В конце 2012 года, как раз в пору обсуждения в ТрВ-Наука моей статьи о фильме Задорнова и норманнской проблеме, на электронном портале «Самиздат» появились стихи Михаила Домова о моей персоне. Каюсь, я наткнулся на них случайно только что и с веселым любопытством прочитал. Я нашел адрес автора, попросил его разрешить мне воспроизвести их и вот привожу:
СОН Л. С. КЛЕЙНА
Заботы тонут в вине игристом,
Хоть непонятно такое мне.
Лев Самуилыч был норманистом
С друзьями вместе, наедине,
И вот представьте — ещё во сне.
Вон там кумиры навроде статуй
Надменно сверху на всех глядят.
А век который? А век — девятый.
Во сне и время пошло назад,
Глянь Самуилыч на Новый град.
На терема глянь, на мостовые,
Что деревянным всё было там,
Как и позднее по всей России,
Профессор знает, поди, и сам,
Не забывает и по ночам.
Проходит стража — щиты багряны,
Тут встрепенулся профессор вдруг:
Ну где любимцы его — норманны?
Славяне только одни вокруг,
А он норманнам первейший друг.
Профессор ищет и бродит с криком:
«Ау, норманны, спасите, SOS!
В народе местном и многоликом
Вас не находит мой чуткий нос.
Куда же леший вас всех занес?»
В заумной фразе не слишком ловкой
И смысл не так уж чтоб очень здрав.
Смеются люди: «Видать, головкой
Он повредился, с печи упав?
Не пей настойку из лютых трав»
«Идут варяги!», — в толпе вскричали,
Все повернулись — шли от реки
Бойцы в кольчугах из светлой стали,
Блестят шеломы, мечи крепки.
Нашлись норманны, нашлись-таки.
«А вот и Рюрик», — шепнули рядом,
И не смущаясь людей ничуть,
К вождю седому с холодным взглядом
Профессор с криком упал на грудь:
«Скажи по-шведски хоть что-нибудь!
Я твой поклонник! Такое диво,
Как в лотерее куш тысяч сто…»
Вождь отстранился, взглянул брезгливо
(Не прав профессор, здесь не лото)
И недовольно спросил: «Пошто?»
«Ведь правда, конунг, скажи, не вы ли,
Норманны, быстро и ловко так
Славян разбили и покорили…»
Тут перед носом мелькнул кулак,
И Самуилыч, упав, обмяк.
Проснулся в страхе. В мозгах гудело.
Ну что за сон был — кошмар один!
Раз получилось такое дело,
Вставать скорее. Скорее, блин!
А то приснится А.Г. Кузьмин.
Едва лишь буркнув: «А всё ж кремень я»,
Сражен профессор был наповал —
В стекле зеркальном у отраженья
Под левым глазом он увидал
Лилово-красный большой фингал.
Поскольку здесь те же споры представлены наглядно и назидательно, с трогательной простотой, решил, что надо отозваться. Я тоже писал стихи, и даже печатал (в мемуарах). Но здесь поэтическому воображению лучше противопоставить прозу.
Начать с того, что в IX веке не было деревянных мостовых в Великом Новгороде и самого Новгорода не было. Не было такого названия. Византийский император упоминает «Немогард» только в середине Х века. С этого времени ведет происхождение Новгорода акад. М. Н. Тихомиров (а по его данным отмечаются и юбилеи города). Это подтверждает археология — именно тогда была возведена крепость, с которой связывают название Новгород. На всей территории новгородского кремля не зафиксировано культурных отложений даже первой половины Х века. Но поселок ильменских славян на месте будущего города был. Арабы называли его во второй половине IX века Слава, Салау, что соответствует названию одной из древнейших частей город — Славно (Славенский конец).
А в 2 км к югу от Новгорода находилась крепость, называемая историками «Рюриково городище». Она раскопана чл.-корр. РАН Е.Н. Носовым. Вот там и был «город» 1Х-Х веков, откуда затем центр переместился к северу, получив название Нового города. Как же назывался этот старый город (впоследствии там была резиденция новгородских князей)? В скандинавских сагах к ильменскому центру применялось название Холмгард, Холмгарор, что означает «островной город» и никак не подходит к самому Новгороду (это по исследованиям Б. Клейбера и Е.А. Мельниковой). Возможно, что тут отразилось славянское название Холм-город (это предположение Т.Н. Джаксон). Это название вполне подходит к Рюрикову городищу — оно на возвышенности, на холме. В немецких источниках тот же город называется Острогард. Существенно, что в IX веке здесь Носов отмечает наличие скандинавов среди жителей. А еще раньше, в VIII веке, они появились в Ладоге и низовьях Волхова.
