Одной из ключевых проблем постсоветской науки является ее слабая «видимость», а следовательно, и слабая глобальная конкурентоспособность. Отмечаются очень слабые темпы роста публикаций и их цитирования в базах данных Web of Science и SCOPUS. В последнее время в ведущих постсоветских странах — России и Украине — этой проблеме начали уделять особое внимание, но каких-либо эффективных точечных мер не выработано. Но если в Украине вообще нет средств для поддержки науки, то в России большие деньги, выделяемые на развитие сети федеральных и исследовательских университетов, нанотехнологий, лабораторий мирового класса (мегагранты), до сих пор не улучшили «видимость» результатов отечественных научных исследований.
Для решения этой проблемы, на наш взгляд, нужно четыре малозатратные меры.
1. Кардинально улучшить «видимость» уже опубликованных результатов исследований, а следовательно, и их цитируемость, помогут интеграция России в международное движение открытого доступа и создание мощной сети электронных архивов открытого доступа в университетах и академических НИИ.
В основе данного движения лежит положение о том, что результаты исследований, выполненные за счет госбюджетных средств (за счет средств налогоплательщиков), должны выставляться в открытый доступ. На это нацелены все инициативы (Будапештская) и декларации (Берлинская, Шотландская, Белгородская и др.) открытого доступа к научному знанию. В качестве конкретного механизма реализации этих инициатив и деклараций были разработаны Institutional OA (Open Access) Mandates, размещаемые в их регистре (проект ROARMAP). В нем сейчас зарегистрировано более 250 OA-мандатов, среди которых три российских и семь украинских. Российские приняты благодаря усилиям проф. С.И. Паринова из ЦЭМИ РАН, реализующего программу «Открытый доступ» в рамках деятельности Отделения общественных наук РАН. Наша аналогичная программа реализуется в рамках деятельности Приграничного белорусско-российско-украинского университетского консорциума. В 2008 году мы приняли первую на постсоветском научном пространстве Белгородскую декларацию об открытом доступе к научному знанию и культурному наследию, в результате чего в прошлом году количество украинских репозитариев открытого доступа превысило количество таковых в России.
Идеи открытого доступа к научному знанию в России воспринимаются очень плохо, всё направлено, наоборот, к закрытию, защите и коммерциализации знаний. В этом, конечно, есть свой сенс, так как в условиях глобализации и открытого общества фундаментальное знание из открытого научного оборота может более эффективно перетекать в открытый, но уже торговый оборот в рамках ТРИПС (ВТО), в результате чего первоначально общедоступное знание становится баснословно дорогим. Это то, что мы назвали в ряде своих работ парадоксом открытого доступа. Огромная роль в этом процессе Института открытого общества Дж. Сороса говорит сама за себя. Тем не менее коль Россия хочет стать глобальным игроком в научной сфере, декларируя свое вхождение в глобальную и безудержную гонку за публикациями, импакт-факторами, рейтингами и т.д., согласно лозунгу «Publish or Perish», то ей никак не обойтись без скорейшей интеграции в международное движение открытого доступа.
России необходимо как можно быстрее в рамках деятельности РАН и Минобрнауки запустить две параллельные инициативы открытого доступа. В рамках этих инициатив, во всех федеральных и исследовательских университетах, а также в академических НИИ, должны быть созданы электронные архивы открытого доступа и приняты соответствующие мандаты (приказы), обязывающие ученых выставлять свои труды в открытый доступ, в случае если они выполнены при поддержке государственных средств и общественных фондов. Такой политики, как мы писали выше, придерживается Отделение общественных наук РАН во главе с ЦЭМИ РАН, в которой действует программа «Открытый доступ».
Так как используемое при создании электронных архивов открытого доступа программное обеспечение является бесплатным, а видимость размещенных в них научных публикаций по сравнению с обычными электронными библиотеками, институциональными и персональными сайтами намного увеличивается, то эффект от создания сети таких архивов будет огромным. Ученые, работающие на глобально конкурентоспособном уровне, уже давно сами стали выставлять в открытый доступ свои труды, особенно после того, как Харнад, Броди, Лоуренс и др. показали, что размещение ранее опубликованных статей в открытый доступ улучшает их цитирование в 3-5 раз в зависимости от импакт-фактора журнала, типа статей (обзоры цитируются лучше) и стран (англо-американские журналы цитируются лучше при прочих равных условиях).
