На днях почта принесла мне сборник «Human expeditions inspired by Bruce Trigger» (Chrisomalis and Costopulos 2013).Название можно перевести как «Экспедиции в человеческое, вдохновленные Брюсом Триггером». Сборник выпущен университетом Торонто в Канаде, и в нем участвуют многие ученые из самых разных стран и частей света. Брюс Триггер, канадский археолог и культурантрополог, был моим многолетним другом. Вряд ли существовал ученый, более близкий мне по научным установкам, разве что он гораздо больше меня уповал на марксизм — был, как выразился один из авторов сборника, «марксистом Второго Интернационала». Дружелюбный, толерантный и в то же время непреклонный в своих научных убеждениях, он пользовался огромным авторитетом в мире науки, особенно своими высокими моральными принципами.
Американские индейцы, гуроны, адаптировали Брюса в свое племя и присвоили ему имя Черепахи-Которая-Знает (The-Turtle-Who-Knows).
Когда меня арестовали, он включился в кампанию за мое освобождение. Когда я заболел раком, мы всё время переписывались, и он годами следил за перипетиями моей борьбы с болезнью. И вдруг написал мне: «У меня тоже обнаружили рак, и врачи дали три месяца жизни». Вскоре он поведал, что они с женой, профессором географии, пошли в самый лучший ресторан Монреаля и устроили чудесный прощальный ужин вдвоем. Переписка наша продолжалась до самых последних дней его почти семидесятилетней жизни. Жена сообщила мне о его смерти, а еще через несколько дней дочь написала, что мать последовала за ним.
Первый сборник памяти Триггера вышел в тот же год — 2006-й (сборник планировался к его семидесятилетию). А нынешняя книга собиралась именно как сборник в честь покойного. Брюс Триггер много занимался эволюцией и ее законами. Я посвятил его памяти статью об эволюции изобразительной деятельности у человека. Меня занимали не столько законы этой эволюции, сколько отклонения от законов, аномалии. Где аномалии — там проблема, а где проблема — там тебя ждут открытия. Аномалиями в развитии изобразительной деятельности было совершенство палеолитической живописи, — там, где эволюционисты ожидали примитивизм, а креационисты видели чудо божественного творения.Аномалией было уклонение в условность, характерное для модернизма — там, где ожидалось совершенствование реализма. Аномалией было и возвращение к реалистической передаче в тоталитарных режимах Сталина и Гитлера, хотя против возвращения первоначально выступали вожди второго разряда (Луначарский и Геббельс). Я попытался объяснить эти аномалии (русский вариант статьи опубликовал в московском сборнике памяти Формозова).
Среди участников сборника памяти Триггера, естественно, оказалось много пожилых, но я, вероятно, был бы самым старым, если бы не Марио Аугусто Бунге (Mario Augusto Bunge).
Этому знаменитому аргентинскому физику и философу науки 94 года. Всю вторую половину отведенного ему века он провел в Канаде. У нас этот научный материалист известен переведенными на русский язык книгами «Место принципа причинности в современной науке» (1962), «Интуиция и наука» (1967) и «Философия физики» (1975). Позже у нас материализм на время вышел из моды, и Бунге перестали переводить. А он продолжал работать. К «Трактату по фундаментальной философии» (1974-1979) добавились «Научный материализм» (1981), «Холодемократическая альтернатива капитализму и социализму» (1994).
Бунге считает, что капитализм морально не оправдан, так как основан на эгоизме и грабеже и его всё время лихорадит. Социализм, по Бунге же, существовал только на бумаге. На деле везде, где он провозглашался — с национализацией всей промышленности, — воцарялись диктатура и произвол. Бунге призывает к демократии во всём: в биологии (равенство полов и этносов), в политике (народное представительство), в экономике (корпоративная собственность) и культуре (свободный доступ к образованию). Он признает, что это, возможно, утопия, но это то, к чему надо стремиться. Действительно, его критика капитализма устарела, не учитывает его возникших в XXI веке возможностей и отсутствие альтернативы.
Но его частные разработки свежи и интересны. В сборнике памяти Триггера он поместил статью о «философской матрице научного исследования». Матрицу он представляет себе в виде пятиугольника со сторонами: гуманизм, сайентизм, реализм, материализм и системизм. Различие между материализмом и реализмом он видит в том, что материализм относится к онтологии (к утверждению бытия, независимого от сознания), а реализм — к эпистемологии (гносеологии — возможности познавать реальность). Соответственно, он строит противоположную матрицу — для лженауки. Это тоже пятиугольник, а стороны его такие: коммерциализм, иррационализм, субъективизм, спиритуализм и антисистемизм. Обычно эти факторы выступают в связке, но достаточно одного из них, чтобы дух научности улетел.
