? Развилка между совком, вертухаем и диссидентом. Владислав пришел к логичному выводу: Маркс не учел природы человека, нужно прибегнуть к генной инженерии. Ехидна это отвергла — хватило здравого смысла. Но уж тогда будем последовательны — отвергнем и всю установку на утопию.
Капитализм — как демократия: во многом плох, но все прочие куда хуже.
Да, всё это очень верно. И в книге резко проводится граница между тем, чего требовал Маркс, и тем, что из этого вышло в СССР. Равно как и о причинах этой разницы — прежде всего о соединении идей социальной справедливости с русским бюрократическим стилем их воплощения, идущим ещё от Петра Великого. Назовите мне хоть одну бюрократическую систему, лидеры которой не могли бы с пеной у рта утверждать, что их главная цель — именно социальная справедливость! Отсюда и тот уровень эксплуатации, который даже в системе Форда был бы немыслим. Опять попытаемся строить что-нибудь с помощью просвещённого начальства — опять то же самое выйдет. Но советский вариант — ещё не весь марксизм и не единственно возможная его форма, и в этом, как мне кажется, основной пафос книги.
Равным образом нигде в ней нет призывов к оружию, более того — нет призывов воспитывать нового человека искусственно. Зато каждый раз подчёркивается, что такой новый человек возникает ЕСТЕСТВЕННЫМ путём, что новый мир (информационный) требует именно таких людей. И этот «новый человек» — личность прежде всего творческая. Не случайно в качестве самой разработанной картины коммунистического общества я ссылаюсь на романы И.А.Ефремова — своего рода утопию для научных сотрудников.
Впрочем, готов признать, что прошлое для меня понятнее будущего.
Цитата: «Все высказавшиеся сторонники коммунизма считают, что нужна государственная идея, национальная идея, идеология, и она состоит в воспитании нового человека, который будет нацелен на творчество и созидание, а не на потребительство. «Комфортные туалеты и „потреблядство“ не могут быть национальной идеей». Таково отношение коммунистических идеологов к повседневной жизни обычных людей.
Это мы уже проходили. Идейное воспитание начиналось в детском саду, продолжалось в школе и вузах, на политинформациях и партсобраниях, на демонстрациях, где нам вручали портреты далеких маразматических вождей, завершалось в казарме и лагерях — и каков результат? Развилка между совком, вертухаем и диссидентом»
Мах (позже Эйнштейн) сделал грубую ошибку. Он явление отождествил с сущностью. Отсюда проистекают корни махизма. В приведенной цитате проглядывает все тот же махизм: явление отождествлять с сущностью!
Как легковесно это: «мы уже проходили!»
И еще не один раз наступим на эти грабли, если будем явление отождествлять с сущностью, если не будем искать «глубинных корней» саморазвития общества!
«Назовите мне хоть одну бюрократическую систему, лидеры которой не могли бы с пеной у рта утверждать, что их главная цель — именно социальная справедливость! Отсюда и тот уровень эксплуатации, который даже в системе Форда был бы немыслим. »
.
Власть отбирает все, что ей позволяют люди и обстоятельства. Бюрократия вещь полезная. Она организующее начало. НО!!! Она должна быть под жестким контролем! Без этого всегда будет возможность злоупотребления властью.
.
Чем выше должность, тем жестче контроль. Руководители должны понимать, что высокая должность это высокая ответственность. И чем она выше, тем больше над ним контроля, тем меньше у руководителя остается для личной жизни. Здесь должны работать одержимые.
Не могу оставить без ответа комментарий самого автора рецензируемой книги. Если сводить причины провала социалистического эксперимента к российской бюрократии, то чем объяснить причины провала в Кампучии, Северной Корее, Кубе и всех остальных странах «победившего социализма»? Мне могут привести в пример Китай, но Китай вернулся к рыночной экономике, сохранив коммунистическую тоталитарную власть. И еще не вечер.
Надежда на возникновение «нового человека» естественным путем чрезвычайно наивна. Через творчество? Я знаю много творческих людей. Абсолютно бескорыстный и свободный от заботы о семье из них один — Григорий Перельман. Я полон уважения к нему, но — это «новый человек»? Что-то Маша Гессен в книге о нем намекала на проявления аутизма, свойственные гению. В социальной жизни он не участвует. Социум, состоящий из одних перельманов, представить не могу.
Еще более наивны призывы Кулигина принимать в бюрократию одних одержимых и поставить ее под контроль. А контролировать будет кто? Компартия? Левый фронт? Всё это уже было. А разделение властей, гражданские свободы и прочие проявления либерализма убивают в зародыше идею коммунизма. Идея коммунизма до сих пор насаждалась (и в принципе может насаждаться) только силой.
Еще Ленин писал: «Социализм это учет и контроль».
Он прав! Ничего нового здесь нельзя придумать.
Чем выше должность, тем больше ущерба руководитель может нанести при неконтролируемом управлении. Это очевидный факт. В СССР была недооценка роли личности (лидера) в истории. Лидерство необходимо, но оно опасно узурпацией власти при отсутствии должного контроля.
Вопрос: кто будет контролировать? — относится к вопросу организации и реализации при ЛЮБОМ строе. Путей здесь много. Но главный путь есть ВОСПИТАНИЕ НРАВСТВЕННЫХ качеств с «пеленок».
Когда Женни фон Вестфаллен упрекнула своего мужа в том, что он полон буржуазных привычек и не сможет жить при коммунизме, Маркс ответил, что он и не будет жить в коммунистическом обществе — это же далекие планы для будущих поколений… Хрущев ожидал наступления коммунизма в 1980 году, да Брежнев помешал (за что и получил свои четыре звезды Героя). Я еще более, чем Маркс, уверен, что жить при коммунизме не буду. Как, впрочем, и следующие поколения моей семьи.
Но займемся теми, кто верит, что коммунистический рай наступит на земле. При всех коммунистических/социалистических режимах тратились огромные усилия и средства на воспитание нравственных качеств, необходимых для человека коммунистического общества. «С пеленок». Нигде и никогда это не удалось. Какие природные качества человека нужно отбить начисто, чтобы получился «новый человек», годный для коммунизма? Может, лучше не отбивать, а просто сменить планы?
У человека есть всегда естественные инстинкты.
Инстинкт к самосохранению.
Инстинкт к продолжению рода и т.д.
«Бороться» с ними бесполезно. Но можно «утихомирить» их воспитанием.
Воспитание уменьшит трагедии и общественные проблемы, хотя и не смогут их полностью ликвидировать.
Маркс был плохим психологом. Он не учитывал НРАВСТВЕННУЮ установку человека. У него разделение людей фактически свелось к обладанию (не обладанию) средств производства, а не по нравственным признакам.