Математика — универсальный подход к любым проблемам. К политическим – в том числе. Пионерами в этом были несколько французских академиков конца XVIII века. Думая сегодня о подобающей общественной позиции ученого в периоды «турбулентности», полезно обратиться к примеру тех, для кого жизнь общества была одним из предметов профессионального интереса и кто испытал мощнейшую «турбулентность» Великой французской революции.
Революционер Кондорсе
Один из отцов теории голосований1 академик Мари Жан Антуан Николя де Карита маркиз де Кондорсе был пламенным борцом за справедливость. Он написал значительную часть жирондистского проекта первой республиканской конституции Франции, а когда Конвент отверг этот проект в пользу якобинского, обратился к народу с посланием, где предсказал пагубные последствия утвержденного варианта. Народ не внял, Конвент же объявил Кондорсе изменником, и тот был вынужден скрываться.
Закончив в марте 1794 года один из важнейших своих трактатов, Кондорсе покинул дом вдовы скульптора Вернэ (где укрыли его друзья), чтобы не подвергать ее опасности. И сразу был схвачен якобинцами и брошен в тюрьму, где через два дня его нашли мертвым — судя по всему, он предпочел гильотине яд (спрятанный в перстне или переданный ему другом; есть и иные версии). Что его не пощадят, как и великого химика Лавуазье2, сомнений почти не было. Академия к тому времени была уже ликвидирована. Кондорсе прожил 50 лет. В числе прочего, его почитают как основателя теории прогресса человечества и выдающегося просветителя.
Генерал Борда
Товарищ Кондорсе по Комиссии мер и весов шевалье Жан-Шарль де Борда приступил к разработке теории голосований3 в 1770 году, на десять лет раньше Кондорсе. Он изобрел замечательную процедуру Борда, которая и сейчас считается одним из самых разумных и перспективных подходов к принятию коллективных решений.
Другие научные достижения Борда — в области физики (теорема Борда об ударе струи жидкости или газа), математики, инженерного дела, геодезии. Его можно назвать первым метрологом, ибо именно ему принадлежит термин «метр» — название эталона длины. Борда совмещал науку с офицерской службой. Будучи командиром группы военных кораблей в чине генерал-майора, он участвовал в нескольких победных сражениях французского флота, позже побывал в плену у англичан. Кроме того, он принял участие в войне за независимость США. В отличие от Кондорсе, Борда не был политиком. Когда начался якобинский террор, он удалился в свое имение, где сосредоточился на задачах метрологии. Имя Борда начертано на Эйфелевой башне вместе с именами других выдающихся ученых Франции.
Масон Лаплас
Великий Пьер Симон маркиз де Лаплас дал4 процедуре голосования, предложенной Борда, изящное вероятностное обоснование. Другие его достижения хорошо известны; Лапласа часто называют французским Ньютоном. В отличие от Кондорсе и Борда, он происходил из крестьян, и это защитило его от репрессий и позволило занимать высокие посты в годы революции.
В период империи ему помогли давние теплые отношения с Наполеоном: Лаплас, будучи экзаменатором Королевского артиллерийского корпуса, в 1785 году принимал экзамены у 16-летнего студента Парижской военной школы Бонапарта и высоко оценил его знания. Наполеон же, став императором, пожаловал Лапласу титул графа и множество орденов. Он назначил своего бывшего экзаменатора министром внутренних дел, однако через полтора месяца снял его с должности, посетовав с укоризной, что Лаплас «внес в управление дух бесконечно малых». При Людовике XVIII ученый стал пэром Франции и маркизом. Таким образом, Лаплас великолепно ладил с любыми властями, которые в свою очередь осыпали его всеми возможным почестями — разумеется, вполне заслуженными. Свою общественную активность он всегда направлял на созидание и в вопросах религии, философии и госстроительства демонстрировал полную независимость суждений. Кроме всего перечисленного, он был почетным великим мастером самого старого масонского послушания Франции.