Домов убежден, что норманнов (скандинавов) на Руси в это раннее время не было и просто не могло быть. Но в отличие от него я в IX веке побывал не во сне, а наяву, и не один, а вместе с большой дружиной археологов. Именно археология предоставила нам такую возможность. Жаль, что с нами не было Михаила Ивановича Домова. Но зато с нами был ярый воитель за антинорманизм, можно сказать полководец антинорманизма начальник Гнездовской археологической экспедиции проф. Даниил Антонович Авдусин, наследственный антинорманист (его учитель А.В. Арциховский тоже был проповедником антинорманизма). Всю жизнь Даниил Антонович воевал с открытым забралом против «норманистов», каковыми он считал многих москвичей и нас — меня с моими учениками в Петербурге. А к концу жизни (в 1988 году) по результатам своих раскопок в Гнездовском могильнике (под Смоленском) сокрушенно признал: да, скандинавы в Гнездове были с самого начала, и было их «во много раз больше», чем предполагалось. Ангажированная журналистка Н.И. Васильева, распространявшая пропаганду антинорманизма, заявила во всеуслышание о предательстве пожилого профессора из Московского университета: он переметнулся. Но Авдусин был не ангажированный журналист, он был ученый и не мог не верить своим глазам. И московские ученики его ныне никак не антинорманисты, а в одном строю с нами.
Со своими учениками я проверял по могильникам древнее население. Разумеется, мы не могли попросить их поговорить по-шведски или по-славянски. Но мы видели их вещи, мы могли выделить те вещи, которые не идут в торговлю (например, подвески в виде молоточков Тора), еще важнее — мы классифицировали обряд погребения. Он всё-таки разный у разных этносов и разных вер. Скажем, взять Ярославское Поволжье. Когда мы там выделили для IX-X веков те погребения, которые опознаваемы, и подсчитали, то получили такие цифры: славян — 13%, скандинавов — 14%, остальные — финно-угорские народности. Кто там нас спросит «Пошто?»
Домов и Рюрика считает славянином (ну, по Кузьмину — западным). Что же имя это значит по-славянски? Для сторонников Кузьмина — рарог, т.е. у западных славян «сокол». Но, во-первых, имя «Сокол» у славян неслыханное, во-вторых, каким образом «рарог» превратилось в Рюрик? Как у жеманной дамочки Анны Павловны Шарамыкиной в водевиле «Юбилей» у Чехова, «Петербург» от сложения губ сердечком превращалось в «Пютюрбюрг»? А вот скандинавское Хрёрек, Рурикр, современное Рурик (родственное Хрёдерик, Родриго), переводящееся как «знатный славой», закономерно переходит в славянское Рюрик.
Впрочем, даже попросить людей IX-X веков на «пути из варяг в греки» поговорить по-шведски можно. Тот же Константин Багрянородный сообщает два ряда названий Днепровских порогов. Один ряд славянский — император неплохо передает греческими буквами славянские звучания: «островунипрах» — островной порог, «неясыть» — современный Ненасытец, «вулнипрах» — волновой порог и т. д. Всё можно понять. А вот ряд его «русских» названий понять сходу нельзя: Улворси, Аифор, Варуфорос, Струкун, Леандри — со славянских языков они совершенно не читаются, зато расшифровываются со старошведского: «островной», «свирепый», «волновой», «падающий» и т. д. Кто же это сообщил императору шведские названия Днепровских порогов? Да еще назвался при этом «русскими»? А вспомним, что финны и эстонцы до сих пор называют «руосси» не славян, а скандинавов, шведов. А русская летопись сообщает о приходе из-за моря варягов, зовомых «Русь», «от них же и ны прозвашася» (от них же и мы прозвались).
Коль скоро Вы, Михаил Иванович Домов, нарисовали себе совершенно другую картину девятого века, милую Вашему сердцу, то я хорошо понимаю вашу горячую жажду поставить мне «лилово-красный большой фингал под левым глазом» руками западно-славянских варягов: «тут перед носом мелькнул кулак, и Самуилыч, упав, обмяк». Так ведь не получается. Конечно, во сне всё возможно, но сон-то не мой!
Еще две вещи мне хочется уточнить. Первая — я совершенно непьющий. Поэтому начало Вашего стихотворения о том, что «заботы тонут в вине игристом», не по адресу. Я понимаю, «игристом» понадобилось для рифмы к «норманистам», но не так уж трудно найти другие рифмы — «монистом», «чистом», «гористом» и т. д. Вторая вещь — Вы считаете меня норманистом, приверженцем теории норманизма: «славян разбили и покорили». Да нет такой теории. Это жупел, созданный антинорманистами для оправдания собственной «борьбы». А мы, большинство историков и археологов, занимающихся древностями Руси, просто стараемся непредвзято анализировать факты и честно сообщать результаты народу. Чтобы народ мог трезвыми глазами взглянуть на яркие, но скороспелые картины, лестные и фантастические, рисуемые любителями. Историю надо видеть такой, какой она была, а не такой, какой ее хотели бы сформировать Вы. Вы над нею не властны, хоть Вы и Михаил Иванович.
