Администрация президента и министерство культуры готовят программу «Основ государственной культурной политики». Для ее разработки собран коллектив из деятелей культуры (имена их не сообщаются). В «Известиях» (от 10 апреля 2014 года) опубликованы материалы к проекту этой программы, и когда она появится,тогда и будет организовано обсуждение, хотя обсуждать целесообразно именно эти материалы уже сейчас: в них представлены теоретические основы будущего документа. По нему уже высказался резко отрицательно Ученый Совет Института философии РАН (ТрВ-Наука № 152).
В материалах 12 разделов, из которых определяющими являются первые 6. Их и стоит обсуждать.
1. Культура или кодекс?
Остановлюсь на первом. В нем содержится определение «культуры». Вот оно:
«…под термином «культура» понимается исторически сложившаяся система ценностей и норм поведения, закреплённая в материальном и нематериальном культурном и историческом наследии…».
Прежде всего, рассмотрим это определение с точки зрения логики. По этому определению «культура» — это нечто, закрепленное в «культурном наследии». А что такое «культурное наследие»? Это наследие в плане «культуры». А что такое «культура»? А это и предстоит определить. Классический circuLus vitio-sus, порочный круг. Но это формальный недостаток, свидетельствующий лишь о своеобразном глубокомыслии отобранных Администрацией анонимных деятелей культуры.
А по существу? Совершенно несомненно, что система ценностей и норм поведения — существенный компонент современной и более древней культуры. Но сводится ли к ней вся культура, чтобы оправдать избранное определение?
Определений культуры множество. Только в классической книге Крёбера и Клакхона собрано 164, а есть и еще десятки. Наличие множества определений говорит о сложности понятия и многозначности термина.
Для более полного понимания сути понятия его нужно представить в системе других понятий, в том числе антиномичных, сообразить, что же является антонимом этого понятия. Здесь сразу же выступает оппозиция: культура — натура. Изначально латинское слово cultura означало обработку, культивацию и противопоставлялось необработанной природе. Поскольку определение культуры общее, оно должно относиться ко всему человечеству, ко всем его стадиям развития, и отличать его от животной стадии.
В определении,даваемом разработчиками Администрации президента, культура сводится к «системе ценностей и норм поведения», «закрепленной» в наследии, к некоему жесткому кодексу, который выработан коллективом и навязан всем его членам не-укоснительно.Такая культура, конечно, легко управляема государственной администрацией и очень ей мила. А настоящая культура не такова.
Культура — это пластичная и многозначная фиксированная в нормах программа деятельности индивидов, формируемая, хранимая, накапливаемая и передаваемая обществом внегенетически (обучением, воспитанием) на основе общественной практики. Она уделяется обществом каждому члену общества (энкультурация), мягко рекомендуется и гибко детерминирует индивидуальное поведение.
В нацеленности на индивида, в пластичности и многозначности, в гибкости детерминации — существенная особенность культуры. Без нее культуры нет, а есть казарменная дисциплина, в каких-то ситуациях необходимая, но как дух культуры абсолютно немыслимая.
2. Историзм и его враги
Второй раздел рассматриваемого документа посвящен «принципу историзма». Историзм — это учение о том, что общество всё время изменяется и развивается в истории, что каждая эпоха принципиально отличается от предшествующих и последующих, что ей свойственны, кроме общих законов развития, свои собственные законы, и что этим определяется ход истории. Несмотря на всю поэтичность Экклезиаста, историзм не согласуем с библейским принципом «нет ничего нового под солнцем».
Разработчики «Основ государственной культурной политики» продвигают новую разновидность историзма, не имеющую с ним ничего общего. Как они изъясняют свой «принцип историзма»? Национальная культура, по их представлению, не формируется как мозаика из локальных культурных сред, а является результатом длительного исторического развития данной социальной общности, отличающейся от других подобных.
Это скорее принцип традиционализма или консерватизма, принцип всемерного сохранения традиционного общества. Можно назвать это любовью к традициям предков,а можно косностью, реакционностью, консерватизмом. Но это нечто противоположное историзму. А поскольку сторонники этого очень странного «историзма» против «мозаики культурных сред»,то они, стало быть,за конформизм,за всемерную унификацию, лучше всего достигаемую в казарме. Конформизм был свойственен крестьянской и ремесленной среде средневековья, отчасти и мелкобуржуазной среде времен Контрреформации. Это было время охоты на ведьм, гонений на всех выделявшихся из общей среды — евреев, гомосексуалов, иноверцев, вольнодумцев. У Стругацких в романе «Трудно быть богом» — на книгочеев.
