На днях почта принесла мне сборник «Human expeditions inspired by Bruce Trigger» (Chrisomalis and Costopulos 2013).Название можно перевести как «Экспедиции в человеческое, вдохновленные Брюсом Триггером». Сборник выпущен университетом Торонто в Канаде, и в нем участвуют многие ученые из самых разных стран и частей света. Брюс Триггер, канадский археолог и культурантрополог, был моим многолетним другом. Вряд ли существовал ученый, более близкий мне по научным установкам, разве что он гораздо больше меня уповал на марксизм — был, как выразился один из авторов сборника, «марксистом Второго Интернационала». Дружелюбный, толерантный и в то же время непреклонный в своих научных убеждениях, он пользовался огромным авторитетом в мире науки, особенно своими высокими моральными принципами.
Американские индейцы, гуроны, адаптировали Брюса в свое племя и присвоили ему имя Черепахи-Которая-Знает (The-Turtle-Who-Knows).
Когда меня арестовали, он включился в кампанию за мое освобождение. Когда я заболел раком, мы всё время переписывались, и он годами следил за перипетиями моей борьбы с болезнью. И вдруг написал мне: «У меня тоже обнаружили рак, и врачи дали три месяца жизни». Вскоре он поведал, что они с женой, профессором географии, пошли в самый лучший ресторан Монреаля и устроили чудесный прощальный ужин вдвоем. Переписка наша продолжалась до самых последних дней его почти семидесятилетней жизни. Жена сообщила мне о его смерти, а еще через несколько дней дочь написала, что мать последовала за ним.
Первый сборник памяти Триггера вышел в тот же год — 2006-й (сборник планировался к его семидесятилетию). А нынешняя книга собиралась именно как сборник в честь покойного. Брюс Триггер много занимался эволюцией и ее законами. Я посвятил его памяти статью об эволюции изобразительной деятельности у человека. Меня занимали не столько законы этой эволюции, сколько отклонения от законов, аномалии. Где аномалии — там проблема, а где проблема — там тебя ждут открытия. Аномалиями в развитии изобразительной деятельности было совершенство палеолитической живописи, — там, где эволюционисты ожидали примитивизм, а креационисты видели чудо божественного творения.Аномалией было уклонение в условность, характерное для модернизма — там, где ожидалось совершенствование реализма. Аномалией было и возвращение к реалистической передаче в тоталитарных режимах Сталина и Гитлера, хотя против возвращения первоначально выступали вожди второго разряда (Луначарский и Геббельс). Я попытался объяснить эти аномалии (русский вариант статьи опубликовал в московском сборнике памяти Формозова).
Среди участников сборника памяти Триггера, естественно, оказалось много пожилых, но я, вероятно, был бы самым старым, если бы не Марио Аугусто Бунге (Mario Augusto Bunge).
Этому знаменитому аргентинскому физику и философу науки 94 года. Всю вторую половину отведенного ему века он провел в Канаде. У нас этот научный материалист известен переведенными на русский язык книгами «Место принципа причинности в современной науке» (1962), «Интуиция и наука» (1967) и «Философия физики» (1975). Позже у нас материализм на время вышел из моды, и Бунге перестали переводить. А он продолжал работать. К «Трактату по фундаментальной философии» (1974-1979) добавились «Научный материализм» (1981), «Холодемократическая альтернатива капитализму и социализму» (1994).
Бунге считает, что капитализм морально не оправдан, так как основан на эгоизме и грабеже и его всё время лихорадит. Социализм, по Бунге же, существовал только на бумаге. На деле везде, где он провозглашался — с национализацией всей промышленности, — воцарялись диктатура и произвол. Бунге призывает к демократии во всём: в биологии (равенство полов и этносов), в политике (народное представительство), в экономике (корпоративная собственность) и культуре (свободный доступ к образованию). Он признает, что это, возможно, утопия, но это то, к чему надо стремиться. Действительно, его критика капитализма устарела, не учитывает его возникших в XXI веке возможностей и отсутствие альтернативы.
Но его частные разработки свежи и интересны. В сборнике памяти Триггера он поместил статью о «философской матрице научного исследования». Матрицу он представляет себе в виде пятиугольника со сторонами: гуманизм, сайентизм, реализм, материализм и системизм. Различие между материализмом и реализмом он видит в том, что материализм относится к онтологии (к утверждению бытия, независимого от сознания), а реализм — к эпистемологии (гносеологии — возможности познавать реальность). Соответственно, он строит противоположную матрицу — для лженауки. Это тоже пятиугольник, а стороны его такие: коммерциализм, иррационализм, субъективизм, спиритуализм и антисистемизм. Обычно эти факторы выступают в связке, но достаточно одного из них, чтобы дух научности улетел.
В 1938 году Роберт Мертон, которого Бунге считает основателем научной социологии науки, предложил пять основных моральных норм, лежащих в основе научного исследования:
1) интеллектуальная честность,
2) прямота и порядочность,
3) организованный скептицизм,
4) неангажированность,
5) безличностность (Merton, 1975: 259).
К этому Бунге в 2013 году счел желательным добавить еще восемь норм:
1) вместо эксплуатации коллег и студентов — кооперация с ними,
2) сочетание исследований с обучением,
3) свободная и добросовестная конкуренция за гранты, студентов и рабочие места,
4) не обходить проблемы, которые могут раздражать власти предержащие,
5) говорить правду, даже если это противоречит доминирующим взглядам — и особенно, если противоречит,
6) популяризировать науку и научность,
7) разоблачать лженауку и обскурантизм,
8) воздерживаться от использования науки во вред народу.
Что и говорить, норм и ограничений многовато. Но ведь все реально необходимы. Именно этих норм придерживался Брюс Триггер.
Chridomalis St. and Costopulos A. 2013. Human expeditions inspired by Bruce Trigger. Toronto — Buffalo — London, Toronto University Press. Merton R.K. 1975 [1942]. The normative structure of science. — The sociology of science. Chicago, Ill., University of Chicago Press.
Спасибо, Лев Самуилович! Перечисленные принципы Мертона + дополнения Бунге — неплохо, по-моему, знать каждому ученому и ориентироваться на них.
Лев Самуилович, простите за праздное любопытство, но что Вы можете сказать об археологах Кияшко — Владимире Яковлевиче и Алексее Владимировиче?
Если мой вопрос не этичен — снимаю и прошу меня извинить.
Отвечаю Евгению Лысенко
С Владимиром Яковлевичем Кияшко работал в 1962 г. в одной экспедиции, с сыном его знаком только по работам.
Лев Самуилович, спасибо! Я дружен с младшими сыновьями-биологами В.Я.Кияшко, часто бывал в его доме. Очень приятный и умный человек. Слышал, что он многое сделал для раскопок Танаиса и в районе Раздорской. Любопытно было поинтересоваться у профессионала. Младший сын В.Я. — Павел Кияшко работает в Питере в ЗИН РАН.
Е.Гражданников, Ю.Холюшкин Некоторые комментарии к статье Л.С. Клейна. Мораль Черепахи-Которая-Знает// Ненаучность
Академик Л.И.Седов в своих «Размышлениях о науке и об ученых» неоднократно указывал, что на практике в научные коллективы часто проникают «недобросовестные работники, заинтересованные, главным образом, только в расширении личного влияния, власти над другими людьми и в личном благоденствии». По-видимому, и «злонамеренная» критика научных работ, обусловленная только личными эгоистическими или групповыми интересами, также является одним из проявлений лженауки.
В ряде статей Л.С.Клейна практически ничего сказано о том, какие работы, претендующие на статус теоретических, следует считать плохими. Хотя в них перечислены ряд признаков ненаучности: дилетантизм, узость кругозора, сочетание мелкотемья с грандиозными обобщениями, раздувание своих открытий до космического масштаба, объявление оппонентов врагами – черты провинциализма в науке [Клейн, 2005б: с. 445]. Однако этих признаков явно недостаточно для подобной оценки. Не помогают этому пониманию и «Философские матрицы лженауки по Бунге» .Ниже представлен классификационный фрагмент, содержание которого позволит более полно ответить и на этот вопрос .
О. Псевдонаучность – приемы и методы, не обладающие признаками научности. Популистские статьи по археологии различных бульварных газетенок и ряда, претендующих на серьезность телепередач, типа Постскриптума, предпочитают давать публике вместо описаний научной действительности, притянутые за уши всевозможные захватывающие истории о таинственных цивилизациях. К этому жанру относятся: псевдоархеология Эриха фон Дейникена. Интригующие названия его книжек о «тайнах и загадках» археологии, якобы свидетельствующих о том, что земная культура была создана пришельцами из космоса («Каменный век был иным», «Небесные учителя», «По следам всемогущих», «День, когда явились боги» и др.), яркие обложки, несомненный журналистский талант автора, а также некомпетентность широкого читателя способствовали тому, что они переведены на 28 языков и вышли общим тиражом более 60 миллионов экземпляров [Шер, 2009]. К этому же жанру относятся «бестселлер» Грехэма Хинкока, и альтернативная история лингвиста Мартина Бернала с его гипотезой «Черной Афины» [Фаган, ДеКорс. 2007: с. 49-51].
А. Плагиат – умышленное присвоение авторства на чужое произведение науки и присвоение чужих экспериментальных данных с целью получения халявного гонорара или незаслуженного престижа (инфообворовывание). Плагиат в различных формах присутствует в ряде археологических работ. Характерна история, рассказанная Л.С.Клейном о похищении у него больших фрагментов его книги неким …гм…гм…Хватенко. Раз автор в тюрьме – его как бы нет… Можно хватать! [Самойлов, 1993].