Чтобы более не цитировать такие большие отрывки из работ археологов я буду ссылаться на, в некотором смысле, итоговый труд, посвященный древнерусской археологии, изданную в конце 2012 года книгу « Русь в IX-X I веках: археологическая панорама», ее авторы хорошо известные специалисты в области истории, археологии, филологии, и сразу оговорюсь ни разу в симпатиях к антнорманизму не замеченные. Впрочем, похоже, цитировать придется много, но может оно и лучше, сразу снимутся многие вопросы и не придется повторятся:
« Многие явления, определяющие характер исторической ситуации середины – второй половины X в., плохо просматриваются в археологических материалах IX в. и вовсе не видны в первой половине этого столетия. Так, лишь в единичных точках археология фиксирует раннегородские поселения первой половины IX в., их число остаётся сравнительно небольшим и во второй половине столетия. Основываясь на археологических свидетельствах, можно считать, что урбанизация принимает широкие масштабы лишь в середине – второй половине X в. Сходная динамика свойственна и процессу культурной интеграции Руси, который прослеживается по археологическим данным лишь с X в., становясь заметным явлением с середины этого столетия. К X в., преимущественно ко второй его половине, относятся большие курганные насыпи, возведённые над погребениями с богатым инвентарём, включавшим дорогие украшения и оружие. Не ранее второй четверти X в. появляются захоронения в деревянных камерах – одна из выразительных категорий погребальных памятников, связанных с древнерусской элитой (Михайлов, 2005). Распространение новых технологий в ремесленных производствах – также феномен X в., в предшествующий период сдвиги в этой сфере малозаметны. Стоит добавить, что культурные остатки X в. в целом более многочисленны и выразительны, чем археологические древности предшествующего периода практически на всех территориях, находившихся к концу X в. под властью Владимира Святославича. При оценке количественного соотношения древностей этих двух столетий (важнейшие археологические памятники с хроноиндикаторами IX и X вв. показаны на двух картах – рис. 2; 3) следует сделать поправку на то, что во многих областях культурные напластования IX в., в отличие от более поздних, не содержат чётко определимых датирующих вещей и с трудом поддаются идентификации. Однако в основе своей это соотношение отражает реальные изменения уровня освоенности Русской равнины, произошедшие за полтора-два столетия…. Присутствие скандинавов в ключевых точках этой системы хорошо документировано археологическими материалами X в. Находки скандинавского происхождения IX в. представлены лишь в северных областях, от Верхнего Поднепровья до Ладоги, за немногими исключениями они относятся ко второй половине – последней трети IX в. (Пушкина, 1997 б; Pushkina, 1997, p. 83–91). Значительные серии этих находок происходят лишь из Ладоги и Рюрикова городища. Важным свидетельством участия скандинавов в торговых операциях на магистральных водных путях являются восточные монеты со скандинавскими руническими знаками. Некоторые из них найдены в составе кладов, попавших в землю в начале IX в. (Мельникова, Никитин, Фомин, 1984, с. 26–47; Добровольский, Дубов, Кузьменко, 1991, с. 30, 35–51)…. . Не следует в то же время переоценивать демографический и экономический потенциал Севера в IX – первой половине X в. Показательны, прежде всего, скромные площади торгово-ремесленных поселений и административных центров. Попав на общие карты средневековой Европы и Средиземноморья, они постепенно стали восприниматься как соразмерные средневековым столицам. Площадь Рюрикова городища оценивается Е. Н. Носовым как 6–7 га, площадь Ладоги на раннем этапе её существования, по-видимому, не превышала 8 га., площадь Сарского городища вместе с посадом составляла около 3 га, городища в Приильменье и Поволховье имеют миниатюрные размеры – 0,2–0,5 га. При всей значимости этих поселений кажется очевидным, что их собственные людские ресурсы и экономические возможности были недостаточны для установления контроля над территориями, простиравшимися от Балтики до границы степи. Хотя археологические карты Северо-Запада ежегодно дополняются новыми селищами конца I тыс., а время первоначального освоения некоторых микрорегионов, в которых можно видеть локальные административные центры конца I тыс., в последнее время удревнено до V – VII вв. (Еремеев, Дзюба, 2010, с. 47–247, 394 –420), очевидно, что значительные пространства в Ильменско-Волховском регионе оставались в конце I тыс. незаселёнными…. Документальная точность ранних дат Повести временных лет аргументированно оспорена исследователями летописания, показавшими, что хронологическая сетка Повести была создана летописцем на основе византийских хронографов (Шахматов, 2002; Гиппиус, 2006 а)…. Ещё более фундаментальным вопросом, адресуемым археологии, является оценка достоверности рассказа о призвании варягов, занимающего ключевое место в летописном изложении истории начала Руси. При всём разнообразии суждений – от прочтения Сказания о призвании варягов как документальной хроники до признания полной его легендарности – большинство исследователей сегодня полагает, что в основе этого рассказа лежат подлинные исторические события, память о которых сохранялась в устной традиции, а затем получила переосмысление под пером летописца (Мельникова, 2011, с. 201–216). Новый поворот к признанию исторического ядра Сказания состоялся в 1980–1990-х гг. в значительной степени под влиянием