Ученому неведомо уныние
Борда и Кондорсе, вероятно, не могли не чувствовать приближения революционной бури, которая сметет старый уклад и отдаст решение кардинальных вопросов арифметике человеческих воль. Потому они и занялись поиском самой справедливой версии этой арифметики. Разумеется, не одно лишь желание реформировать выборы в Академию двигало ими.
Общественные темпераменты наших героев отличались разительно. Один — идеолог и политик-борец, отдавший жизнь за свои убеждения. Другой — офицер, служивший отечеству, но не стремившийся стать политиком или иметь тесные отношения с властными фигурами. Третий — persona grata для любой власти, будь то Бурбоны, император-узурпатор или революционные вожди.
Что роднит этих троих, кроме службы в Комиссии мер и весов, веры в математику как инструмент решения самых сложных задач, создания основ теории голосований, а также кратеров на Луне и астероидов, названных в их честь?
Они были гражданами. В том, что это может находить совершенно разные проявления, пожалуй, их главный урок. Если кому-то кажется, что Лаплас гражданином не был, пусть задумается: зачем гениальному физику и математику понадобилось добиваться поста министра внутренних дел? Пусть вчитается в следующие слова Лапласа, которые служат посланием и в наше время5: «Посмотрите в какую бездну несчастий повергались народы благодаря властолюбию своих вождей. Среди причин, которые заставляют расширяться или сжиматься государства, естественные границы, действуя как постоянные причины, должны одержать верх. Поэтому важно для прочности и счастья государств не переходить этих границ» (в сокр.)»
Была, наконец, у Борда, Кондорсе и Лапласа еще одна общая черта, позволившая каждому выполнить свою жизненную программу. Ни в какие времена , включая смутные , никто из них не предался унынию и не прервал служения науке. Говоря попросту, при всех коллизиях они оставались учеными.
Чего желаю и всем нам. Вернее, тем, кто не выбрал себе иного. Впереди нескучные времена.
1 Marquis de Condorcet, M.J.A. Essai sur l’application de l’analyse à la probabilité des décisions rendues à la pluralité des voix. Paris, 1785. http://books.google.co.id/books?id=MyIOAAAAQAAJ&printsec=frontcover.
2 «Республика не нуждается в ученых» — было заявлено, согласно легенде, председателем трибунала по делу Лавуазье. По другой версии, Робеспьер сказал: «Республике нужны не химики, а патриоты».
3 De Borda, J.-C. Mémoire sur les élections au scrutin // Histoire de l’Académie Royale des Sciences. Paris, 1781. P. 31-34, 657-664. http://gerardgreco.free.fr/IMG/pdf/MA_c_moire-Borda-1781.pdf
4 Laplace, P.S. Leçons de Mathématiques données à l’École Normale en 1795 // Journal de l’École Polytechnique. 1812. V. 2. 7, 8 cahiers. http://cerebro.xu.edu/math/Sources/Laplace/ecole.pdf
5 П. Лаплас. Опыт философии теории вероятностей. М., 1908. Приведенный фрагмент — часть преамбулы к закону больших чисел.
А как же Лазарь Карно?
Лазарь или Огюст? Ой, извиняюсь, Огюст был Курно.
Lazare Nicolas Marguerite Carnot (1753 — 1823) и
Antoine Augustin Cournot (1801 — 1877)
Спасибо. Персонаж весьма яркий, но в общественных науках, кажется, следа не оставивший.
Затронутая тема мне кажется очень важной.
Одако, почему только в смутные времена?
И почему речь идет только о теории голосования?
На мой взгляд речь должна идти о роли науки в принятии решений на государственном уровне.
Такие решения должны приниматься с учетом прогнозов выполненных на комплексе математических моделей.
Именно прогноз последствий принимаемых решений с помощью математического моделирования может
повысить их качество и сэкономить средства за счет недопущения грубых ошибок.
Конечно, ученый не сможет заменить политика, но в подготовке решений он должен участвовать.
Тут уместно вспомнить книгу Ю. Б. Гермейера «Введение в исследование опрераций», М. «Наука», 1971 г.
Спасибо, Святослав.