Б. Фальсификация – под фальсификацией понимаются намеренные нарушения этических норм профессионально-научной деятельности. Цели и мотивы фальсификаций могут быть самыми разнообразными: идеологическими, политическими. К фальсификациям относится создание общественного или коммерческого интереса к той или иной проблеме, событию или учёному и т.д. Проявления фальсификации хорошо известны в науке [Виноградова 1993: с. 6, 20-22; Миронова 1994: с. 45-48; Кореняко, 2004: с. 36-47]. Указанными исследователями отмечены следующие способы фальсификация исследовательских результатов различными способами, в том числе:
а) обработка данных (в основном исключение части данных) для того, чтобы они не противоречили друг другу («приукрашивание», «массаж»);
б) подгонка данных к ожидаемым («утюжка»);
в) экстраполяция – выстраивание сложной кривой всего по двум-трем точкам, или, шире, обобщающий вывод при явном дефиците конкретных доказательств;
г) «стряпня» – к имеющимся реальным фактам «домысливаются» другие;
д.) фабрикация или подлог – практически все данные берутся «с потолка».
Величайшим и наиболее известным в антропологии подлогом является «шутка Вильяма Соллоса», подкинувшего череп так называемого «пильтдаунского человека» [Eoanthropus dawsoni].
Другими известными подделками являются Кенсингтонский рунический камень, суть надписи на котором сводится к тому, что в XIV веке, задолго до путешествия Христофора Колумба, скандинавы достигли средней части Северной Америки [Nielsen, Wolter, 2005],
а также «Тиара Сайтаферна», изготовленная одесским ювелиром Израилем Рухумовским в 1895 году и выдававшаяся торговцем антиквариата Гохманом за работу мастеров причерноморского античного греческого города Ольвии [Либман, Островский, 1966]. На древнегреческом языке сделана надпись: «Царю великому и непобедимому Сайтаферну. Совет и народ Ольвии». Тиара была продана в Лувр в 1896 за огромную по тем временам сумму в 200000 франков (50000 рублей). Сам Рухомовский получил только 1800 рублей. Качество работы было столь хорошим, что директор Лувра Кемпфен, руководитель отдела античного искусства де Вильфос и ряд крупнейших ученых Франции: Рейнак, Мишон, Бенуа, Молинье безоговорочно признали тиару подлинной. Тиара была куплена, на что потребовалось специальное разрешение парламента Франции и выставлена в зале античного искусства. Однако скоро начались сомнения. О возможности подделки заявили российские археологи А. Н. Веселовский и фон Штерн, а также один из крупнейших археологов мира Адольф Фуртвенглер. В 1903 году некий Эллина Майенс, привлечённый за подделку картин, заявил, что тиара является его работой. На следствии, однако, быстро выяснилось, что настоящий автор работы — Рухомовский. Он приехал в Париж и привез рисунки и формы тиары, для доказательства собственной работы. Кроме того он соглашался в памяти повторить любой фрагмент тиары. К ответственности он не был привлечён, так как не продавал эту тиару в Лувр и, более того, его наградили золотой медалью «Салона декоративных искусств». Тиара вошла в историю искусства, как одна из самых знаменитых подделок (Википедия).
Ни для кого не секрет, что на «мыльных», «гуманоидных», «уфологических» и «драконозоологических», «паранормальных» сенсациях можно заработать не только популярность, но и деньги. «Это легко подтверждает многолетняя деятельность члена Всемирного археологического конгресса Майкла Кремо, который собирает неплохие гонорары, публикуя всевозможные бредни, без тени сомнения подкрепляя их противоречащими логике выводами» [Ярков // http://museum.vgi.volsu.ru/index.php?id=88/%5D.
1. Безматематичность – отсутствие числовых расчетов, необходимых для получения стандаточности и станданадежности. Так, среди отечественных археологов продолжает наблюдаться рост археологического дилетантизма, выражавшийся в злоупотреблении методами, «наиболее распространенной формой, которых было использование метода не потому, что он соответствует задаче, но потому, что мы его знаем и можем легко применить» [см. Moore, Keene, 1983: p. 4].
Так, Д. Кларк с иронией писал о том, что «многие современные исследования особенно в области палеолита, устраивают большую игру вокруг перехода от коллекции артефактов к коллекции процентных соотношений взятых типов артефактов… Однако вряд ли какое-нибудь из этих исследований определяет свои типы артефактов чем-либо, кроме интуитивных и спорных оснований» [Clarke, 1968: p. 188].
На некоторые ошибки, связанные с применение процентных соотношений, указывал В.А.Ранов (отсутствие в публикациях сведений о базисных цифрах, от которых производились вычисления, проведение процентных сопоставлений, взятых от различных базисных цифр) [Гинзбург, Горенштейн, Ранов, 1980: с. 8]. К этому можно добавить внесение ошибок в археологические данные (погрешности арифметических подсчетов в табличных данных, недочеты измерений, неправильные дефиниции, методические просчеты, неверно поставленные задачи математического анализа). Не меньшее значение имеет заблуждение значительной части археологического сообщества в том, что организационные характеристики археологических данных информируют их непосредственно о характере археологической культуры. На самом деле простая процентная демонстрация структурных характеристик и группировок еще не дает полной информации о характере процессов в прошлом. Ссылки на различные картины распределения, как на доказательство данной атрибуции значения явления, зачастую представляются неубедительными [Деревянко и др, 2002: с. 13].
Итогом несоблюдения указанных выше принципов профессиональной научной деятельности «являются эффектные, но иллюзорные (недостаточно обоснованные или вовсе не обоснованные) псевдооткрытия. Среди них «культуры», «культурно-исторические общности», «культурно-исторические горизонты», «древние цивилизации», «индоарийские» и иные «прародины», трансконтинентальные «миграции»,… Количество этих «артефактов», «конструктов» и «симулякров» явно растет в последние два – три десятилетия. Опасным симптомом является то, что такого рода «эффектничание» … проникло на страницы авторитетных археологических и этнологических изданий… Специфической для археологии отрицательной тенденцией, также усилившейся в последние десятилетия, является антиквомания – стремление к максимальному удревнению исследуемых объектов… впервые на это явление обратил внимание и назвал его «эмбриогеническим наваждением» выдающийся французский историк Марк Блок [Блок 1986: с. 19-21]». [Кореняко, 2004: с. 36-47].
2. Бесполезность – Отсутствие практически ценных результатов. Бесполезность обсуждается не только целым рядом дисциплин — в философии, естественных науках, медицине, мифологии и многих других, но и на правительственном уровне. Одни в науке видят практическую пользу, — Другие — поэтическую бесполезность [Герцен, 1975:с. 5-86].
Излюбленный приём в полемике — это объявить положения оппонента бесполезными. Бесполезными объявляются часто новые теории (так как у новой теории обычно ещё нет практического применения). Кроме того, многие из специальных теоретических работ не могут не отвращать практиков своей схоластикой, «расцветом бессмысленной наукообразности». [Колпаков, Вишняцкий, 1993] и бесполезностью предлагаемых там концепций при обращении к анализу конкретного материала.
Наиболее маргинальное отношение к теории и теоретикам вообще посредством хлесткой фразы было выражено Ю.А. Мочановым, скопом «навесившим», так называемым «клейнинианцам» ярлык неудачников и археологов-импотентов [Мочанов, 2007: с. 7-8].
Такая удручающая картина в оценке теоретической составляющей археологической науки, в частности, очевидные ошибки и недостатки в разработке теоретических основ археологии – кумулятивный итог ее истории.
. Злонамеренность – Здесь речь идет не о естественной неполноте и несовершенстве наших знаний об окружающем мире, а о сознательной и злонамеренной подтасовке научных фактов. Нет для ученого обвинения более тяжкого, чем обвинение в злонамеренности. К числу злонамеренности относится нарушение норм публикации, в том числе: а) нарушение правил цитирования (замалчивание неугодных материалов и публикаций, ссылки на непрочитанные работы, заимствование библиографии, фальсификация библиографии и т.п.) [Виноградова 1993: с. 6, 20-22; Миронова 1994: с. 45-48; Кореняко, 2004: с. 36-47].
Примером злонамеренной подтасовки научных фактов являются публикации А.А.Формозова о том, «что в 1980-х годах работала специальная комиссия по проверке материалов, публиковавшихся В.Е. Ларичевым в качестве палеолитических изображений. Комиссия, очень авторитетная (П.И.Борисковский, В.П. Любин, З.А. Абрамова), пришла к единодушному выводу: Ларичев выдает за палеолитическую скульптуру камни, не имеющие следов искусственной обработки» О том же писали М.П. Грязнов (учитель Матющенко), А.Д. Столяр, А.Н. Рогачев (последние, кроме А.Н.Рогачева не видели коллекции, как и Формозов). И как же оценен этот эпизод в книге Матющенко? А вот как: «История с «разоблачением» взглядов В.Е. Ларичева в сибирской археологии представляется не лучшей страницей». Ведь он «один из талантливых ученых, способных проникнуть в святая святых древнего разума». Итак, снова плохи те, кто заботится о чистоте науки, а человек, выпустивший антинаучные публикации, оправдан и вознесен. Это и есть то, о чем я говорил выше: противодействия отрицательным явлениям в нашей науке нет. Есть скорее их поощрение» [Формозов, 2006: с. 92; 2008: с. 27].
Мне представляется странным, что А.А.Формозов в свое время уклонился от предложения В.Е. Ларичева ознакомиться с доставленными в Москву материалами Малой Сыи, заявив, что это ему не интересно, и он доверяет авторитетной комиссии. О каком «первобытном избегании» и отказе от «деловых встреч» могла идти речь, если сотрудники отдела палеолита ЛО ИА АН СССР отказались не только выслушать доклад В.Е.Ларичева, но посмотреть предметы палеолитического искусства, за исключением А.Н.Рогачева [Из сообщения В.Е.Ларичева]. Мне же пришлось быть свидетелем очень грубого отказа М.П.Аксенова от предложения В.Е. Ларичева ознакомиться с предметами искусства из Малой Сыи.
