Приближается церемония вручения премии «Просветитель» 2013 года, и мы обратились к нашим читателям и авторам с просьбой рассказать, кого они хотели бы видеть лауреатами, а кто, как им кажется, пока не достоин награды.
Светлана Бурлак,
старший научный сотрудник Института востоковедения РАН:
Я болею за книгу Дмитрия Жукова «Стой, кто ведет? Биология поведения человека и других зверей» (читала предыдущее издание, и мне очень понравилось, ужасно жалела, что не смогла купить; теперь куплю) и за книгу Виктора Сонькина «Здесь был Рим». Он рассказывал нам на занятиях Экологической Школы про Рим — и это было совершенно восхитительно!
Ася Казанцева,
научный журналист:
Я, разумеется, болею за Дмитрия Жукова, потому что именно он разработал в Санкт-Петербургском университете курс психоэндокринологии, из которого я впервые узнала, что биология имеет непосредственное отношение к реальной жизни, и полюбила ее достаточно, чтобы стать научным журналистом. Сама книжка «Стой, кто ведет?» во многом спорная, я бы посоветовала воспринимать ее с осторожностью и перепроверять самые удивительные утверждения по первоисточникам, но в качестве первого знакомства с биологией поведения она сказочно прекрасна.
Дмитрий Баюк,
старший научный сотрудник Института истории науки и техники им. С.И. Вавилова РАН:
Научная популяризация — это литературный жанр, отличающийся определенной ущербностью. В самом деле: чтобы рассказать о чем-то новом и интересном кому-то, кто почти ничего или даже вовсе ничего не знает ни о чем таком, что этому новому и интересному предшествовало, надо сначала проговорить слишком много банальностей. Рассказать о вещах, которые читатель по идее должен был бы помнить со школы, но, разумеется, не помнит, а скорее всего никогда и не знал. Поэтому чтение научно-популярных книг во множестве — занятие исключительно однообразное и утомительное. Хотя есть исключения.
Я бы назвал их исключениями первого рода и исключениями второго рода. Исключения первого рода возникают, когда автор и сам плохо помнит школьные банальности и заменяет их нелепостями. Читателя это может развеселить. Исключения второго рода появляются, когда автор выдает за популярную совсем не популярную книгу. Адресация к читателю-непрофессионалу — своего рода игра или стилистический прием: читатель радостно кивает и поддакивает автору, хотя и мало понимает в сказанном. Прочитать такую книгу с удовольствием и приятностью не составит труда, но постижение ее истинного смысла потребует времени, сил и образования.
Меня исключительно расстроила единственная, претендующая на премию книга, в которой речь идет об устройстве мира на самом фундаментальном уровне. Я имею в виду «Гравитацию» Петрова. Полное название книги — «Гравитация. От хрустальных сфер до кротовых нор», и лучше бы о хрустальных сферах автор ничего не говорил, оставив все историко-научные сюжеты и ограничившись кротовыми норами и современными теориями.
Трудно себе представить, как мог в наши дни родиться подобный компендиум расхожих штампов столетней давности, едва только речь заходит о научной революции XVII века и ее главных героях. Как и бывает обычно со штампами, их несостоятельность давно уже стала очевидной всем, хоть немного интересующимся вопросом. Автор уныло повторяет школьные банальности, не отдавая себе отчета, что они все давно уже превратились в нелепости.
Вот пример: автор рассказывает о Копернике и его знакомстве с гелиоцентрическими системами мира. Копернику они понравились, и «в результате он пришел к убеждению, что наблюдаемые движения небесных тел лучше всего объясняются двумя движениями Земли: ее вращением вокруг своей оси и обращением вместе с другими планетами вокруг Солнца». Это штамп, для опровержения которого даже необязательно открывать книгу Коперника (чего, разумеется, не делает почти никто даже из тех, кто о нем пишет).
Практически в любой современной биографии ученого написано, что движений Земли у Коперника было три: к суточному вращению самой Земли вокруг оси и годичному вращению земной сферы вокруг Солнца он должен был добавить годичное вращение Земли вокруг оси перпендикулярной плоскости земной орбиты. Это движение он назвал деклинационным, и без него земная ось, оставайся она неподвижной относительно земной сферы, не могла бы оставаться параллельной самой себе, что тут же расстроило бы всякое соответствие теории наблюдениям.
Но это даже полбеды. Немного более внимательное чтение Коперника (и опять же об этом за прошедшие сто лет не раз писали и его комментаторы) обнаруживает даже не три, а девять разных движений Земли, поскольку ему надо было объяснить разницу в продолжительности времен года и либрации, представляя всякое поступательное движение двумя вращательными.
Система Коперника в итоге оказалась, вопреки его изначальному намерению и утверждениям автора, более сложной и менее логичной, чем система Птолемея, и объяснить ее популярность и историческое значение только тем, что она была менее громоздкой и более логичной, не получится. Фигура Коперника в исторической ретроспективе оказалась стоящей на плечах как минимум трех последующих гигантов -Кеплера, Галилея и Ньютона, — и только с их помощью может быть оценена.
