В современной России вопрос образования стоит достаточно остро. Бюджетных мест в вузах становится все меньше, цены на образование растут с каждым годом, а качество образования при этом ухудшается. Как отметил новый министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов, за последние 20 лет мы полностью потеряли международную конкурентоспособность и в науке, и в образовании.
Если иметь правильные представления о том, что надо делать, чтобы интегрировать Россию в мировую науку и сделать российское образование вновь конкурентоспособным, то реформу можно провести быстро и решительно, не обращая внимания на консерваторов. Но для начала надо понять, что надо делать, какой иностранный опыт следует перенять и на какие отечественные корни опираться. Предлагаем читателям интервью с Ольгой Чащиной, которая раскроет нам секреты французского образования и поделится своим видением путей развития для российского.
— Ольга, расскажите не много о себе. Насколько я знаю, Вы еще в школе прослыли вундеркиндом и на физическом факультете НГУ учились тоже блестяще. Немногие могут похвастаться, как Вы, что начали свою научную карьеру с публикацией в престижном журнале Physical Review D уже на втором курсе. По-чему уехали учиться во Францию?
— Вы, конечно, преувеличиваете. Я бы назвала себя не вундеркиндом, а просто прилежным ребенком, а позднее прилежным студентом. Я родилась и выросла в Новосибирском академгородке. Моя мама была научным сотрудником в области биологии, но была, к сожалению, вынуждена бросить науку в 90-х годах из-за необходимости содержать большую семью,а финансированияв науке было недостаточно. Тем не менее, ее любовь и интерес к науке, к познанию привился мне на подсознательном уровне. Конечно, не обошлось и без влияния самого Академгородка, где даже голуби знают, что такое интеграл.
После окончания школы я решила пойти на физический факультет Новосибирского государственного университета. Любую науку проще любить, понимая ее.Любовью к физике со мной поделилась моя школьная учительница. Она смогла преподнести этот нетривиальный предмет с долей требовательности и терпения.
После третьего курса я уехала учиться во Францию по программе двойного диплома. Причин было несколько, причем скорее социальных, нежели профессиональных: хотелось посмотреть мир, получить финансовую независимость и т.д. Тем более что с профессиональной точки зрения такое решение тоже казалось неглупым: вуз,куда я поступила, а именно Эколь Политехник, является одним из самых престижных вузов Франции.
— Можно ли сравнить французскую и российскую модели образования? Есть ли сильные стороны у российской модели, которые следует сохранить, и какие вещи следует позаимствовать у французов?
— Модели в целом достаточно похожи, но не идентичны. Основным отличием я считаю существование во Франции «эколей» и системы подготовки для этих высших школ. Что такое высшие школы, и зачем они нужны? Во-первых, эти заведения отличаются повышенным конкурсом при поступлении. Отбирают действительно сильнейших студентов, способных организовать свой график работы и умеющих работать оперативно и качественно. Во-вторых, обучение в эколе остается достаточно многопрофильным. Готовят специалистов, способных найти себе применение в дальнейшем в большом количестве областей. Ну и наконец, несмотря на фундаментальную подготовку в научных областях, на мой взгляд, в этих школах готовят руководителей. Хороших, умных руководителей, компетентных и в технических вопросах.
На мой взгляд, в России полностью отсутствует этот тип учебных заведений. Хоть сами французы не уверены на 100% в целесообразности такой системы, я считаю, что наличие таких вузов — большой плюс. Практика показывает, что выпускники таких школ действительно выступают как хорошие руководители, способные обеспечить развитие крупных индустриальных компаний, и не только.
Но и у нашей системы образования есть свои плюсы. Вполне возможно, однако, что это и заслуга пытливого, извилистого ума граждан нашей большой страны. Практика показывает, что даже в лучших французских вузах российские студенты показывают достойный уровень. Этим я хочу сказать, что наша университетская подготовка очень сильна, если студент не пытается всеми возможными методами увиливать от обучения.
