Ректорская этика и дух государственного монополизма

В начале августа на сайте Санкт-Петербургского государственного университета появилась новая тема для обсуждения — концепция «Кодекса профессиональной этики образовательного сообщества», одобренная постановлением Совета Российского союза ректоров от 25 июня 2012 года (http://rsr-online.ru/doc/2012_07_16/15.pdf).

Внимательно ознакомившись с документом, я обратился к видному эксперту — жене, которая как раз вот через неделю, как и я, покидает оное образовательное сообщество: «Маринка, вот угадай, что в новом этическом кодексе образовательного сообщества сказано на тему отношений преподавателей с симпатичными студентками?». Несколько минут опытный эксперт пыталась отгадать. Нет, там не сказано, что нельзя. Там не сказано, что можно. Там не сказано, что можно только после свадьбы. Там не сказано, что можно только с согласия этической комиссии под бдительным контролем декана. Там вообще ничего об этом не сказано.

Этические кодексы представляются мне важной вещью. Порой — необходимой, как воздух. Масса есть актуальных вопросов. Например, следует ли оценивать этичность поведения за рамками академических ситуаций. Вот если я в аудитории пай-мальчик, а вечером зиг-хайлю помаленьку в компании нацистов? Или, скажем, интересный для СПбГУ вопрос о том, как доцент факультета журналистики (теперь уже, разумеется, бывший доцент) в свободное от работы время записывает гнусные видеообращения к президенту о том, как у нас всё плохо, а на сайте universant.info публикует пасквили (см. «Самолётова этика» в ТрВ-Наука № 98 http://trv-science.ru/2012/02/28/samoljotova-ehtika). Или вот, скажем, этично ли представителю образовательного сообщества выступать в защиту Pussy Riot? Этично ли, наоборот, требовать публичного телесного наказания для них? Вопрос о том, этично ли заявлять о необъективности оценки преподавателя, у нас уже решил суд: на отчисленного лидера независимого студенческого совета СПбГУ Виктора Воробьёва по иску зав. кафедрой славянской филологии Марины Котовой наложили взыскание — 30 тыс. руб. в пользу обиженной (www.neva24.ru/a/2012/04/27/Otchislennij_student_SPbGU/).

Ни на один из этих вопросов проект не дает ответа. О чем этот проект, становится ясно из первых слов решения о его «принятии за основу» Российским союзом ректоров: «Эффективность решения задач социально-экономического развития государства зависит от уровня кадрового потенциала, профессиональной отдачи работников». Весь текст проникнут идеологемой гум-больдтовской университетской модели, предполагающей компромисс между академической свободой и ответственностью перед потребностями государства и общества.

Однако чувствуется, что этот текст скорее тянет нас к годам еще более ранним, чем расцвет немецкого образования — к модели французских университетов Нового времени, модели, которая под влиянием Лейбница была внедрена в России Петром I. Эта модель не предполагает вообще какой-то самостоятельности университетского сообщества, университеты — продолжение государства, своего рода подразделения Министерства образования.

Начинается кодекс также словами: Образовательное сообщество России, развивая высокие традиции отечественной академической корпорации в звучании XXI века, осознавая свою ответственность перед обществом и государством за укрепление интеллектуального и кадрового потенциала страны, принимают настоящий кодекс профессиональной этики образовательного сообщества.

Интересно, кто же будет принимать этот кодекс? Кто возьмет на себя роль представителя всего образовательного сообщества России? Подозреваю, что деятели из ректорского союза полагают, что они-то вот и есть образовательное сообщество. К сожалению, в настоящий момент они вовсе никакое не образовательное сообщество, а сборище высоко сидящих чиновников, что в лучшем виде отражает их проект этического кодекса.

Кодекс постулирует три базовые ценности «вузовской корпорации», которыми являются Знание, Служение и Академическая свобода личности. Что же такое «Служение»? А вот что: «Образовательная и научная деятельность представителей образовательного сообщества всецело подчинена пользе российского общества, направлена на обеспечение интеллектуального, кадрового и культурного развития страны, является фактором обеспечения национальной безопасности и интересов государства».

Особо хочу отметить, что обычная академическая свобода превращается в версии ректоров в «Академическую свободу личности». Казалось бы, это одно и то же? В США понятие академической свободы определено законодательно: это право университета самостоятельно определять, кто имеет право на преподавание и на обучение, как следует преподавать и как организовать прием студентов. Согласитесь, немыслимо представить себе, чтобы наши чиновники-ректоры попытались об этом хоть заикнуться. У нас ведь какие-то очередные поколения стандартов…

В тексте еще много захватывающих моментов, которые хочется процитировать. Так, по мнению ректоров, основой успешного развития учебного заведения является сохранение совокупной целостности всего того, что было выработано в университете с момента его основания — научных школ, традиций. В тексте вообще много про уважение к предшественникам (положено «чтить» достижения предшественников в своем университете и стране) и про то, что развитие обязательно должно быть «поступательным», «непрерывным», «соответствовать времени».

Отдельно хочу остановиться на следующем пункте, который, как мне кажется, противоречит общенаучной этике: по мнению ректоров, представителю образовательного сообщества следует оказывать приоритетное внимание научным трудам российских коллег при цитировании и ссылках. Мне всегда казалось, что приоритетное внимание должно оказываться наиболее современным и качественным исследованиям по теме публикации. Хотя, что греха таить, — ссылался порой на коллег просто из симпатии, вписывая в повествование подходящую работу.

Также нам следует развивать уважительный диалог с традиционными религиозными конфессиями, да не просто так, а в целях противодействия развитию негативных социальных явлений в вузовских коллективах и гармоничного воспитания учащихся. Надо, надо уже ввести утреннюю молитву! А то негармоничненько как-то. Некоторые фразы я, однако, не в силах понять. В частности, предписано понимать академическую реализацию личности представителей образовательного сообщества как основу идентичности корпорации и научно-педагогических школ образовательной организации. А если не понял — нарушаешь этику!

Вот такой интересный проект появился у ректоров. Интересно, что этот кодекс является действительно не предписаниями того, чего делать не надо, а мотивирующей профессиональной этикой, как сказано в его преамбуле. Этот кодекс -предписанный образ мысли, ибо в нем описывается, как должен мыслить представитель образовательного сообщества (к которому ректоры относят всех сотрудников и обучающихся), к чему ему следует стремиться. В этом он, пожалуй, идет дальше «Морального кодекса строителя коммунизма» (1961), вольно или невольно воспроизводя его требования «высокого сознания общественного долга».

Полагаю, впрочем, что этот текст не окажет никакого серьезного влияния на реальную жизнь образовательного сообщества, ничего не изменит в ее течении, оставшись для истории таким же анекдотическим документом, как хрущевское руководство для строителя коммунизма. 

Владимир Волохонский, ведущий авторского блога «Новости СПбГУ — spbgunews.ru»