Заведомо ложные измышления

Как будто измышления могут быть правдивыми. Ну да ладно. Вот уже довольно давно, когда я в метро перехожу с Охотного ряда на Театральную, я слышу одно объявление, над которым каждый раз задумываюсь. Там про то, что в метро запрещена самовольная реклама. Читает объявление женский голос характерного тембра и с характерной многозначительной интонацией советской дикторши.

Заканчивается объявление фразой слегка угрожающей: «Подобная реклама может содержать заведомо ложную информацию». При этом особый упор делается на слово заведомо. Ну, разрешенная-то реклама содержит, конечно, только чистую правду, ага. Но вот я всё думаю — а почему, собственно, в данном случае так важно, что информация именно заведомо ложная, а не просто, скажем, ошибочная?

Ведь слово заведомо указывает на то, что человек заранее знал что-то существенное, относящееся к его деятельности, — например, заключить договор на заведомо невыгодных для себя условиях; заведомо идти на нарушение техники безопасности. Заведомо убыточное предприятие — значит, знали, что будут нести убытки, но все-таки открыли предприятие — например, из-за его социальной значимости. А может, украсть чего собирались — инвестиции там или что. В общем, в заведомо просматривается идея «ведать» — ведал человек, что творил. А в юридических контекстах прямо так и говорится — заведомо для кого-то: Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. То есть важно не только то, что женщина была беременна, а еще и то, что преступник знал об этом, когда совершал свое черное дело. Раскольников вот не знал о беременности Лизаветы. Значит, не заведомо.

Проницательный читатель догадался уже, вероятно, к чему я веду. Я про возвращение в УК статьи «Клевета». Я думаю, тут дело вот в чем. Статью о клевете изъяли из УК в порядке его либерализации в основном потому, что ее всё равно в большинстве случаев практически невозможно корректно применить. Клевета предполагает распространение ЗАВЕДОМО ложных сведений. А поскольку в уголовном деле, в силу принципа презумпции невиновности, бремя доказывания лежит на обвинении, то обвинение обязано доказать, что обвиняемый ЗНАЛ о ложности своих утверждений, а это обычно невозможно. Вот, предположим, назвал гражданин Х гражданина Y вором, и Х-а притянули за клевету. Так прокурор тогда должен доказать не только что гражданин Y кристально честен, но и что гражданин Х знал об этом, но это его не остановило. Ну и как доказать всё это?

Этим, между прочим, уголовное дело о клевете коренным образом отличается от гражданского иска о защите чести и достоинства. Там бремя доказывания лежит на ответчике. То есть сказал ты, что Y что-то там украл, — докажи. В идеале представь вступившее в законную силу решение суда. А не можешь доказать — еще и заплатишь этому ворюге компенсацию морального вреда.

И вот, возвращая клевету в УК, наши законодатели заранее уже планируют использовать эту статью некорректно, в качестве дубины против неугодных. Сказал, к примеру, оппозиционер Х, что какой-нибудь представитель власти Y украл бюджетные деньги. Ему за это уголовную статью (потому что разве ж может представитель власти украсть? И разве ж мог Х не знать, что представители власти не воруют?) — и вот, пожалуйста, у нашего Y-а уже проблемы с выдвижением в губернаторы.

Но оставим юридические тонкости и вернемся к тонкостям лингвистическим. А они тут есть. В случае с заведомо наш язык подтверждает репутацию празднословного и лукавого. Дело в том, что у заведомо есть еще одно значение, которое можно описать так: «Настолько очевидно, что это так, что бессмысленно об этом спорить». Например: Расстояние до забора заведомо больше трех метров. То есть очевидно, что метров 5 там есть, что уж говорить о трех. Вот еще примеры: Меня поразило, как Модильяни нашел красивым одного заведомо некрасивого человека и очень настаивал на этом (А. Ахматова); Большинство университетов принимают 90% желающих, отказывая лишь заведомо слабым («Коммерсантъ-Власть», № 13, 2002). Заведомо некрасивый — значит, очевидно и бесспорно некрасивый, о котором никто не будет утверждать, что он красив. Заведомо слабый абитуриент -значит, такой, который читает с трудом, пишет еле-еле, так что совершенно ясно, что не потянет учебу в вузе.

Интересна в этом отношении Статья 42 УК РФ, где, в частности, сказано: Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность. Это что значит? Для кого заведомо? Мы не можем понять это в том смысле, что сам начальник знал о незаконности приказа — это бессмысленно, потому что какое отношение знание начальника имеет к вине подчиненного? Нет, под заведомо незаконным приказом имеется здесь в виду приказ очевидно и явно незаконный (собственно, в комментариях к статье так и сказано — про очевидность).

Стоп. Получается, что в статье про клевету и в статье про исполнение приказов слово заведомо понимается по-разному? Да, собственно, что мешает и в случае с клеветой интерпретировать заведомость как очевидность? Заведомо ложные сведения — т. е. очевидно ведь, явно, типично ложные сведения о распиле бюджета. А очевидность определяется на основе внутреннего убеждения судьи.

В общем молодцы наши законодатели: гоняют статью из уголовного кодекса в административный и обратно, а нет бы для начала обратить внимание, что слова в этом самом УК употребляются абы как — то в одном значении, то в другом. А впрочем, зачем им это. У них задачи другие.

А вот, кстати, хороший пример попался на слово заведомо: Незаметно потонули первые, робкие проблески сознательного отношения русской мысли к русской действительности. Рядом с величайшей драмой, всё содержание которой исчерпывалось словом «смерть», шла позорнейшая комедия пустословия и пустохвальства, которая не только застилала события, но положительно придавала им нестерпимый колорит. Люди, заведомо презренные, лицемеры, глупцы, воры, грабители-пропойцы, проявляли такую нахальную живучесть и так укрепились в своих позициях, что, казалось, вокруг происходит нечто сказочное. <…> никогда жажда расхищения не встречала такого явного и безнаказанного удовлетворения. [М. Е. Салтыков-Щедрин. За рубежом (1880-1881)]. 

Ирина Левонтина