Василий Васильевич Рождественский (1884-1963) для меня — художник, написавший удивительный «Натюрморт с кофейником и чашкой» (1913). Эту картину я впервые увидела на той же выставке русского натюрморта в Русском музее, которая открыла мне этот жанр как таковой [1].
Рождественский родился в Туле в семье священника и вначале учился в духовном училище. Он рано решил стать художником, поехал в Москву и поступил в «школу ваянья», которая после революции 1917 года будет называться ВХУТЕМАСом.
В Московском училище живописи, ваяния и зодчества Рождественский пробыл с 1900 по 1911 год, с «перерывом на революцию» в 1905-1906-м. Он учился у В.А. Серова, К.А. Коровина, А.Е. Архипова, Л.О. Пастернака; вместе с П.П. Кончаловским побывал в Италии. В 1910 году Рождественского вместе с Фальком, Куприным и другими не менее замечательными людьми из МУЖВЗ исключили: как сказали бы сегодня, за протестную активность. Исключенные как раз и составили ядро прославленной группировки «Бубновый валет».
К сожалению, мне не удалось прочитать книгу Рождественского «Записки художника» (М., 1963). Впрочем, как отметил кто-то из достойных людей, там о «Бубновом валете» нет ни слова. С учетом печальных обстоятельств той эпохи это можно понять: книга вышла в 1963 году,т.е. в год смерти художника, однако закончена она могла быть и пятью, и десятью годами раньше… Что до обстоятельств эпохи, то они могут быть проиллюстрированы впечатляющим документом — это «Записка министра культуры СССР Н.А. Михайлова о влиянии буржуазной идеологии на художественную интеллигенцию Москвы и Ленинграда» [21 января 1957 года].
Процитирую только один фрагмент: «…В состав нового правления Московского союза советских художников в октябре 1956 года были избраны такие живописцы и искусствоведы, которые в течение многих лет отстаивали формалистические взгляды (О.М. Бескин, Р.Р. Фальк, П.В. Кузнецов, В.В. Рождественский, А.А. Каменский). Используя справедливое недовольство художников недостатками в области нашего искусства, поднявшие голову формалистические элементы пытаются возглавить творческие союзы и навязать им свою ошибочную программу».
Меж тем в 1920-е и в начале 1930-х годов Василий Рождественский был хорошо известен: его работы выставлялись не только в СССР, но и по всему миру на выставках советского изобразительного искусства. Однако после известного Постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 года положение сильно изменилось. Как известно, этим постановлением распускались все независимые творческие союзы, а вместо них создавались новые единые союзы под управлением государства. Это было кульминацией начатого в 1928 году процесса уничтожения общественных организаций в СССР.
Судя по справкам энциклопедического характера, после 1932 года Рождественского за пределами СССР не выставляли. Будучи давним другом Фалька и его соседом по Дому Перцова, Василий Васильевич был причислен женой Фалька Ангелиной Васильевной Щекин-Кротовой к тихим бубновым валетам.
О Рождественском она, в частности, писала вот что: «Я помню, как мы с Фальком были на последней выставке картин художника Рождественского на Кузнецком Мосту, и Фальк сказал мне: «Какой чистый и серьезный художник Василий Васильевич» <…> Рождественский и Фальк называли друг друга на «ты», но такой нежной дружбы, как у Фалька с Куприным, у них не было. Наоборот, они часто спорили. Фальк иногда заходил к Рождественским, тот показывал ему свои натюрморты и пейзажи, которые он писал из окна. Но я не помню, чтобы Василий Васильевич заходил к нам смотреть работы Фалька, хотя он любил пожурить мужа за его «урбанизм» и «французистость» призывая его обратиться «лицом к русской глубинке»».
А.В. вспоминала, что Рождественский «всегда поучал Фалька. Когда я однажды, помню, сказала ему: «Вы же не видели этой работы Фалька, которую критикуете», он стукнул кулаком по столу и сказал: «Я тридцать лет простоял за мольбертом и буду говорить Роберту свое мнение»» (цит. по: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. М., 2005. С. 222).
Спорили они и о музыке. А.В. так воспроизвела слова Рождественского: «Ваш Рихтер <…> в подметки не годится Софроницкому, неврастеник, немец. А Софроницкий — истинный русский музыкант». Фальк, по словам А.В., «тоже любил Софроницкого, но предпочитал Рихтера и яростно бросался на его защиту. Споры их были шумными, но дружба от этого не кончалась».
Я хорошо помню подобные споры — их можно даже приблизительно датировать серединой 1950-х годов — позже Софроницкий много болел, в 1961-м он умер.
В.В. Рождественский прожил нелегкую жизнь. В молодости он сидел в тюрьме за связи с революционным движением, что лаконично отметил в своей мемуарной книге: «Поплатившись за свое свободолюбие лишением свободы, отсидев за тюремной решеткой, я снова обратился к любимому искусству, продолжая занятия в Училище живописи». Три года художник провел в окопах Первой мировой войны, о чем не склонен был рассказывать.
Жена Рождественского Наталия Ивановна была известным фольклористом — она активно работала в фольклорной секции Союза писателей и собирала песни и стихи северных народов. Ангелина Васильевна писала, что супруги Рождественские, будучи уже пожилыми, оставались высокими, стройными, сильными до последних лет своей жизни.
По словам А.В., «их мастерская состояла из одной комнаты, в которой хранились не только картины и рисунки Василия Васильевича, но и рукописи Наталии Ивановны. Высокие антресоли были забиты работами и папками, туда же был водружен рояль, на котором в молодости, окончив московскую консерваторию, играла Наталья Ивановна. <…> Василий Васильевич много писал на севере: пейзажи с деревенскими избами, старыми кладбищами, храмами… До севера, в который Рождественские были влюблены, в 20-30-е годы они странствовали по Средней Азии. В последние годы — 40-50-е — они не покидали Подмосковье, жили в глубинке, в деревнях».
Одним из любимых мест Рождественского были окрестности озера Удомля Тверской губернии. Он оставил много пейзажей, где каким-то волшебным образом сумел «поймать» особый свет белой ночи.
По характеру Рождественский слыл человеком замкнутым; быть может, с этим как-то связана его особая любовь к животным. Не случайно П.П. Кончаловский написал его портрет в «обществе» собак. Дома у Рождественских жили коты, которым, по рассказам Щекин-Кротовой, Василий Васильевич запрещал ловить мышей.
Мне Рождественский близок более всего как мастер натюрморта. На примере этих его работ [2] интересно проследить поиски художника, его выбор между приемами кубизма и «лепкой» формы цветом.
«Умывальник» (1910-е) — своего рода «стоп-кадр», зафиксировавший этот процесс. Такой массивный фаянсовый умывальник я еще застала в начале 1950-х — кажется, в ленинградской «Астории». При одной мысли, что соцреализм предлагал на холсте всё изображать как в жизни, уже охватывает тоска.
Бедный Никита Сергеевич! — «Умывальник» Рождественского не лучше «Обнаженной» Фалька.
На примере натюрморта проще всего показать, какую живописную задачу в том или ином случае решал художник. Натюрморт именно как жанр побуждает научиться видеть живопись как своего рода «антифотографию»: ведь даже натюрморт — «обманка» строится по своим законам, а не копирует мир. Казалось бы, именно этому следовало бы учить детей в младших классах — или нынче там вообще нет уроков рисования?..
- Фрумкина Р.М. Александр Куприн и его натюрморты. http://trv-science.ru/2014/03/11/aleksandr-kuprin-i-ego-natyurmorty
- Картины В.В. Рождественского см. http://avangardism.ru/vasilij-rozhdestvenskij.html