Культура зиждется на двух столпах — на традициях и новациях. Если одного из них нет, культура гибнет. Взгляните на нашу современную культуру и сообразите, сколько в ней от древнерусской и сколько от современной мировой. Я археолог, но мое представление о культуре — современное. Новации совершенно не предусмотрены в представлениях министерских разработчиков о культуре. Их представление о русской культуре — археологическое. Но что-то мне не доставляет радости такое пополнение археологического цеха.
Культура всегда состоит и должна состоять из мозаики культурных сред. С концентрацией основных черт в центре и с большим размахом колебаний, рассеяния, отклонений. Тогда при любом изменении условий обитания найдутся в культуре особи, готовые быстро приспособиться к изменившимся условиям, и культура в целом выживет. А культуры узко специализированные, погубившие свою мозаику, неспособны выжить при изменении условий. Несмотря на кажущуюся мощь, они гибнут первыми.
В документе приводится выражение министра Мединского: «пусть расцветают сто цветов, но поливать мы будем только те, которые нам полезны». Кому «нам»? Если остальные цветы не поливать, они засохнут. Это и требуется?
3. На каком континенте Россия?
Займемся третьим разделом рассматриваемого документа — тем, который декларирован как«цивилизаци-онный принцип». Если вы думаете, что он подводит к лозунгу «Даешь цивилизованность!» или «Обеспечить достижение высокой цивилизации!»,то вы ошибаетесь. Культурная политика, по мысли разработчиков данного материала, не имеет ничего общего с учением о стадиях общественного развития, где цивилизация рассматривается как высшая ступень развития. Не имеется в виду и цивилизация как антипод духовной культуры (связанный с техникой) или как синоним культуры вообще (вообще-то есть и такие толкования).
Здесь, в «Материалах», цивилизация рассматривается как один из локальных вариантов культуры, замкнутый, обособленный и чуждый всем остальным. Такое учение среди научных течений есть, некоторые представители его и названы в «Материалах» — это Данилевский, Тойнби, Гумилев, Хантингтон. Список неполон. Почему-то пропущены Освальд Шпенглер («Закат Европы») и Питирим Сорокин,отнюдь не самые бледные фигуры, но чем-то они не устраивали разработчиков. Может быть, принадлежностью к Германии и США? Та к Хантингтон с его учением о войне цивилизаций, тоже американец. Да и Тойнби — с Запада, британец, к тому же ездивший к Гитлеру.
Это учение, инициированное славянофилом Данилевским в книге «Россия и Европа» (1869), рассматривает человечество как совокупность больших суперэтносов или параллельных цивилизаций, локальных культур, изначально и навечно различных по своему характеру, по организации, по ментальности и системе ценностей, замкнутых и взаимонепроницаемых. Такова для них и Россия (причем разработчики настаивают на том, что «российский» и «русский» — одно и то же). Каждая из них уникальна и самобытна. Они чужды друг другу и вредны друг для друга. Смешивание их и смешанные браки гибельны (на этом особенно настаивал Гумилев в своем тезисе об этносах-«химерах»).
Каждая из цивилизаций проходит, по этому учению, свой цикл развития независимо от остальных, но в общем стадии одни и те же у всех — от зарождения через подъем к упадку и гибели. Каждый из ученых предлагал своё количество стадий и свою длительность для каждой.
Вслед за Данилевским нынешние его последователи, подготовившие эти «Материалы», повторяют,что «Россия не Европа», что она — не Запад и не Восток, она особая цивилизация. Что европейские ценности, ставшие мировыми (их восприняли США, Канада, Япония, Южная Корея, Сингапур, Австралия и другие передовые и успешные страны) для нас неприемлемы. Хотя эти идеологи всё время повторяют, что мы не Европа и не Азия, но на деле всё то, что они отстаивают -это азиатчина в худшем виде (как показано выше, не все в Азии этого придерживаются): отсутствие демократии, несменяемость власти, вмешательство религиозных догм в жизнь государства, попрание прав меньшинств,бессилие справиться с коррупцией и т.п. Наделе Россия расположена на стыке Европы и Азии, причем коренные земли русского народа относятся к Европе и всегда в ней были. Да,это земли (зона рискованного земледелия), не столь благоприятные для хозяйствования, как более западные, но в этом плане они не отличаются от скандинавских или канадских. Россию задержало в развитии татарское иго (в ней не было Возрождения, Реформации), но цари Алексей, а особенно Федор и Пётр вернули ее в русло европейского развития. Хотя рецидивы отсталости сказывались.