Правовая сторона дела здесь такая. На базе Саутхемптонского университета уже относительно давно запущен проект SHERPA/ROMEO, на сайте которого размещаются издательские политики по самоархивированию и авторскому праву (четыре вида политик, различаемых по цвету). Все крупнейшие издательства мира, охватывающие журналы Web of Science и SCOPUS, разместили на этом сайте свои политики, включая издательство МАИК/Интерпериодика. Когда встает вопрос размещения Вашей статьи в открытый доступ (OA), Вы смотрите, кто издатель этого журнала, на сайте SHERPA/ROMEO читаете требования этого издательства по размещению Вашей статьи в OА-эмбарго, какой файл можно размещать в OA и др. Большинство издателей разрешают выставлять в OA авторский pdf-файл. Сейчас 300 издателей дают такое разрешение для издательских pdf-файлов, около 70-80 издателей дают разрешение на выставление издательских pdf-файлов статей в OA после различного времени эмбарго, и еще около 20 издателей дают такое разрешение после запроса к ним.
2. Необходимо гораздо большее представительство российских и украинских научных журналов в базах данных Web of Science и SCOPUS, причем приоритет должен быть отдан первой базе данных, так как она лежит в основе расчета большинства глобальных рейтингов университетов.
Введение как можно большего числа отечественных журналов в эти базы данных не должно быть самоцелью, так как без кардинального повышения их качества все они будут находиться в области притяжения нулевого импакт-фактора, как и множество других журналов со всего мира. Следовательно, здесь в большей степени нужны стратегии и политики по улучшению позиционирования отечественных журналов в мировых рейтинговых системах, о чем мы писали в газете «Поиск» (2012, № 40). Сама формула для расчета импакт-фактора журнала дает нам путь для его повышения: статьи должны быть объемные, с большим обзором литературы и ссылками на статьи этого журнала, а количество статей должно быть сведено к минимуму. Это не согласуется с нашей системой пропуска как можно большего количества проплаченных и фактически не рецензируемых статей, но от нее ранее или поздно придется отказаться.
scimAgo)
По опыту стран Латинской Америки и Китая также будут полезны правительственные гранты по поддержке отечественных журналов при отслеживании их продвижения по цепочке РИНЦ → SCOPUS → Web of Science. Суть такого отслеживания сводится к предлагаемой нами процедуре журнального бенчмаркинга, на основе которой мы хотим рассмотреть траекторию движения произвольного журнала по вышеуказанной цепочке, а сущность последнего состоит в мониторинге, сравнении с эталоном, достижении этого эталона (цели) за счет использования лучших практик. Допустим, мы запустили новый журнал, который пока не входит ни в какие базы данных. Мы ставим цель, в порядке значимости перечисленных баз данных, войти вначале в РИНЦ, используя для этого лучшие отечественные журнальные практики. Мы вошли в РИНЦ, далее ставим цель улучшения позиционирования в нем. Добившись здесь успеха, мы ставим цель вхождения в SCOPUS, а потом и улучшения позиционирования в нем. Добившись этой цели, мы ставим себе цель продвинуть наш журнал в базу данных Web of Science, статус которой выше, чем у базы данных SCOPUS.
3. Предоставление доступа отечественным исследователям к мировому репрезентативному потоку научной информации.
