В мае 2013 года мне довелось принимать участие в семинаре по планированию работы просветительских водно-болотных центров. Международная организация Wetlands International проводила его в Парке птиц «Воробьи» — частном зоопарке под Обнинском. На семинар приехали зоологи и экологи из разных регионов России. Во многих докладах речь шла о том, как люди стараются сохранить суровый, но хрупкий мир болот, привлечь внимание к его красоте. Слушая вдохновенные рассказы Марины Сиденко из национального парка «Смоленское поозерье» или Сергея Михайловича Смиренского из «Муравьёвского парка», я недоумевал, чем их могли приворожить, не отпуская уже много лет, негостеприимные просторы топких лугов и коварных сплавин, где в жаркие летние дни нет отдыха от гуда комаров и слепней?
(Emberiza aureola)
Судьба распорядилась так, что менее чем через месяц после семинара я оказался в Хинганском заповеднике, на берегах озера Клёшенское в пойме Амура. Там я провел два месяца, изучая жизнь толстоклювых камышевок и других певчих птиц, обитающих на разнотравных лугах, поросших кустами ивы, а также в островных дубравах и березняках — рёлках. Я сполна испытал все тяготы работы на болоте, но год спустя снова вернулся на то место, где гнездятся японские и даурские журавли, где молодые дальневосточные аисты проверяют крылья, танцуя на краю гнезда, и выводки мандаринок пробираются сквозь густые заросли зацветающих лотосов, а по вечерам в высокой траве играют косулята.
Гнуса в Приамурье столько, что через несколько часов наблюдения птиц на болоте, в душной жаре, голова отказывается замечать коварство окружающей действительности и воображение начинает рисовать фантастические картины. На второй год работы избавлением стали стихи на самые разнообразные темы, как будто складывание рифмованных строк должно было защитить меня надежнее москитного полога. Среди первых стихов появились строки-заклинания против гнуса, а потом и стихи об оберегаемой слепнями труднодоступной красоте Амурского края, о его обитателях, невольно переплетенные с образами из давно прочитанной повести Михаила Пришвина «Жень-Шень», на страницах которой передо мной впервые приоткрылось волшебство Дальнего Востока. Надеюсь, благодаря работникам Хинганского заповедника, их коллегам из других заповедников и национальных парков Приамурья и Приморья, всем тем, кто изучает и сохраняет дальневосточную природу, еще многим людям суждено открыть для себя очарование этого края. А у меня на память остались стихи, сложенные на болотах.
* * *
Белый пух пушицы кроткой
На лугах-болотах. Жаль,
Век у ветрениц короткий,
Раскрошился их хрусталь.
По потере не печалясь,
Зарумянились луга
Жарким золотом купальниц,
Как китайские шелка.
А когда сошли саранки,
И герани цвет поблек,
Новой кровью, алой ранкой
Вспыхнул лихнис-огонек.
Но неужто день настанет,
Как устану от тоски,
Так же образ Ваш увянет,
Словно лилий лепестки?
ADENOPHORA
Кто встревожил балаболок? –
Раскачали венчики.
Стебель тонок. Пестик долог.
Не цветы — бубенчики.
Напридумывали сплетен
Для жуков-козявочек,
Для жужжалок однолетних,
Для влюбленных бабочек.
Слишком тихо вы звените,
Слишком сплетни скучные!
— Не любила, — говорите?..
Не хочу, не слушаю.
* * *
Как никчемные минуты,
Как зловещая беда, –
Что вы кружите, пауты,
Что жужжите, овода?
Что вы лезете без спроса,
Словно девки к королю,
Как портовые отбросы,
Как матросы во хмелю?
Вы в тельняшках, вам бы в море,
Засиделись на мели.
Улетайте к морю, что ли,
Уплывайте от земли!
МОКРЕЦ
Пыль визиря злого
(Лопнул, наконец,
Но кусает снова) –
Бестолочь, мокрец.
Кроха, да с подвохом:
Ловко кровь сосет.
А летает плохо –
Ветром унесет!
* * *
(Tribura taczanowskii)
Земляникой разговенье,
Да вьюнами из реки.
Мы в тайге под птичье пенье
Дружно ладим новый скит.
Не чиновничьим указом
Здесь во всем единый дух:
Как и мы, свои лабазы
Наполняет бурундук.
А когда устроим роздых,
Да облепит комарье,
Радуюсь: и самый воздух
Тоже жизнью напоен.
РЕПЕШОК
За ложбинкою сырою
У тропинки на лужок
Вырос строен, ладно скроен
Одуванчик-репешок.
Залюбуешься в июле
На его зеленый стан,
На листву его резную,
На взъерошенный султан.
А завянет — что ж, наверно,
Вспомнишь в августе о нем,
Как ухватит, словно ревность,
Как вопьется колтуном…
СЧИТАЛКА
Перья дыбом,
Да гол кафтан,
Это рыба
Бычок-ротан.
Он неспешно
Плывет тайком
Головешкою,
Топляком.
Но страшнее,
Чем пасть-ушат,
Нет напасти
Для лягушат.
AEGITHALOS CAUDATUS
Ополовник,
Долгохвостик-птичка,
Как жаровня,
У тебя сердечко.
И в морозы
Не застудишь лапки,
И не нужны
Маленькие лапти.
Не обидят
Ни сова, ни сойка,
Как заметят
Радостную стайку:
Нет удачи,
Если нет соседа.
Как иначе
Доживешь до лета?