В 1938 году Роберт Мертон, которого Бунге считает основателем научной социологии науки, предложил пять основных моральных норм, лежащих в основе научного исследования:
1) интеллектуальная честность,
2) прямота и порядочность,
3) организованный скептицизм,
4) неангажированность,
5) безличностность (Merton, 1975: 259).
К этому Бунге в 2013 году счел желательным добавить еще восемь норм:
1) вместо эксплуатации коллег и студентов — кооперация с ними,
2) сочетание исследований с обучением,
3) свободная и добросовестная конкуренция за гранты, студентов и рабочие места,
4) не обходить проблемы, которые могут раздражать власти предержащие,
5) говорить правду, даже если это противоречит доминирующим взглядам — и особенно, если противоречит,
6) популяризировать науку и научность,
7) разоблачать лженауку и обскурантизм,
8) воздерживаться от использования науки во вред народу.
Что и говорить, норм и ограничений многовато. Но ведь все реально необходимы. Именно этих норм придерживался Брюс Триггер.
Chridomalis St. and Costopulos A. 2013. Human expeditions inspired by Bruce Trigger. Toronto — Buffalo — London, Toronto University Press. Merton R.K. 1975 [1942]. The normative structure of science. — The sociology of science. Chicago, Ill., University of Chicago Press.
Ю.Холюшкин Некоторые комментарии к статье Л.С. Клейна. Мораль Черепахи-Которая-Знает//Мертон и этос науки
Суть социально-трудовых отношений в науке лучше всего выразил Р.Мертон, раскрывая содержание «научного этоса» [Merton 1973]. «Научный этос» рассматривался им как совокупность нормативных отношений, которые должны существовать в научном сообществе. Именно эти нормативные отношения и должны обеспечивать функционирование науки как социального института, производящего новые достоверные знания. Стремление каждого ученого к профессиональному признанию в рамках сообщества ученых – сила, обеспечивающая движение механизма функционирования социального института науки.
Однако, реальная научная жизнь далека от той, которая представлена в тех же нормативных отношениях «научного этоса». Реальные отношения между учеными далеки от тех, которые предполагаются по нормам. На это Р. Мертон обратил внимание в цикле работ конца 50-х-начала 60-х годов 20 века, когда рассматривал разного рода «патологии» науки – конкуренцию, подозрительность, зависть, скрытый плагиат и т.п. «Патологии» науки порождают двойственность, противоречивость, амбивалентность в поступках и действиях представителей науки. Им для описания реального поведения ученых были введены девять взаимно противоположных нормативных принципов, в которых и было выражено его видение «социологической амбивалентности». Амбивалентные нормативные принципы дают ученому выбор между следующими альтернативами:
1. Ученый должен как можно быстрее передавать свои научные результаты коллегам, но он не должен торопиться с публикациями.
2. Ученый должен быть восприимчивым к новым идеям, но не должен поддаваться интеллектуальной «моде».
3. Ученый должен стремиться добывать такое знание, которое получит высокую оценку коллег, но при этом должен работать, не обращая внимания на оценки других.
4. Ученый должен защищать новые идеи, но не должен поддерживать опрометчивые заключения.
5. Ученый должен прилагать максимальные усилия, чтобы знать относящиеся к его области работы, но при этом должен помнить, что эрудиция иногда тормозит творчество.
6. Ученый должен быть крайне тщательным в формулировках и деталях, но не должен быть педантом, ибо это идет в ущерб содержанию.
7. Ученый должен всегда помнить, что знание универсально, но не должен забывать, что всякое научное открытие делает честь нации, представителем которой оно совершено.
8. Ученый должен воспитывать новое поколение ученых, но не должен отдавать преподаванию слишком много внимания и времени.
9. Ученый должен учиться у крупного мастера и подражать ему, но не походить на него. Данные принципы «социологической амбивалентности» могут быть положены в основу построения типологий, которые позволяли бы выделять типы ученых, поведение которых не соответствует нормам науки. Тем более, то в ряде уже существующих типологий такие типы присутствуют.
Да вы что, статьи тут собрались публиковать?
А насчет конкуренции в науке — вчера родились? У нас только детям помогают, да и то не всегда. А как только вырос — ты конкурент у корыта, будь то в науке или в бизнесе. О чем Лев Самуилович и пишет в свойственной ему мягкой манере.