В советское время с этой задачей справлялся ВИНИТИ, успешно конкурируя с Институтом научной информации США. После распада СССР ситуация резко изменилась, но сейчас, после запуска в 2004 году Google Scholar, можно вполне отказаться от закупки дорогих баз данных Web of Science и SCOPUS, а также от множества электронных баз данных научной периодики, предлагаемых коммерческими издателями и их посредниками. Первые две наукометрические базы данных в единичных экземплярах для мониторинга научных систем в целом чрезвычайно полезны, но для исследователей достаточен бесплатный Google Scholar. Уже давно доказано, что он во многих областях знаний с запасом покрывает эти базы данных. Надо просто научить исследователей работать с этим инструментом, научить их идентифицировать мейнстрим в их областях исследований. Нужны обучающие семинары во всех НИИ и крупных университетах по использованию Google Scholar в поддержке научных исследований, несмотря на ожидаемое жесткое сопротивление со стороны продавцов коммерческих электронных баз данных. В рамках этих или отдельных семинаров необходимо также научить исследователей писать статьи для международно признанных журналов (известные на Западе курсы «Academic Writing») и рекламировать результаты своих исследований. Последнее должно достигаться за счет создания авторских профилей на платформах Web of Science, SCOPUS (там, где закуплены такие информационно-поисковые системы), Google Scholar и Research Gate, а также управления публикациями в них.
4. Необходимо стимулировать ученых к публикации их статей в журналах, входящих в базы данных Web of Science и SCOPUS.
Ниже приведем шокирующие графики динамики «скопусовских» публикаций России и Украины в сравнении с Ираном и Турцией, которые мы получили на платформе SCIMA-GO с помощью оператора «Compare» (см. рисунок).
Динамика общей публикационной активности рассматриваемых стран характеризуется очень медленными трендами для России (за 15-летний период рост публикаций составил всего 28%) и Украины (за 15-летний период рост публикаций составил 42%), сильным линейным ростом для Турции (шестикратный рост) и еще более мощным экспоненциальным ростом для Ирана (рост в 45 раз). В 2011 году Иран обошел Турцию, а в 2012 году и Россию по показателю общего количества публикаций.
Причина того, что Иран и Турция, начиная с середины 90-х годов, обеспечили быстрый рост «конвертируемых» публикаций своих ученых, проста. Они ввели стимулирующие меры для роста публикационной активности, а также эффективно продвинули лучшие свои национальные журналы в базы данных Web of Science и SCOPUS. Восемь лет назад украинский биолог Александр Демченко в газете «Зеркало недели» (2005, № 17) впервые обнародовал турецкий опыт стимулирования, который состоял в том, что размер гонорара в этой стране составлял от 100-300 долл. США за опубликованную статью в зависимости от импакт-фактора журнала. Близкая грантовая схема была внедрена в середине 90-х годов Министерством науки, исследований и технологий Ирана. В настоящее время, согласно этой схеме, можно получить правительственный грант в размере 20 тыс. евро за десяток статей, опубликованных в журналах, входящих в базу данных Web of Science. Кроме того, за каждую такую статью государственный университет выплатит от 300-500 евро (пример Тегеранского университета). Отсюда и следует экспоненциальный рост публикаций в Иране.
Отмечу, что схемы публикационных правительственных грантов и университетских микрогрантов внедряют многие амбициозные развивающиеся страны, которые претендуют на роль лидеров в мире (Китай) или в своих регионах (Иран, Турция, Бразилия). Китай, второй после США игрок на поле публикационной активности, имеет два глобальных университетских рейтинга и провел в них, по объективным публикационным показателям, множество своих университетов. Иран в прошлом году обошел по SCOPUS-публикациям Россию и имеет образцовую систему университетов с лучшим их позиционированием в глобальных университетских рейтингах, чем Россия. Турция при существующих трендах скоро обойдет Россию по SCOPUS-публикациям, имеет свой высококачественный глобальный университетский рейтинг (URAP) c развитой системой высококлассных университетов.
Используя иранский и турецкий опыт, достаточно ежегодно выделять из приблизительно 300 млрд руб. российского бюджета на науку 0,04% на улучшение публикационной активности российских ученых (120 млн руб.) в виде 10 тыс. публикационных микрогрантов (12 тыс. руб. — один микрогрант в расчете на одну статью), и мы будем иметь гарантированные 10% ежегодного роста публикаций, в случае если они не будут входить в фоновый тренд российских публикаций (см рисунок).