Учение о замкнутых цивилизациях родилось в пореформенной России как реакция на досадную отсталость страны по сравнению с основными европейскими державами, наглядно продемонстрированную поражением в Крымской войне. Для одних это было стимулом к реформам, к революционной деятельности, к наверстыванию упущенного, к стремлению догнать европейские народы и встать вровень с мировой цивилизацией. Для других, консервативных и обиженных,- стремлением доказать, что нам Европа — не пример, у нас свои критерии, не очень-то и нужно кого-то догонять. Шпенглер, похоже, не читая Данилевского, выдвинул аналогичное учение в годы Первой мировой войны — по другим причинам. Его и его европейских последователей, включая Тойнби, поразил кризис европоцентризма перед лицом встающего с колен Востока. В Сорокине соединились разные традиции этого видения истории, и он старался поставить всё это на научную базу — чертил таблицы, подводил статистические основания. Наименее оригинальным из этих мыслителей, но наиболее поэтическим и популярным (в России) был Гумилев. Апогея это учение достигло в писаниях Хантингтона — в пророчестве о неизбежном столкновении цивилизаций.
Факты истории никак не укладываются в эту концепцию. Культуры постоянно смешиваются, ныне все известные культуры передовых народов состоят из потрясающей пестроты элементов самого разнообразного происхождения. Наша культура — не исключение. Оглянитесь вокруг и попробуйте сообразить, где и кем изобретены, произведены, придуманы, сочинены окружающие вас вещи, книги, музыкальные произведения, фотоснимки, инструменты,учения, нормы, боги.
Ревнители традиционной религиозной морали забывают, что сама православная вера пришла на Русь из Греции, а туда от евреев. А телевизор, по которому выступает православный патриарх с проповедью о рожденном еврейкой Христе, произведен в Японии, а придуман в Америке русским эмигрантом. «Материалы» написаны буквами, в принципе придуманными в Финикии, и напечатаны в газете типографским способом, изобретенным в Германии, хотя сама газета появилась сначала в древнем Риме, но в современном виде — тоже в Германии.
Эх, нет на меня угодного разработчикам «Материалов» цензора! Впрочем, цензура была изобретена папой Сикстом IV в Италии в 1471 году.
С проектом «Основы государственной культурной политики» можно ознакомиться по ссылке www.novayagazeta.ru/storage/b/2014/04/12/kulturnaja_politika.doc
(Продолжение в следующем номере)
К сожалению, в принятии ненаучного «цивилизационного подхода» виноваты не только чиновники из Минкульта, но и сами историки. Последние 20 лет он открыто пропагандировался и серьезно излагался в учебниках. Я, например, узнал о построениях Тойнби и Шпенглера в 1990-е годы из школьного учебника; цивилизационный подход подавался как основной, тогда как, скажем, формационный если и описывался, то с явным пренебрежением. Причины этого вполне понятны. Если концепции Данилевского и Шпенглера возникли под влиянием поражений в Крымской и первой мировой войнах, то принятие цивилизационного подхода было прямым следствием распада СССР. В итоге на слом пошло и то, что ломать не стоило. Опора на реально существующие, материальные признаки исторического процесса была заменена фантазиями о культурах и менталитетах.
В основном согласен с Денисом Н. Но с одним уточнением. Это было следствием не только распада СССР, но и потрясающего кризиса марксизма в конце ХХ века. С отказом от формационного подхода забыли и о более общем подходе — эволюционном, а он ведь сродни историческому вообще. Кроме того, развившаяся ностальгия по империи, имперские фантомные боли привели к возрождению евроазийских фантазий, к поощрению дугинского имперского национализма, а он и продвинул в школьные учебники идеи Данилевского, Шпенглера и Гумилева.