Несмотря на отмеченный в заключении комиссии дух безоговорочного сотрудничества и благожелательности, работа комиссии была далеко не безупречной. Несмотря на просмотр всей коллекции, в заключении о результатах работы комиссии вне внимания комиссии остались и не были отражены бесспорные образцы мобильного искусства Малой Сыи (Рис.80). Злонамеренность атак на В.Е.Ларичева в то время подтверждается и рядом обвинений его в неугодном научном редактировании книг, в том числе написанных в духе «буржуазного позитивизма».
1А. Плагиатопересказ – дословное или инфомусорное воспроизведение текстов с произвольной сменой фамилии автора (инфоворовство). Выше был, упомянут случай с плагиатом работ Л.С.Клейна.
1Б. Лженаука – утверждения, противоположные истинным. Достаточно хорошо известна широко пропагандируемая «новая хронология» математика А.Т. Фоменко и его соратников. Книги, построенные на заведомо ложных основаниях (не только исторических, но и астрономических), постоянно выходят большими тиражами. Большими тиражами в роскошных красочных переплетах печатаются книги, в которых при помощи «математических выкладок» акад. А.Т. Фоменко и В.Г. Носовский вводят читателя в заблуждение, утверждая, что культуры Древнего Востока, Древней Греции и Рима не существовало, а сочинения античных авторов – это писания средневековых монахов, скрывавшихся под псевдонимами Гомер, Геродот, Фукидид, Страбон, Плутарх и др. В этих «историко-математических» сочинениях вся русская и европейская история перекраивается до смехотворно нелепых построений («татаро-монгольского ига не было», «Ярослав Мудрый и хан Батый – одно и то же лицо», следовательно, Александр Невский был сыном Батыя и т. п.) [Шер, 2009]. Известна также «Новая хронология — альтернативная теория английского египтолога Дэвида Рола», подвергающая пересмотру традиционную хронологию Древнего Египта и Ближнего Востока. В основе этой хронологии лежит предположение, что некоторые египетские династии, разнесённые во времени, правили в разных частях Египта одновременно. Основному пересмотру подвергаются даты правления фараонов XIX-XXV династий с максимальным изменением дат до 350 лет. Дэвид Рол утверждает, что его новая хронология позволяет найти в Египетской истории события и действующих лиц, описанных в Библии. Теория Дэвида Рола отвергается подавляющим большинством египтологов как не имеющая достаточных обоснований[1]. Кроме того, традиционная хронология Египта и Ближнего Востока находится в хорошем согласии с естественнонаучными методами датирования, в частности, с радиоуглеродными датировками[2] и дендрохронологией, в связи с чем Д. Рол пытается оспаривать объективность этих методов. В 1986—1998 и 2001—2004 Рол возглавлял Институт по исследованию междисциплинарных наук (ISIS) — британскую образовательную организацию по изучению древней хронологии, созданную энтузиастами Общества междисциплинарных исследований (SIS), изначальная цель которого состояла в исследовании теорий Иммануила Великовского. В 1986—2003 годах Рол был редактором издания ISIS «Журнал форума древней хронологии» (англ. Journal of the Ancient Chronology Forum, JACF)[3]. Термин «Новая хронология» (англ. New Chronology) впервые появился в статьях Дэвида Рола для этого журнала[4][5]. Широкой публике он стал известен после выхода книги «A Test of Time»[6] («Проверка времени»), опубликованной в 1995 году[7] и последующей серии фильмов, популяризирующих эту теорию. К лженауке примыкает оккультизм, под которым понимаются тексты, содержащие зашифрованную информацию с подделкой под научный стиль (оккультные науки).
. Инфоклевета – ложная оценка чужих научных результатов. Псевдокритика – инфоклевета под видом критики. Остроту обращения к методологическим проблемам этого раздела классификации придают неоднозначные монографии последних лет А.А.Формозова [2006, 2008] . Рассматриваемые А.А. Формозовым этапы становления археологической науки учитывают лишь политический и человеческий факторы, оставляя в стороне науковедческий. За редким исключением, Формозов уделяет первоочередное внимание некритическому анализу институциональных и биографических аспектов, рассматривая методику работ археологов достаточно кратко. В деловой практике различают такие виды критики, как критиканство, псевдокритика и позитивная критика. Критиканство – это вид злопыхательской критики, имеет завуалированную форму, преследует эгоистические цели. Псевдокритика – это критика для сведения личных счетов, используется также как средство повышения или сохранения своего статуса, как стиль работы. Позитивная же критика является неотъемлемой частью делового общения; всегда ситуативно уместна, осуществляется в присутствии объекта, и предметом ее являются дела и поступки, а не личность участника делового взаимодействия.
В деловой коммуникации важно корректно использовать критику: знать меру своей правомочности, место и время, стремиться к нанесению минимального морального ущерба, помнить о конструктивности. Работы А.А.Формозова на протяжении последних 17 лет выдержаны на обличительном противопоставлении «сына профессора-зоолога Московского университета, воспитанного на уважении к традициям русской науки конца XIX – начала XX вв, позитивистской по духу», и растоптавшими ее худшими из худших — люмпенами, гуннами и хамами [Формозов, 2008]. Такая идеологическая и политическая поляризации пронизывает содержание всех последних работ этого ученого. Здесь и пассажи об агрессивно-крикливых комсомольцах А.Н.Бернштаме, П.И.Борисковском, Е.Ю.Кричевском, А.П.Окладникове, которые, по утверждениям А.А.Формозова, думали не столько о науке, сколько о быстром выдвижении на места, освобождаемые ими от «буржуазных спецов» [Формозов, 2006: с. 55-56]. Многие оценки А.А. Формозова, относительно российских ученых являются противоречивыми. Так, с одной стороны, дается высокая оценка образцовой классификации петроглифов Онежского озера, осуществленная В.И.Равдоникасом, а с другой стороны констатируется его опасность для археологической науки в целом, поскольку возврат к «борьбе с вещеведением сулил ей долгие годы застоя» [Формозов,1996: с. 201].
На самом деле, В.И. Равдоникас резко осуждал «эмпирическое рабство мышления» и пришел к заключению: «Сейчас мы не имеем права быть эмпириками, но, к сожалению, эмпиризм многих из нас держит в своем плену» [Равдоникас, 1930: 51-52]. Говоря о недостатках эмпирической по сути дореволюционной археологии, В.И Равдоникас привел пример из полевых исследований Н.И.Веселовского: «если при раскопках курганов ему попадались не богатые погребения, а, например, скорченные костяки, он бросал раскопки, не заканчивая их, и совершенно откровенно писал в дневнике: «встречены скорченные костяки, раскопки поэтому прекращены» [Равдоникас, 1930: 39]. Поэтому В.И Равдоникас призывал отказаться от любования красивыми предметами, от влечения к красивым и драгоценным вещам, всегда сопряженному с пренебрежением к рядовому, но весьма ценному в научном отношении материалу. Он призывал отказаться от типологической эквилибристики, т.е. от перепрыгивания с предмета на предмет в погоне за аналогиями и «приняться за комплексное изучение памятников массового характера, да под углом зрения их производства, да с материалистической методологией в руках» [Равдоникас, 1930: 56]. Не вызывает возражений тезис о том, что судьбы ученых после их кончины складываются по-разному. Многие из тех, кто блистали при жизни, были обласканы властью, удостоены множества регалий, вскоре после смерти их начинают вспоминать лишь для того, чтобы выставить напоказ допущенные ими прегрешения, и не отказать себе в удовольствии в очередной раз «лягнуть мертвого льва».
Так в качестве оправдания критики П.И.Борисковского, А.П.Окладникова, Б.А.Рыбакова, А.А.Формозов ссылается на такого авторитетного писателя, как граф Л.Н.Толстой: «О мертвых говори доброе или ничего»… Как это несправедливо! Напротив, надо бы сказать: «О живых говори доброе или ничего». От скольких бы страданий это избавило бы людей… О мертвых же почему не говорить худого? В нашем мире, напротив, установилась вследствие обычая некрологов и юбилеев говорить о мертвых одни преувеличенные похвалы и, следовательно, только ложь. А такие лживые похвалы вредны потому, что сглаживают в понятиях людей различие между добром и злом» [Формозов, 2006: с. 104]. Для реализации подобной установки А.А. Формозов применяет прием, который В.И Ленин в своей работе «Еще одно уничтожение социализма» назвал ляганием. [Ленин, Т.25]. В нашу информационную эпоху, в науковедении стал применяться термин инфолягание [Гражданников, 1999].
Приведем определение инфолягания в трактовке Е.Д.Гражданникова: Инфолягание – это смесь похвалы и порицания в неопределенной пропорции, не дающей возможности читателю определить, какой же в действительности является оценка – положительной или отрицательной [Гражданников, 1999].
Примером такого приема является оценка академика Б.А. Рыбакова: «С 1956 по 1987 год директором ИА был Б.А. Рыбаков – одаренный, яркий человек, но склонный всегда только к внешнему эффекту, к набрасыванию неких впечатляющих картин, а отнюдь не к строгой методике исследований, документации материалов, критике спекулятивных сочинений» [Формозов, 2006: с. 93].
Приведем другой пример из работ А.А. Формозова «Возьмем две широко известные книги выдающихся ученых: «Древний Хорезм» С.П. Толстов написал после четырех полевых сезонов с очень небольшим объемом раскопок, в основном по подъемным материалам. А выводы широчайшие».… «Прошлое Якутии до присоединения к Русскому государству» А.П. Окладников выпустил после шести лет раскопок…. Но на слабо документированных находках, собранных на поверхности, построена сложнейшая схема этнической истории Сибири. Толстов и Окладников были ярко одаренными людьми. Многое им удалось угадать интуитивно, хотя не меньшее число их выводов не выдержало испытания временем». Не менее интересным является ответ на вопрос: Каким образом можно было заслужить доброжелательное или, по крайней мере, нейтральное расположение к себе А.А.Формозова. И на это есть пример. Так в книге «Русские археологи в период тоталитаризма» Ю.А. Мочанов был назван, в числе других членов РАЕН, лицом с несколько сомнительной репутацией [Формозов, 2006: с. 254]. Однако после вышедшей в свет брошюрки журналиста Таюрского, А.А.Формозов, в последней своей монографии, резко изменил свой взгляд на противоположный и исключил Ю.А.Мочанова из числа сомнительных персонажей [Формозов, 2008: с. 39].