археологических материалов. Один из серьёзных доводов в пользу реабилитации Сказания дали историко-археологические изыскания В. Л. Янина о политическом устройстве Новгорода, предположение о том, что в основе ограничений княжеской власти в Новгородской земле лежат условия первоначального договора между славянскими и финскими племенами Северо-Запада и Рюриком, заключённого при приглашении варяжского правителя на княжение (Янин, 2008, с. 15–34, 375–377). Исследователи уже давно обратили внимание на то, что не все сведения Сказания согласуются с археологическими данными. Сомнительны сообщения о княжении братьев Рюрика в Белоозере и в Изборске, где отсутствуют следы пребывания варяжской дружины, а в Белоозере – и сами культурные напластования IX в. Отмечено также хронологическое несоответствие событий, о которых рассказывает Сказание, и времени возникновения городов, упомянутых как места помещения «мужей» Рюрика (Янин, 2008, с. 24–26; Мельникова, Петрухин, 1991, с. 223–224; Мельникова, 2011, с. 209). Сегодня мы располагаем материалами, которые дают возможность более аргументированно оценить историческую реальность этих сообщений. Новейшие исследования подтвердили, что на Белом озере нет раннегородского поселения IX в. Древнейшие культурные напластования первого городского центра в этой области относятся ко времени не ранее середины X в. На археологических памятниках Белого озера и Шексны неизвестны и находки скандинавского облика, относящиеся к IX в. Украшения, бытовые вещи, культовые предметы и детали вооружения, которые могут быть связаны с пребыванием здесь скандинавов, датируются более поздним временем. Присутствие древностей IX в. в Изборске как будто бы не вызывает сомнений, однако находки скандинавского происхождения на городище, площадка которого полностью вскрыта раскопками, единичны. Можно согласиться с оценкой Н. В. Лопатина, согласно которой археологические материалы не подтверждают сообщение Сказания о княжении Трувора в Изборске. Мы не находим археологических следов пребывания мужей Рюрика в Полоцке, Ростове и Муроме. Как показал И. И. Еремеев, вещевой комплекс из ранних культурных напластований Полоцка не содержит находок, указывающих на существование здесь в IX в. раннегородского поселения, управлявшегося выходцами из Скандинавии. Этот слой беден артефактами, документирующими развитие ремесла и торговли, а яркие скандинавские находки относятся ко времени не ранее середины X в. Начало формирования Ростова как городского поселения, по наблюдениям А. Е. Леонтьева, должно быть отнесено к 960–980-м гг. Более ранние культурные отложения при надлежат мерянскому посёлку и не содержат предметов, указывающих на его особые функции и пребывание здесь скандинавов. Временем не ранее второй половины X в. датируется и древнейший культурный слой Мурома (Бейлекчи, Родин, 2003). В археологических древностях материализуются не столько отдельные исторические события и моменты прошлого, сколько протяжённые процессы, крупные исторические явления. Поэтому, как бы ни разрастались археологические материалы, едва ли они когда-нибудь дадут исчерпывающие аргументы, подтверждающие или опровергающие историческую реальность Рюрика, или позволят прояснить конкретные обстоятельства его появления на восточнославянском Севере. С точки зрения археологии, в качестве достоверной исторической основы Сказания следует рассматривать сам факт присутствия скандинавов в качестве военизированной элиты в северных областях Русской равнины в IX в., распространение на широких пространствах, вплоть до Верхней Волги, Клязьмы и Оки, разнообразных элементов балтийской культуры и возникновение в середине IX в. укреплённого поселения, выполнявшего военно-административные функции у истоков Волхова, куда, согласно Сказанию, был приглашён на княжение варяжский князь. Остаётся неясным, отражает ли упоминание в Сказании Изборска, Белоозера и Ростова в качестве центров власти, подчинённых Рюрику, некие политические реалии IX в. или более позднего времени – существование на Севере широкой зоны «варяжской дани» – или оно должно рассматриваться как изложение собственных исторических представлений летописца, составителя Начального свода 1090-х гг. Уточнение хронологии ключевых археологических памятников IX–X вв. позволяет выделить несколько этапов формирования сети раннегородских поселений и освоения сельских территорий, когда в течение коротких периодов происходила кристаллизация новых центров и трансформация уже сложившихся поселенческих структур, качественно менявшая культурный ландшафт и историческую карту. Первый период – конец IX – первая четверть X в. – время становления и роста крупнейших раннегородских поселений в центре, на юге и на севере Руси: возникновение Гнёздова и Чернигова, реорганизации поселения на Киевских горах и первоначального освоения территории Киевского Подола, расширения территории Рюрикова городища и Пскова. К этому же времени относится возникновение некоторых городов более низкого статуса (Вышгород, Любеч, Сновск) и торгово-ремесленных поселений различного ранга (Шестовица, Крутик), прекращение существования отдельных административных центров на водных путях, возникших в более ранее время (городище Супруты на Оке). Большинство этих событий может быть отнесено к эпохе Олега, некоторые из них датируются 920-ми годами. К несколько более позднему времени – 930- м годам – относится формирование древнейшей застройки Новгорода, сооружение первых мостовых Пробойной улицы – главной улицы Людина конца (Янин, 2008, с. 28).»