Подобные досадные промахи находятся десятками почти на каждой странице исторической части книги Петрова. Это превращает ее в своего рода антиучебник по истории астрономии. Вы хотите знать историю заблуждений XIX века, преодолевавшихся на протяжении почти всего XX, относительно того, как развивалась эта наука в прошлом? Пожалуйста: вот вам едва ли не полный их список.
Зато книга Веры Мильчиной «Париж в 1814-1848 годах» служит прекрасным примером исключения второго рода. Здесь автор весьма деликатно подает совершенно новый исторический материал в такой форме, что читателю легко с ним быстро освоиться. Выбранный период отделяет одну яркую и любимую историками эпоху — эпоху наполеоновских войн — от другой, милой их сердцу, — французской революции 1848 года. Но затишье в политической жизни сопровождалось бурной эволюцией той расплывчатой сущности, которую мы привыкли именовать народом.
На мой взгляд, будет более чем справедливо, если именно книгу Веры Аркадьевны жюри назовет победителем, и найти ей подходящую пару по другой номинации будет совсем не просто.
Александр Хохлов,
конструктор ЦНИИ РТК:
Я прочитал только одну книгу из короткого списка. Она же единственная посвящена «физике» — Александр Петров, «Гравитация. От хрустальных сфер до кротовых дыр». Книга, на мой взгляд, очень удачная, тем более, что написана ученым, который посвятил изучению гравитации почти всю свою жизнь.
Александр Николаевич отлично справился с ролью научного популяризатора, подобрав приятный для восприятия стиль изложения и уместив в одну книгу историю развития наших представлений о мироздании, их состояние на сегодняшний день и перспективы в изучении гравитационных эффектов в будущем. Интересная и важная тема. В последнее время многих из нас будоражит открытие экзопланет у далеких звезд. И тем печальнее понимание нашей ограниченности в пространстве и времени, поэтому вся надежда на науку и на вдохновение новых исследователей такими замечательными книгами.
Мне понравилось сравнение этой книги с книгами Станислава Лема в рецензии Михаила Ноздрачева на страницах ТрВ-Наука [1]. Надеюсь, что родство будет не только «в языке», но и в продвижении человечества дальше, к звездам. Желаю Александру Николаевичу удачи в конкурсе «Просветитель»!
Павел Бородин,
профессор Новосибирского госуниверситета, зав. лабораторией Института цитологии и генетики СО РАН, лауреат спецприза Клуба научных журналистов 2010 года за книгу «Кошки и гены»:
Я болею за книгу Максима Чертанова «Дарвин». Других книг из финалистов этого года, увы, пока не читал. А за Дарвина я бы дал премию обязательно. Особенно сейчас, когда про него все мракобесы пишут глупости и неправду. Но дело не в них, а в том, что Максим Чертанов написал замечательную книгу о хорошем человеке. Это ведь очень трудно. Это про злодеев писать легко. Про них получаются длинные и захватывающие книги. В них нет проблемы с сюжетом. Одно злодейство следует за другим, предательство сменяет измену. Публика такие книги ужасно любит и расхватывает как горячие пирожки.
Про хороших людей писать трудно. Жизнь их лишена бурных событий и, сказать по правде, скучна. Родился, учился, сплавал вокруг света, женился, завел дом и детей. Жене не изменял. Детей любил. Написал одну книгу, потом еще несколько. Умер. И про что тут писать? А Чертанов написал так, что даже человеку, который и жизнь Дарвина, и его теории знает в подробностях (это я про себя), оторваться было невозможно. Я отдельно позавидовал читателю, который впервые узнает о Дарвине и его теории из этой книги.
Снимаю шляпу перед автором — явно не биолог, он прочитал книги Дарвина (это явно НЕ пересказ с чужих слов), понял и принял дарвиновские идеи и очень хорошо их объяснил современным и человеческим языком. При этом он не сделал ни одной научной ошибки (или у него был хороший редактор?). Мне трудно назвать ошибкой энтузиазм автора относительно дарвиновской идеи пангенезиса, хотя я его категорически не разделяю.
Отдельное спасибо автору за то, что он не постеснялся сказать честные слова относительно отечественных сторонников «эволюции-не-по-Дарвину». Мне их самому давно хотелось сказать, да мешала корпоративная вежливость. Одним словом, дорогие члены жюри, дайте, пожалуйста, премию Максиму Чертанову за книгу про Дарвина, они оба ее заслужили.
1. М. Ноздрачев. Вся правда о гравитации (рецензия на книгу А. Петрова) ТрВ-Наука, № 137, 10 сентября 2013 года. http://trv-science.ru/2013/09/10/vsya-pravda-o-gravitacii/