Чтобы начать эту работу, надо представлять потенциал наших исследователей и их распределение по университетам и НИИ. Мы сейчас даже не знаем точно, сколько у нас ученых публикуется в «конвертируемых» журналах и где они работают. То есть запуску стимулирующей грантовой схемы должна предшествовать серьезная исследовательская работа, которая в дальнейшем должна перерасти в постоянную бенчмаркинговую деятельность. Но этим должен кто-то заниматься, понимая специфику бенчмаркинга.
Заключение. Коль Россия и Украина приняли правила игры, действующие в глобализированном научном мире, в основе которых лежит изнуряющая гонка за публикациями, импакт-факторами и рейтингами, то они должны уметь минимизировать издержки принятия этих правил игры и не скатиться к китайской ситуации, где каждый третий исследователь грешит плагиатом и фабрикацией данных (Publish or perish in China //Nature, 2010, Vol.463).
Владимир Московкин,
докт. геогр. наук, профессор кафедры мировой экономики
Белгородского государственного национального
исследовательского университета,
и.о. зав. кафедрой экологии и неоэкологии Харьковского
национального университета им. В. Н. Каразина
очередной призыв опущенным как минимум в бедность а точнее, просто в нищету, ученым работать лучше и что им за это будет? песни автора и властей про конкурентноспособность вовсе не вдохновляют
С большей частью содержания статьи Владимира Московкина я согласен.
Насторожила меня лишь следующая фраза: «Китай, второй после США игрок на поле публикационной активности, имеет два глобальных университетских рейтинга и провел в них, по объективным публикационным показателям, множество своих университетов.» Очень надеюсь, что руководители российской науки и образования не пойдут по пути создания новых рейтингов – российской науке и образованию эта пустопорожняя деятельность никак не поможет, а лишь отнимет ресурсы.
Хотелось бы упомянуть несколько обстоятельств, оставшихся за скобками в статье В. Московкина.
Сегодня все или почти все учёные, работающие в сфере точных наук, выкладывают свои работы на http://arxiv.org/ . Эта база данных содержит разделы, покрывающие всю математику, физику (в т.ч. геофизику и биофизику), астрономию, компьютерные науки, математическую биологию и даже матфинансы. Некоторые учёные выкладывают туда свои работы ещё до их принятия к публикации, но большинство делают это одновременно с подачей в журнал. После опубликования можно снова зайти в свой account на arxiv.org и дополнить информацию о статье, указав её выходные данные. Почти ни один из журналов не препятствует размещению рассматриваемых или публикуемых ими статей на arxiv.org . Единственными известными мне исключениями являются «Science» и «Nature».
Так вот, я заметил, что в моей области многие российские и украинские коллеги не вывешивают свои работы на arxiv.org . Подозреваю, что дело обстоит похожим образом и в других точных науках. Между тем, именно для коллег из СНГ размещение статей на arxiv.org является особенно важным. Дело здесь в том, что нe вce библиотеки выписывают переводные версии российских и СНГшных журналов.
Мы приблизились к следyющей важной теме: выбор авторами журналов для публикации своих результатов. Не раз и не два, общаясь с коллегами из СНГ, я изумлялся их простодушной убеждённости в том, что если результат опубликован по-английски, то он станет кому-то известен. Эта наивность особенно присуща людям старшего поколения. Один блестящий учёный и инженер, недавно избранный член-корреспондентом РАН, посетовал мне, что мало кто в мире знает его работы. Оказалось, что почти все свои статьи за последние годы этот коллега опубликовал в российском журнале (который, разумеется, переводится — да, как выяснилось, не очень читается за рубежом). Ещё один очень известный российский исследователь, академик РАН и директор прославленного института, создав смелую и оригинальную теорию и опубликовав её в России, решил опубликовать её и в сугубо англоязычном журнале. И опубликовал. И не где-нибудь, а в журнале, издающимся в Индии. Надо ли говорить, что работа прошла почти незамеченной?