Чтобы не повторяться сразу по Гнездово и Киеву
««Проблема хронологии Гнёздовского поселения и могильника до настоящего времени остаётся в значительной степени дискуссионной. Во многом определение нижней границы существования памятника зависит от определения даты появления гончарного круга на территории Древней Руси и Смоленского Поднепровья, в частности. На этот счёт высказаны разные точки зрения. Так, Е. В. Каменецкая относит появление гончарной керамики в Гнёздове к 20–30м гг. X в., в то время как Ю. Э. Жарнов вслед за Д. А. Авдусиным датировал это явление серединой века (Каменецкая, 1977, с. 17; Жарнов, 1992, с. 18). Поскольку предложенные даты до сих пор нуждаются в дополнительном обосновании, представляется более корректным рассматривать материалы в рамках условных периодов: «раннее Гнёздово» (конец IX – первая половина X в.) и «позднее Гнёздово» (середина X – начало XI в.), на основе анализа датирующих возможностей предметов погребального инвентаря (Жарнов, 1992, с. 18)… Поселение раннего периода первоначально было невелико по своим размерам. Возникнув не ранее рубежа IX–X вв., оно сначала занимало отдельные участки на мысах террасы на правом и левом берегах р. Свинец, а также на территории поймы. В ранний период наметились зоны, в пределах которых в дальнейшем концентрируются следы ремесленного производства. Достаточно уверенно датируются 20–30 ми гг. X в. остатки построек, связанных с обработкой чёрного и цветного металлов и изготовлением бытовых предметов и украшений.» (Русь в 9-10 в.)»
««Размеры площадок гор Детинки и Уздыхальницы (срезанной в 1616 г.) настолько малы, что способны разместить всего по несколько дворов; больше возможностей открывало заселение Кудрявца и Старокиевской горы, но здесь говорить о наличии больших поселений второй половины IX в. пока также не приходится. Топографическая структура Киева второй половины IX в. напоминает славянское «гнездо поселений» в миниатюре, но расстояние от городища в случае отдельных поселений обычно значительнее (Михайлина, 2007, с. 159–170). Следовательно, наблюдаемая в Киеве структура заселения площадок гор населением культуры ЛукиРайковецкой скорее должна быть интерпретирована как единое поселение, соответствующее статусу славянского общинного центра. Дать более детальную его характеристику в настоящее время не представляется возможным. Исследованы лишь небольшие участки культурного слоя и несколько рядовых объектов, которые позволяют максимум утверждать наличие гончарного ремесла. Каких-либо предметов престижной культуры IX в. – украшений, оружия, монет, импортов – в комплексах культуры Луки-Райковецкой на территории Киева пока не обнаружено…. Первоначальная площадь древнерусского Подола конца IX – X в., разумеется, была значительно меньше современной. Первая терраса образовалась делювиальными смывами у подножия гор. При фиксируемой дендрохронологией в раскопе на Житнем рынке динамике накопления слоёв в Х в. нижний культурный слой раскопа должен отстоять от сруба 887 г. приблизительно на 70 лет, что позволяет отнести начало формирования Подола как доступной для заселения площадки только к началу IX в…. И хотя целый ряд исследователей склонны связывать возникновение Подола с деятельностью князя Олега, согласно летописи, около 882 г. захватившего Киев, материалы Подола конца IX – середины Х в. в настоящее время не содержат ни единого предмета бесспорно скандинавского или «северного» происхождения, заставляя вспоминать об Олеге исключительно благодаря подчинению в 884–885 гг. северян и радимичей – основных носителей роменской культуры… Первые слабые укрепления Старокиевского городища возникли не ранее рубежа IX–Х вв. В этот же период склоны горы обживает несомненно пришлое роменское население. К середине Х в. оказалось, что своё существование в качестве крепости городище не оправдывает, укрепления забросили и вал начал разрушаться…. Предметы скандинавского круга (рис. 13; 14; 15; 16: 1, 3) в погребениях чаще всего единичны, реже представлены несколькими экземплярами и никогда не образуют «чистый» закрытый комплекс, часто сочетаясь с предметами «венгерского» или «восточного» стиля (рис. 16: 2, 4; 17; 18), представляющими совершенно другой вектор влияния в древнерусской культуре. Хронологическое распределение скандинавских находок по киевским некрополям следующее: наиболее ранние предметы первой половины Х в. происходят из нижнего могильника некрополя II, а также из разрушенных погребений могильника на усадьбе Михайловского монастыря (по В. Б. Антоновичу, «возле Боричева спуска»); предметы второй половины Х в. концентрируются в могильнике на усадьбе Десятинной церкви (Андрощук, 2004, с. 46).»