Мне кажется, коллеги Гражданников и Холюшкин перепутали форму коммента на сайте с публикацией в специальном журнале или в монографии. В их длиннющих текстах любопытные замечания и схоластические упражнения уложены вперемежку в рамки мертворожденной схемы «пентадных групп» (слава богу, теперь уже с добавлением диадных и триадных — но куда подевались квадрогруппы?). Обилие придуманных терминов (аирность, плагиатопересказ, инфоклевета и др.) затрудняет восприятие.
У меня впечатление, что нормальная страсть ученого к упорядочению в данном случае привела к тому, что коллеги «тронулись» на проблеме классификации, придумали несуразный «закон периодизации» и стали механически укладывать мир в «пентадные группы». Когда-то это было магистральным путем науки (период схоластики). В современности бывают увлечения, близкие к этому. Но вот, например, М. С. Каган, известный искусствовед, тоже со страстью к систематизации, умел удержаться на грани такого «полета». Он искал истинные причины и основания группировки в каждом отдельном случае и этим определял полноту схемы. Сотрудничество с ним (мы проводили совместные конференции по классификации) было плодотворным (см. сборник «Типы в культуре»). Гражданников и Холюшкин ведут разговор о важных вещах, нащупывают рациональные узлы, но губят всё своей схоластикой. Под их схему не будет подстраиваться никто.
Еще несколько замечаний по комментам Гражданникова и Холюшкина. В их бесконечных (стремящихся к полноте) перечнях свойств, принципов, причин, методов и т. д. нет именно того, что наличествовало у Кагана: гарантии полноты перечня, основанной на выявлении конкретной в каждом случае природы перечня, его основания. Поднатужившись, можно всегда найти еще несколько свойств, качеств, предложений и т. д.
Оба исследователя лишь стараются как-то уложить перечни в универсальные «пентады» (диада плюс триада). А как быть с шестью гранями пчелиных сот, шестью лучами снежинки, вообще с шестиричностью гексагона – важной фигуры в геометрии? А с семью планетами, семью днями недели и т. д.? Ежу ясно, что вся их «системная классификация» — надуманная, нежизненная схема. Подавленные ею остаются невыявленными реальные основания перечня в каждом отдельном случае. Никакой универсальной классификации не существует.
Кроме того, все эти энциклопедические перечни, по-своему полезные (для справки и ориентировки), когда к ним сводится всё, размывают суть теоретического исследования, требующего как раз сосредоточения, концентрации на главном, отсеивания всего на данный момент несущественного. Теоретик – тот, кто умеет выделять и отсеивать. Кто видит незамеченные другими связи и смеет вытащить их наружу.
Судя по выложенным комментам (часть от обоих, часть от одного Холюшкина), а также по другим работам авторов, в этом тандеме более здравыми и реалистичными мне представляются соображения Холюшкина. Он меньше пытается свести всё, что встречено, к реализации великих открытий Гражданникова, к его универсальному учению о мире.
Глубокоуважаемый Лев Самойлович! Благодарен Вам за ответы. Времени не хватает, чтобы собраться ответить на вашу рецензию. Сейчас появилось время и я решил параллельно на сайте «Сибирика» и на страницах «Троицкого варианта» устроить полемику с Вами. Благодарен за отмеченные Вами описки, на сайте «Сибирика» в этом же комментарии, опубликованном на сутки раньше этих ошибок нет:
http://www.sati.archaeology.nsc.ru/sibirica/index.html?mi=archaeology-news&id=11185. Нарушил 1 пункт Мертоновского этоса : ученый должен как можно быстрее передавать свои научные результаты коллегам, но он не должен торопиться с публикациями. В приведенном Вами списке нашего фрагмента Вами допущена
неточность:
1. Вместо второго диадного понятия «Фальсификация» приведена «Философия»
2. Пропущено третье диадное понятие «Злонамеренность»
2А.Инфоклевета.