В моей области науки (небесная механика, планетная астрономия) действует тривиальное правило, известное любому аспиранту: если ты не опубликовал свою статью в одном из шести-семи (лучше двух-трёх) самых читаемых журналов — считай, что ты её вообще не опубликовал. То есть, в своё резюме ты её, конечно, можешь вписать, но не думай, что её когда-нибудь кто-то прочтёт. Единственный возможный здесь компромисс — это опубликовать предварительные, технические результаты в журнале попроще, а потом сослаться на них в работе, предназначенной для лидирующего журнала.
Теперь о судьбе англоязычных версий научных журналов из СНГ. Несколько лет назад большинство этих журналов (во всяком случае, астрономических) стали распространяться при посредничестве компании «Шпрингер», что привело к значительному росту цен. Я не ведаю, кто и зачем это сделал. Не сомневаюсь, что на это были причины и что кто-то от этого выиграл. Но что авторы от этого проиграли — знаю наверняка.
Я работаю в обсерватории, которая располагает богатейшей в западном полушарии астрономической библиотекой. Библиотека стремится покупать всю доступную периодику по астрономии и сопредельным наукам. Несколько лет назад библиотека начала отказываться от подписки на журналы из СНГ. Первой жертвой стал украинский журнал, чей статус был, мягко говоря, невысок и чей объём уменьшался от номера к номеру, но цену на который Шпрингер назначил абсурдную. Второй жертвой стала «Регулярная и Хаотическая Динамика» из Ижевска. Это действительно достойный журнал, и расставаться с ним было обидно. Но цена! — цена за него была назначена совершенно неадекватная. Третьей жертвой стал один из российских астрономических журналов. Журнал хороший, хотя и не из мировых лидеров. Зато цена его была соразмерна цене за The Astrophysical Journal.
Видимо, есть какое-то количество богатых университетов и лабораторий, покупающих эти журналы за любую цену. И, вероятно, на фоне этого для издателя менее значим тот факт, что университеты и лаборатории победнее от подписки просто отказываются. Не сомневаюсь, что в компании Шпрингер умеют максимизировать прибыль. Но авторам-то важна не прибыль издателя, а важен охват: в каком количестве библиотек будет ежемесячно выставляться свежий номер журнала. С этой точки зрения ценовая политика Шпрингера и его российских/украинских/армянских партнёров не представляется мне оптимальной.
Русскоязычным авторам стоит иметь всё это в виду и не удивляться, что их работы, вроде как и переведены, но почему-то не очень известны.
Всё сказанное мною о выборе журнала относится и к выбору издательства, когда заходит речь о публикации книги. Упоминавшийся мною член-корреспондент РАН как-то с гордостью сообщил мне, что у него уже есть монография, переведённая на английский и изданная в Америке. Дальше беседа развивалась приблизительно так:
— Сколько заплатили?
— Ничего я им не платил! Сами меня нашли, сами перевели, сами издали. Вот так.
— Погодите, а Вам-то сколько они заплатили?
— Мне????
— Ну какой авторский гонорар они Вам назначили?
— А что, разве такое бывает, что и автору платят? Я не знал…
— Ну хорошо. А они проводили анонимное рецензирование Вашей книги?
— Не знаю…
— Ну что, Вам не пересылали отзывы с требованием что-то изменить или усовершенствовать?
— Нет. А что, книги тоже рецензируют?
Поиск по интернету показал, что речь идёт о недавно созданном издательстве, о котором Википедия пишет буквально следующее: «The publisher has been criticized on account of some of their journals publishing issues which contained no original materials at all, but reprinted articles, reports, and book chapters that are in the public domain.»
У тридцатилетнего парня, который свободно владеет английским и сотрудничает с зарубежными учёными, вся эта история вызовет хохот. Но на эту удочку попадаются пожилые учёные, особенно из тех, кто провели свою жизнь в «ящиках». Я завёл этот разговор не к тому, сколько недоплатили моему старшему коллеге, а о том, что он отдал свою книгу издательству с не самым высоким рейтингом. Тогда как учёному его калибра должно было бы опубликовать свою монографию в издательстве мирового класса. А почему? А потому, что научные библиотеки потратят свой ограниченный бюджет скорее на книги издательства мирового класса. А на книгах прочих издательств они сэкономят.