Также большим плюсом я считаю раннюю интеграцию студентов в научную деятельность. Таким образом, студенты имеют возможность, будучи всего лишь бакалаврами, самостоятельно представлять свои работы на конференциях, ездить в научные командировки. Научные руководители часто дают студентам достаточно свободы для их научных исследований, тогда как, по-моему, во Франции эта стадия начинается гораздо позже.
У французов же в первую очередь следует позаимствовать отношение между наукой и индустрией. Для развития промышленности необходимы конкурентоспособные разработки. В наших же передовых университетах студентов вовлекают в работу в исследовательских институтах, где прикладные разработки не всегда уважают.Тем временем во Франции работа в лабораториях наукоемких предприятий приравнивается к работе в институтах с более фундаментальным уклоном.Также в вузах регулярно проводятся форумы, где студенты могут напрямую пообщаться с будущими работодателями или бывшими выпускниками, уже работающими в той или иной компании. У нас, к сожалению, такие форумы только зарождаются.
— Сейчас только ленивый не ругает реформу науки и образования в России. как Вы думаете, правы ли критики или исключительно негативный подход не продуктивен? что, по Вашему мнению, требуется, чтобы реформа дала положительные результаты?
— Исключительно негативный подход всегда вреден В ходе заседания правительства 26 июля Д.А.Медведев заверил, что образование в стране было и останется бесплатным. Несмотря на огромное количество противоречащих сообщений в Интернете, будем надеяться, что правдивым является обещание нашего правительства. Полное школьное образование должно быть доступным.
Часто ругают тесты ЕГЭ, но действительно ли они так плохи? Система тестирования существует давно и успешно используется за границей. Такая система практически исключает человеческий фактор при проверке. Многие говорят, что детей натаскивают на тесты. Это отчасти верно, но, на мой взгляд, в любом случае нельзя написать тест блестяще, если нет понимания предмета. Когда я писала тест ЕГЭ, мне не показалось, что он намного проще обыкновенного экзамена,а ЕГЭ по некоторым предметам так и вовсе приводили меня в ужас. Любой экзамен требует практики и работы.
Что касается сокращения количества вузов и бюджетных мест, то эта реформа мне кажется вполне логичной. Страну заполонили липовые дипломы. Студенты должны ценить свою возможность обучаться, а работодатели смогут лучше оценивать компетентность приходящих специалистов. Уменьшение количества вузов позволит также перераспределить затраты государства с целью улучшения условий в оставшихся учебных заведениях. Может,тогда наши умы перестанут убегать за границу, а, в лучшем случае, наши университеты даже смогут быть достаточно привлекательным местом работы для иностранных специалистов. В конце концов снижение количества дипломов приведет к увеличению спроса на технические специальности.
— Дает ли сложившая в России организация науки перспективу молодым, талантливым и трудолюбивым студентам, и если нет, то почему РАН противится реформам?
— Считается, что наша наука не развивается, а выживает. Отчасти это верно, но видны и улучшения. Я с удовольствием наблюдаю развитие карьеры некоторых моих одногруппников, оставшихся в науке. Многие уже самостоятельно участвуют в конференциях или стажируются у партнеров по научному проекту — ребята уже получили свое место в международном научном сообществе.
Но ситуация могла быть и еще лучше. Мы вершим науку ради науки с тех пор, как мы не вершим науку ради оборонной промышленности. Тем временем за рубежом компании часто выступают партнерами лабораторий, предлагая институтам провести ряд исследований, которые бы позволили улучшить их производство и не затрачивать при этом средств на оборудование собственной лаборатории. Для институтов это новая тематика, или часто даже уже тематика, над которой они работают, и дополнительное финансирование. Я не хочу говорить, что у нас такое не практикуется, только пока что в недостаточном количестве организаций. Почему противится РАН? Возможно, боится потерять кадры, потому что есть риск, что они сбегут из институтов в инженерные отделы промышленных корпораций. Но отток кадров мы наблюдаем уже сегодня, когда наши выпускники уезжают работать в лаборатории за границей.
Интервью провела
Ксения Филипчук