Что создал Гомер?

Несколько месяцев назад в статье «Будет ли Троянская война?» (ТрВ-Наука № 6/150, 25 марта) я поделился с читателями соображениями о злободневности той темы, которая очень далека от нашего времени и которой я посвятил свою новую книгу «Расшифрованная «Илиада»». Сейчас мне кажется уместным рассказать кое-что из этой книги. Я хочу показать, сколь шатки некоторые твердо устоявшиеся представления — сколь слабы основания тех истин, в которые мы верим, не задумываясь.

Из экономии места я опущу здесь ссылки (их можно найти в книге).

Нет более славного поэта, чем Гомер. И нет хуже известного. В сущности, достоверно нам не известно о нем ничего, кроме противоречивых слухов. Нет точного места рождения, и спорят за право быть таким местом больше чем семь городов — Смирна (на западном побережье Малой Азии), Колофон (южнее Смирны), остров Родос у юго-западного угла Малой Азии), остров Хиос в Эгейском море, остров Саламин (напротив Афин), город Аргос и Афины, а еще Кимы, Микены, Кносс на Крите, остров Иос, остров Итака. Нет у нас ни даты рождения певца, ни даты его смерти, и ученые спорят, в котором веке он жил — в VIII или VII, а может быть, в XIV или VI. Само имя его, как сообщали древние авторы, не имя, а кличка, а имя у него было другое, плохо известное (Мелесиген).

Как выглядел создатель «Илиады» и «Одиссеи»? Портретов Гомера, разумеется, нет. В гомеровское время портретов не писали. Но есть же скульптурные портреты — и довольно известные, хранящиеся в Лувре, Британском музее и кое-где еще. Увы, они поздние. В гомеровское время и скульптурных портретов не делали. Это эпоха искусства геометрического и субгеометрического стиля. На керамике полно геометрических орнаментов. Человеческие фигуры с осиной талией и раздутыми бедрами и икрами, голова в виде кружка с выступающими носом и бородкой. Есть фигуры подетальнее — можно разобрать одежду, шлем, кружком обозначен глаз. До портретного сходства далеко.

Дошла до нас и бронзовая фигурка — представьте, скульптурное изображение певца (но певца вообще)! Он сидит на чем-то и играет на лире. Туловище — столбом. Лира передана реалистично, но, конечно, упрощенно. Впрочем, на лире можно сосчитать струны (правда, не все сохранились). С лицом человека похуже. Нос торчит четко, глаза — выпуклыми кнопками. Вроде есть усы, но бороды, кажется, нет. Судя по всему, изображен не старец, а молодой человек. Герой типа Ахилла (он ведь услаждал себя музыкой в своем шатре в «Илиаде»).

А великолепные мраморные бюсты Гомера, которые стоят в наших музеях — это копии с тех, которые созданы в античное время, начиная с пятого века, когда в Греции неимоверно расцвело мастерство скульпторов и художников. С «геометрического периода» прошло всего двести-триста лет, а — как небо и земля. И скульптурные портреты Гомера появились. Они были востребованы, и мастера искусства удовлетворяли запросы элиты. Но облик Гомера никто не знал, никаких изображений не дошло, и художники создавали облик по воображению. Так что на всех скульптурах — воображаемый Гомер. Гомерфикция.

Когда в V веке до н.э. была заказана статуя Гомера, скульптор представил себе, как должен выглядеть «слепой муж с острова Хиос». Он также исходил из того, что, описывая слепого певца Демодока в «Одиссее», автор поэмы, вероятно, списывал его черты с себя. Эта статуя была подарена греком Микитой храму Зевса в Олимпии и там в 460 году установлена. Она сразу стала очень известной, и появилось множество копий и подражаний. Родился стандарт облика Гомера-слепца, который видит прошлое внутренним оком. На голове у него лента-повязка, в знак того, что он обожествлен.

Но это художественный образ.

А был ли поэт слеп? Народные певцы и музыканты везде очень часто оказывались слепыми — увечным от рождения, им некуда было податься иначе как в музыканты, разве что в нищие. Но то увечным от рождения. А о Гомере как раз говорится, что он ослеп во время своих скитаний, в Колофоне. И даже кличку после этого получил «слепец», ставшую именем (слово «гомер» вроде бы значило «слепой»).

Что ж, издавна филологи обращали внимание на то, что цвета у Гомера передаются как-то странно. Воды моря у него пурпурные или винноцветные, цвет травы и меда у него совпадает. Волосы Посейдона обозначаются то ли как синие, то ли как черные. Одни и те же вещи в разных местах поэм имеют разный цвет. Это могло объясняться либо слепотой автора, либо, по крайней мере, его цветослепотой. Некоторые заключали, что гомеровский мир скорее светлый/темный, чем цветной.

Но другие исследователи полагали, что это общее восприятие древних: холодные цвета спектра различались еще плохо, хуже, чем теплые цвета спектра (Magnus 1877). Скажем, желтый не отличался от светло-зеленого, голубой от синего, а синий — от черного. Мы же и  сейчас еще густо-черный цвет называем иссиня-черным. У Гомера вообще еще нет абстрактного понятия «цвет», родственные с позднейшим «хром» слова еще обозначают только «кожу», «оболочку», «поверхность».