2Б. Антинаука – борьба против истинных ученых с целью их уничтожения (интеллектогеноцид). В этом пункте сообщество ученых разделяется на враждующие лагеря. При такой поляризации выбор между конкурирующими парадигмами подобен выбору между политическими институтами. В этой борьбе каждая группа использует свою собственную парадигму для аргументации в защиту этой же парадигмы, включая и силу. Примером такой борьбы было насильственно насаждавшееся «новое учение о языке» Н.Я. Марра, навязывание ученым принципов автохтонизма и стадиальности, уничтожение в России палеоэтнологического направления, сведение счетов и погром ленинградцев москвичами, которые под предводительством С.В.Киселева, в качестве главного идеолога, удачно воспользовались случаем для «отмщения старых обид». В этом погроме столкнулись две научные школы, относящиеся к разным культурным традициям: московской и петербургской [Конопацкий, 2001: с. 175].
3А. Инфопровокация – тексты, предназначенные для натравливания одних ученых на других. «Публикации, в которых проявляется, по принятой в англоязычной литературе терминологии, «девиантное поведение в науке». (deviant behavior in science), то есть явно и намеренно нарушаются этические нормы профессионально-научной деятельности. Проявления «девиантной науки» хорошо известны и неоднократно классифицировались» [Виноградова 1993: с. 6, 20-22; Миронова 1994: с. 45-48; Кореняко, 2004: с. 36-47]. К девиантному поведению относится и совершение поступков, которые противоречат нормам социального поведения в научном сообществе (интриганство, подсиживание, склоки). Вот как достаточно мягко описывает девиантное поведение Л.С.Клейна А.Д.Столяр: «…вскоре явное недружелюбие ко мне проявила группа преподавателей («молодых волков», как я называл их про себя) в составе: лидера Льва Клейна, энергичного детонатора Глеба Лебедева и просто «примкнувшего» Васи Булкина… Заведование для меня было нелегкой ношей. Тем более, что эта ситуация держала в постоянном возбуждении Л.С.Клейна, который, судя по его недавним выступлениям, по прежнему не может простить М.И.Артамонову его кадровую «ошибку»… Острых ситуаций было немало (например, объявление мне «гражданской войны» после того, как я отказался оформлять поддельные документы). По стратегии Учителя – не отвечал на подобные эксцессы чем-то аналогичным и, во-вторых, никому и никуда не жаловался. Вся переменчивая драматургия этих отношений внезапно оборвалась в момент развития известного «дела Клейна», к которому, я, к счастью, никакого отношения не имел» [Столяр, 2001: с. 17, 19].
3Б.Геноцидность – тексты, предназначенные для уничтожения людей на основе человеконенавистничества. К ним относятся: пропаганда шовинизма, насилия, алкоголизма, наркомании, гомосексуализма, педофилии и др. Археологию издавна использовали для разжигания националистических настроений. В 30-х годах XX века нацисты использовали археологию для получения «свидетельств» существования в Европе белой расы господ. Завоевание римлянами древнеиудейской крепости Масада с ее трагическим концом в течение длительного времени являлось центром внимания израильского национализма. В последние годы археологию использовали для фабрикации всякого рода историй и различные европейские этнические группы [Фаган, ДеКорс. 2007].
П. Псевдометодология – результаты с низкой точностью и малой надежностью.
П1. Дилетантизм – наличие ошибок, обусловленных невежеством или дезинформированностью (горе-наука). «Дилетантизм — любовь к науке, сопряженная с совершенным отсутствием пониманья ее; дилетант расплывается в своей любви по морю ведения и не может сосредоточиться; он доволен тем, что любит, и не достигает ничего, не печется ни о чем, ни даже о взаимной любви; это платоническая, романтическая страсть к науке, такая любовь к ней, от которой детей не бывает. Дилетанты с восторгом говорят о слабости и высоте науки, пренебрегают иными речами, предоставляя их толпе, но смертельно боятся вопросов и изменнически продают науку, как только их начнут теснить логикой. Дилетанты — это люди предисловия, заглавного листа, — люди, ходящие около горшка в то время, как другие едят» [Герцен, 1975: с. 5-76].
П2.Тупиковость – попытка решать проблемы, которые не могут быть решены на данном этапе (паранаука). «Главный критерий отнесения форм познавательной активности к области паранаучного знания — несоответствие общепринятым критериям построения и обоснования научных теорий, а также неспособность дать убедительное рациональное истолкование изучаемых явлений. Паранаучное знание существует как постоянный контекст развивающегося научного знания в виде протонауки, девиантной науки и псевдонаучного (ненаучного) знания. Протонаука представляет собой первичные формы осмысления реальности, возникающие в процессе становления конкретно-исторического типа научного знания при отсутствии необходимого эмпирического материала и нестабильности (или неразработанности) методов. Девиантная наука, в отличие от протонаучного знания, представляет собой самостоятельную область теоретического знания, которая, по оценкам научного сообщества, не соответствует наличным критериям научности. Основания для подобных оценок – разногласия мировоззренческого, концептуального или политического плана между носителями «отклоняющегося» знания и ортодоксально настроенным большинством. Таким образом, статус девиантной науки могут иметь собственно научные теории, противоречащие устоявшимся представлениям (гелиобиология Чижевского, теория пассионарности Гумилева)» [Визуальный словарик // http://vslovar.org.ru/fil/811.html%5D.
П3. Мелкотемье – производство текстов, не обеспечивающих рентабельность издания (наука ради науки). Очень хлесткую характеристику мелкотемью в науке дал А.Герцен в замечательной для своего времени статье о дилетантизме в науке:… «Безнадежные цеховые — это решительные и отчаянные специалисты и схоластики, — те, на которых намекал Жан-Поль, говоря: «Скоро поваренное искусство разовьется до того, что жарящий форели не будет уметь жарить карпа». Вот эти-то повара карпов и форелей составляют массу ученой касты, в которой творятся всякого рода лексиконы, таблицы, наблюдения и все то, что требует долготерпения и душу мертву. Их в людей развить трудно; они — крайность одностороннего направления учености; мало того, что они умрут в своей односторонности: они бревнами лежат на дороге всякого великого усовершения, — не потому чтоб не хотели улучшения науки, а потому, что они только то усовершение признают, которое вытекло с соблюдением их ритуала и формы или которое они сами обработали. У них метода одна — анатомическая; для того, чтоб понять организм, они делают аутопсию» [Герцен, 1975: с. 5-86].
П4. Конъюктура – тексты, написанные в угоду научному начальству или политическому руководству [профанация науки]. «Интеллигенты такие же люди, как и все прочие. Всем нам свойственны и эгоизм, и трусость, и приспособленчество. Но интеллигенты с их изощренным умом, бойким пером, хорошо подвешенным языком, приспосабливаются иначе, чем рядовые граждане: фарисейски восхваляют то, поддерживают то, во что в душе сами не верят, способствуя насаждению лжи и зла в обществе» [Формозов, 2008]. В значительной степени общее видение проблемы А.А. Формозовым определяется идеей деформирующего воздействия на науку со стороны тоталитарного государства. «Марксистская» теоретическая основа археологии является деформацией дореволюционной традиции, она была выработана функционерами от науки и подстроившимися под конъюнктуру учеными, стремившимися выжить любым способом. Обличая ученых-конъюнктурщиков, отрабатывающих идеологический заказ, А.А. Формозов в то же время признает научное значение деятельности многих крупных исследователей советского времени, показывая их как фигуры неоднозначные и противоречивые. Показательным примером такого подхода является статья, посвященная биографии крупнейшего сибиреведа СВ. Киселева [Формозов, 2008].
П5. Гиперболизм – тексты, выражающие завышенную оценку полученных результатов, своего места в науке и самовосхваления умственных и профессиональных способностей (сайнпузырь). Е.Д.Гражданниковым была разработана пятерка понятий относящихся к этой категории:
Ячество — снобизм – маргинализм –специализм – кормушество.
Одним из наиболее слабых проявлений гиперболизма является «Ячество». В качестве примера нескромной самооценки можно привести ссылка А.А.Формозова на высказывание Л.С.Клейна: «Л.С. Клейн, познакомившись со списком моих публикаций, изданных к моему 75-летию, убедился, что я как «лицо коренной национальности» я всегда пользовался покровительством верхов. Ведь моя первая статья вышла в 1945 году, а у Клейна только в 1962, хотя он гораздо умнее и образованнее меня . В списке моих работ есть две случайные статьи, подписанные рядом лиц, в том числе Б.А. Рыбаковым и мною. Для Клейна это очень показательно. Удивительно, что рассуждения такого рода печатает «Российская археология», хотя вся моя жизнь прошла на глазах членов редколлегии и наши взаимоотношения с Б.А. Рыбаковым им хорошо известны» [Формозов , 2008].
Другим проявлением ячества является стремление «застолбить» результат, которого нет. Инфозациклинность – статьи с текстами-повторами, публикация которых вызвана желанием увеличить число своих публикаций. К данному разделу относятся: «мультипликация» – неоднократная публикация одного и того же материала, хотя бы и с незначительными изменениями; публикация, главным образом с целью увеличения печатных работ, одного исследования малыми порциями («научная нарезка», «салями-наука») [Кореняко, 2004: 36-47]. При таком подходе качество публикаций давно подменено количеством печатных листов, необходимых для отчетных реляций в конце текущего года. Ведь оценка достижений ученого до сих пор определяется не содержанием и качеством публикации, а количеством статей, публикуемых только в рецензированных изданиях.
