Честно о Ходорковском и реформе конституции

Несмотря на восхищение тем, как мужественно Михаил Ходорковский вел себя на судебном процессе и в заключении, я никогда не поддержу желание Ходорковского стать президентом России и произвести конституционную реформу, цель которой, по его словам, такова: «перераспределение президентской власти в пользу суда, парламента и гражданского общества». Такая реформа не является оптимальной для большинства граждан России, и я попытаюсь это показать.

Я думаю, что Михаил Ходорковский и люди его круга сделали нашу страну хуже, чем она была в начале перестройки, а в некоторых существенных аспектах хуже, чем она была в 1970-1980-е годы. Получив в собственность на залоговых аукционах громадные природные и материальные ресурсы на основе негласных обязательств и негласных договоренностей с Кремлем, ряд людей, в их числе и Ходорковский, создали в России социально-экономическую и политическую систему, для существования которой народ, гражданское общество, независимый суд, гражданские права и свободы человека, свобода СМИ, граждане и их производительный труд в принципе не нужны. А нужны только природные и материальные ресурсы в собственности «тысячи семейств», и этого для такой системы достаточно.

Всё, что было создано в стране трудом, потом, талантом и умом миллионов людей, отдано на залоговых аукционах (то есть за счет государства же) в собственность нескольких сот лиц, которые не имели и не имеют на эти ресурсы никакого права. Несправедливое и нелегитимное социальное неравенство, возникшее в результате такой кремлевско-олигархической приватизации, обесценило в глазах общества производительный труд и совершенно исказило его смысл и цель. Я бы сказал, что эта система, которая в принципе не может поддерживать и обеспечивать справедливые социальные отношения и справедливые социальные неравенства. Закономерным результатом стало появление во власти Путина, поддержанного в качестве преемника Ельцина прежде всего группой богатейших людей страны, поскольку, по их мнению, именно выходец из КГБ мог гарантировать им сохранение результатов нелегитимной залоговой приватизации.

Поэтому, какими бы качествами менеджера не обладал Ходорковский, он, по моему мнению, не имеет морального права даже в плане своих cоциально-экономических установок претендовать на должность президента России. Знаю, что со мной не согласятся многие, но я хочу быть честным с вами и Михаилом Ходорковским тоже. Считаю, что судебный процесс над ним и вынесенный ему приговор были несправедливыми и политически мотивированными. Вместе с моими товарищами я участвовал в пикетах и подписал много писем в его защиту. Работая в Музее и общественном центре имени Сахарова, обращался в созданный Михаилом Ходорковским Фонд «Открытая Россия» за грантом для просветительской программы «Конкурс учителей по теме: история политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР». Этот грант Музей получил, за что я был и остаюсь Михаилу Ходорковскому искренне благодарен. Но всё это не меняло моего отношения к тому, что Ходорковский и его коллеги-олигархи делали в бизнесе. Оно было всегда таким же, как и сейчас.

Проблема для меня не только в том, как возник ЮКОС (для большинства моих друзей этой проблемы не существует), но и в том, какие и чьи интересы Михаил Ходорковский способен выражать и защищать сегодня. Множество людей вместе с Ходорковским считают, что главное в будущей конституционной реформе — это «перераспределение президентской власти в пользу суда, парламента и гражданского общества». Это значит, что экономические и социальные отношения в России останутся «завязанными» на деятельность и существование созданных в 1990-е годы посредством залоговых аукционов компаний, распоряжающихся львиной долей ресурсов страны. Компаний, которые возникли не «как растет трава», то есть за счет частных, личных накоплений и кредитов, а кремлевско-олигархическим способом, на государственные средства, как в сказке Пушкина о золотой рыбке.

Я понимаю, что базовые установки в социально-экономической жизни России менять сложно и опасно, а для «владельцев заводов, газет, пароходов», вывозивших все эти годы деньги в оффшоры, — это вообще ужас. В результате умные и достойные люди предлагают изменить Россию к лучшему, реформировав ее политическое устройство, но оставив в неприкосновенности ее олигархо-экономический базис. Однако Маркс прав: изменить политическую систему страны («политическую надстройку»), не затрагивая ее социально-экономического базиса, невозможно. То, что невозможно сделать, не получится и у «кризисного» менеджера Ходорковского даже вкупе с кризисным менеджером Чубайсом, а также вместе с Прохоровым, Потаниным, Алекперовым, Евтушенковым, Мордашевым, Фридманом, Волошиным, Якуниным, Тимченко и другими миллиардерами – собственниками большей части нынешней российской экономики. Не получится провести политическую реформу без серьезных перемен в социально-экономических отношениях у Ходорковского и вместе с Немцовым, Касьяновым, Илларионовым, Алексашенко, Ясиным и другими политиками и экономистами либерального плана.