Льву Клейну. Не стоит преувеличивать влияние Дугина в 90-е годы на идеи излагаемые в учебниках, тогда у скромного идеолога подпольных партий оно было почти нулевым. Сейчас — да, определённое влияние есть. Но тогда такие идеи продвигались конкретно либералами, которые при СССР все как один были марксистами-ленинистами. Это они смесь идей таких деятелей, как Гумилёв, Теяр Де Шарден, Данилевский и пр. вплоть до псевдо-научного космизма Фёдорова и ещё Бог знает какой ереси. Просто, как выше отмечено правильно, хотели сломать быстро наследие СССР, вот и наломали дров. А у имперско-националистических идей, повторюсь, в то время не было никаких шансов за пределами газеты «Завтра» и самиздатовских брошюр возле музея Ленина. Просто не пускали.
Где Вы увидели у меня ссылки на роль Дугина? У меня вообще не упоминалось это имя. Что в 90-е гг. идеи дугинского типа проповедовались либералами, которые все как один были марксистами-ленинцами, представляется мне фантастикой. Либералы — нечто противоположное марксизму по многим показателям (что и подтверждается нынешней ненавистью коммунистов к либералам). С Дугиным у них тоже общее найти трудно. Единственное, что Денис Седов мог бы использовать для своих странных сближений, это приверженность либералов свободе мысли и их поощрение выпуска всякой литературы, ранее запретной — в том числе и Гумилева, евразийцев и т. д.
Это безусловно. Если уточнить, то такова и была подлинная причина продвижения корпуса идей — раз в совке замалчивали и запрещали — значит вот оно, то что правильно и истинно. Думали, что так. По поводу Дугина, значит Вы задним числом называете имперский национализм дугинским, хотя в общем-то не он его изобрёл. Лев Самуилович, ну вот только не притворятесь, что Вы не знаете такого типа людей. Да ими в 90-е все кафедры филосософий и прочих гуманитарных дисциплин во всех институтах были заполнены. Это были именно тогдашние либералы. Разумеется, марксисты они были перекрасившиеся, это я просто ради интереса добавил. Лично проверял в Ленинке авторефераты диссертаций наших преподов по философии — все они на тему марксизма. Эти же люди преподавали марксизм-ленинизм при совке. И они же ринулись в гумилёвщину и прочее, когда Совок пал.
Хорошо ещё гумилёвщину. Нам на полном серьёзе в 1991 году преподавали на философии Блаватскую…
По-моему, Вы путаете либералов с играющими в свободомыслие болтунами, которым всё равно что использовать для кокетства, лишь бы эпатировать солидное общество. Таких фрондеров было всегда немало.
Повторяю: я вообще Дугина не упоминал, как и имперский национализм, ни «задним числом», ни передним.
Л.С. Клейн правильно отметил две вещи: 1) в попытках наметить направления культурной политики присутствует логическая ошибка («определять через определяемое»); 2) определений «культуры» не одна сотня. К сожалению, в дальнейшем автор сам ошибок не избежал.
Так, следовало бы задаться вопросом: чему собственно посвящен этот проект и что из его содержания нужно в первую очередь обсуждать? На мой взгляд, авторы проекта во главе с министром культуры ошиблись ведомством. Министерство культуры по набору функций — лишь ветвь минсоцразвития. Его следовало бы называть «министерством учреждений культуры». Фактически оно лишь распределяет скудные деньги между библиотеками, музеями, филармониями и театрами. О каком генерировании смыслов можно тут говорить? Да и в большинстве своем организации, подотчетные этому министерству, созданием культуры не занимаются.
И вот тут встает во всей сложности проблема дефиниции «культуры». Говоря о «культуре» мы обречены обсуждать «кривое» и «теплое», «зеленое» и «жидкое» и т.п. несопоставимые понятия. У каждого будет свое определение и понимание «культуры». И даже договорившись, какую именно «культуру» мы будем в данный момент обсуждать, мы все равно не избежим путаницы.
Из той части проекта, на которую обратил внимание Л.С. Клейн, следует, что его авторы имеют в виду не «культурную», а «идеологическую» политику. Поскольку такого министерства у нас нет, о судьбе проекта можно не беспокоиться. Даже будучи принят, он не сможет министерством с совершенно иными функциями (бюджетно-распределительными) исполняться.
