Опасно ли раскачивать лодку, лежащую на дне?

Принятый закон о реформе РАН многие ошибочно полагают законом, который должен определить, как будет изменена работа той совокупности институтов и тех 50 тысяч научных сотрудников, которые собственно Академию и составляли. На самом деле, весь этот 30-страничный закон состоит из словесной шелухи, относящейся только к тому, что такое будет «клуб» из 2-3 тыс. членов академии, кто и как туда будет входить. Подчеркиваю — только этот клуб теперь и будет называться РАН, только о нем и закон.

Про самое же основное — как будут работать научные сотрудники в России, в законе сказано так, что и не всякий углядит это место. В разделе «Заключительные положения» (где, казалось бы, не может содержаться основополагающих вещей!), в ст. 18, есть всего два пункта — 9 и 10. В пункте 9 сказано, что создаваемое Агентство наделяется полномочиями собственника над всем имуществом РАН. В пункте 10 — что государственные задания на проведение фундаментальных научных исследований утверждаются данным агентством. Два пункта на весь закон, наполненный красивым трепом о том, как славно у нас будут развиваться науки и как велика в этом будет роль «РАН-клуба». Два контрольных выстрела в голову. Чиновники получили полное право распоряжаться и зданиями, и землями, и научной работой. ВСЕМ! Что и было запланировано с самого начала. Никакого реального влияния преобразованная РАН, под которой понимается теперь только сборище 2-3 тыс. членов Академии, на то, что будет происходить в институтах, не имеет.

Этот закон — орудие разрушения, а не созидания. Так он и задумывался, таким и принят. Академическая наука в стране уничтожена. Поэтому представляется непонятным, как может президент РАН В.Е. Фортов делать заявления, прямо противоречащие действительности. О том, что: «Удалось остановить ликвидацию самой Академии наук, ее региональных отделений и научных центров, оставить за Академией право заниматься наукой, расширить функции РАН в области координации, контроля и финансирования фундаментальных наук в масштабах страны», «РАН становится главным распорядителем средств на фундаментальные исследования» и т.д.

Увы, ничто из названного действительности не соответствует.

Проект бюджета уже подан. Где в этом проекте та часть, которая относится к финансированию академических институтов? Расскажите же нам, расскажите! Не надо иллюзий, разговоры о плавном трехлетнем переходе — откровенное надувательство. С точки зрения наших финансовых законов и финансовых структур, институты РАН уже не существуют, и уже не существует прежних каналов их финансирования. Это значит, что мы уже лишены возможности с Нового года проводить конференции и ездить на них, у нас не будет доступа к научным журналам — за это платила Академия. Не говорю уже о покупке нового научного оборудования, образцов, реактивов. То, что пока всё выглядит вроде бы нормальным, — это как у человека, падающего с небоскреба и пролетающего только 10-й этаж…

Настоящая наука все равно не сможет существовать в сложившихся условиях, будет развиваться только ее бюрократическая имитация. Вызывают, мягко говоря, удивление призывы В.Е. Фортова не раскачивать лодку, лежащую на дне. Для восстановления настоящей науки в России в будущем, для сохранения уважения к ней было бы гораздо лучше, если бы президент РАН перестал произносить заклинания о том, что «надо работать и подзаконными актами корректировать и поправлять дефекты закона, наносящие вред нашей науке», а вместо этого нашел бы в себе силы прямо и честно заявить: этим законом наука в России уничтожена. 

Петр Арсеев,
зав. сектором Отделения теоретической физики ФИАН, член-корр. РАН