Как ни печально, далеко не все учёные из СНГ понимают, что опубликовать книгу, скажем, в Cambridge University Press — это вовсе не то же самое, что опубликовать её в упомянутой выше компании. Выбирая компанию, имеет смысл для начала поинтересоваться на Википедии, сколько ей лет. Если компании от роду лет двести, с ней стоит поговорить. Но при этом посмотреть, как часто она меняла владельцев за последние годы и как это сказалось на редакционной политике. И на ценах на её книги.
«Единственными известными мне исключениями являются «Science» и «Nature».»
— может и единственными, но зато какие показательные исключения! Два величайших журнала, опубликоваться в которых мечтают все ученые-естественники в мире. Возникает вопрос: то ли эти журналы ведут себя неправильно, руководствуясь не авторским благом, а какими-то иными соображениями (и тут нет ничего удивительного, верхи всегда склонны к предательству низов, и неважно, о чем идет речь: о государственной жизни, о медицинской практике, о публикационной политике, о производстве товаров и т.д.), то ли массовое движение за открытость данных и публикацию в «архиве» является ошибочным (и это тоже было бы неудивительным, массы очень даже способны ошибаться, что доказывается всей историей массовых движений, особенно, конечно, политических и религиозных) ?
«Я не ведаю, кто и зачем это сделал.»
— ну дальше Вы ведь пишете, что кто-то выиграл. Осталось довести до конца эту мысль: кто? И, на мой взгляд, ответ очень прост: руководство этой компании и руководство же журналов. Редакторы просто сдали свои журналы (и своих авторов) этой компании в обмен на откат, как мне кажется. А авторы наивно думают, что редакция заботится об их благе :-)
«Но авторам-то важна не прибыль издателя, а важен охват…»
— до тех пор, пока авторы не поймут, что журналы существуют не для них (и даже не для развития науки в целом), их так и будут эксплуатировать. Ну элементарный же классовый подход: буржуазия (редакция) и пролетариат (авторы-ученые). Журналы существуют для того, чтобы извлекать из них прибыль, как и всё на этом свете. Прибыль — социальная мера эволюционной успешности. Поэтому авторам надо либо организовываться альтернативно журналам (тот же «архив», например), либо бороться против журналов за свои права, но опять же — коллективно, иначе найдутся штрейкбрехеры, и редакции журналов все равно внакладе не останутся. В любом случае это будет политический вопрос, ведь публикационные критерии научной работы (и, как следствие, ее оплаты) администрация университетов и научных организаций не отменит добровольно, значит, публиковаться все равно надо будет, если только ученые не устроят глобальную забастовку — без всяких исключений, особых позиций и прочего шагания не в ногу.
> Сегодня все или почти все учёные, работающие в сфере точных наук, выкладывают свои работы на http://arxiv.org/ .
И, что характерно, для этого не понадобилось десятков деклараций, мандатов и прочих чиновно-бюрократических действий.
Посыл статьи, возможно без воли автора, очень близок к слогану
«Наша цель — видимость науки и образования». Немного тут отличий от
постановки перед вузами России задачи вхождения пяти из них в первую
сотню какого-нибудь из международных рейтингов университетов.
Учитывая, что вузов в России больше тысячи, такая цель их развития
выглядит более чем сомнительно.
В пример России ставятся Турция и Иран, увеличивающие свою
«видимость», например в Scopus. При всем уважении к этим державам,
невозможно не заметить, что Россия по-прежнему страна великая и
турецко-иранский аршин ей не подходит. Поощрять ученых материально за
вхождение их сочинений в коммерческие базы данных, то есть не за
компетенцию и не за результаты, — предложение более чем сомнительное,
если не сказать более жестко.
Никакой конкуренции между Ставропольским государственным
университетом и Университетом штата Айдахо нет. Никакой конкуренции
между Математическим институтом РАН и Институтом высших исследований в
Принстоне нет. Никто не конкурирует ни с кем в области философии и
истории. Продолжить этот список нетрудно, ибо конкуренция возникает
далеко не во всех сферах науки и образования. Более того, в
фундаментальных науках гораздо большее значение, чем конкуренция,
имеют кооперация и координация. Достаточно вспомнить такие приметы
нашего времени как Большой адронный коллайдер, Международную
космическую станцию и депозитарий arXiv.org. В сфере военных наук и технологий индексы цитирования и видимость результатов вообще нонсенс. А ведь эта сфера
совсем немаловажная.