Выводы, кроме Ладоги и Рюрикова городища легенда по призвании варягов не находит подтверждения ни в одном из указанных летописью городов. Но и это еще пол беды. Скандинавское присутствие на северо-западе археологически подтверждается серединой концом 1Х века. Известия о руси как о НАРОДЕ торговом партнере арабов на Востоке, и франков на Дунае, соседях хазар, пославших своих послов к византийскому императору приходятся на первую половину 1Х века. Это и не позволяет считать скандинавов русью. О Бертинских анналах в следующем посте.
Denny,
повторюсь. То о чем вы говорите, это не норманизм. Нет среди научных работ тех, кто придерживается гипотезы о скандинавском происхождении русов и варягов, никакого унижения или уничижения кого бы то ни было. Как не может быть унижением человека то, что камень бросаемый вверх не летит бесконечно, а падает вниз. Есть строгое следование фактам и источникам. А унижение и уничижение себя или других есть в тех опусах, которые названия «научный» не заслуживают и принадлежат к модному сейчас направлению фольк-хистори которое полнится, ширится и растет.
Из Вики:
Фолк-хи́стори, или фольк-хистори (также фолк-история, псевдоистория, параистория, анти-история, лжеистория, поп-история, история для народа, масс-история, самодеятельная история и др.) — обобщённое название совокупности претендующих на научность, но не являющихся научными литературно-публицистических трудов и идейно-теоретических концепций на исторические темы, созданных, в основном, непрофессионалами с позиций негационизма. Термин имеет российское происхождение и употребляется, как правило, применительно к российским и постсоветским реалиям.
Фолк- хистори, это болезнь нашего общества, претендующего на замену профессиональной науки — «народной наукой», живущей по своим собственным правилам.
Явление нашей жизни, прошу любить и жаловать!))Следствие непонимания или забвения или сознательного пренебрежения по тем или иным соображениям принципами научной работы : объективностью, доказательностью, проверяемостью гипотез и излагаемых материалов, толерантностью к иным взглядам, избеганием необоснованных обобщений, неподтвержденных высказываний, навешивания ярлыков и высказывания догадок выдаваемых за гипотезы. О различии между догадками и гипотезами я говорил раньше, цитируя Лурье. Гипотезы имеют право на существование, догадки — нет.
Denny,
«В вопросе о Рюрике и его руси как-то выделяются две полярные точки зрения. Скандинав — не скандинав. Или я ошибаюсь? Но ведь у нас перед глазами история Европы и распространения скандинавского влияния. Как сложный процесс, сопровождающийся ассимиляцией скандинавов коренными народами. Процесс сей явно включает много переходных стадий: грабители — завоеватели — местная знать — … Почему же рассматриваются только крайние точки зрения?»
Поясните,что Вы имеете в виду под крайними точками зрения? Происхождение Рюрика — скандинав — не скандинав? А кто же он еще — либо одно, либо другое. Или Вы имеете в виду норманнов — грабители — местная знать? Так тут нет этой полярности, ученые признают что норманны приходящие в земли восточных славян были и воинами и торговцами, составляли знатную верхушку складывающего государства — были той самой Русью. Играли роль послов и полководцев, сборщиков дани и т.д. А варяги были потом наемной военной силой, охотно помогающей своим родичам.
Для Л.С.К.
Как вы смогли заметить я стал меньше оперировать термином «норманисты», но отказаться от него полностью не удастся поскольку я не знаю как иначе называть тех ученых, которые действительно считают, что русы это норманны, что варяги это скандинавы, что Древнерусское государство создано скандинавами и что Рюрик дан или швед. Применяя термин норманисты я не придаю ему негативного оттенка, а лишь подчеркиваю этим, что цитируемые мною авторы не разделяют точку зрения антинорманистов, не считают, что русы это славяне и т.д. и т.п. Делается это мною исключительно для того чтобы обозначить позицию цитируемых авторов и чтобы мои аргументы не расценивались как проповедь неких антинорманистов, которые к науке, как бы, не имеют никакого отношения. И еще, термин норманизм и норманисты, равно как и антинорманизм и антинорманисты по прежнему имеет хождение в научной литературе, что Вы могли увидеть в цитируемых мною работах ученых, имена которых Вам достаточно хорошо известны. И они не видят в этом ничего крамольного. «Махровый же норманизм имеет совсем иные корни, мотивы и проявления» равно как и «махровый антинорманизм». И сразу по поводу происхождения этнонима русь. Собственно приведенные мною цитаты ответ на ваше утверждение что «Об источнике термина Русь спорят, хотя для специалистов этот спор давно решен», как выясняется не решен.И выявление источника происхождения финского ruotsi по прежнему служит ключевым моментов в доказательной базе происхождения этнонима русь от скандинавов.
Denny, постараюсь еще раз пояснить свою позицию, видимо это моя вина, что я не доходчиво излагаю.
Научного норманизма нет. Есть следование фактам и источникам. Ну вот вы же не называете того кто признает закон гравитации «гравитальщиком» или «тяготельщиком»? Даже если нам очень не нравится что брошенный камень падает на землю. Потому что такой закон существует хотим мы или нет.