Простите, а откуда следует, что Кенсингтонский камень — это подделка?
Действительно, одно время бытовало такое мнение, но, в конце концов, возобладало противоположное, и сейчас, насколько мне известно, он считается подлинным артефактом.
Ю.Холюшкин Некоторые комментарии к статье Л.С. Клейна. Мораль Черепахи-Которая-Знает// Научность.
аждый слышит только то, что он понимает
И.Гете
Достаточно подробно Л.С.Клейн остановился в ряде работ, в том числе и упомянутой в заголовке, на таком понятии, как знание. Однако Л.С.Клейн не ответил полностью на вопрос о том, а какими характеристиками должно отличаться научное знание. Ссылаясь на Гибсона, Л.С.Клейн приводит лишь одно: предсказательность знания. Согласно Л.С.Клейну, эта функция присутствует в списке у всех философов, а вот из археологов – лишь у одного. Очевидно, в археологической реализации этой функции таится какая-то трудность. Согласно мнению Л.С. Клейна «Трудность эта, вероятно, проистекает из того, что предсказание обращено к будущему, а, по выражению Триггера, «будущее археологии есть прошлое» [Trigger 1970]. Как же предсказывать, обращая предсказание в прошлое?» [Клейн, 1999б].
Часть ученых, «стремясь сохранить для исторической и археологической теории в нерушимости функцию предсказания, «видоизменили» прошлое, оставив от него только какие-то намеки, и фактически подставили на его место будущее. Они говорят, что предсказать можно новые археологические открытия, места расположения новых находок, их облик. Но, во-первых, такие конкретные предсказания (их называют эвристическими) очень мало опираются на теорию и общие законы, больше – на эмпирические обобщения. Это просто расширение обобщенного факта, индукция. Во-вторых, ясно, что, хоть эти новые находки и относятся к прошлому, предсказан будет не их прошлый облик (он уже известен), а их новые обнаружения, то есть предсказывается не прошлое находок, а будущее исследования» [Клейн, 1999б].
Другие ученые, например, Бинфорд поясняют: «Единственный способ превратить … современные наблюдения в утверждения о прошлом проистекает из нашей способности к ретросказанию – устанавливать на основе современных данных, какие условия в прошлом породили наблюдаемое в современности…» [Binford,1972: p. 334].
Как считает Л.С.Клейн, дело в том, что в археологической культуре детерминация всегда неполна, ограничена, велика неопределенность, произвол личностей и коллективов, свобода выбора и, следовательно, роль случайностей. С таким материалом невозможны ни точное предсказание в деталях, ни полная адекватная реконструкция. Что ж, и в природе действуют не только абсолютные законы, но и законы вероятностные, статистические, тем не менее ученые делают на их основе достаточно надежные предсказания и (скажем, в геологии) реконструкции, отказываясь от ненужной детализации, отбрасывая излишнюю конкретику. Но специфика истории, которую обслуживает археология, как раз в том и состоит, что она не может слишком абстрагироваться от конкретики, не может вовсе отказаться от детализации. Она ориентирована не на выявление общих законов, а на установление конкретных фактов прошлого в их причинно-следственной связи [Клейн, 1999б].
Однако существует еще и рациональность знания, представляющее собой понятие, отражающее целесообразность и обоснованность знания.
Несомненно, археолог-теоретик должен знать всю полноту литературы в своей предметной области, иметь доступ в крупнейшие книгохранилища и пройти основательную подготовку у хороших преподавателей. Существующая ситуация в стране не позволяет начинающим теоретикам получить такую совокупность сведений и познаний в научной дисциплине, о которой пишет Л.С.Клейн. Для этого должна функционировать система соответствующей подготовки, включающей:
Систему хранения знаний, которая должна обеспечивать не только обладание совокупностью специальных знаний в археологии, но и решать задачи по привлечению новых членов, подготовке и контроле их профессионального поведения, а так же поддержание инфраструктуры, гарантирующей координацию и оперативное взаимодействие профессионалов и их объединений в режиме, обеспечивающем высокий темп развития системы хранения научного знания « [Мирская, 2000].
Систему передачи знаний. Согласно Р.Мертону императив коллективизма предписывает ученому незамедлительно передавать результаты своего исследовательского труда в общее пользование. Он утверждает, что любые научные достижения являются продуктом социального сотрудничества ученых и должны принадлежать всему научному сообществу. «Право собственности» в сфере науки не должно существовать практически. Использовать свою «интеллектуальную собственность» ученый может только через признание и уважение, которое он получает от своих коллег как автор научного достижения. В свою очередь Маллинз выделяет четыре основные формы взаимодействия, различающиеся по содержанию и плотности контактов: «1) коммуникация, т. е. регулярный обмен информацией и обсуждение проводящихся внутри формирующейся группировки исследований, 2) соавторство – более тесная форма сотрудничества, в процессе которой несколько ученых совместно сообщают о результатах исследований одной и той же проблемы (сами исследования, о результатах которых сообщается в общей публикации, могли быть проведены соавторами независимо друг от друга), 3) ученичество, в процессе которого ученик получает организационную поддержку и научное руководство от учителя, 4) непосредственное сотрудничество внутри одного и того же исследовательского подразделения» [Мирская, 2000].
Систему умножения знаний. Общей целью научного сообщества и каждого входящего в него профессионала считается увеличение массива научного знания. Действие механизмов научного сообщества направлено на максимальную интенсификацию этого процесса. Это становится возможным благодаря постоянно ведущейся работе по организации научного знания и по представлению знания в формах, позволяющих члену научного сообщества в любой момент представлять актуальное состояние системы, а соответственно, искать и выбирать шаги по ее развитию. Ключевую роль при этом играет представление о дискретности массива знания, который может быть увеличен за счет отдельного «вклада» – кванта нового знания.
В основе представления о вкладе лежит представление о «решенной проблеме» принципиальная инновация, укоренившаяся в европейском естествознании со времен британской эмпирической школы. Результат, удостоверенный редколлегией и опубликованный в дисциплинарном журнале, признается событием, «закрывающим» исследуемую проблему на данный момент. Этот результат входит в дисциплинарное знание. Его можно обсуждать и опровергать, но им нельзя пренебрегать – это свидетельство некомпетентности. Таким образом, вкладом в дисциплинарное знание (основным мерилом заслуг ученого перед сообществом) является либо перевод в разряд решенных какой-либо новой проблемы, либо опровержение или корректировка решения проблемы, которая уже была известна [Merton 1973: p. 267-296, Мирская, 2000].
Объективность – действительное, независимое от воли и сознания человека существование мира, предметов, их свойств и отношений [Merton 1973: p. 267-296, Мирская, 2000].
Генерализация – процесс отбора и обобщения логического перехода от частных понятий к общим [Merton 1973: p. 267-296, Мирская, 2000].
Эмоциональная нейтральность представляет собой лишенную эмоций беспристрастность ученого при рассмотрении научных проблем [Merton 1973: p. 267-296, Мирская, 2000].
Организованный скептицизм означает обязательство каждого ученого критически оценивать работу своих коллег и делать свою критику достоянием гласности. Императив организованного скептицизма исключает возможность некритического рассмотрения любого научного достижения. Все результаты научного труда должны подвергаться тщательному, всестороннему и детальному анализу и проверке. Ученый должен подвергать сомнению как свои, так и чужие достижения. «Ученый – это человек, проявляющий склочный интерес к работе соседа». Отсюда вытекает также полная личная ответственность, лежащая на каждом ученом: он не может оправдать ошибку в своей работе, сославшись на то, что позаимствовал ее у другого, поскольку с самого начала он должен был быть надлежащим образом скептически настроен по отношению к чужой работе[Merton 1973: p. 267-296, Мирская, 2000]. Императив требует от ученого публичной критики любой научной работы, если замечена ее ошибочность. Если ученые будут строить свои отношения так, как им предписывают данный императив, то и их научные результаты можно будет считать надежными и достоверными, утверждал Р. Мертон.
Общедоступность. Норма общедоступности подчеркивает общность информации. Научные открытия считаются общественным достоянием, и единственным пережитком «частной собственности» является имя автора в заголовке книги или статьи, где представлены результаты его исследований. Из этого следует также, что ученый не только должен делиться своими материалами, если его об этом просят, но и обязан активно предлагать их вниманию других. Поскольку информация, не находящаяся в «общественной сфере», может быть лишь с трудом использована как основа для дальнейшей работы, а также ввиду того, что кто-то третий может захотеть познакомиться и с самой работой, и с ее источниками, данная норма неизбежно вызывает к жизни публикацию [Merton 1973: p. 267-296, Мирская, 2000].
Бескорыстие. Последняя норма – бескорыстие – первоначально понималась Мертоном как подчеркивание скромности со стороны ученого, требование отказа от личной заинтересованности в профессиональном признании. Однако, по-видимому, она действует более широко и запрещает все иные «вознаграждения», помимо компетентного отзыва. Последующее признание, опирающееся на благоприятный компетентный отзыв, не должно быть главной целью ученого. Именно неявное нарушение этой нормы учеными-прикладниками, например, в значительной мере объясняет ту критику, которой они подвергаются (обычно в деликатных формах) со стороны «чистых» ученых. В результате эта норма укрепляет чувствительность ученых к одобрению, исходящему от себе подобных, и тем самым обеспечивает эффективность внутреннего контроля и профессиональную автономию [Merton 1973: p.267-296, Мирская, 2000].
Адекватность – степень соответствия формальной модели, предполагаемой методом, характеру изучаемого с его помощью явления.
Точность научной информации – отсутствие в археологической информации случайных ошибок, связанных с процедурой и инструментом измерения.
