Сералини, ГМО и крысы: финальный аккорд

Давайте честно признаемся: есть научные статьи и похуже статьи Сералини (www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/22999595). Бо­лее того, есть исследования безо­пасности ГМО, которые ничем не лучше исследования Сералини. Но я раньше не видела ни одно­го настолько глобального научно­го разбора, которому бы подвер­глась подобная работа. Давайте еще раз признаемся, что если бы каждая работа расследовалась на­учным комьюнити столь тщатель­но, то научные журналы сильно по­убавили бы в объеме. С другой сто­роны, ученые тратили бы львиную часть своего времени на перепро­верку друг друга.

У некачественных исследова­ний, даже если они опубликова­ны в признанных рецензируемых журналах, судьба более-менее пре­допределена. В какой-то момент они просто выпадают из контекста научных дискуссий и становятся незаметными. Познание — живой динамичный процесс. Новые убе­дительные исследования затмева­ют прошлые выводы, процесс уста­новления истины продолжается. Как правило, эта научная дискус­сия проходит для обывателя как бы закулисно. Время от времени некоторые открытия выплески­ваются в прессу. И если научный журналист окажется компетент­ным, то не поленится продемон­стрировать историю ломания ко­пий, предшествующую открытию. Иногда эта история может быть не менее захватывающей, чем само открытие.

Но вернемся к статье Сералини. Буквально только что в штаб-квартире EFSA (Европейское агент­ство по безопасности продуктов питания) в Парме завершилась пресс-конференция, где подве­ли итоги всей осенней истории с крысами, которых кормили транс­генной кукурузой и поили раундапом. Шесть стран: Бельгия, Да­ния, Франция, Германия, Италия и Нидерланды — создали эксперт­ные комиссии, которые еще раз исключительно тщательно рас­смотрели все результаты и вы­воды. Все замечания собраны в одном месте на 157 страницах и опубликованы в открытом до­ступе на сайте EFSA (www.efsa.europa.eu/en/press/news/121128.htm). Отдельному разбору подвер­глась еще одна статья Сералини, которую он опубликовал как до­полнительное разъяснение в от­вет на шквал критики.

Общее заключение неумолимо: в статье всё не так: дизайн экспе­римента, анализ результатов и дис­куссия с выводами. Рассматривать отдельно каждое замечание, упо­мянутое в экспертной оценке, не­реально. Главные претензии уже были подробно озвучены ранее. Кроме того, заключительный вес претензий отличается. Есть смеш­ные, на мой взгляд, придирки. Сералини в опыте с раундапом за­явил минимальную дозу 50 нг/л как концентрацию гербицида в не­которой водопроводной воде. Не­мецкие эксперты возмутились, что такая указанная концентрация в во­допроводной воде им неизвестна. Немецкая водопроводная вода не содержит глифосата (действующе­го вещества раундапа) даже в сле­довых концентрациях. Стало быть, минимальная доза экспозиции на потребителя взята с потолка. Заме­чание верное, но почему бы нам не предположить, что в других странах воду очищают не столь тщательно, как в Германии, и не протестиро­вать какое-то содержание глифосата в питьевой воде. Намного важ­нее, что в опыте не учитывалось количество употребленной крыса­ми воды с глифосатом. Так что свя­зать причину и следствие не пред­ставляется возможным.

Встречается также и серьезная критика: не все заявленные цито­логические срезы действительно диагностируют опухоли. А эти сре­зы как раз были призваны подтвер­дить статистически слабую догадку и связать употребление трансгенов с опухолеобразованием.

Интересно проследить про­должение дискуссии и коммен­тарии EFSA на статью Сералини с оправданиями в том же Food and Chemical Toxicology (www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0278691512008149).

Несмотря на то, что отправной точкой дискуссии Сералини избрал не первое официальное заявление EFSA (его он не упоминает), всё же целый ряд пунктов соответствовал критике EFSA. Видимо, поэтому ко­миссия посчитала необходимым ввя­заться в разговор. В своих разъяс­нениях Сералини сформулировал, наконец, цель. Оказывается, он ис­пользовал ранее опубликованный протокол 90-дневного кормления для проверки: будут ли эти стати­стические инструменты биологи­чески релевантными при длитель­ном кормлении. К сожалению, если и была такая цель, то в анализах и дискуссии она совсем не фигурировала. Вот что значит формулировать цели задним числом!

Сералини согласился, что его дизайн не подходит для оценки канцерогенности. Члены комиссия в ответ настаивают, что им всё еще непонятно, были ли расчеты необходимого количества животных до того, как эксперимент начался. Но если изначально нет конкретной цели, то и с дизайном впоследствии не срастается.

Продолжились прения по поводу состава кормов и кормления вообще. На подозрения в том, что корма могут содержать другие ядовитые вещества, Сералини вполне логично переадресовывает претензии поставщикам стандартных лабораторных кормов, которые должны следить за качеством. Но при этом уводит взгляд от главной проблемы в дизайне: количество употребленного с водой гербицида не учитывалось.

Еще раз споткнулись о статистику. Сералини по каким-то причинам вовсе обошел вниманием претензии EFSA к статистическим подходам, при этом сам указал на слабость некоторых статистических выводов, которые подкреплял другими наблюдениями. Но EFSA еще раз напомнила, что эти заявления идут вразрез с выводами в первой статье.

Наконец, Сералини объяснил, почему не все результаты представлены в статье. Журнальная статья ограничена размерами, поэтому, как правило, демонстрируются релевантные к выводам результаты. Комиссия указывает, что в статье неясно, как именно эти конкретные результаты выбраны и почему к ним не предоставлены полные данные. Выводы комиссии указывают на то, что некоторые претензии EFSA в разъяснениях Сералини обойдены вниманием и статья не предоставляет дополнительных сведений, релевантных для первоначальной критики.

Что важно — комиссия совершенно корректно не давала никакой моральной оценки произошедшему. Мы наблюдаем сугубо научную дискуссию вокруг экспериментальных результатов. Моральную оценку должно давать общество, которое напугал агрессивный медиапиар опухолей крупным планом. Теперь у СМИ должок: необходимо адекватно осветить другую сторону медали.

Руслана Радчук