Того кто признает существование кислот в химии мы же не называем «кислотником»? потому что кислоты и щелочи существуют в природе.
Факты типа имен русских князей, описания порогов у Багрянородного, свидетельство Лиутпранда и др. свидетельства скандинавского происхождения Руси объективно существуют. И ни один серьезный ученый не может сказать что их не существует.
Правда чересчур увлекающийся историк Б.А..Рыбаков, например, считал что страницы в ПВЛ вырваны.
Цитирую В.Я Петрухина: Б.А.Рыбаков утверждал что « чья-то рука изъяла из Повести временных лет самые интересные страницы и заменила новгородской легендой о призвании князей –варягов»
Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII- XIII вв. М.1982, стр.142.
Так вот есть серьезные историки, ученые, которые признают скандинавскую природу русов и варягов как наиболее реальную гипотезу, имеющую многочисленные подтверждения в фактах, археологических находках и свидетельствах письменных источников. Причем если мы посмотрим как развивалось все в динамике, то противники скандинавского происхождения руси и варягов, только критиковали. Да их критика иногда была очень разумной и полезной. Но почти все свидетельства которые теперь уже невозвратно принадлежат нашей истории, как-то свидетельства Бертинских анналов, Багрянородного, как свидетельство Иоанна Диакона, свидетельство Кекавмена, и проч. открыты и введены в научный оборот сторонниками скандинавского происхождения русов и варягов, называй их «норманистами» или не называй.
Антинорманизм с позитивной точки зрения (если не учитывать критику им своих оппонентов) — бесплоден. Он не может выдвинуть альтернативную скандинавской гипотезу, приемлемо объясняющую все имеющиеся свидетельства.
Причем после каждого появления нового факта и нового свидетельства, противники происхождения варягов и русов из Скандинавии, пренебрегая бритвой Оккама, прибегали к тому, что Лурье называет догадками, делали все возможное чтобы объяснить данное свидетельство по-другому, чтобы поставить несомненное и ясное свидетельство под сомнение, чтобы найти причину не доверять ему.
И так в отношении всего комплекса прямых и косвенных свидетельств, составляющих не один десяток аргументов в пользу скандинавского происхождения Руси. Но если им и удавалось поставить под сомнение каждое отдельно взятое свидетельство, ни одна другая гипотеза не обладает таким их количеством. Причем если прямые указания источников уже в основном известны и борьба идет вокруг их интерпретаций, то косвенные свидетельства в пользу скандинавского происхождения руси продолжают появляться. Например, я исследовал вопрос о клятвах, приносимых русами. Согласно договорам приведенным в ПВЛ русы-язычники клялись своим оружием. Славянам такие клятвы были не свойственны. Славяне клялись, бросая камень в воду. Иногда приносили клятвы землей. Клятвы же норманнов на оружии зафиксированы анналами франков. Конечно и это можно объяснить по-другому. При желании усомниться можно во всем.
И так постоянно, как ни копни, каждое новое косвенное свидетельство говорит в пользу Скандинавии.
P.S. Фактически есть позиция огромного большинства известных ученых-историков о скандинавском происхождении русов и варягов (расходящихся в деталях, но скандинавскую природу варягов и русов признающих) и позиция тоже известных историков А.Г. Кузьмина, А.Н.Сахарова и В.В.Фомина противостоящая их мнению. Противостоящая несмотря ни на что, вопреки всему. Вот они и есть «анти».
Сергею Б.
Сергей,насчет позиции Мельниковой признающей историчность Рюрика, я надеюсь, вы со мной согласились?
Олег
Как водится, спор об определениях (или штампах) оказывается одним из камней преткновения в дискуссии. В каждой концепции (или взгляде) есть по крайней мере два слоя. Есть вполне обоснованная (как я понимаю) система взглядов на факты и следующих из них суждений о скандинавском происхождении руси и роли скандинавов в нашей древней истории. Это из науки. И есть ее гипертрофированный вариант о неспособности славян etc. Это, если хотите, фольк-версия, не имеющая отношения к науке и происходящая из определенных комплексов.
Есть вполне обоснованная критика концепций о роли скандинавов. Как всякая критика, она не конструктивна, но заставляет шевелить задницей и не делать фетишей из своих взглядов и трактовок. Сергей это очень хорошо излагает, насколько я могу судить. Есть ее фольк-версия, о которой Вы с ЛСК и говорите как об антинорманизме.
Давайте договоримся об определениях. Пусть научного норманизма нет, как и научного антинорманизма. Есть научная концепция и ее научная же критика (которая анти и которая имеет право на существование). А есть бодливые норманисты и антинорманисты, которые во что бы то ни стало проталкивают свое, не слушая оппонента.