Советский филолог Маркиш обратился к текстам «Илиады» и «Одиссеи». Он подметил, что в «Одиссее» почти полностью отсутствуют зрительные образы. Ведь тексты, созданные слепым, нетрудно узнать. В них по необходимости отсутствуют свет и цвет. Хотя и не полностью — есть ведь фольклорные формулы, ходячие штампы, которые певец использует походя, не вникая в них: «черные корабли», «белые паруса», «красный венец», «златовласая Афродита», «русокудрый Менелай». Но индивидуальные развернутые описания выдают, мол, природу автора. Корабли для него не черные, а «полые» — он мог только постучать по корпусу.

Однако, как подметил А. Портнов в 2002 году, многое в поэмах передано явно зрячим. Описывая опустившийся туман, «Илиада» уточняет: «видно сквозь оный не дальше, как падает брошенный камень» — кому видно? Поднятые вдали тучи пыли, пар над разгоряченными конями, бледность лиц при испуге, седину на волчьей шкуре — всё это мог подметить только зрячий. Так же, как и мимику при беседах: «смотря свирепо, вещал», «грозно взглянув на него, отвечал», «так он в слезах вопиял». Портнов спрашивает: «Разве может слепец сказать: «Солнце тем временем село, и все потемнели дороги…»»?

По подсчетам Портнова, 85-90% информации певец передает на основе зрительного восприятия, около 10  процентов у него приходится на слух, остальное — на осязание и запах. Такое распределение, резюмирует Портнов, характерно именно для зрячего. Он полагает, что Гомера «ослепили» александрийские филологи и философы в эпоху эллинизма (с III века до н.э.), исходя из теоретических соображений. Итак, неясно, был ли певец слепым или зрячим.

Наконец, что он сотворил? Ну, это знают все — «Илиаду» и «Одиссею». А откуда это известно? В самих этих поэмах его имя не указано.

Некоторые поздние античные авторы действительно называют Гомера создателем «Илиады» и «Одиссеи», приводят цитаты из этих поэм, говоря, что это Гомер. Но более ранние авторы называли другие вещи его произведениями. «Отец истории» Геродот сообщает, что в его время, то есть в пятом веке до н.э., «Киприи» и «Эпигоны» тоже считаются произведениями Гомера. С гомеровским авторством «Киприй» Геродот не согласен, а в отношении «Эпигонов» высказывает лишь легкое сомнение. Каллин, поэт начала VII века до н.э., т. е. почти современник Гомера, в своем стихотворении, которое не сохранилось(но его упоминает Павсаний), называл Гомера автором «Фиваиды». А обе эти поэмы («Фиваида» и «Эпигоны») — даже не Троянского цикла. Эсхил, великий драматург V века, говорил, что питается крохами с богатого стола Гомера. Но около 60 трагедий V века развивают сюжеты киклических поэм, а никак не «Илиады» и «Одиссеи». Значит, в понимании Эсхила Гомер был автором киклических поэм. Аристотель приписывал Гомеру очень древнюю комическую поэму «Маргит».

В то же время «Илиада» тоже издавна приписывалась Гомеру — одно место из нее (из VI песни) цитировал древний поэт Симонид, живший то ли во второй половине VI века, то ли во второй половине VII века до н.э. Он называл поэта «мужем из Хиоса», а поскольку Хиос часто называют родиной Гомера, значит, скорее всего, имеется в виду Гомер.

Киклические поэмы («Киприи», «Малую Илиаду», «Гибель Илиона» и др.) тоже считали гомеровскими — вплоть до эпохи эллинизма. Гомеру приписывали также 16 небольших эпиграмм, в которых он отзывался на разные события и места своей жизни (вместе 109 стихов), и 33 довольно больших гимна, в которых воспеваются олимпийские божества. Наконец, шуточные сочинения, пародирующие эпос: «Маргит» и «Батрахомиомахию» («Войну мышей и лягушек»).

Только александрийские ученые в эпоху эллинизма, то есть весьма поздно, отобрали для Гомера две главные эпопеи, гимны и эпиграммы.

Что же получается? В раннегреческое время, близкое к эпохе написания «Илиады» и «Одиссеи», Гомер не считался автором только этих поэм. Ему приписывалась, видимо, вся древняя поэзия, включая и эти поэмы. Просто люди считали, что в прошлом жил славный поэт Гомер, который сочинил много всяких красивых песен, а какие именно — не очень твердо знали. Позже, еще в античное время, греческие ученые стали более избирательно подходить к древней поэзии и постепенно только самые крупные и, на их взгляд, лучшие произведения стали числить за Гомером. Стало быть, его авторство «Илиады» и «Одиссеи» — это не факт, переданный древними более поздним историкам и филологам, а гипотеза этих более поздних античных ученых, навязанная их авторитетом всем остальным.

Что на самом деле сочинил Гомер, достоверно не известно. Соответственно, неизвестно и то, кто сочинил «Илиаду» и «Одиссею» — Гомер или не Гомер. И даже — один человек или несколько. Многие ученые полагали, что не один, и они имели веские резоны.

(Продолжение следует)