Вами привидено следующее «в текстах любопытные замечания и схоластические упражнения уложены вперемежку в рамки мертворожденной схемы «пентадных групп» (слава богу, теперь уже с добавлением диадных и триадных — но куда подевались квадрогруппы?). Ну, во-первых, диадные, триадные и диадно-триадные группы возникли не вчера. Приведу формулировку так называемого фрагментного закона: понятия, упорядоченные по универсальным критериям, образуют периодическую систему, роль периода в которой играет классификационный фрагмент, в стандартном случае состоящий из опорного понятия, двойной и тройной групп, шести диадно-триадных понятий, альтернативно-тождественного понятия и пятиэлементной группы понятий, а в нестандартном случае занимающий пространство, задаваемое стандартной моделью [Гражданников, Холюшкин, 1990: с. 14]. Кроме того, существуют пять внутрифрагментных законов: 1) закон классификационных групп; 2) закон универсальной критериальной упорядоченности; 3) закон перекрестного варьирования диадно-триадных групп; 4) закон равнопервичности позиционно-групповых понятий и 5) закон внутрифрагментного смыслового соответствия (закон понятийной когерентности). Основными процедурами, которые используются при построении системной классификации, являются следующие:
1. Составление классификационных групп.
2. Упорядочение по критериям первичности-вторичности, антиэнтропийности-энтропийности и общности-частности.
3. Проверка возможности перекрестного варьирования диадно-триадных групп.
4. Проверка равнопервичности позиционно-групповых понятий
5. Установление внутрифрагментного смыслового соответствия.
6. Установление принадлежности к определенному ярусу.
7. Построение межфрагментных рядов первичности-вторичности.
8. Выявление межфрагментных аналогов и т.д.
И это лишь небольшая часть правил построения фрагментов. Часть правил были сформулированы К.Леви-Стросом и В. Тернером, которые вплотную подошли к теоретическому решению задачи построения периодической многомерной системной классификации понятий. Они смогли уловить ряд системообразующих правил их построения и нарисовать достаточно убедительную картину взаимосвязей и взаимных переходов диадных и триадных структур, служащую действенным методологическим орудием познания. Лев Самойлович! Вы в настоящее время являетесь крупнейшим теоретиком, обладающим огромными знаниями. Я это неоднократно подчеркивал и А.П.Окладникову, после прочтения рукописи «Новой археологии» и в своих лекциях, а также одному академику, который решил заменить спмсок Ваших работ учебных программах на книгу Г.Лебедева. Но именно эрудиция мешает Вам порой разобраться в нестандартных вещах(5.Ученый должен прилагать максимальные усилия, чтобы знать относящиеся к его области работы, но при этом должен помнить, что эрудиция иногда тормозит творчество (Мертое)). А ведь многое в моих работах идет от Вас. Не зря А.П.Окладников на полях моей первой книги написал:…вот откуда это логическое суемудрие: это же Лёва Клейн!!!
Несколько слов о критиках метода системной классификации. А таковых пока один. Это Л.С. Клейн, который проявил «скепсис относительно состоятельности закона… Почему нет деления на 6 (здесь Вы не замечаете диадно-триадной группы), 7 и т.д.? Они в традициях есть. «…Нельзя и предписывать любому материалу количество ячеек». Поэтому «…совершенно очевидно, что «периодическая система Гражданникова есть искусственная, надуманная произвольно созданная схема, за которой не стоит ничего. Налагать ее на любые материалы значило бы втискивать эти материалы в прокрустово ложе. Применение ее не может повести ни к чему, кроме насильственного вымучивания подразделений, нужных для заполнения схемы, если их в реальности не хватает, и к отсечению «лишних», если их больше, чем нужно» [Клейн, 2005б: с.447]. И, здесь, снова прошли мимо Вашего внимания отмеченная вероятность появления случаев с наличием закономерной непентадной классификации на месте пятиэлементной группы, которые в нестандартном случае занимают пространство, задаваемое стандартной моделью [Гражданников, Холюшкин, 1990: с. 14]. А также то, что иногда фрагмент может оказываться неполным, тогда нужно будет обращаться к прогнозированию или искусственному конструированию терминов, заменяющих отсутствующие понятия.
Вы в своей рецензии выступили против пятичленной классификации исторического процесса [Клейн, 2005б: с 449]. Тем самым Вы присоединились, к «творческим марксистам», которые воспринимали пятичленную схему как главный ошибочный конструкт марксистской теории и именно против нее были направлены их основные критические высказывания. После развала СССР мало кто из этих бывших «интерпретаторов партийных документов» решается открыто считать себя сторонником формационной методологии. На наш взгляд, пятиэлементная периодизация формационной истории соответствует стадиям лидерства последовательно сменяющих друг друга общественно-экономических формаций. После стадии лидерства каждая формация не прекращает своего существования, а проявляется в форме уклада, т.е. как часть общества, подчиненная лидерной формации. Следует иметь в виду, что пятиэлементная периодизация относится только к странам-лидерам, т.е. к странам, образующим лидерную цепочку, звенья которой соответствуют перемещению центров политической активности [Гражданников, Холюшкин, 1990: с. 100]. Подвергая критике, приведенные выше пентадные построения, ВЫ задаете вопрос: а почему тогда не разделить (оснований гораздо больше) «первобытную» историю на «первобытную» и «первобытнейшую»?… Можно еще выделить и «самоновейшую» – современную, текущую историю [Клейн, 2005б: с.449].
