Зачем нужны спецшколы

Александр Ковальджи
Александр Ковальджи

Александр Ковальджи, зам.директора по науке лицея «Вторая школа», директор ВМШ, приглашенный преподаватель кафедры системного анализа и информатики РАНХиГС:

В проекте закона об образова­нии нет категорий «лицей», «гимназия» и «спецшкола». Мы считаем это шагом назад и хо­тим обосновать свою точку зрения. Да, большинство спецшкол превра­тились в тусовки для детей начальни­ков и бизнесменов, перестали давать хорошее образование. Но нельзя «с грязной водой выплескивать и ре­бенка». Есть настоящие спецшколы, растящие научную интеллигенцию, построенные на демократических принципах и не берущие денег с ро­дителей. Если не верите — приходи­те к нам, в лицей «Вторая школа», и убедитесь, что это правда.

Нам говорят: а чего вы волнуетесь, ведь вам разрешено называться ли­цеем. По этой логике, давайте лю­бому гражданину разрешим назы­ваться генералом или академиком. Нам отвечают: положение о лице­ях и гимназиях отменено несколь­ко лет назад, значит, вы только на­зываетесь лицеями и гимназиями, и ничего плохого не случилось. Отве­чаем: пока нас нормально финан­сировали — ничего плохого не было, но сейчас, при подушевом финансировании, мы вынуждены сокращать нужные нам часы и ставки.

Зачем спецшколам статус? — Ради стабильной работы. Например, в про­шлом году нашему лицею дали боль­шой грант за третье место в Москве, но запретили тратить его на оборудование (только на премию сотруд­никам), в этом году за третье место совсем не хотели давать грант, моти­вируя это тем, что два года подряд получать грант жирно. Потом дали грант от мэрии, но в 5 раз меньше прошлогоднего и снова с ограниче­ниями — нельзя тратить его на зар­плату и нельзя покупать интерактив­ные доски. Так нормально работать невозможно: нам нужно удерживать учителей (была 15%-ная надбавка), нужно деление класса на группы по спецпредметам, нужны ассистенты, нужны часы для приглашения лек­торов, нужны хорошо оснащенные лаборатории и дополнительные ла­боранты, средства на летние матема­тические школы, на вечернюю мно­гопредметную школу, на издание своего журнала и т.д.

Спецшколам вредно заниматься платными образовательными услу­гами — это отнимет время и силы от основной деятельности и понизит ка­чество работы.

С липовыми спецшколами есть воз­можность бороться. Нужно создать условия, при которых спецшколы могут легко потерять статус, если они пло­хо учат, а успешные обычные школы могут стать спецшко­лами. Сейчас уже создана про­зрачность результатов обучения (ко­торая закрепляется в проекте зако­на) и остается раз в 3–5 лет всем спецшколам и кандидатам в спец­школы проходить переаттестацию на основе независимой экспертизы. Не­зависимая экспертиза необходима в любом случае, поскольку известно, что лицензировались школы и вузы, далеко не всегда достойные.

В проекте закона сделана ставка на создание условий для успешно­го развития всех детей во всех шко­лах. Именно для этого сейчас объ­единяют школы. Но ведь хороших учителей от этого не станет боль­ше, таких учителей едва хватает на тонкий слой спецшкол. Полная уто­пия, что курсы повышения квали­фикации позволят всем учителям работать с талантливыми детьми. А сельским ребятишкам уже сейчас приходится ходить пешком в рай­центр, поскольку автобусов хватает только на младших школьников. И ждать каждое утро к автобусу всех детей из разных деревень сложно. И учителя не собираются ездить в райцентр. А на обратном пути ав­тобус не будет ждать тех, кто захо­чет остаться на кружок.

Мы копируем американскую си­стему образовательных комплек­сов и образовательных траекторий, но там она была вынужденной, по­скольку общество крайне неодно­родно по социальному и этниче­скому составам, а создавать классы для сильных и слабых не позволя­ет идея социальной справедливости. Но сами же американцы пишут, что качество образования в небольших школах оказывается выше (данные 2008 года).

Сергей Заир-Бек
Сергей Заир-Бек

Сергей Заир-Бек, руководитель Центра управления образованием ФИРО (Федеральный институт развития образования):

Кто был автором проекта «Зако­на об образовании»?

— С проектом закона все слож­но. У него нет и не может быть авторов, это не «Война и мир». Были экспертные группы по направлениям, которые дела­ли первичные предложения, текст готовили. Затем это всё обрабаты­вал МОН (а там это делали грамот­ные профессионалы из Правового департамента). Но дальше-то нача­лись многочисленные правки и ре­дакции, и от первоначального тек­ста ничего практически не осталось. Например, те же эксперты из Выш­ки предлагали очень нужный фран­чайзинг для сферы образования, так ведь вычистили всё под корень. Сей­час это уже документ без автора, и даже от редакций МОНа практиче­ски ничего нет, всё утонуло в каких-то лоббистских поправках.

Получился такой монстр. И это в результате попыток сделать из со­брания норм политические гарантии. Но закон-то изначально не для это­го должен был быть. Он должен был: 1) отразить то, что де-факто уже есть, но де-юре не закреплено и поэтому создавало препятствия; 2) создать базу для нормального функциони­рования отрасли не в режиме пожа­ра или непрерывного волюнтаризма, а через нормы; 3) заложить основу для будущих реформ… Ну и что в ре­зультате? Набор лозунгов и рваных норм. И каждый еще пихает что-то свое. Ах, давайте зарплату сделаем как в промышленности и закрепим, чтобы ниже ни-ни. Ну так что даль­ше? А если промышленный спад, то и зарплату уменьшать до уровня в промышленности? И так по каждо­му лозунгу можно идти…

Беседовала Наталия Демина

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Оценить: