Блицкриг

Итак, министр Ливанов совершил давно задуманный шаг по превращению Академии наук из параллельного «министерства фундаментальной науки» в «клуб ученых». Обсуждать содержательные детали и нюансы можно будет после публикации проекта закона, но основное видно уже сейчас.

Парадокса ради начнем с оптимистичного. В представлении проекта на заседании правительства, а также в последующих интервью было сказано много правильных слов о том, что действующей единицей должна являться научная группа, что половина средств, выделяемых на науку, должна распределяться по конкурсным механизмам, о налаживании системы экспертизы проектов и оценки подразделений.

В то же время в предлагаемом решении есть масса минусов. Сбор в одной академии не только академиков strictu senso, но и акамедиков (членов РАМН) с акаселика-ми (членами РАСХН) — видимо, вследствие случившегося некоторое время назад переименования академии педнаук в РАО — так вот, получившееся собрание вовсе не будет, как было сказано министром Ливановым на брифинге после заседания правительства, «единым авторитетным научным сообществом», а будет оно сообществом, крайне перекошенным по направлениям и профессионально слабым. Если в действующей РАН еще оставались островки сопротивления (скажем, вспомним недавнее неутверждение отделением физических наук М.В. Ковальчука директором ИКАН или его неоднократные провалы на академических выборах), то теперь они будут сметены цунами конформистов из медицинской и сельскохозяйственой академий, в подавляющем большинстве не представляющих из себя ничего содержательного — термин «подавляющее большинство» в новой академии приобретет буквальный смысл. Во-вторых, сама процедура вступления в новую академию обставлена довольно унизительной необходимостью написать собственноручное заявление — с одновременным кратным повышением академического жалования и автоматическим апгрейдом членов-корреспондентов. Подозреваю, что ненулевое число наиболее ярких академиков с выраженным чувством собственного достоинства этого делать не будет. Кстати сказать, совершенно неясно, а где, собственно говоря, будет обитать свежесозданная академия — на площадях, снимаемых за символическую плату у создаваемого агентства? Или им все-таки оставят обжитые помещения президиумов и даже выделят независимое финансирование на их обслуживание? Напомним, кстати, что в западных странах, на опыт которых сослался министр при представлении проекта, национальных академий наук часто бывает более одной (скажем, в США существует отдельная уважаемая академия инженерных наук), а бюджет их складывается из членских взносов: повышаемые ныне академические стипендии — это наследство как раз той «архаичной системы», от которой заявлен уход. Одним словом, запущен простой механизм отрицательной селекции, и остается только наблюдать за результатом его работы.

Во-вторых, не ясно, как будет осуществляться управление имуществом бывшей академии,в основном,конечно,землей и зданиями. Тут поучительно напомнить историю еще одного реформатора — министра обороны Сердюкова, который был призван для проведения реформы и, в частности, для реализации абсолютно здравой идеи о том, что управление ЖКХ, прачечными, санаториями и пр. и пр. — не дело армии. Однако выведение имущественного комплекса из-под армейского контроля сопровождалось не менее чудовищными злоупотреблениями, чем те, что происходили под этим контролем. ТрВ-Наука неоднократно писал о разного рода безобразиях, творимых академическим начальством, — совершенно не ясно в существующих политических условиях, каким образом министр надеется избежать безобразий куда больших.

Наконец, в-третьих, министерство еще ни разу не доказало своей способности организовать нормальную экспертизу. Относительно приличные результаты очередного конкурса мегагрантов уравновешиваются анекдотами с рейтингованием вузов и полусобранной «Картой науки», создание которой планировалось еще на март. Кто будет проводить эту экспертизу, кто будет готовить регламенты и списки потенциальных экспертов? Боюсь, что заметное число ярких, содержательных и пользующихся доверием сообщества ученых долгое время не захочет иметь никакого отношения к инициативам и проектам министерства.

Потому что психологическое воздействие — даже не самого проекта, а того, как он был подготовлен и объявлен, — совершенно разрушительно. Проект готовился в глубокой тайне не только от громимых академиков, но и от членов различных советов, созданных при министерстве. Причины этого понятны: секретность — это главное при подготовке военной операции, но заодно всем, кто пытался влиять на политику министерства, дан четкий сигнал: «Суди, дружок, не выше сапога». В результате те, кто призывал к налаживанию взаимодействия с министерством и поддержке отдельных прогрессивных тенденций в его работе, оказались в довольно дурацком положении, зато уже на всех уровнях слышно торжествующее «мы же говорили». Более того, заменив тяжелую планомерную работу по завоеванию доверия научного сообщества на административно-бюрократический трюк, министерство рискует оказаться в ситуации, когда реформы придется проводить при активном сопротивлении реформируемых, даже тех из них, кто от этих реформ мог бы выиграть.

В двухлетней давности статье в журнале «Эксперт» [М. Гельфанд, Д. Ливанов. Верните действенность науке. Эксперт № 38 (771), 26.09.2011] было сказано: «Необходимо учитывать накопившуюся в научном сообществе колоссальную психологическую усталость от неудачных попыток предыдущих реформ, недоверие к любым правительственным инициативам». В качестве предпосылки указывались «подробное предварительное объяснение и широкое общественное обсуждение этапов, сроков и целей преобразований». На подготовительном этапе предполагался «аудит научного и кадрового потенциала институтов РАН, а также НИЦ (Курчатовский институт), ведущих вузов, имеющих особый статус (МГУ, СПбГУ, федеральные и исследовательские университеты)». Предлагалось «радикальное улучшение руководства фондов, в частности замена научных администраторов с неоднозначной репутацией на подлинно авторитетных ученых. Улучшение конкурсных механизмов в РФФИ и РГНФ должно сочетаться с одновременным существенным увеличением бюджета этих фондов» и т.д. и т.п. Ничего из этого сделано не было.

Секретность при подготовке законопроекта сопровождалась, однако, интересной пиаровской кампанией. На протяжении пары недель состоялись публикации о причастности руководства РАН к липовым диссертациям и об использовании академиком Фортовым административного ресурса для увеличения своего публикационного списка. Эти публикации проходили по известной схеме — сначала текст вбрасывался на какие-нибудь относительно малоизвестные интернет-площадки, а потом публиковался в изданиях типа «Московского комсомольца» за подписью журналиста с сомнительной или отсутствующей (у псевдонима) репутацией. Законопроект был представлен в интересный момент — когда президент РАН выбран, но еще не утвержден президентом РФ. Можно не сомневаться, что это тоже будет использовано как элемент давления на руководство РАН.

Судя по тому, что правительство сразу одобрило законопроект, оно не сомневается в его успешном прохождении через Думу. Председатель комитета по науке Вячеслав Никонов заявил РИА Новости: «Что касается оценки реформы, об этом говорить пока сложно, поскольку текста законопроекта мы еще не видели. При определенной политической воле существует возможность его принятия в этой сессии (весенней)». Это тем более смешно, что еще немногим более месяца назад думцы — в том числе единороссы — дружно требовали отставки министра. Список проголосовавших в соответствии с «политической волей» может оказаться документом, достойным пера Достоевского. Ясно, что источник этой воли бьет не в Белом доме, а в Кремле. Слухи о возможном объединении трех академий появились еще пару лет назад, и тогда эту идею приписывали М.В. Ковальчуку — после окончательного провала всех попыток стать академиком он будто бы решил обнулить счет и начать игру сначала. И впрямь: после автоматического апгрейда в академики ему останется только добавить «агро» и «мед» к нано-био-инфо-когни-что-там-еще, раздать под это дело несколько

пряников, и президентство в новой академии будет ему гарантировано. Вот тогда мы, наконец, и получим, как обещает министр, «единое авторитетное научное сообщество, представляющее все области научных исследований», роль которого «при принятии важнейших государственных решений — не только в сфере науки, но и при реализации самых важных проектов в сфере социального развития, экономики — будет существенно повышена». Кто бы сомневался.

Михаил Гельфанд

P.S. Этот текст был написан до публикации законопроекта. Но, как выяснилось, эта публикация ничего не меняет — это пустышка, не дающая ответа на ключевые вопросы.