Множество опасностей подстерегает детенышей млекопитающих: голод, болезни, хищники. Но самую серьезную угрозу во многих случаях представляют взрослые самцы своего же вида. Они без колебания убивают чужое потомство, чтобы зачать свое: пока самка занята кормлением и воспитанием малышей, она не проявляет интереса к спариванию, но, если детеныши погибли, ситуация меняется, и она благосклонно отнесется к новому самцу. Убийство чужих детенышей, называемое самцовым инфантицидом (в дальнейшем слово «самцовый» мы будем опускать), широко распространено среди млекопитающих разного размера и образа жизни, от львов и горилл до домовой мыши.
В причинах этого явления разбирались зоологи из Кембриджского университета Дитер Лукас (Dieter Lukas) и Элис Хачард (Elise Huchard). Ученые проанализировали результаты 50 лет наблюдений за 260 видами млекопитающих. Их интересовали филогенетические связи видов, практикующих инфантицид, его зависимость от социальной организации и особенностей спаривания (рис. 1).
Убийство детенышей встречается у 119 видов, как правило у тех, где право размножаться монополизируют несколько самцов, формирующих гаремы и никого к своим самкам не подпускающих. Естественно, у таких лидеров много соперников, желающих занять их место. Нового хозяина гарема самого скоро сместят, и у него совсем немного времени, чтобы оставить потомство и дать ему возможность повзрослеть. Он не может ждать, пока подрастут чужие детеныши. Детоубийство процветает в популяциях, где срок обладания гаремом короток: в среднем его хватает для рождения двух пометов. Там, где инфантицид не в чести, самец успевает стать отцом четырежды.
Еще одно условие, необходимое для развития инфантицида, — отсутствие выраженного сезона размножения у самок. Если самка спаривается лишь в определенное время и после гибели детенышей всё равно не приступит к размножению, пока не подойдет срок, инфантицид не создаст самцам преимущества. Они в этом случае и не убивают.
Детоубийство преобладает в крупных гаремах; у видов, представители которых ведут одиночный образ жизни, то есть сходятся только для размножения, инфантицид встречается в несколько раз реже. У животных, образующих постоянные пары, самцы не убивают чужих детенышей. Так что, по мнению исследователей, ключевую роль в развитии инфантицида играет имен-но определенная социальная организация.
Но какая же мать согласится отдать своего дорогого ребенка? Теоретически самки могли бы попробовать эту самую организацию изменить: образовывать постоянные брачные пары, вступать в коалицию с другими самками или постараться, чтобы в группе было больше резидентных самцов, способных защитить их детище от кровожадных пришельцев. Ничего подобного исследователи не заметили.
Однако самки борются с инфантицидом, для чего выработали своеобразную стратегию. Они стремятся в кратчайший промежуток времени вступить в отношения с максимально возможным количеством самцов. В результате непонятно, кто отец детенышей, происходит так называемое разбавление отцовства, и самцы-детоубийцы рискуют уничтожить собственное потомство. В этом случае инфантицид постепенно сходит на нет.
Но конкуренция самцов прекратиться не может. В условиях сексуальной раскрепощенности самок они продолжают соперничать друг с другом, но это соперничество происходит не до копуляции, а после нее, превращаясь в состязание спермы. Самцы стараются взять качеством и количеством сперматозоидов, а для их образования нужно место, и раз-мер семенников во время размножения увеличивается в несколько раз.
Стратегия разбавления отцовства и отказ от инфантицида приводят к увеличению размера семенников относительно размеров тела. Интересно сравнить размеры яичек у близкородственных видов с разным поведением. Так, самцы шимпанзе Pan troglodytes практикуют инфантицид, и семенники у них на 15% меньше, чем у бонобо P. paniscus, которые никогда не убивают детенышей (имеется в виду относительный размер). Самцы канадской полевки Таунсенда Microtus townsendii не уничтожают чужое потомство, и семенники у них на 50% больше, чем у североамериканской луговой полевки M. pennsylvanicus. Не практикуют детоубийство самцы мышиного лемура Microcebus myoxinus, семенники которых резко увеличиваются в период спаривания (рис. 2).
Разбавление отцовства, половая раскрепощенность или сексуальная распущенность — можно по-разному называть эту стратегию, но она с успехом противостоит инфантициду.
Lukas and E. Huchard. The evolution of infanticide by males in mammalian societies // Science. 2014. P. 346, 841.
А как там дела обстоят с ПОЛИТИЧЕСКИМ инфантицидом? :-)) Может данные биологии помогут прояснить этот вопрос. И тогда будет получено «объективное» обоснование политическим амбициям личностей и религиозных фанатиков. У них тоже в «определённые» времена наступает резкое увеличение «семенников» (ИГИЛ, фашизм, патриотизм,…). И нам придётся смириться с выплесками… (горькая шутка).
Как по разному устроено понимание. Применяя уровень бытового сравнения — именно отказ от инфантицида, сиречь: нетерпимости, политической амбиции, комплекса национальной идентификации, иерархии — позволяет самцу быть самцом, а не носителем форменной фуражки.
Об этом говорит и сравнение поведенческих практик шимпанзе и бонобо.
Бонобо, обретшие настоящую самецкость, в два кокоса, не бьют, не убивают и не съедают, в отличии от самцов шимпанзе, с «зачатками» семенников и жесточайшей агрессией.
Имхо — человечеству придется смириться с всеувеличивающейся рудиментарностью этого органа, а следовательно, повышенной агрессией и человекоедством.
«Но какая же мать согласитЬся отдать своего дорогого ребенка?» И это пишет газета о науке…