Насколько я понимаю Ходорковского, конституционная реформа, о которой он и его сторонники думают, должна обеспечить также освобождение нелегитимной олигархическо-залоговой, «вассальной» экономики и остального, легитимного российского бизнеса (возникшего «как растет трава» за счет личных накоплений и кредитов) от феодальных поборов центральной и местных властей. Именно освобождения от негласной феодально-административной зависимости от Кремля Ходорковский добивался в свое время, когда решил избавить ЮКОС и освободиться сам от «вассальных» обязательств и сделать свою компанию нормальной, честной, прозрачной корпорацией западного типа. Думаю, именно за желание освободиться от предшествующего «договора с дьяволом» (без которого не было бы ЮКОСа) и от феодальных поборов г-н Путин и посадил Ходорковского в лагерь на целых 10 лет. А если бы не посадил, то у кого бы г-н Путин брал деньги на Олимпиаду, «Крымнаш» и другие проекты? Ведь вслед за МБХ некоторые его коллеги тоже решились бы разорвать свои собственные «соглашения с дьяволом».

Критикуя предложение Ходорковского о «чисто» политической конституционной реформе перераспределения власти, я понимаю, что намеченных им и его сторонниками политических мер хватит для того, чтобы наша страна стала лучше, чем сегодня. Но этих мер далеко недостаточно для того, чтобы общество могло доверять бизнесу. Перераспределения и ограничения президентской власти недостаточно, чтобы люди пришли в себя в плане возрождения и роста социальной и общественной солидарности, ощущения значимости и важности продуктивного, не слишком высокооплачиваемого труда, в ощущении, что общество, в котором им выпало жить, социально справедливо. Поэтому в отличии от Ходорковского и его сторонников, я убежден в том, что в России должна быть осуществлена институциональная (может быть, даже конституционная) реформа как политической, так и социально-экономической подсистем. Суть и смысл ее можно передать так: толщина кошелька и власть денег не должны (как происходит с 1991 года) превалировать в жизни общества и в социальной политике государства.

Социально несправедливо и ненормально, если угодно, безнравственно то, что директора крупных фирм и производств получают зарплату (доход) в несколько десятков или в сотни раз выше, чем хороший инженер и квалифицированный рабочий. Социально несправедливо, неприемлемо и безнравственно, когда ректор вуза получает зарплату в десятки, а в МГУ, может быть, и в сотню раз выше хорошего преподавателя или даже профессора. Социально неправильно и неприемлемо, что вузы боятся отчислять студентов, поскольку госфинансирование напрямую зависит от «валового» количества обучающихся, а каких специалистов получим на выходе – вопрос второй. Социально несправедливо и неприемлемо, что больным, у которых есть возможность заплатить 300-500 тысяч рублей за платные сложные операции и дорогостоящие лекарства, врачи могут спасти жизнь, а больные, у которых нет таких средств, не могут получить необходимое лечение и годами ожидают квоты на бесплатную операцию. Социально неприемлемо и неправильно, что авиа- и железнодорожный транспорт в России после 1991 года стал рассматриваться и работать как чисто коммерческая, а не социальная отрасль. В такой огромной стране, как наша, железнодорожное и авиасообщение выполняют важную социальную функцию – дат (точнее, должны давать) людям возможность, если цены на билеты доступны, попасть в любую точку страны и обратно, чтобы познакомиться со своей Родиной, навестить близких и друзей, попасть к ним на похороны, наконец. Это возможно, если билет из Петропавловска-Камчатского в Москву и обратно стоит не более месячной зарплаты обычной медсестры или кассира в магазине, а не несколько их месячных зарплат, как сейчас. Социально неприемлемо и неправильно, что в последние годы эстетически уникальные места Подмосковья, красота, пустынность, одухотворенность которых лечит душу людей и которые сохранялись в неприкосновенности сотни лет, сегодня стремительно исчезают и визуально обезображиваются в результате интенсивнейшей коттеджной застройки и огораживания. Визуальное, эстетическое «уничтожение» многих красивых ландшафтов Подмосковья (являющихся таким же достоянием всего общества, и как картины в Третьяковской галерее), аморальная приватизация земельных участков в таких местах, я считаю, – закономерный результат социальных и экономических отношений, основанных на превалировании «интересов кошелька» над культурой, над духовными потребностями людей , над тем, что эти ландшафты являются национальным и государственным богатством. Нынешние отношения собственности общественную ценность красивого ландшафта и пейзажа не учитывают, и земля в этих местах распродается по рыночной стоимости. Даже пока еще почти нетронутым и красивым окрестностям села Радонеж, где вырос Сергий Радонежский, грозит застройка и визуальное обезображивание. Положение можно изменить тем, что государство начнет устанавливать цену на землю на территориях, первозданность и красоту которых местные жители решат сохранить в неприкосновенности, допустим, в 1000 раз выше рыночной, соответственно, такими же огромными будут и штрафы за обезображивание эстетически прекрасных ландшафтов застройкой, заборами и т.д.

