Виктор Маркович Живов

Эту утрату многие воспринимают как личную, потому что Виктор Маркович был для нас любимым другом, внимательным и щедрым на доброту и сочувствие. Вообще он как-то не по-современному — с любопытством и симпатией — относился к людям, каждый человек был ему интересен. Выслушав, как собеседник резко отзывается о каком-нибудь общем знакомом, Живов обычно начинал свою реплику словами: «Знаешь, у меня с ним прекрасные отношения» — и рассказывал, чем этот человек занимателен. Иногда заходила речь о каком-нибудь совсем негодном персонаже, но и здесь Виктор Маркович под хохот окружающих произносил: «Знаете, у меня с ним прекрасные отношения»-и потом объяснял, почему этот человек заслуживает снисхождения. Это не мешало ему быть непримиримым противником зла, обличать его на уличных демонстрациях, на телевидении и в печати.

Он был настоящим праведником, умевшим, словно в какой-то азартной игре, ловко и весело обыгрывать сидящего в каждом из нас беса-искусителя. Я думаю, что и его занятия наукой были инспирированы 

не праздным любопытством, а поисками способов побеждать этого изобретательного человеческого врага. Это давало ему тот не стесненный традицией и чужими мнениями взгляд на духовную жизнь человека и историю культуры, который помогает видеть действительно важные научные проблемы и находить их решения.

Виктор Маркович оставил нам большое, необыкновенно богатое и увлекательное научное наследие. Его интересовали самые разнообразные вопросы, касающиеся русского языка, древнерусской письменности, русской литературы разных эпох, истории византийской и русской культур, русской церковной истории. На эти темы написаны горы научных книг. Но монографии и статьи Живова решительно выделяются на этом пейзаже, перестраивая его перспективу. Он, например, выдвинул оригинальную концепцию развития русского литературного языка, продемонстрировав, как динамика его развития зависит от взаимодействия разных регистров письменного языка, соотнесенных с разными коммуникативными ситуациями. Эта концепция позволила снять те проблемы, которые оставались нерешенными в построениях, основанных на понятиях церковно-славянско-русского двуязычия или церковно-славянско-русской диглоссии. Изучая историю языка Петровской эпохи, Живов создал принципиально новую картину развития литературного языка в XVIII веке, показав, как русские концепции языкового строительства диалектически взаимодействовали с языковой практикой. Благодаря глубокому знанию процессов развития русского общества В.М.Живов представил яркие работы по русской исторической семантике, описав семантические сдвиги, изменившие значение многих элементов отвлеченной лексики.

Труды Живова в области древнерусской орфографии также вызваны интересом к человеку прошлого, его повседневной жизни и условиям его существования. Здесь тонкий лингвистический анализ позволил Виктору Марковичу реконструировать орфографические правила, которыми руководствовались писцы, выяснить отношение орфографии к живому произношению писцов и таким путем получить знание об особенностях их языка.

Веселый труженик, Живов успевал во всем: читал лекции, писал книги, много читал и был лучше многих осведомлен в научной литературе, регулярно писал множество рецензий на работы,присылаемые в разные научные журналы. Он издал том историко-философских и историко-литературных трудов Н.С. Трубецкого, том историко-лингвистических работ Н.Н. Дурново, том ранних сочинений Г.А. Гуковского.

В.М. Живов был замечательным рассказчиком и прирожденным лектором. Он любил выступать перед студентами, много лет преподавал в МГУ и потом в Калифорнийском университете в Беркли. Трудно было не любить профессора, который своим знанием богословия преподобного Максима Исповедника и иконоборческих споров в Византии VIII-IX веков гордится не больше, чем своим неподражаемым умением имитировать петушиный крик. В Интернете можно найти множество видеозаписей его научных лекций и выступлений.

Уже зная о своей смертельной болезни, за несколько дней до кончины Виктор Маркович прочел в Беркли свою последнюю лекцию.

Он успел закончить одну из важнейших своих книг — монументальный труд «История русского литературного языка». Exegi monumentum aere perennius…

Александр Молдован, академик,
директор Института русского языка им. В.В. Виноградова