Наконец, ошибка Л.С. Клейна в том же точно понимании культурной политики, что и у составителей проекта. Ему бы очень не хотелось продвижения цивилизационного подхода в «культуру». Такое удивительно читать в статье автора, позиционирующего себя в том числе и как культуролога. А культуролог, кажется, не имеет права утверждать, что «вот это в культуре можно оставить, а вот это — не культура». В действительности, сам по себе «цивилизационный подход» — уже неотъемлемая часть культуры. Такая же часть, как марксизм. Мы можем не признавать какого-нибудь «номинализма», не работать в парадигме этого учения, но не изучать его не можем, иначе многое в культуре средневековой Европы просто будет непонятно. Цивилизационный подход — это живое учение, поэтому с ним борются противники и его развивают сторонники. Но как бы там ни было, он уже стал значительным явлением мировой духовной культуры.
Что касается Л.Н. Гумилева, то с ним все аналогично. Его идеи не нравятся Л.С. Клейну. Одновременно Л.С. Клейн совершенно правильно отмечает, что Гумилев — наиболее популярный представитель цивилизационного направления в России. На этой констатации можно было бы и остановиться. Нравится или нет, но Гумилев тем самым стал явлением российской духовной культуры. Его из истории мысли не выкинешь, как не выкинули князя Чаадаева (при всем желании властей и даже его друзей вроде Пушкина). Однако и властная теория «официальной народности», и непоколебимый столп Пушкина, и едкие письма Чаадаева, и отвратительная «нечаевщина», и многое другое формирует в нашем представлении культуру России XIX в. Как не относись к Гумилеву, свое прочное место в культуре XX в. он уже занял.
Таким образом, пытаясь обсуждать «культуру» вообще, мы всегда будет сталкиваться с многоголосицей вавилонского столпотворения. Каждый будет говорить о своем, кому-то при этом будут перепадать бюджетные куски, но одновременно, совершенно незаметно для спорящих, простыми людьми, которые сами того не будут подозревать, будет твориться культура, часть которой войдет затем в национальный фонд, а что-то — даже в мировой.
Андрею Сараеву. Я рад, что в чем-то Вы со мной согласны. Но и расхождения существенны.
Вы не согласны с функциями министерства культуры и соответственно критикой его направления. Но у документа два заказчика — министерство культуры и администрация президента. Это Вы упустили.
Заявляя, что «цивилизационый подход» — неотъемлемая часть культуры, Вы путаете две вещи: культуру и историю культуры. «Цивилизационный подход» — часть истории культуры. Конечно, история культуры, вообще изучение культуры и наука в целом — тоже входят в культуру, но очень опосредованно. Мы их изучаем как особые субстанции, разные.
Речь у меня не идет о запрете так называемого «цивилизационного подхода» (кстати это его название несуразное, неадекватное), а только о том, что разработчики документа напрасно выбрали его единственной основой государственной культурной политики, игнорируя всю накопившуюся в науке критику. И, разумеется, игнорируя эволюционный подход, как раз наиболее соответствующий историческому.
Л.Н.Гумилев занял особое место в культуре ХХ века? Да, занял, поскольку он очень популярен. Но не в науке, а в научно-популярной литературе и новейшем мифотворчестве. Даже в изучении культуры это очень боковая струя, что уж и говорить о самой культуре! Это ли должно быть положено в основу разработки культурной политики государства?
У культуры, разумеется, множество определений, но актуальнее всего определение от противного, данное в противопоставлении «культура-варварство». Покойный Бродский любил порассуждать в таких терминах. Проблема в том, что сейчас проявления варварства выдаются за явления культуры. Я имею в виду акции Пусси Райот, 30-метровый член на мосту в Питере, и прочее в таком роде. Если программа госкультполитики сможет в какой-либо мере противодействовать этому, я буду только рад. Но, скорее всего, этот документ не будет иметь никаких реальных последствий, как и практически вся производимая чиновниками макулатура, и нет смысла реагировать на него высокомудрым диалектическим релятивизмом.
Что является варварством, а что — нет, не так уж твердо определено. Представление это подвержено сильным сдвигам в разных культурах и во времени. Варварством у римлян считалось носить штаны. Позором для славянских мужчин — лишиться бороды. Вы предпочитаете определять не культуру, а культурность. Это позволяет Вам радоваться программе госкультполитики. Немного же Вам надо для радости!
Речь вовсе не об обычаях и предрассудках. Если Вы не действительно не понимаете, то долго объяснять.
Ах, «речь не об обычаях и предрассудках»! Тогда возьмем «30-метровый член на мосту в Питере». Как бы на него посмотрели в странах и культурах с фаллическим культом? Как на варварство или почетный и святой символ?