Надежность археологической информации – обоснованность, правильность и точность информации. Надежность археологической информации есть характеристика качества эмпирических данных, полученных в археологическом исследовании. Научный результат не должен зависеть ни от национальной, ни от классовой принадлежности ученого. Надежность, достоверность нового знания должно определяться по внеличностным критериям, исходя из соответствия наблюдениям, экспериментам, ранее подтвержденным знаниям [Merton 1973].
Практичность – деятельность археологов, обеспечивающая создание необходимых условий существования и развития археологического научного сообщества и обеспечивающая единство теории и практики.
Фундаментальность – понятие, претендующее на фундаментальный статус, должно обладать наибольшей общностью и ему не должны быть присущи частные признаки, характерные для множества наблюдаемых объектов и явлений. Таким образом, требование фундаментальности влечет за собой выполнение следующих условий:
1. Не быть составным.
2. Иметь наименьшее количество признаков, свойств и характеристик.
3. Иметь наибольшую общность для всего многообразия объектов и явлений.
4. Быть потенциально всем, а актуально ничем.
5. Не иметь никаких мер.
Не быть составным – это означает не содержать в себе ничего, кроме самого себя, т.е. быть целостным объектом. Иметь наибольшую общность для всего многообразия объектов и явлений – это означает не обладать признаками частных, конкретных объектов, поскольку любая конкретизация сужает общность. Быть потенциально всем, а актуально ничем – это означает оставаться ненаблюдаемым и одновременно быть основой всему сущему. Не иметь никаких мер – это означает быть континуальным объектом.
Эти пять условий первичности и фундаментальности чрезвычайно созвучны с мировоззрением философов древности, в частности, представителей школы Платона.
Текст, опубликованный как комментарий новосибирских докторов наук Е. Д. Гражданикова и Ю. П. Холюшкина, читал с недоумением. Огромный по объему, этот текст является несомненно отрывком какого-то книжного труда обоих авторов – об этом ясно говорят многочисленные ссылки, оформленные по обычному стандарту (в скобках автор, год, страницы), а списка литературы нет – он остался в конце книги. Текст оборван – повисает в воздухе.
Мне там не раз достается, впрочем, моим критикам тоже. Начинается всё с упрека: «В ряде статей Клейна практически ничего не сказано о том, какие работы, претендующие на статус теоретических, считать плохими». Это верно. В «ряде работ», которые не на эту тему, ничего не сказано. А в других сказано – частности в моем докладе на конференции Европейской Археологической Ассоциации в Петербурге в 2003 г. (Klejn 2003; Клейн 2005а). Он и назывался: «Как отличить хорошую теоретическую работу по археологии от плохой».
Я останавливался на этом вопросе и по частным случаям. В частности, я опубликовал подробную резко негативную рецензию (Клейн 2005б) на совместную работу Гражданникова и Холюшкина о методе классификации философских категорий и производной «системной классификации наук» в приложении к археологии. Я охарактеризовал эту работу как схоластическую и пустопорожнюю. Гражданников открыл закон периодизации классифицируемых категорий, который заключается в том, грубо говоря, что везде открывается группировка по пяти единиц. Всё группируется по пятеркам – артефакты, культуры, их аспекты, разделы наук и сами науки. Закон выдвинут еще в 80-е годы и с тех пор неустанно разрабатывается. Все науки строятся по этому шаблону. Видимо по этому шаблону выстроены на очередном витке и антинаучные проявления. Правда, я не смог разобрать структуру очередной классификации в данном отрывке, посудите сами (выписываю только структурные единицы):
О. Псевдонаучность.
А. Плагиат.
Б. Философия.
1. Безматематичность.
2. Бесполезность.
1А. Плагиатопересказ.
1Б. Лженаука.
.Инфоклевета.
Псевдокритика.
2Б. Антинаука.
3А. Инфопровокация.
3Б. Геноцидность.
П. Псевдометодология.
П1. Дилетантизм.
П2. Тупиковость (паранаука).
П3. Мелкотемье.
П4. Конъюктура (авторы имели в виду конъюнктуру).
П5. Гиперболизм (а шестого по закону не полагается).
Заполнение этих классификационных ячеек в значительной части соответствует общим представлениям, скажем, осуждением Дэйникена (они имели в виду Деникена), но часто сдабривается «ляганием» (это их термин) покойного Формозова и меня, грешного. Они полагают, что Формозов напрасно положился на авторитетную комиссию археологов, признавшую открытие новосибирца Ларичева выдумкой или ошибкой, что надо было восстать против этого мнения. Ну, уж тогда осудите комиссию!
Что до меня то основных инвектив в мой адрес две. Во-первых, они вытащили из мемуаров А. Д. Столяра воспоминания о том, как «молодые волки» во главе со мной мешали ему жить на кафедре — это о моем интриганстве: якобы я не мог пережить, что заведовать кафедрой стал он, а не я. Столяр не знал, что заведовать было вначале предложено мне, но я отказался вступать в партию. Тогда он и был переведен из Эрмитажа в Университет и стал парторгом кафедры. Вот тогда он и стал нас воспринимать как «молодых волков». Потом он стал заведующим кафедрой. Я всегда говорил ему в лицо, что считаю его плохим заведующим (у нас были достаточно откровенные отношения).
Вторая инвектива касается моего «ячества». Тут что-то напутано с примером: Формозов обижался не на «ячество», он сам был личностью. Я считал, что ему было легче – вот на это он и обижался. А моё «ячество» не нравится Гражданикову и Холюшкину. Да, я не считаю коллективизм плодотворным принципом теоретической работы. Чайлд – это не аббревиатура коллектива. Равно и Монтелиус, и Бинфорд. Так обстоит дело во всех науках. Я готов выслушивать мнение товарищей, учиться у великих, передавать свои знания молодым – в коллективе. Но творить – простите, я сам.
В коллективном творчестве (я не имею в виду Гражданникова и Холюшкина) очень часто происходит не сложение, а вычитание.
Klejn L. S. 2003. Theoretical work in archaeology: how to distinguish a good one from a bad? – 9th Annual Meeting of European Association of Archaeologists, 19th – 14th September 2003, St. Petersburg, Russia. Final programme and abstracts: 182.
Клейн Л. С. 2005а. Как отличить хорошую теоретическую работу по археологии от плохой? – Стратум-плюс (2003 – 2004), 1: 482 – 486.
Клейн Л. С. 2005б. Работы по классификации и типологии в отечественной археологии на рубеже тысячелетий. Запоздалая рецензия. – Стратум-плюс (2003 – 2004), 2: 439 – 450.
Е.Гражданников, Ю.Холюшкин Некоторые комментарии к статье Л.С. Клейна. Мораль Черепахи-Которая-Знает// Оценочный критериальный подход.
Сравнительно недавно нам случайно попалась работа виднейшего в археологии теоретика Л.С.Клейна «Как отличить хорошую теоретическую работу от плохой» [2005а]. Сама постановка такого вопроса не отличается новизной, поскольку многие из поставленных там вопросов прямо перекликаются с науковедческими разработками в Новосибирском научном центре. Итак, чего же не хватает в логических построениях Л.С. Клейна. Мы начали бы с отсутствия в рассматриваемой статье критерия научности, под которой понимается достоверная и логически организованная информация, получаемая в процессе научного познания и отображающая законы природы, общества и мышления. Критериями научности является: объективность, истинность, универсализм, воспроизводимость, достоверность и опытность знания. Это своего рода идеальная модель, которой в реальной истории науки вряд ли соответствовало полностью какое-либо теоретическое построение.
Л.С. Клейном в статье введено понятие новизна и полезность. Оно, судя по содержанию, смыкается и с понятием «новизна» [Клейн, 2005а: с. 485].
Момент новизны вводится, в данном случае, как критерий отличия научного исследования от ненаучного. И это в принципе верно. Однако, всякое научное познание предполагает получение нового знания. Этот новый продукт должен обладать и новой сущностью, новым внутренним содержанием, а не только формой выражения или описания. Процесс его получения оригинален, индивидуален и неповторим благодаря интуиции ученого. Поэтому методы, используемые в процессе научного творчества, оригинальны как по своей структуре, так и в применении. Новизна продукта научного творчества имеет объективно-исторический характер, а не является только субъективной новизной для исследователя, получившего его.
Продукт научного творчества должен быть одновременно завершением старых известных процессов и исследований закономерностей объективного мира и их новой систематизацией, началом нового научного исследования. Видимо, следует более строго определить критерий «новизны», выделяя при этом «принципиально новое», как результат научного творчества. С понятием новизны смыкается понятие дискаверность – наличие открытия (дискавера), т.е. результата, требующего отказа от прежних представлений.
С понятием полезность соотносится и понятие актуальность, под которой понимается важная и требующая своего разрешения научная проблема, имеющая полезность для дальнейшего развития науки. Вот этот вопрос и есть, по мнению Л.С.Клейна, пробный камень для оценки теоретической работы [Клейн, 2005а: с. 485]. В разделе «Постановка проблемы». Л.С.Клейн совершенно справедливо указывает на то, что полученные в ходе конкретных археологических исследований факты должны быть методически правильно обработаны различными методами [Клейн, 2005а: с. 482]. В соответствии с построениями Е.Д.Гражданникова, это должно отождествляться с математичностью, технологичностью и социоустойчивостью.
Под математичностью понимается процесс получения конечных археологических выводов в виде результатов числовых расчетов, имеющих высокую точность и большую надежность . Математическая археология, несмотря на наличие большого количества работ по использованию математических методов и ЭВМ [Doran, Hodson, 1975 и др.], не может пока считаться вполне самостоятельным научным направлением, поскольку их применение в большинстве случаев осуществляется слишком «прямолинейно», без достаточного обоснования адекватности используемых методов содержательным аспектам предметной области.
О математической археологии как сформировавшемся научном направлении можно будет говорить лишь тогда, когда произойдет определенный синтез археологии, математики, компьютерной технологии обработки и анализа информации. Тогда и появится нечто иное, специфичное, свойственное только данному научному направлению [Деревянко и др, 1989].