Тут мы имеем (линейный) научный подход только по форме, а по содержанию отсутствует стремление узнать истину, но присутствует стремление поддержать собственную точку зрения, не слишком заботясь об обоснованности последней.
Именно поэтому Вы не замечаете того, что «Каждое понятие может давать начало фрагменту более низкого яруса, для которого оно служит фоновым понятием, т.е. новый фрагмент охватывает площадку данного понятия, располагаясь под ней. Таким образом, геометрической моделью всеобщей периодической системы может служить трехмерное классификационное пространство, осями которого служат позиционная, ранговая и ярусная координаты» [Гражданников, Холюшкин, 1990: с. 23].
Таким образом, критик пятичленной схемы не учитывает фрактального принципа вложенности («матрешек») и Закона перманентности, которые лежат в основе данной схемы. Дальнейшее деление периодизации первобытной, древней, средневековой, новой и новейшей истории позволяет выделить восходящую и нисходящую стадии на каждом этапе развития. Период от зарождения какой-либо общественно-исторической системы до ее гибели (или радикального преобразования) является ее жизненным циклом. Его анатомия, внутренняя структура включает ряд последовательно сменяющих друг друга фаз: зарождение в недрах старой системы, внутреннее, латентное развитие; рождение, утверждение в процессе революционного переворота, в борьбе с уходящей, отживающей системой; распространение, превращение в преобладающую. Вы правы в одном: Под их схему не будет подстраиваться никто имея ввиду археологов), что касается представителей направления, занимающихся созданием порталов знаний, то там разработанная онтология уже находит применение.
Что касается обилия придуманных терминов (аирность, плагиатопересказ, инфоклевета и др.), затрудняющие восприятие, то и у Вас имеются подобные понятия.Однако я, наверное, являюсь одним из немногих, кто широко использует Вашу терминологию, несмотря на то, что и Вас некоторые «корифеи» считают схоластом, а порой и присоединяются к мнению Ю.А.Мочанова. Спасибо Вам за то, что удалось пообщаться. Что касается коллег Гражданникова и Холюшкина, то я ничего не перепутал. Увидел подходящую тему и выложил тексты.
Опять опечатка: Вами привидено. вместо приведено.
Под двойным ником отвечает, очевидно Холюшкин.
Уважаемый Юрий Павлович,
ну как Вы не чувствуете, что Ваше углубление в дискуссию только убеждает публику в моей правоте и даже, вероятно, ведет к более жестким оценкам Вашего творчества. И пятичленку сюда приплели! Как почитаешь отдельные фрагменты — вроде здраво рассуждают люди, а как сведешь пару страниц воедино — хоть святых выноси! К сожалению, Ваши схоластические нагромождения только дискредитируют теоретические занятия в глазах большинства археологов. А у Вас ведь есть многое для теоретической работы — эрудиция, искреннее желание, упорство. Видимо, с самого начала был дан негодный старт, а дальше стало работать упорство в обстановке недостаточно квалифицированного коллектива (в плане теории). Окладников с самого начала не мог направить Вас должным образом, потому что рассматривал теорию как суемудрие, и у самого при огромном опыте образованность была клочковатая. А затем рядом оказался Гражданников, личность, видимо, харизматическая. Заразил Вас «периодическим законом», «пентадами» и т. д. И пошло-поехало. Боюсь, что Вы уже не сможете здраво переосмыслить свои труды, слишком много нарублено дров вместе с ним, слишком много сделано, затеяно и заявлено. Эту инерцию уже не преодолеть. Пишу об этом с печалью и без всякой злости.
Отчасти виню и себя. Побывал же я в Новосибирске, нужно было не оставлять нескольких новосибирцев своим вниманием. Но я был слишком занят тогда перипетиями своей рукописи, которую удалось издать только через тридцать лет, да и не обладал авторитетом. А вы тогда выступали сплоченным коллективом, да еще с боготворимым шефом. А сейчас я только могу сказать Вам свое убеждение: Вы делаете не то. Суть ведь не в признании окружающих. Суть в том, что останется от Вас в науке. Не знаю, как с практическими работами (компьютеризация археологии), а в теории — не боитесь, что останется нечто анекдотическое?