Варварство в том, что хулиганство выдается за результат духовной работы, т.е., объект искусства. В примитивных культурах искусства на основе рефлексии по сути дела нет, и Ваше сравнение бессмысленно.
Паулю Корри, Так ведь что хулиганство, что нет, тоже относительно — как и что искусство, что нет. А фаллические культы есть и в культурах, далеких от примитивности. А если исходить из Вашей логики, то надо сажать в кутузку за многие акции современного искусства (акционизм, перформансы и т. п.). Я человек старых вкусов, меня бы это удовлетворило, но мои вкусы — не идеал.
В принципе, любой объект искусства можно математически моделировать, при этом количество информации (отрицательной энтропии) будет, в принципе, коррелировать с художественной ценностью.
Относительно современного искусства — в 70-е годы концептуализм был весьма остроумной интеллектуальной игрой. Всякие бессмысленные предметы, инсталляции, перформансы. Группы «Мухомор», «Гнездо», Булатов, Кабаков, супруги Герловины, я это все неплохо знаю. Тогда это был, конечно, андерграунд, но это искусство и не рассчитано на массового потребителя. К сожалению, интеллектуальный концептуализм переродился в дикость вроде прибивания себя за яйца к Красной площади. Культура — это чувство меры (Горький).
Уже писал об этом, но придется повторить. Обсуждаемый документ «Основы государственной культурной политики». Это не трактат о культуре, а основы конкретной политики конкретного государства. Некое руководство для чиновников. Нельзя подобные тексты оценивать как научные работы. План Шлиффена и «Краткое начертание военного искусства…» Жомини, это совсем разные по задачам и по структуре документы.
Поясню на одном примере
1. Определений культуры множество. Только в классической книге Крёбера и Клакхона собрано 164, а есть и еще десятки. Наличие множества определений говорит о сложности понятия и многозначности термина.
2. При этом под термином «культура» понимается исторически сложившаяся система ценностей и норм поведения, закреплённая в материальном и нематериальном культурном и историческом наследии. Таким образом, именно культура в вышеприведённом понимании этого термина является объединяющей основой российского общества.
Совершенно очевидно, в первом варианте (Клейн) говорится о том «что такое культура». Ессно, получается научный подход с его множественностью и сложностью. Но надо же понимать что такой подход совершенно невозможен для «государственной политики». Поэтому во втором варианте говорится о том, что «понимается под культурой» в данном конкретном документе.
Денни, всё было бы так, если бы… Если бы не было в языке много терминов и у каждого не было бы преимущественного общепризнанного значения. Исторически сложившаяся система ценностей и норм поведения и т. д. — это не культура, а мораль. Когда вместо одного понятия подставляется другое, то появляется подозрение, что это зачем-то авторам нужно и что цели нечистые. Иначе незачем было бы делать подстановку.
Дык… фокус как раз в том (по моему мнению) что государственная политика пересекается с культурой главным образом в области морали (в расширительном толковании). В этом нет ничего нечистого, просто специфика области взаимодействия. На самом деле культура — слишком широкое и многогранное явление. Люди из конкретных областей (государство в том числе) воспринимают культуру как слепые слона из известной притчи.
Вообще, критикам документа я бы предложил написать, как бы ОНИ САМИ сформулировали хотя бы основные тезисы «Основ государственной культурной политики». Вот тогда можно было сравнивать одни «основы» с другими.
Вспомните моральный кодекс строителей коммунизма, или как там он назывался.
paulkorry:
12.05.2014 в 16:03
У культуры, разумеется, множество определений, но актуальнее всего определение от противного
…………
культура от слова «культ».
вот какой у вас культ, такая у вас и «культура».
а чем вам 30-метровый не понравился?
очень даже здоровый культ продолжения рода.
или он кому на голову упал?
Ответ на одно замечание ТрудНаБлаго-дать:
«Культура» не от слова «культ», они оба (cultura, cultus) от латинского глагола cultio (colo) «возделывать, обрабатывать».
ну да.
в смысле «мозги окучивать».
к ТрудНаБлагодать: нимагумалчать!
в стране с фалическим культом это может и был бы вполне здоровый жест (хотя осмелюсь предположить что в такой стране эта выходка проходила бы по варианту осквернения святыни и оскорбления чувств верующих — этож символ на попирание ногами брошен), а в нашей стране это банальный акт агрессии и хамства по отношению к окружающим из того же ряда как Вам прохожий изложит великим и могучим куда и как он имел вашу мать и остальных родственников. в приличном обществе за такое обращение сразу бьют в морду, а у нас вот принято пожалиться — а вдруг он за идею, или чего то доброго сказать хотел.