Несмотря на то, что значение этого раздела велико в силу самого статистического характера археологических гипотез, в силу значимости отношения релевантности между посылками и заключением объяснения, важность грамотного использования статистических методов до сих пор не осознается российскими археологами.
Поэтому важно попытаться на основе этих высказываний сформулировать доминирующую в отечественной археологии математическую парадигму:
Во-первых, это низкая статистическая культура исследователей. Причины этого достаточно очевидны: на исторических факультетах готовят преподавателей, а не исследователей, и поэтому выпускники этих вузов не имеют необходимой для исследователя статистической подготовки. И это вполне разумно, поскольку задачей вузов является подготовка хороших учителей, преподавателей гуманитарных дисциплин в вузах, а не специалистов по археологической и исторической статистике и информатике..
Во-вторых, это отсутствие в структурах большинства исторических и археологических НИИ и вузов специализированных лабораторий информатики, призванных обеспечить исследователю квалифицированный статистический анализ наблюдений. В немногочисленных лабораториях в ряде НИИ и вузах (МГУ, АГУ)имеется лишь немногочисленный штат сотрудников, не позволяющий в полной мере дать основы системного подхода с грамотной формулировкой статистических гипотез научным сотрудникам, аспирантам и докторантам, проводящим свои исследования в этих НИИ и вузах. А наметившаяся тенденция к поголовному сокращению подготовленных специалистов в этой области (как непрофильных в археологии) лишь ухудшает и без того низкую статистическую культуру археологов.
Третья причина – отсутствие отраслевой нормативной базы (отраслевые археологические стандарты), регламентирующей статистический анализ, как завершающий этап кропотливой работы многих специалистов, который в большинстве случаев выполняется самоучками, людьми не имеющими профессиональной подготовки в этой области.
Четвертая причина – отсутствие квалифицированной статистической экспертизы в редакциях журналов, диссертационных и экспертных советах ВАК, что говорит об отсутствии в них специалистов владеющих данными технологиями.
Технологичность – гарантированное получение заданного результата в широком диапазоне условий, путем использования совокупных знаний и приемов обработки археологической информации.
Несомненно, что должны быть и способы проверки полученных результатов, выявления ошибок, искажений и фальсификаций при анализе археологических и науковедческих данных.
В числе способов проверки полученных результатов в археологии можно привести ряд понятий, приведенных в в диадно-триадной группе: аирность, датированность, опубликованность, достоверность, рецензированность и критериальность полученных результатов.
Аирность – наличие автора (фамилия, имя, отчество), его рукописи и документов о ее депонировании и передаче в научную библиотеку.
Датированность – наличие даты проведенных исследований, измерений, написания рукописи, сдачи в издательство и подписания ее в печать.
Опубликованность – наличие типографского тиража (или копишопа) при условии его реализации. В постсоветское время допускается в качестве одного из критериев для точных и естественных наук «значительное количество научно-популярных публикаций на широко известных интернет-ресурсах, в журналах тиражом не менее 1000 экземпляров, книг тиражом не менее 500 экземпляров».
При этом возникает вопрос по поводу научных публикаций, которые необходимы для защиты кандидатской и докторской диссертаций. Тут возникает проблема с научными журналами из списка ВАК. На наш взгляд здесь не все однозначно. Деление списков на «приличные» журналы, входящие в список ВАК и «неприличные» издания – это глупость. На самом деле, единственное требование к научным изданиям, для того, чтобы оно удовлетворяло критериям ВАК, это то, чтобы оно представляло собой специальное издание, рассчитанное на специалистов, и то, чтобы оно имело определённый тираж (не обязательно большой), а также и целевую научную аудиторию. Ориентация научного издания на специалистов говорит о том, что оно не попадёт в руки случайного человека, а тираж говорит о том, что научное сообщество будет иметь возможность с ним ознакомиться.
Важной в этом плане является так называемая «Будапештская инициатива «Открытый доступ», наука должна быть доступной». В этой инициативе предлагается:
а) по возможности, публиковать статьи в журналах, которые предоставляют читателям открытый доступ к публикуемым материалам;
б) оказывать посильную помощь по созданию новых журналов, предоставляющих открытый доступ к информации;
в) поддерживать инициативу сотрудников по созданию новых электронных журналов с открытым доступом на вашем сервере с привлечением сотрудников к работе по его наполнению;
г) проводить кадровую политику так, чтобы при приеме на работу и продвижениях по службе учитывались должным образом все рецензированные публикации независимо от формы представления и природы физического носителя, будь то бумага или сетевой ресурс;
д) предлагать свои услуги по созданию и поддержанию архива научных публикаций в вашем учреждении;
е) оказывать при необходимости помощь в оцифровке публикации последних статей и обучению исследовательского персонала принципам работы с архивом, дабы они могли самостоятельно публиковать свои будущие работы в архиве;
ё) проводить работу по доведению сведений об открытых электронных журналах, созданных в Вашем учреждении, до других библиотек, служб индексирования, потенциальных инвесторов и потенциальных читателей;
ж) проявить заботу о том, чтобы ученые в Вашем учреждении знали, как найти открытые электронные архивы по своей тематике, и о том, чтобы им были доступны все необходимые средства для эффективного доступа к этим публикациям [http://nature.web.ru/db/msg.html?mid=1181183&uri=boai.htm].
Нам кажется, что ничто не мешает научному сообществу начать издавать на инициативной основе свои собственные журналы и периодические издания, у которых тираж может быть небольшой, но который будет иметь целевую аудиторию из тех, кто работает в достаточно узкой предметной области, которой является археология и смежных с ней областях. К таким изданиям относятся уже существующие серийные издания (Археологические вести, История и культура Востока Азии, Теория и практика археологических исследований, Мировоззрение населения Южной Сибири и Центральной Азии в исторической ретроспективе, Информационные технологии в гуманитарных исследованиях, Круг Идей и др.) Эти издания могут не попасть в списки ВАКа по чисто формальным основаниям, но смогут иметь достаточно высокий престиж в научном сообществе. Надо так же приравнять публикации в Интернет к публикациям в журналах.
В настоящее время в рамках государственной программы «Электронные библиотеки России» в фонды РГБ только на твердых носителях (CD—ROM) поступили сотни названий отечественных и иностранных документов. Поэтому назрела необходимость разработки системы нормативных актов, определяющих правовую основу электронных публикаций.
В России федеральный закон «Об обязательном экземпляре документов», также вводит в круг обязательных экземпляров электронные публикации и предусматривает ответственность за их собирание и хранение, однако закрепляет ее лишь за двумя учреждениями-депозитариями — НТЦ «Информрегистр». и МНИ «Интеграл».
Достоверность – свойство информации быть правильно воспринятой. В общем случае достоверность информации достигается:
–- указанием времени свершения событий, сведения о которых передаются;
– сопоставлением данных, полученных из различных источников;
– своевременным вскрытием дезинформации;
– исключением искаженной информации и др.
Рецензированность – наличие положительной рецензии специалиста, а также наличие оценки по критериям, в том числе по стоимостному. Процесс такой оценки начинается с решения рецензента о том, можно ли считать работу научным результатом. Очень часто, публикуемые рецезии являются заказными, с целью получения положительной оценки рецензируемым автором. Однако, благодаря существованию и постоянному использованию определенных штампов, имеющих широкий размах варьирования оценок от слабого до очень высокого уровня, удается вычленить истинное отношение рецензента к той или иной работе. Как отмечено И.П.Сусловым и Е.Д.Гражданниковым, в рецензиях на серые работы эпитеты обычно относятся к теме, а не к самой работе. Для работ ниже среднего уровня, рецензии с оговорками содержат некоторые положительные эпитеты (хорошая, но не полная, интересная, но сырая). Работы «среднего уровня» характеризуются эпитетами «хорошая», «интересная» и т.д. [Суслов, Гражданников,1973: с. 278]. В качестве примера можно привести рецензию Н.Ф. Лисицына на монографию С.Н.Астахова «Палеолит Тувы»: «Работа С.Н.Астахова представляет интерес в первую очередь как свод. В этом отношении книга представляет значительную ценность… Наиболее интересна 5 глава…» [Лисицын, 1989: с. 275-276]. На работы выше среднего уровня приводятся характеристики из прилагательных в превосходной степени: «отличная», «оригинальная» и т.д. [Суслов, Гражданников,1973: с. 279]. Здесь в качестве примера можно привести рецензию П.И.Борисковского на книгу А.Д.Столяра «Происхождение изобразительного искусства»: «В целом перед нами оригинальный, талантливый труд… представлющий крупное явление как в археологии палеолита, так и в истории первобытного искусства [Борисковский, 1988: с. 282]. На блестящие работы, поражающими неожиданными сведениями и выводами указывают нередко, что «в отличии от общепринятой точки зрения, автор установил…», «в работе продемонстрирован новый подход», получены уникальные научные результаты и т.д. [Суслов, Гражданников, 1973: с. 279]. Уникальными научными результатами являются те, которые Л.С. Бинфорд называл фальсифицирующими открытиями. Значение таких уникальных научных результатов проистекает из того, что они подразумевают явную неадекватность господствующей теории и модели развития природы и общества.
На самом деле в рецензиях встречаются эпитеты, относящиеся к разным группам. В этом случае предпочтительней оценивать работы по дифференцированным показателям, содержащимся в рецензии.
Не меньшее значение имеет цитирование. В последнее время важность цитирования осознают многие ученые, предлагающие учитывать не только частоту цитирования, но и ее качество. Детальная классификация цитирования была предложена, а затем усовершенствована Е.Д.Гражданниковым [Гражданников, 1987б: с. 24-47]. В археологии эта классификация была применена в работе А.П.Деревянко и Ю.П.Холюшкина для анализа и оценки монографии М.Д.Джуракулова «Самаркандская стоянка и проблема верхнего палеолита в Средней Азии [1987]» [Деревянко, Холюшкин, 1994б: с. 29-31].
