Стыд в узде

Тут я на одной конференции слушала доклад М. Гельфанда — что-то биоинформатическое для чайников. И вот, сказав в очередной раз фразу типа бактерии умеют то-то и то-то, он оговорился, что во всех подобных случаях может сформулировать это строго и верифицируемо, но будет длинно. И я в очередной раз завистливо подумала, что у нас в науке не так. Нет, конечно, мы стараемся и многое уже можем сказать строго. Но не всё, увы, далеко не всё. Пока во всяком случае.

Вот то, что я собираюсь сказать сейчас, я не могу изложить верифицируемо и фальсифицируемо. Скажете, ненаучно. Ну и пусть, я не претендую в данном случае.Тем не менее, думаю, что это правда. Вот она: в последнее время как-то вдруг очень активизировались слова стыд, стыдно, стыдиться. Воттолько не надо мне рассказывать про статистику в Интернете и про корпуса. Во-первых,такая статистика совершенно не точна и улавливать тонкие колебания не может.И там ведь одни и те же ссылки фигурируют неизвестно по сколько раз, да и вообще механизм подсчета специфический. Да кроме того, дело не в частотности как таковой. Слово может и зачастить, но в каких-то всё незначащих употреблениях. А тут другое: при обсуждении разных жизненных ситуаций люди в последнее время часто как-то по-детски восклицают: Как же этим чиновником не стыдно? или Да это же так стыдно! Я об этом задумалась, когда сама без всякой задней мысли написала что-то подобное в дискуссии по поводу одного морально сомнительного казуса — и неожиданно моя реплика имела большой успех: ее все стали лайкать, постить и цитировать. Тогда я и стала обращать внимание на замелькавшие повсюду тексты о том, что что-то стыдно, а что-то не стыдно — и что вообще такое стыд и даже христианское ли это понятие. Кстати, Вл. Соловьев стыд наряду с жалостью и благоговением считал одной из первичных основ нравственной жизни. При этом только стыд он рассматривал как исключительную принадлежность человека и называл «корнем собственно человеческой нравственности».

О словах стыд, стыдиться, стыдно написаны замечательные лингвистические исследования. Для Толково-комбинаторного словаря эти слова в свое время описала чудесная Л. Н. Иорданская (а для Нового объяснительного словаря синонимов глагол стыдиться описан Ю.Д.Апресяном), об этих словах писали А. Вежбицка и Н.Д.Арутюнова, и еще есть чрезвычайно проницательная статья А. Д. Шмелева с покойной Т. В. Булыгиной — «Грамматика позора», в которой как раз обсуждаются слова стыд и позор (стыдно, позорно, стыдиться, позориться и т. д.). Там много поразительных наблюдений. Например, в строчках Маршака Стыд и позор Иванову Василию: / Он нацарапал на парте фамилию! в каком падеже стоят слова стыд и позор? В именительном — по аналогии с лозунгами типа Слава КПСС!? Здесь-то ясно, что слава — именительный, винительный был бы славу. Или в винительном — как в лозунге Свободу Луису Корвалану!? Что называется,ученые спорят.

У слова стыдно есть весьма интересное свойство. Стыдно может указывать как на чувство, которое человек испытывает, так и на чувство, которое он, по мнению говорящего, должен испытывать. Вам не стыдно так поступать? = Вы не испытываете стыда, поступая так?, а Стыдно вам так поступать! = Вы должны испытывать стыд (это вовсе не сообщение о том, какие чувства собеседник в действительности испытывает).

Между прочим, похоже ведет себя глагол сметь. Следующие две фразы могут быть почти синонимичны: И ты смеешь так обращаться с матерью! = Ты обращаешься с матерью недопустимым образом и Ты не смеешь так обращаться с матерью! = Недопустимо обращаться таким образом с матерью.

Очень важно принципиальное различие между стыдом и позором. Если позор подразумевает общественное мнение (чтобы избежать позора, человек может не отказываться от плохого поступка, а просто тщательно скрыть его), то стыд — самооценку. Стыдиться человек может не обязательно под чужими взглядами, но он сам как бы смотрит на себя сквозь призму общепринятых норм — даже находясь наедине с самим собой. Он давно уже эти общепринятые нормы и представления о добре и зле интериоризовал. Иными словами, как сказано в статье Булыгиной и Шмелева, позор — это субъективное описание объективной ситуации, а стыд — объективированное описание субъективных чувств.

Когда человек стыдится, ему кажется, что все видят, как он плох, некрасив или гол. И тогда его лицо заливает краска стыда, человек сгорает со стыда, и от стыда он готов провалиться сквозь землю (чтобы не видели). Забавно, кстати, что стыд для нас ассоциируется с жаром, а ведь этимологически он связан со стужей. В диалектах и до сих пор можно услышать не стыдно, а остудно.

Разумеется, это лишь ничтожная часть того, что мы сейчас знаем о значении слова стыд, о разных контекстах его употребления, о различиях между стыдом и позором, а также между стыдом и срамом. Итак, стыд — очень непосредственное и очень телесное чувство, а при этом в нем воплощен взгляд на себя со стороны. Поэтому в этом чувстве есть что-то детское: ребенок ведь узнает о том, что хорошо, а что плохо, по реакции близких на свое поведение. И вот вернемся к началу заметки. Почему вдруг так актуален стал мотив стыда?

Вот, например, лет 25 назад многие люди независимо друг от друга стали замечать,что куда-то подевалось слово порядочность.То есть оно не то чтобы исчезло совсем, но как-то потеряло свою силу. Это, пожалуй, было еще до начала эпохи тотального и циничного прагматизма и постмодернистского релятивизма. Мы еще не знали, что нас ждет, а язык уже знал: Миша Гельфанд! Да, я не умею выражение язык знал переформулировать верифицируемо.

Обратное, мне кажется, происходит сейчас со словом стыд. Солидные люди, всё понимающие и умеющие объяснить про сложность жизни и относительность всех оценок, любое понятие способные ловко обратить в его противоположность, вдруг с наслаждением обращаются к этому детскому слову. Это похоже на то, как из-под отсыхающей коросты показывается тонкая розовая кожица, когда рана заживает. Может, это добрый знак?

В общем, как пел Галич: И стыжусь я до дрожи, / И желвак на виске!..

Ирина Левонтина