Я считаю, что гражданам, большинству населения нашей страны, российской культуре недостаточно (хотя не все с этим согласны) перераспределения политической власти, чтобы чувствовать себя по-человечески. Нужны перемены в вопросах владения и распоряжения собственностью и участия государства, а не только рынка в определении и «назначении» денежной стоимости социально значимых вещей и услуг, когда «свободные цены» очень сильно противоречат представлениям разных социальных групп о социальной справедливости. Приведенные примеры из сфер оплаты труда, образования, медицинских и транспортных услуг, стоимости земельных участков в местности, которую следует сохранить неприкосновенной, говорят, по моему мнению, в пользу законодательного, может быть, конституционного ограничения «власти денег» над социальной сферой.

Говоря иными словами, нужна поддержка государством и политической системой страны (в том числе профсоюзами, политическими партиями, гражданскими организациями) справедливых социальных неравенств и отношений и минимизация несправедливых социальных неравенств и отношений в разных сферах и множестве случаев жизни. Так, большинство граждан, а также взаимодействующие и конфликтующие в вопросе оплаты труда социальные группы принимают как справедливое социальное неравенство тот факт (и принцип), что оплата квалифицированного и неквалифицированного специалиста на предприятии различна и, по справедливости, должна быть такой, что уровень доходов бизнесмена — собственника предприятия — и наемного персонала различен и по справедливости должен отличаться. Вопрос «справедливо/несправедливо» возникает только по поводу разницы в доходах этих социальных групп.

Договориться о справедливой, по мнению сторон, разнице в уровне их доходов — дело политических партий, профсоюза работников и руководителя предприятия. Участие государства видится мне здесь в том, что профсоюзы и политические партии договариваются, а государство законодательно устанавливает на какой-то период времени согласованный потолок соотношения доходов собственника-бизнесмена или директора предприятии и наемных рабочих и специалистов. Социально справедливым в нашем обществе может считаться (это моя интуитивная оценка) соотношение десять, пятнадцать, двадцать, тридцать, может быть, хотя и вряд ли, сорок , но не сто и не тысяча. Государство, возможно, могло бы также гарантировать участие наемных рабочих и служащих в прибылях предприятия и гарантировать всем граждан страны доход от добычи невосполнимых и невозобновляемых полезных ископаемых. Решить эти проблемы и задачи только ограничением и перераспределением чрезмерных полномочий президента и передачи властных полномочий из центра «на места», в том числе гражданскому обществу в лице профсоюзов, природоохранных, правозащитных и других общественных организаций, невмешательством государства в деятельность судов, невозможно. Нужны конституционные гарантии, реализация которых направлена на удовлетворение потребности людей в минимизации несправедливых и поддержке справедливых социальных неравенств и справедливых социально-экономических отношений. Разработать, принять конкретные принципы такой конституционной реформы способно, по-моему, только Учредительное собрание.

Главное содержание конституционной политической реформы, которую хотел бы реализовать Михаил Ходорковский и его сторонники, не содержит мечты о более справедливом устройстве общества, чем «нормальный» капитализм. Ведь Ходорковский — практик и потому ни разу не признал (и, думаю, не признает), что ЮКОС, «Лукойл», «Норильский никель» не надо, неправильно и несправедливо было в нашей стране создавать. Негласный «феодальный» договор Кремля с их создателями и их негласные «вассальные» политические и экономические обязательства перед Кремлем наложили негативный отпечаток на всю последующую политическую и социально-экономическую жизнь. Можно, конечно, считать, что и МБХ — «жертва» этого обстоятельства. Но можно считать и по-другому: что цель конституционной реформы — создание правового механизма (постепенно, но явно и открыто) меняющего эту ситуацию не только в политической, но и в экономической подсистемах общества.

Сам Михаил Ходорковский, я уверен, не жадный и не эгоист. Благодаря очень сильному, возможно, жесткому характеру, таланту и большим амбициям он, я полагаю, постепенно стал считать, что может «держать Бога за бороду» (хорошее народное выражение). Поэтому вместе с другими и вместе с Кремлем он тоже стал играть в игры, которые сделали политическую жизнь и экономику в России нелепой и уродливой. Думает ли и хочет ли Ходорковский ограничить «власть кошелька» над экономическими и социальными отношениями в российском обществе? Боюсь, что нет.

Юрий Самодуров
21-26 сентября 2014 года