На вопросы «почему только…?» — это маленькая заметка, тема которой — выбор гражданской позиции ученого в драматические периоды. Более точным был бы заголовок «Ответ ученого на смуту». Теория голосований выбрана как одна из первых «точных политических наук». Логика здесь такая: ученые, профессионально думающие об общественных проблемах, не так оторваны от них, как те, кто с головой ушел в исследование насекомых, минералов или течения жидкостей.
Что касается моделирования и прогнозирования последствий государственных решений, в ряде стран это используется, но довольно ограниченно. Реальность намного сложнее модели, и политик обычно не понимает, насколько результатам моделирования можно доверять — не игнорируют ли модели что-то самое существенное. Из-за этой неопределенности политики часто предпочитают принимать решения, опираясь на свое разумение и мнения советников.
В чем модели действительно потенциально очень полезны, — это в выявлении факторов и механизмов, которые могут остаться незамеченными при непосредственном анализе. Но вообще за «доступ к уху» политика обычно конкурирует целый ряд советников, и позиции советников-с-моделями в этой конкуренции редко бывают самыми сильными.
Рад был получить Ваш ответ. Исторические примеры Вашей статьи воодушевляют.
Наверное нужно стремиться к тому, чтобы работа по подготовке решений велась на постоянной основе.
Должен повышаться уровень политиков в понимании возможностей моделирования, с другой стороны должны совершенствоваться модели и процедуры принятия решений. Это долгий путь, а не одношаговая процедура.
Примеры разочарований на этом пути можно найти в воспоминаниях Никиты Николаевича Моисеева.
Но жизнь не стоит на месте. Приходят новые люди, появляется новое понимание.
Рассмотрим пример. Не из области политики, но также связанный со сложным процессом и большими затратами.
При подготовке ракеты к старту перелили топлива. В результате дорогой спутник не вышел на геостационарную орбиту.
Если бы перед тем, как нажать на кнопу «пуск» запустили программную модель движения ракеты с начальными условиями соответствующими
предстартовой подготовке, то выяснилось бы, что предстоит промах.
Такое «предстартовое моделирование» контролирует возможность достижения конечного результата!
Ведь заправка топливом могла осуществляться в соответствии с выданными документами, но сами документы могли быть не те.
Аналогичные примеры неудачных стартов можно привести и в политике.
Кто должен выступить с инициативой по рациональной подготовке процесса принятия решений?
Интересно, есть ли в планах РАН что-то на эту тему?
В планах РАН много чего есть, но тенденция последнего года — переход на «ручное» управление в политике и экономике. Запроса на науку от верхнего эшелона власти нет. Там другие люди, в науку о принятии решений не верящие, они «решают проблемы» и «утрясают интересы» иными способами и убеждены, что у них и так все получится, а если нет, то не в науке дело. Система поддержки принятия решений требует многолетнего выстраивания, а там сейчас царит лихорадка, импровизация и тушение пожаров.
Что касается примера: достоверность результата моделирования полета ракеты очень близка к 1, а средняя достоверность моделирования последствий нетривиальных политических решений несравнимо ниже.
Вот пример отмеченного выше импровизационного стиля управления: http://www.bloomberg.com/news/articles/2015-01-30/russian-whiplash-on-rates-roils-market-crying-foul-over-politics
В 1943 году В. Г. Хлопин направил письмо в ГКО и АН СССР, дающее обоснование обязательного участия Радиевого института в «урановом проекте»
(ru.wikipedia.org/wiki/Создание_советской_атомной_бомбы).
Было «ручное» управление, запроса на науку от верхнего эшелона власти не было, … шла война. Началась многолетняя работа над созданием атомной бомбы.
Да, в конструкцию сталинизма это вписывалось. В конструкцию теперешней власти, на мой взгляд, — плоховато. И, заметим, к технологии принятия полит. решений ученых тогда (как и сейчас) не подпускали на пушечный выстрел.
По инициативе ученых было принято политическое решение по очень затратному проекту. Они же и были основными участниками его реализации.