Теперь о полярных концепциях. Именно это мне стало интересно с самого начала. Скандинавское происхождение НЕ ОЗНАЧАЕТ, что русь Рюрика представляла из себя чистокровных скандинавов в этническом и культурном смысле. Как нормандцы Вильгельма не были норманнами. Как румыны и даже византийские ромеи не являются римлянами. Русь эпохи призвания вполне могла представлять одну из переходных форм, которые столетиями существовали в разных регионах Европы.
Позвольте пофантазировать… Предприимчивый шведский вожак захватывает участок землицы на территории вендов. Все происходит как положено, с насилием, резней и пр. И он не ограничивается грабежом, а решает сделать тут базу для своих дальнейших операций. Шведы оседают тут, и, возможно, теряют связи со своей родиной, ибо там конкуренция за земли на высоте. Через несколько поколений ситуация меняется. Да, победители-владетели сохраняют дедовские имена, военные традиции etс. Но они уже в нескольких поколениях имеют славянских матерей и живут в окружении славян. Славянский язык, славянские боги, обычаи для них уже тоже вполне родные, впитанные буквально с молоком матери. Словом… переходная форма, которые мы наблюдаем по всей Европе. Процесс ассимиляции в значительной степени уже пройден.
На мой непросвещённый взгляд, это вполне подходящий кандидат. Они явно отличаются от натуральных скандинавов, с которыми восточные славяне воюют не по детски. Они имеют скандинавские боевые возможности. С другой стороны не полностью чужие. И могут не только грабить, но и привнести порядок. Могут управлять и строить. Достаточно мирное по тем жестоким временам объединение славянских племен вполне соответствует. Ведь это не было завоевание носителями совершенно чужой культуры. Быстрая ассимиляция Рюриковичей тоже понятна. Им оставалось пройти в этом процессе только один шаг. Понятно, откуда двойные названия порогов. Это ведь билингвы были! Понятно, почему клянутся по скандинавскому обычаю, но славянскими богами.
Простите еще раз за детские непрофессиональные фантазии. Это не из-за антинорманистской злобности, а из искреннего желания разобраться, где в данном вопросе граница меду тем, на что мы можем с достаточной степенью надежности полагаться, и полем неопределенности, в котором могут существовать самые разные гипотезы.
Denny,
Ничего страшного в высказывании догадок и предположений нет, каждый на это имеет право. Страшно когда на основе догадок начинают делать далеко идущие выводы.
Проблема в том, что предполагать можно, что угодно. А вот при выдвижении гипотез надо учитывать факты. Я еще раз процитирую Лурье о гипотезах и догадках.
Яков Лурье
К истории одной дискуссии
В числе вопросов, которые постоянно встают перед историком и филологом, вопрос о предположительных суждениях в науке. Они именуются то гипотезами, то догадками, причем разграничение между этими двумя понятиями чаще всего не делается или имеет неоднозначный и субъективный характер. Гипотезой в логике именуют
«предположение о существовании — в настоящем времени или в прошлом—такого закономерного порядка или такой причины, которые при данной состоянии науки или вследствие прекращения их в прошлом не могут быть предметом непосредственного наблюдения, но которые, раз только мы предположим их существование, объясняют определенную совокупность явлений…».
Но филолог или историк постоянно имеют дело с событиями, существовавшими и прекратившимися в прошлом, и непосредственно наблюдать явления — не через источники — они не могут — поэтому все положения в науках о прошлом, строго говоря, являются гипотезами. Тем не менее, если эти гипотезы вытекают из необходимости объяснений определенной совокупности показаний источника, они не только совершенно необходимы, но и служат основой для построения целой системы понятий и знаний, без которых ни история, ни история литературы не могли бы существовать. Мы не можем наблюдать открытия Колумбом Америки в 1492 г., но показания источников в данном случае настолько значительны и обильны, что мы принимаем за факт это событие, и исходя из него, строим дальнейшие выводы и рассуждения.
Иначе обстоит дело с догадками — простыми предположениями о возможности того или иного. Мы можем допустить, например, что «Повесть о Горе Злочастии» написал какой-нибудь талантливый писатель XVII в., скажем, протопоп Аввакум. Но даже если это предположение не может быть опровергнуто, допустимо ли делать из него какие-либо выводы о повести или ее возможном авторе? Ясно, что в отличие от системы гипотез система догадок неправомерна, на них нельзя опираться при дальнейших построениях…
Науки о прошлом отличаются от иных эмпирических наук недоступностью «непосредственного наблюдения». Тем более недопустимым представляется введение в эти науки построений, не вытекающих с необходимостью из материала источников.»
В истории как и в других науках действует бритва Оккама. Если есть гипотеза удовлетворительно объясняющая имеющиеся свидетельства и факты, то в других нет необходимости. «Не следует умножать сущности сверх необходимого».
Сергею Б.
Сергей вот только недавно мне попадалась на глаза работа, сейчас не помню, к сожалению чья, может быть В.Я. Петрухина, беру обязательство снова ее найти и уточнить, где говорится что сомнения относительно братьев Рюрика, вызванные отсутствием следов поселений на Белозере и в Изборске теперь можно отбросить в связи с археологическими находками следов поселений в этих районах.