К сожалению, статья безапелляционно выдвигает на первый план
третьестепенные вопросы престижа и имиджа. Науку не продают и не
покупают, ее изучают, создают и сохраняют. Цель просвещения в России
не трансформация «в глобального игрока на научном рынке». Сводить
проблемы науки и образования к местам в рейтингах — способствовать
превращению науки и образования в видимость.
Конкуренция между вузами есть всегда. Студент, который пошел в вуз «А» — это студент, который не пошел в вуз «Б» (хотя, конечно, он может параллельно учиться в разных университетах где-то за счет бюджета,а где-то и за свои деньги, но в целом студенческий ресурс конечен, значит, университеты играют друг с другом за студентов по принципу «нулевой суммы»).
Конкуренция действует между производителями аналогичных товаров и услуг. Система вузов Россиии в основном и главном предлагает образование на русском языке для нужд России. Медики, педагоги, военспецы, специалисты авиапрома, с/х и др. для России за редкими исключениями в основном в России должны и будут готовится на русском языке. Конкурировать с предоставлением образования на русском языке на постсоветском пространстве не с кем особенно вне этого пространства. Качество образования в России снижается и задача улучшения и модернизации системы образования в России решается плохо, но это не значит, что решение этой задачи следует заменять решением совсем другой и заниматься маниловским превращением системы высшего образования в России в игрока на глобальном рынке науки. Известная конкуренция внутри национальной системы образования в России есть, конечно, и играет внутри страны несравнимо большую роль, нежели конкуренция с другими национальными системами образования. Этот аспект важен.
согласен с третьестепенносью вопросов престижа и имиджа да, и потом при тотальной нищете ППС и нС в РФ, о каком престиже идет речь РФ далеко ниже Турции и Ирана
думаю и российские и украинские ученые работающие фактически за пропитание хоть в чем-то обязаны властям своих славных стран их в нищету опустивших
Хорошее название статьи «Слабая «видимость» науки…». Прошу Владимира Михайловича следующую статью написать и назвать ее «Слабая реализуемость науки …». На мой взгляд, название статьи не совсем точно отражает ее содержание, так как термин «наука» имеет более широкое понятие, чем публикация результатов исследований в журналах и электронных архивах. Обеспечение «видимости» результатов научных исследований того или иного ученого действительно актуальная проблема, которая является составной частью более общей комплексной проблемы – оперативной «видимости» результатов научных исследований. К сожалению, науке Украины и России еще далеко до результатов, полученных в Японии, Кореи, США в быстром внедрении научных исследований в практику.
Соглашусь, что открытость электронных архивов университетов и академий будет способствовать интеграции их фондов в международные архивы и повысит эффективность научных исследований в тех или иных предметных областях. Однако следует помнить, что наука наших стран является постсоветской наукой, а основной «производитель» научных результатов, есть человек, которому в настоящее время не безразлично понятие «интеллектуальная собственность». Аспирант, написавший статью и размещая ее в солидный и авторитетный журнал, мечтает получить гонорар не меньше автора книги Гарри Поттер. Его мечты превращаются в прах, когда он узнает, что за страницу текста не ему должны, а он должен заплатить 30 гр. В этой связи опыт Турции и Ирана бесценен. Другое дело оценка качества полученных и публикуемых научных результатов. Опыт научной деятельности показывает, что бесплатное рецензирование научной и учебной литературы, в том числе и статей, приводит к снижению качества научных работ. Можно привести массу примеров, когда монография рецензируется Академиками всевозможных академий наук, докторами и профессорами, а полученные и опубликованные результаты содержат откровенные «ляпы». В чем причина?
