Как рубят аспирантуру в Академии

Докт. физ.-мат. наук, главный научный сотрудник Института теории прогноза землетрясений и математической геофизики РАН Михаил Родкин и канд. физ.-мат. наук, зав. аспирантурой Института морской геологии и геофизики Дальневосточного отделения РАН Марина Андреева посвятили свою статью критической ситуации с аспирантурами в Академии наук.

Чего не коснется заботливая длань начальства — быстро и решительно чахнет. Так власти озаботились судьбой молодежи в РАН… и одновременно приняли новый закон об образовании, по сути, убивающий аспирантуру в Академии наук. Следует, видимо, думать, что авторы закона ставили себе амбициозную интеллектуальную задачу — написать закон, охватывающий все стадии получения образования: от детских садов до аспирантуры включительно. А так как авторы закона, несомненно, учились в начальной школе, но — судя по косвенным признакам — академий и аспирантур не кончали, то и вышел закон на редкость кособоким. Возможно даже и пригодным для начальной школы, но явно нелепым применительно к аспирантуре. Впрочем, судите сами.

Закон требует, чтобы все аспиранты были в полной мере обеспечены комплектом учебных пособий. Видимо авторам закона запало в душу как некогда сосед па парте — грубый мальчик Сема — перетягивал на свою половину парты книжку о Маше и медведях. Но зачем аспиранту полный комплект пособий? Так, классическим пособием для физиков является многотомный курс теоретической физики Ландлифшица. Помнится, в открытом доступе на физфаке МГУ стояли 3-5 его комплектов. И всем хватало.

И вообще, мы не очень понимаем, что означает «комплект учебных пособий аспиранта». Аспиранты, по смыслу, учатся научной работе. А научная задача у каждого своя. Соответственно, и набор необходимой литературы у каждого тоже свой. Но это требование еще не столь вредно и приводит только к нерациональной трате фондов на научную литературу (которых уже традиционно лет 20-30 не хватает на действительно нужную литературу) и к захламлению научных библиотек.

Требованием должного количества экземпляров забота авторов закона не ограничивается. Они, естественно, слышали о перспективном виде представления материалов в виде компьютерных файлов. И закон предусматривает доступность необходимой специальной литературы также и в машинном виде. Надо полагать, вводя это требование, авторы закона не задумывались об авторских правах. Ведь электронных файлов большинства монографий не существует, а перевод их самостоятельно в машиночитаемый вид представляет собой не только весьма трудоемкую задачу, но и нарушение авторских прав. То есть в большом числе случаев, научному институту авторы закона предоставляют выбор — нарушить ли закон об образовании . или закон об авторском праве.

Впрочем, указанные требования еще не самые вредные. Хитроумным научным сотрудникам, путем консультаций с поднаторевшими сотрудниками Минобрнауки, сравнительно не трудно придумать как формальным образом удовлетворить этим требованиям закона. Можно, например, списки ученых первоисточников, кои необходимо особо тщательно штудировать аспирантам, сформировать на основе собственных репринтов или иных изданий, которые не нашли читателя и пылятся в архивах института, ожидая очереди на выбрасывание. В этом случае и необходимое число экземпляров найдется, и авторские права не будут нарушены.

По существу, намного более вредны другие требования. Для организаций, решившихся сохранить у себя аспирантуру, предъявляется требование — видимо по аналогии с группой продленного дня в начальной школе — предоставлять аспирантам . условия для полноценного отдыха, питания и срочной медицинской помощи. Скажем уютную комнату, где бы дети примерно 25 лет . могли бы вздремнуть и потом со свежими силами заняться уроками. А кроме комнаты отдыха требуются еще столовая, медицинский кабинет и ставки воспитателей и дежурных медицинских работников. Для типичного академического института эти требования выглядят уже непомерно обременительными. Намного предпочтительнее просто закрыть аспирантуру (как, кстати, в большом числе институтов и сделали).

Но апофеозом чиновной заботы является требование, чтобы весь курс обучения обеспечивался только данным академическим институтом. Видимо, у составителей закона еще живы в памяти детские переживания, когда надо было лишний раз переходить улицу около школы. И они постарались защитить молодую ученую поросль от столь травмирующей неокрепшую детскую психику необходимости. Считается испокон века, что человек, готовящийся стать исследователем, должен, как минимум, знать один иностранный язык международного общения и иметь достаточно полные представления о методологии научных исследований и философии. Такого рода знания традиционно давались в Москве аспирантам первого года обучения на базе кафедры иностранных языков РАН и Института философии РАН (аналогично и в других крупных научных центрах).

Новым законом об образовании такая ситуация признается незаконной и запрещается. Естественно, обеспечить сколь либо полноценное обучение иностранному языку и философии на базе отдельного профильного института РАН не представляется возможным. Реально проверяющие из министерства требуют, чтобы администрация институтов предоставляла им заведомо липовые или явно неполноценные программы обучения аспирантов иностранному языку и философии. Реально же молодые ученые получают вполне ущербную подготовку по иностранному языку и по философии и методологии науки.

Вызывает неподдельное изумление административный экстаз, который только и мог вдохновлять авторов такого беспримерного законоположения. Как только представишь, сколько еще чиновников Минобрнауки в поте лица готовили это чудо законотворчества. И сколько специалистов высшей квалификации — по тем институтам РАН, которые решили всё же сохранить у себя аспирантуру — демонстрируют чудеса изобретательности и очковтирательства, пытаясь соответствовать нелепым законодательным требованиям. При столь рентабельно растрачиваемых трудовых ресурсах остается только удивляться . и как это страна еще жива.

Невольно вспоминается анекдот времен Перестройки: «Уже три месяца им ничего не платим, а они всё еще ходят на работу, всё никак не освобождают помещение, чтобы сдать в аренду под склад. М-да… А давайте брать с них за проход на работу!» Но это был всё же анекдот. С работников госучреждений за приход на работу и пользование электроэнергией и туалетом денег всё же не брали. А с принятием нового Закона об образовании такая ситуация — жизненная реальность.

Институтам РАН — если они решатся сохранить аспирантуру — требуется потратить немалые средства — на выключение из реального процесса и приведение в требуемый вид помещений для отдыха и медицинского обслуживания, на оплату как бы воспитателей, на приобретение ненужной литературы. У многих ученых есть душевная потребность передавать свои знания и готовить смену. Многие готовы этим заниматься даже и практически бесплатно, но еще и самим платить за удовольствие готовить для своей страны кадры высшей квалификации — нет уж, увольте, это слишком.