не стоит путать банальную распущенность и беспредел с проявлениями культуры.
к ЛСК: простите, нимагу удержаться — читаю ваше возмущение, со всем соглашаюсь, и не сразу понял чего же не хватает, и вот концовка озарила — ну вот хоть так вот и вспомнили о патриархе! спасибо, повеселии.
ЛСК
Впрочем, цензура была изобретена папой Сикстом IV в Италии в 1471 году.
…………
Ну неправда. Конечно же цензура возникла с первым же государством и прекрасно существовала ещё в древнем Риме.
[b] Damnatio memoriae [/b] (лат. проклятие памяти) — особая форма посмертного наказания, применявшаяся в древнем Риме к государственным преступникам — узурпаторам власти, участникам заговоров, к запятнавшим себя императорам. Любые материальные свидетельства о существовании преступника — статуи, настенные и надгробные надписи, упоминания в законах и летописях — подлежали уничтожению, чтобы стереть память об умершем. Могли быть уничтожены и все члены семьи преступника (см. Сеян).
Или возьмём Законы Двенадцати таблиц (лат. Leges duodecim tabularhum) 451—450 гг до н. э. Там запрещалось рассказывать стихи высмеивающие власть имущих.
Короче, сколько существовала власть, столько она пыталась заткнуть рот всем несогласным и инакомыслящим.
А в РКЦ цензура развивалась с самого начала постепенно совершенствуясь и принимая всё новые формы.
Особенно эффективным было создание Индекса Запрещённых Работ (грубо говоря ереси) Index Librorum Prohibitorum в 1559-м году.
Просуществовал и постоянно актуализировался аж до 1966-го года.
Основной тезис — как у медиков: не навреди!
А если вы не можете обойтись без ужасающего сужения понятия, то и не лезьте в эту сферу.
Это был ответ мне? С этим я как раз могу согласиться. С тем, что государственная политика в области культуры не нужна вообще. Ну так … так бы сразу и сказали.
Или все же политика нужна? Тогда какая именно? Вот от этого и стоило бы танцевать.
1. Нужна политика или нет?
2. Если да, то какая именно?
3. Как оформить эту политику, чтобы текст был доступен чиновникам, которым претворять ее в жизнь?
А в Ваш текст оставил у меня впечатление, что Вы критикуете текст о государственной политике так, словно это культурологический трактат. Для меня это выглядит странно. Ведь каждый тест имеет свою цель и предназначен для соответствующего читателя. И с этих позиций его и следует обсуждать. Или нет?
Мне кажется, моя критика направлена как раз на документ политический с опасениями за его результаты. Возможно, что в целом о критике в этом плане нужно судить после чтения всей статьи (пока опубликована только ее часть). Пока же стоит судить о тех разделах, которые рассматриваются в опубликованной части. Культурологические аспекты непременно являются частью всего дела — это же основа любого разумного подхода к вопросу. Как донести до чиновников — вопрос производный. Всякую идею можно донести до чиновников, если чиновники ориентированы на суть дела, а не на угождение вышестоящему начальнику вопреки всем делам.
Ваши опасения по поводу этого документа (и подобных ему) я полностью разделяю.
Но мне не ясна суть критики.
Суть в том, что подобные документы не должны быть вообще? То есть не дело государства с его чиновниками проводить определенную культурную политику. А надо оставаться в роли мецената.
Или суть в том, что наше государство выбрало неверные приоритеты и направления в культурной политике? Но тогда надо четко обозначить альтернативный (правильный) путь.
Или суть критики в чрезмерно упрощенной (для чиновников) форме подачи основных положений? Которая не учитывает 164 определений культуры.
На счет того, «как донести до…» у нас с Вами традиционное противоречие. Школьный учебник, популярная книжка и научная публикация — совершенно разные форматы.Которые определяются задачами и целевой аудиторией.
Чиновник всегда по определению ориентирован на начальство. Работа у него такая. И это дело начальства — донести до него свои идеи в понятной однозначной форме, которая позволяла бы чиновникам действовать. Спаси на Боже от чиновников, решающих культурологические проблемы!