Критериальность – под критериальностью понимается процесс оценивания конкретного содержание смысловых уровней археологической информации по критериям, в том числе по стоимостному. Путем выявления мер соразмерности множества критериев как элементов критериального информационного пространства можно перейти на новую форму сознания критериальную.
В качестве альтернативно-тождественного понятия в классификационном фрагменте представлено понятие «истинность». Для современного человека понятия «научность» и «истинность» зачастую выступают как синонимы. Под последним понятием понимается строгое соответствие действительности или законам профессиональных сообществ. При этом критерии истинности в самой науке отнюдь не являются, сколько-нибудь ясными и самоочевидными. Для Л.С.Клейна установление критерия истинности требуется лишь критерий доступности проверке. Однако для подтверждения истинности требуется анализ по большему числу критериев, представленных в пентадной группе:
Повторяемость – многократное получение одного и того же результата его автором. Уловить порядок, регулярность, повторяемость в этих изменениях — центральная задача археологии как автономной отрасли знания [Бочкарёв, 1975: с. 39-40].
Воспроизводимость – получение такого же результата, как у автора, другими исследователями. Иногда требование воспроизводимости считается критерием, отличающим науку от «лженауки», и распространяется даже на гуманитарные дисциплины.
Проверяемость -получение одного и того же результата различными методами на основе различных археологических объектов. Проверочный подход в археологии означает проверку достоверности, истинности знания на основе критерия повторяемости, имеющего общенаучное значение. Практически он реализуется в поисках аналогий не только в археологии, но и в этнографии. Чаще всего аналогии используются для заключения о функциях предметов, сходных с другими предметами, функции которых известных из экспериментальных или этнографических наблюдений. Подход такого рода является самой сутью «новой археологии», которую иногда называют также «антропологической», «бихевиоральной», ибо от функции вещи легко перейти к поведению тех, кто ею пользуется, или пользовался.
Экспериментальный подход заключается в создании полностью контролируемой ситуации, т.е. такой комбинации объектов, что каждый из них действует на другие только в соответствии с одним законом или закономерностью.
Теоретичность – анализ эмпирических данных на основе теоретических расчетов.
Системность – включенность полученных фактов в общую систему научных знаний. Принцип системности требует от субъекта ставить в центр познания представление о целостности, которое призвано руководить познанием от начала и до конца исследования, как бы оно ни распадалось на отдельные возможно, на первый взгляд, и не связанные друг с другом циклы или моменты. На всем пути познания представление о целостности будет изменяться, обогащаться, но оно всегда должно быть системным, целостным представлением об объекте.
Понимание сложности решаемых проблем и задач наиболее остро воспринимается в среде археологов, особенно среди наиболее активно работавших и работающих в области археологии палеолита, где требуется изощренные технологии и где научные выводы должны быть наиболее взвешенными.
Так, Стюарт обосновывает необходимость использования целостного подхода в археологических исследованиях, отмечая, что более правильным подходом к пониманию культурных процессов является исследование их в целом, а не как совокупности характерных черт [Stewart, 1960: p. 173-174].
Высказанное Л.С.Клейном положение о том, что исследование должно проводиться в строгой методической последовательности, с правильным чередованием этапов и без пропусков какого-либо из них, созвучно с опубликованным в монографии Ю.П.Холюшкина и Е.Д.Гражданникова методичным подходом [2000]. Согласно этому определению методичный подход предполагает изучение всех возможных разновидностей археологических артефактов и памятников без каких-либо произвольных пропусков. Целый ряд бессистемно разбросанных по тексту Л.С.Клейном понятий, может быть отнесен к разделам археологической статистики, археологической эвристики, археологической прогностики и т.д.
Е.Гражданников, Ю.Холюшкин Некоторые комментарии к статье Л.С. Клейна. Мораль Черепахи-Которая-Знает// Науковедение археологических открытий.
Ученый мир – не дружные ребята из детской песенки. Всякое открытие – это для кого-то закрытие. И этот кто-то – чаще всего маститый и власть имущий. Поэтому, сделав открытие, не надейся на всеобщий восторг. Будь готов к упорному сопротивлению, внезапным нападкам и затяжной изнурительной войне. Ученому нужен талант, во-вторых, и мужество – во-первых.
Л.С.Клейн
О подлинном значении ученого мы узнаём из некролога, публикуемого – вследствие обычной медлительности издательств – посмертно.
Л.С.Клейн
В качестве опорного понятия используется науковедение.
Науковедение представляет собой «историческое, философское, социологическое, операциональное исследование науки, техники, медицины и т.п.» [Прайс, 1966: с. 30; Гражданников, 1987: с. 75].
Предметом изучения археологического науковедения как науки являются готовые научные результаты, полученные в основных ее областях, а целью – разработка методов измерения, оценки и прогнозирования научной продукции. Цель науковедения – разработка теоретического понимания науки, определение способов и критериев ее рационального участия в жизни и развитии общества.
Науковедение изучает проблемы организации научной деятельности; самоорганизационные процесссы, регулирующие существование научного сообщества и научной профессии в целом; информационные особенности роста и организации научного знания; реализацию политики в области науки и структуры научного потенциала; научное прогнозирование социально-экономического развития; разработку и осуществление глобальных и национальных научно-технических программ. Оформление науковедения как самостоятельной исследовательской области относится к 60-м годам и связано с послевоенной «организационной революцией» науки. К этому времени в отдельных дисциплинах (социологии науки, методологии науки, психологии науки, экономике науки и др.) было накоплено значительное число теоретических конструктов и, главное, огромный массив эмпирического материала, требовавшего осмысления в рамках общих представлений об объекте.
На результатах аналитического изучения науки базируются нормативные науковедческие исследования, направленные на обоснование практических шагов и решений, реализующих государственную политику в области науки и научно-технического прогресса. Типичным в этом отношения является всплеск интереса к науковедению в России 90-х гг., когда испытывалась острая потребность в разработке концепции сохранения российской науки в условиях разрушительных псевдорыночных реформ. В диадной группе представлены научная гипотез и научный факт.
Здесь под гипотезой (с. 1) понимается предположение теоретического характера о непосредственно ненаблюдаемых формах связи явлений. Под гипотезой (с. 2) понимается результат, который впервые получен одним исследователем.
Под фактом (с. 2) понимается научный результат, подтвержденный повторными исследованиями двух или более ученых и признанный верным, научно обоснованным. Положение понятий в классификационном фрагменте соответствует представлениям Е.Д. Гражданникова о том, что каждый факт (с. 2) сначала являлся гипотезой (с. 2). Это в какой-то степени соответствует представлениям Я.А. Шера о том, что сами памятники непосредственно не являются «археологическими фактами», последние формируются на основании эмпирических наблюдений, сделанных при их исследовании …» [Шер, 1985: с. 14]. Положение «археологической гипотезы (с. 2)» и «археологического факта» на одном ярусе фрагмента говорит о том, что переход от первого понятия ко второму соответствует повышению степени научной обоснованности, поскольку гипотеза даже после критического исследования остается потенциальным заблуждением.
Говоря о рядовом (массовом) археологическом научном результате следует, вслед за Л. Бинфордом, отметить, что большинство из этих результатов археологи трактуют как обыденные, относясь к ним как к археологическим данным. Под редким научным результатом понимается обычно то, что удивляет археологов, т.к. выходит за рамки ожиданий. Как писал Л. Бинфорд, только изредка такие результаты ощутимо наполняют наше понимание о прошлом или наше знание о динамике культурного процесса этого прошлого.
Уникальными научными результатами являются те, которые Л. Бинфорд называл фальсифицированными открытиями. Значение уникальных научных результатов проистекает из того, что они подразумевают явную неадекватность господствующей теории или модели развития природы и общества. Как видно из приведенной группы, отбор понятий производился Е.Д. Гражданниковым по степени возрастания редкости научного результата.
Ступени научного результата соответствуют возрастанию степени важности [ценности] научного результата от рабочего до великого открытия. Таким образом, научная обоснованность, редкость и важность научного результата возрастают синхронно, когерентно.
Рабочий результат – предварительные данные, полученные исследователями в процессе раскопок и требующие последующей проверки.
Научное достижение – воплощение цели в объективно-реальном результате деятельности, позволяющее решать крупную научную проблему.
Научное открытие – установление явлений, свойств или законов материального мира, ранее не установленных и доступных проверке.
Выдающееся открытие и великое открытие – высшие научные достижения, выходящие за рамки существующих представлений.
Е.Гражданников, Ю.Холюшкин Некоторые комментарии к статье Л.С. Клейна. Мораль Черепахи-Которая-Знает// Научный результат
Научный результат — продукт научной и/или научно-технической деятельности, содержащий новые знания или решения и зафиксированный на любом информационном носителе.
В классификационном фрагменте диадная группа отражает переход от прямых к косвенным и специализированным оценкам. Триадная группа отражает переход от номинальных, словесно выносимых оценок к порядковым и бальным оценкам. Это позволяет повысить вероятность точных оценок за счет применения математико-статистических методов [Суслов, Гражданников, 1973: с. 266].
Оценочный критериальный подход использует набор критериев для определения актуальности, новизны, достоверности, повторяемости, воспроизводимости и проверяемости научного результата.
Конструктивный экспертный подход означает, что критерий можно только построить или создать.
Целенаправленный экспертный подход означает, что каждый критерий предназначен для решения какой-либо одной определенной задачи.
Подход реального превосходства свидетельствует о том, что любая критериальная оценка имеет право на существование, если она превосходит традиционую.
Подход информационного обеспечения требует для оценки привлечения гораздо большей информации, чем это требуется при традиционных системах.
Подход принципов контроля требует постоянной проверки и контроля критериев и их эффективности [Суслов, Гражданников, 1973: с. 269-270].