В настоящее время сложилась парадоксальная ситуация, с одной стороны развиваются средства и методы наукометрии, рассчитываются рейтинги университетов и вычисляются импакт-факторы научных журналов, с другой стороны научные результаты, полученные в кандидатских и докторских диссертациях, оцениваются качественно «ЗА» или «ПРОТИВ». Такую шкалу ввели еще древние римляне во 2 веке нашей эры при голосовании в законодательных комициях народного собрания.
Уже сейчас делаются попытки связать качество диссертации с импакт-фактором журналов, в которых размещены результаты диссертационных исследований.
Кому интересно, метод количественной оценки качества диссертационных и других научных работ предложен мной еще в 2000 году в монографии «Теоретические основы построения интеллектуальных систем управления учебным процессом в вузе».
Подытоживая краткие рассуждения о пользе мощных открытых электронных архивов научной литературы можно сказать, что они могут быть созданы и эффективно использоваться в случае реинжиниринга науки как таковой в широком понимании термина «наука».
Это круто — «опыт Турции и Ирана бесценен». Можно спросить в редакции любого приличного академического журнала (нашего или ненашего), что там делают с потоком бесценного научного хлама из этих и некоторых других источников. Дошло ведь до того, что из этических рамок, которыми должны быть ограничены редколлегии, профессиональные научные сообщества стали исключать невозможность отказа в публикации без рецензирования. Вот такой бесценный вклад в систему организации потоков мировой научной информации.
Прочитал комментарии уважаемого С. Кутателадзе, который очевидно, имеет обширные знания во многих предметных областях, судя по сведениям из Интернета. Прошу Вас сослаться на разработанные Вами математические модели, которые бы описывали системы или процессы, связанные с эффективным использованием научной информации с целью преобразования ее в учебный материал. Кроме того, может уважаемый ученый сошлется на статьи или монографии, где разработаны им научно-обоснованные предложения и рекомендации о том, как в век научно-коммуникационной революции простым «крестьянам» от науки за короткое время изучить, или хотя бы просмотреть, большой объем необходимой информации. Буду Вам за это признателен.
«…после запуска в 2004 году Google Scholar, можно вполне отказаться от закупки дорогих баз данных Web of Science и SCOPUS…»
Интересно, автор понимает, что в одной этой фразе уже содержится смертный приговор для WoS, SCOPUS и пр.? Если они будут не нужны ученым-исследователям, то не будут они и нужны библиотекам… А если библиотеки не будут оформлять и оплачивать подписку, то эти ресурсы умрут самым банальным и естественным образом. Зачем тогда автор агитирует и пропагандирует вхождение наших журналов в WoS, а авторам советует публиковаться только в индексируемых WoS журналах и т.д.?
Автор является явным сторонником Open Access, а рекламируемый им WoS — классика of subsciption:)
Как так получается, что в одной и той же умной российской голове могут мирно уживаться два диаметрально противоложных вектора? Раздвоение? … или дуализм:)
Ну вот и оргмеры в России уже на носу — пропаганда снизу рейтингов, импакт-факторов и индексов Хирша не осталась незамеченной:
http://минобрнауки.рф/документы/3119«
Чиновники от науки уже планируют ориентировать ученых России на миражи престижа. Жалко молодых и мыслящих людей, особенно детей. Правительства приходят и уходят часто — в министрах дефицита не бывает. С просвещением иначе дела обстоят. Великую науку в отдельной стране разрушить легко, а воссоздать вновь почти невозможно. История помнит и Элладу и рейх. Успешной вакцинации человечества против мракобесия и глупости пока не было.
Математики специально занимались проблемами рейтингов — работала комиссия Международного математического союза. Вот ее главный вывод:
«Существует убеждение, что статистики цитирований по сути своей более точны, поскольку они оперируют числами, а не сложными суждениями, и, следовательно, позволяют обходить субъективность экспертной оценки. Но это убеждение является необоснованным».
Математики имеют несколько больше опыта в общении со статистическими показателями, чем нематематики. Поэтому с их мнением о роли библиометрии стоит хотя бы ознакомиться. На русском языке это мнение также давно доступно:
http://www.mccme.ru/free-books/bibliometric.pdf